Жизнь-то у местных жителей была тяжелой и вращалась вокруг завода. Они назывались горнозаводскими рекрутами. И повинность эта была сперва пожизненной. После заменили ее сроком в тридцать лет, да только, чтобы получить свободу, надо было все эти годы отработать без единого замечания — а разве это возможно? Покинуть заводской поселок на ночь было нельзя, жениться без разрешения заводского начальства не разрешалось. Провинившихся секли розгами. А некоторых заковывали в кандалы и бросали в казематы рядом с заводскими цехами. — Наталья Ивановна подвела Соню к одной из витрин, в которой лежали грубо сработанные чугунные кандалы. — Вот. Видите, Сонечка. Это не новодел. Настоящие. Их нашли при реконструкции заводских цехов. Рабочие сами изготавливали для себя эти оковы. Эти люди были, фактически чем-то средним между каторжником и крепостным. Не зря сложили сибиряки пословицу «Кто на приисках не бывал, — горя не видал». Так всё тут обстояло до отмены крепостного права.
— Да уж… — только и выдавила Сонечка, рассматривая старинную фотографию рабочего, цепью прикованного к его тачке для перевозки руды, и такой же древний снимок бабы в длинном балахоне и платке, руки которой сковывали кандалы — может даже те самые, что лежали сейчас в витрине.
— А вы знаете, что про отмену крепостного права у нас, в Сибири, узнали лишь через несколько лет после выхода царского указа? Заводское начальство до последнего скрывало от рабочих эту новость, — сообщила Наталья Ивановна.
