автордың кітабынан сөз тіркестері  Логос. 2017. № 2

Бруно Латур, Виктор Вахштайн, Аннмари Мол, Джон Ло, Марианна де Лаэт, Мишель Каллон

Теперь сам концепт повседневности должен быть пересмотрен. Повседневность повседневна именно потому, что конституирована не одними людьми. Мы должны научиться видеть материальные объекты как конституенты социального порядка. Описать действия вещей, выделить функциональные модусы, в которых вещи «собирают» повседневную социальность, создать новый язык мышления о взаимодействиях — язык не символического, а объект-центричного интеракционизма{66}.

Если группа ученых после тяжелого первого дня конференции занимает лавочку во дворе университета и пускает по кругу бутылку виски, то такие характеристики этого объекта, как количество наполняющей его жидкости, ее химические свойства и даже форма крышки (некоторые крышки могут использоваться в качестве рюмки) приобретают значение для взаимодействия. События этого порядка интеракции связаны между собой «включением» бутылки с алкоголем, которая играет роль метронома и шахматных часов одновременно, — возникающий порядок ритмичен, цикличен, дискретен (элементы взаимодействий, равно как и их последовательности, хорошо различимы). Это модус установления событийной связи (mode of connecting) внутри одного порядка взаимодействия.

Георг Зиммель. Воплощением функции соединения для него оказывается даже не дорога (хотя Зиммель и отдает должное «людям, первым проложившим дорогу между двумя местами»), а мост,

Обратная функция — функция разъединения, — по мысли Зиммеля, архитектурно воплощена в двери:
Подобно первопроходцу, построившему дорогу, тот, кто первым сделал дверь, приумножил власть человека в сравнении с властью природы, вырезав фрагмент из непрерывного бесконечного пространства и придав ему завершенность в соответствии с единым замыслом

Начнем с того, что Зиммель — единственный классик социологии, посвятивший ряд работ отдельным материальным предметам («Руина», «Мост и дверь», «Рама картины», «Ручка»). Но предметы для него суть смысловые, а не материальные единства. Такая постановка вопроса позволяет Зиммелю говорить о различных в восприятии вещах как об «экземплярах» и «видах» (Ausgestaltungen) одной и той же вещи; его занимает не онтология, а логика вещей.

отношения между объектами и их функциональными ролевыми диспозициями контингентны, то есть не предзаданы, но и не случайны

Во-первых, каждый объект в каждый момент взаимодействия играет, как правило, более одной «роли». Бутылка виски — одновременно и соединительный механизм наших взаимодействий, и маркер фрейма «возлияние с коллегами в полевых условиях». Занавес — и маркер театрального порядка взаимодействий, и перегородка, отцепляющая (disentangle) порядок сцены от порядка зрительного зала. Тело под наркозом на операционном столе — и экзистенциальный объект (смерть из-за ошибки хирурга повлечет за собой последствия не только для данного конкретного порядка интеракции), и то, что фокусирует/соединяет действия операционной команды, и то, что однозначным образом маркирует фрейм «операция».

пятый функциональный модус связан с любопытной способностью материальных объектов занимать место субъекта в социальном взаимодействии. Мы разговариваем со своим автомобилем (особенно когда он не заводится), девочка разговаривает со своей куклой, попавший на необитаемый остров разговаривает с волейбольным мячом. И практически все без исключения разговаривают со своими домашними животными. Игрушки, животные (включая «Тамагочи»), автомобили и некоторые другие наделенные особой эмоциональной значимостью вещи обладают способностью поддерживать фреймы взаимодействия в качестве участников, а не в качестве реквизита или технического условия возможности. Взаимодействие с такими объектами всегда эмоционально окрашено, подобно отношению одного из героев Хемингуэя к своему револьверу{22}. Это «модус одушевления» (mode of animation).

они становятся условиями возможности взаимодействия как такового, «по ту сторону» каждого конкретного интеракционного порядка. Эти объекты — общие интеракционные знаменатели. Таким экзистенциальным объектом является, к примеру, тело взаимодействующего. Тело и повседневная одежда никогда не встроены полностью в какой-то отдельный порядок интеракции и конституируют нечто большее, чем конкретное взаимодействие. Протез и кардиостимулятор (если они исправно работают и используются по назначению) трансцендируют пределы каждого конкретного событийного порядка{21}. Назовем этот модус инкорпорирования — за неимением лучшего термина — модусом трансценденции (mode of transcending).

Они «сцепляют» и «расцепляют» разные порядки взаимодействий в пространстве и времени. Чтобы быть сцепленным с событием у, событие х должно быть отвязано от события z. Материальные объекты (прежде всего архитектурные и технические) разделяют связанное и связывают разделенное{19}. В акторно-сетевой теории две эти функции (которые, как мы постараемся показать далее, являются двумя проявлениями одного функционального модуса) описываются в категориях «сцепки» и «расцепления» порядков взаимодействия (mode of entangling/disentangling)