Оглавление

Часть первая. Чудовище Орладара

Глава 1. Добро пожаловать в Орладар

1995 год. 1 июня, первый день лета. Никогда не думал, что придется ехать так далеко. Конечно, моя машина в отличном состоянии, но я никогда не испытывал ее на таких расстояниях. Перед нами лежал семичасовой маршрут. Конечно, многим покажется, что это не так уж много, но для того, кто недавно сел за руль, это то еще испытание. И путь затягивается, если у вас пассажир, который вечно лезет с советами, даже там, где он сам не очень разбирается. И как он быстро меняет темы, я не успеваю осознать одно, а у него уже другое на устах. Этот невыносимый спутник — мой друг Энтер.

Энтер Роген был обычным человеком из обычной рабочей семьи. Когда рос, он не купался в роскоши, да и вниманием его родители не баловали, почему в нем всегда такая уверенность в себе? По его внешности представляется типаж ленивых, самовлюбленных, цепляющихся за популярность парней, которые считают, что они лучше всех, и которые держатся на учебе за счет других. Но Энтер не такой, он просто любит жизнь и старается во всем добиться лучших результатов. Его простота и открытость кажутся незнакомцу дерзостью, его находчивость и необычный взгляд на вещи принимаются за легкомыслие. Это именно такой случай, когда внешность обманчива. Итак, невольно оправдываю его, его болтовню и занудство.

Я же сын окружного прокурора, вся моя жизнь кружилась вокруг суда. Может, поэтому я стал юристом. Хотя еще не стал им, пока закончил только третий курс. В моей семье всегда приветствовали только серьезную, солидную работу, и такие профессии, как газетчик, архитектор или инженер, не принимались. Если даже эти профессии меня интересовали, у меня все равно не было выбора, кроме как пойти по пути отца. И, конечно же, отец гордился мною, так как я отказался от его помощи в учебе и тоже всего добивался сам. Все люди, с которыми я общался, проходили через тесты отца. Он был слишком озабочен тем, не поведут ли меня друзья на дно жизни, ведь все они казались ему безнадежными. Но его отношение к Энтеру удивило меня. Отец говорил, что он хоть и из «безнадежной» семьи, но сможет постоять за себя и защитить ближних. Я не знаю, как Энтеру удалось растопить его сердце, но в итоге он всегда был желанным гостем в нашем доме.

Мы с Энтером были одноклассниками, а теперь еще и однокурсниками. На последнем занятии по истории всей группе дали на выполнение курсовые работы, нам же попалась тема «Тайна Орладара». Если честно, мы с Энтером впервые слышали про этот городок, но наш преподаватель указал нам дорогу, как туда доехать. Курсовую мы должны были выполнить в течение лета, и, как всегда, все всё будут делать в последнюю очередь. Но не мы. Мы решили не начинать каникулы, а сразу выполнить курсовую работу, а потом спокойно отдыхать.

Живем мы и учимся в столице нашего региона, в городе Пеалив. Это довольно-таки большой город, и солнце радует его очень редко — в основном облака и дожди. Но в целом у нас чистый город, как и пригороды и ближайшие города, как, например, Кован.

Мы поехали в Орладар. Выехав после обеда, приехали туда только в десять вечера. На четвертый час езды дорога, по которой мы ехали, постепенно превратилась из асфальтовой в гравийную. Это было ужасно, мы часами не могли привыкнуть ни к кочкам и ямам, ни к стуку камней о машину, а мысли о том, что я уродую свою машину, не давали мне покоя. Казалось, этой дороге нет конца и едем мы в никуда, но все же наконец-то мы приехали.

Город был маленьким, больше похожим на деревню и непривычно грязным для нас. Лужи и пыль были практически повсюду. В ночной темноте только уличные фонари освещали дорогу, и ни в одном доме не светились окна, все спали. Нам показалось странным, что все уже спят. Где молодежь, гуляющая допоздна?

— Не нравится мне эта тишина, — сказал Энтер. (Узнаю своего друга: всю дорогу говорил, что, помимо курсовой, еще намерен с местными девушками познакомиться.)

— Давай лучше найдем этого библиотекаря, Филиппа Преля, — воскликнул я, чтобы сменить тему.

Филипп Прель — владелец частной библиотеки в Орладаре. Именно он, по просьбе нашего преподавателя, должен рассказать нам все про этот городок.

— И как мы тут библиотеку найдем? — без особого энтузиазма ответил Энтер. — Может, у первого встречного спросим, как найти библиотеку? В десять вечера! Ах да, все же спят, — продолжал он, и именно в такие моменты его сарказм меня начинал бесить.

— Да ладно тебе, поедем по городу, может, что найдем, — старался я его успокоить.

— Легче легкого! — воскликнул он и начал мне указывать пальцем на что-то. Отлично, он указывал на здание с вывеской «Частная библиотека».

К счастью, в окнах горел свет, а значит, там был кто-то, кто не спит. Подойдя к двери, увидели временную надпись: «Уже пять вечера, так что пошли вон отсюда!»

— Класс, мой стиль, — сказал Энтер, и я впервые за сегодняшний день увидел улыбку на его лице.

Мы постучались, никто не подошел, Энтер толкнул дверь — она оказалась не заперта. Войдя внутрь, мы попали в огромный холл, заставленный по всему периметру полками с книгами самых разных мастей и размеров.

— Кто посмел войти сюда?! — резко крикнул старик, выходя из соседней комнаты.

— А, здравствуйте, мы ищем Филиппа Преля, — сказал я.

— Это я, мелюзга паршивая, — продолжал грубить старик, — вы что, совсем читать разучились?!

— Нет, сэр, мы читали табличку, — отвечал Энтер.

— Так какого черта вы сюда вошли?

— Я Нокс Идин, а это Энтер Роген, мы приехали сюда по поручению…

— Значит, вы те самые студенты? — перебил нас старик.

— Да, сэр, извините, что опоздали, — продолжал я вежливо, надеясь, что он тоже сменит тон, но он снова перебил меня:

— Бездари — они в любой точке земли бездари!

В старике было мало приятного.

— О господи, и как тут заснуть? — вышла из правого коридора голубоглазая блондинка.

— Ничего себе, — увидев ее, прошептал Энтер.

— Дядя Филипп, зачем орать в таком тоне на Абрамсов всякий раз, когда они… Эй, а вы кто? — только заметила нас сонная девушка.

— Это те самые бездари, которых мы ждали целый день! — ответил старик.

— Мы не бездари, мы Энтер и Нокс, — с улыбкой протянул Энтер.

— Да, ясно, приятно. Я Шейн.

— Оу-у, класс, а не имя, — продолжал заигрывать Энтер.

— Да уж, — грубо ответила ему Шейн, после чего сразу повернулась к нам спиной и пошла вперед. — За мной, студенты!

— Че я такого сказал? — спросил у меня Энтер.

Шейн была на пару лет старше нас, но показалась гораздо ответственней, и вся серьезность была ей очень даже к лицу. Конечно, тут можно поспорить — кто за кем присматривает, старик за молодой девушкой или она за ворчливым стариком. И если старик воспринял наш визит неприемлемым, то ее отношение формулировалось как: «Так получилось, что же тут поделаешь, не выгонять же».

Мы шли за ней по коридору, где было четыре двери: две слева и две справа. Стены также были закрыты полками, переполненными книгами. Пока мы шли, было слышно, как продолжает ворчать старик.

— Он когда-нибудь успокоится? — спросил Энтер.

— Сегодня — нет, — ответила Шейн, подойдя к двери под номером три. — Это его дом с рождения, и он со временем превратил его в библиотеку.

Она повозилась с ручкой двери, но дверь была заперта.

— Он ваш дед? — спросил у нее Энтер.

— Нет, он приютил нас, когда я была маленькой, — ответила она, потом подошла к двери под номером два и постучалась. — Маг, надеюсь, ты не спишь, а если спишь, то проснись.

Дверь открылась, за ней стояла еще одна девушка, рыжая.

— Нет, не сплю, книгу ремонтирую, не получается, — возмущенно сказала она.

— А что случилось?

— Да эти неуклюжие Абрамсы вернули первые пять частей, изрядно потрепав, — продолжала она возмущаться, — придется завтра нести их на ремонт.

— Да не утруждай себя, мне все равно завтра в типографию, — сказала Шейн.

— Ух, спасибо, а то завтра дел по горло. А ты что-то хотела?

— Да, тут двое приехали, те, что у нас поселятся, а третья комната заперта.

— Как всегда, по адресу, я там сегодня порядок наводила, — высунув голову за дверь, она посмотрела на нас. — М-да, дядя Филипп явно не в восторге.

— Ты его знаешь, вечно ожидает большего.

Последние слова прозвучали слегка обидно.

— Ну да, сейчас, — рыжая вошла обратно в комнату и вернулась обратно. — Вот ключи.

— Спокойной ночи. — Шейн взяла ключи и вернулась к двери номер три. — Это Магдалия, мы с ней что-то вроде сестер, — проронила она между делом.

Магдалия выглядела так, словно была и целеустремленной, и растерянной одновременно. Ее небрежный внешний вид не вызывал отвращения, скорее она напоминала растрепанное дитя, которое помешано на своем деле по уходу за книгами. Но возможно, у нее такой вид из-за подготовки ко сну или его внезапного прерывания.

— То есть вы не родные сестры? — спросил я.

— Нет, у нее в жизни было все почти как у меня. Ну, если даже начиналось у нас по-разному, то исход получился одинаковый — нас приютил Филипп. — Она наконец отворила дверь. — Вот здесь вы будете ночевать.

Войдя в комнату, мы даже не удивились, что и здесь было так же, как и во всем доме. Но как-то неуместно смотрелись две кровати посреди книжных полок.

— Ну, спокойной ночи, — сказала Шейн, собираясь уходить.

— А советы будут? — спросил Энтер, лишь бы привлечь внимание.

— Берегите нервы, они вам понадобятся в общении с Филиппом, — ответила Шейн, закрывая за собой дверь.

— Мне ясно одно, — начал я беседу с Энтером, — тут от книг нам не скрыться. Как думаешь, сколько тут нами прочитанных книг?

— Без понятия, — ответил друг, — но мне ясно одно…

— Что?

— Блондинка — моя, — и опять улыбка на лице. Надеюсь, Шейн не сильно будет отвлекать от курсовой.

Мы легли спать. Я не мог заснуть на новом месте, а Энтер уже вовсю храпел. Может, именно это не давало мне уснуть? Ведь понимал же, что нужно хорошенько выспаться, завтрашний день будет весьма познавательным и мне надо быть внимательным. Впрочем, усталость взяла верх, и я уснул спустя час.

У меня нет настроения. Все катится к чертям, они положились на меня, а я их подвел, и еще эта боль в руке не дает себя забыть, а ведь конец уже не за горами. Я с раненой рукой иду по коридору, по этому самому коридору с книжными полками. Я иду, словно знаю, что произошло что-то плохое, мне трудно дышать из-за нагнетающей паники, кружится голова, тяжело идти. В ушах отдается громкий стук сердца. Дверь под номером три открыта, у входа на полу лежат чьи-то вынутые глаза и язык. Вдруг время словно сбросило скорость, и все оказалось в невыносимом ожидании худшего. Захожу в комнату и вижу Энтера. Он лежит на полу, опершись на кровать, голова откинута назад. На руках содрана кожа, горло перерезано, изо рта и пустых глазниц течет густая, темная кровь. Я судорожно замираю, мое сознание будто кромсают тысячи ножей, я не желаю верить в видимое. Слышу, как из коридора тянутся крики. Голос был знаком — кричала Шейн. Затем слышу только стук. Медленный стук становился все быстрее и быстрее, и стали слышны слова. Кто-то повторял одно и то же. Я не мог разобрать, но с каждым повтором слова были все яснее и яснее. Я проснулся — в дверь стучал Филипп и кричал: «Просыпайтесь, бездельники!»

Глава 2. Музей и пещера

— Какого черта он встал в такую рань? — проворчал Энтер, лежа на кровати, желая продолжить свой сон. — А ты чего такой зомбированный? — спросил он, взглянув на меня.

— Кошмар приснился.

— Да ты посмотри, ты описался! — указал он мне между ног, и я, как всегда, повелся.

Войдя в кухню, мы увидели сидящих за столом Филиппа и Шейн. Магдалия тоже там была, но она не сидела, а что-то искала по всей кухне. И я заметил, что ее рыжие волосы живут сами по себе, независимо от времени суток, ну или возможен вариант, что она специально их растрепывает.

— Садитесь, ребята, — сказала Шейн.

Я хотел сесть на первый попавшийся стул, но Энтер опередил меня, и только тогда я понял, что это место ближе к Шейн.

— С чего вы собираетесь начать? — спросил Филипп, доедая суп, а Магдалия все еще что-то искала.

— Ну, к примеру, можно начать с основания Орладара, — ответил я.

— Так! Где он? — вдруг резко закричала Магдалия. — Дядя Филипп, где талисман?

— Зачем тебе он? Он не твой, — ответил старик.

— И не твой, — вмешалась Шейн.

— Но в отличие от вас я имею на него полное право, — бормотал старик, — так что он мой, и делать с ним я буду все что захочу.

— А письмо зачем? — спросила Магдалия.

— Я что, не могу написать брату? И вообще, что вы следите за мной? Вы двое пойдете со мной, а вы, дорогие мои, отдохните! И присмотрите за библиотекой.

Старик встал со стула и ушел. Тяжело вздыхая, Энтер пошел за ним.

Вот мы в Орладаре. Толпы людей, идущие куда-то по своим делам, всякий проходящий мимо нас снимает шляпу и говорит: «Доброе утро», «Приятного дня». Люди тут были добрые и вежливые, не то что у нас в Пеаливе, где никто не обращает внимания друг на друга. Но в ответ им Филипп ворчал: «А вам ужасного», «Да пошел ты», «Да-да-да, засунь свое доброе знаешь куда?» — ну и так далее, а люди не обращали никакого внимание на его грубость. Мы шли на почту, по пути Филипп показывал нам дома, рассказывал, когда и кем построены… Удивительно, для грубого старика у Филиппа был большой сундук знаний о родном городе, он знал о нем все, всю столетнюю историю города. Как он нам это рассказывал, было весьма познавательно, интересно и ничуть не скучно.

Дойдя до почты, Филипп отправил письмо своему младшему брату Сигеру Прелю. После почты мы пошли в музей. Там-то мы многое узнали про Орладар.

В музее было много чего интересного. Сам музей был в четыре этажа, разделенных на маленькие павильоны, а центр был объединен в один большой. Было много макетов, каким было место, где построен Орладар, макеты первых построек. В отдельном крыле стояли чучела зверей, которые там обитают: медведи, волки, олени, птицы и так далее.

Также в отдельном крыле мы нашли инсталляции, повествующие о важных событиях в истории Орладара. Толпы восковых фигур, идущие за Каримом Абрамсом — основателем Орладара, великие строители города, застройка мэрии, открытие школы, проводы первых выпускников, открытие больницы, геноцид у мэрии города 1833 года, проводы земляков на войну у вокзала, встреча земляков-героев на центральной площади и так далее. Но в конце павильона среди фигур, демонстрирующих события, стояло чучело огромного медведя, которое заинтересовало Энтера. Экспонат в виде огромного шестиметрового медведя был весьма устрашающим.

— Эй, Филипп! — прервал Энтер рассказывающего про историю войны Филиппа. — Этот медведь здесь по ошибке?

— Не совсем, — ответил Филипп.

— Но чучела зверей в другом павильоне, — вставил я, — разве ему место не там?

— Этот медведь — тоже историческая фигура.

— А почему он такого размера? — спросил Энтер, не сводя глаз с экспоната.

— Потому что этот медведь и был такого размера, когда был жив.

— Ничего себе. Серьезно?

— А когда он умер? — спросил я.

— Давно, мне тогда было лет сорок с лишним.

— А ты видел его? — поинтересовался Энтер.

— Нет, живым нет, его мертвого привезли охотники.

— Прям как лох-несское чудовище, — усмехнулся Энтер.

— Хоть и не лох-несское, но чудовище.

— А по мне, так медведь как медведь, только крупный, — сказал я. — А где он обитал?

— Недалеко от Орладара. Он жил в пещере. На первом повороте реки, где заканчивается лес и начинаются горы.

— А можно взглянуть на пещеру? — тут Энтер уже смотрел на Филиппа.

— Хоть я и стар, но с лодкой еще могу справиться, — ответил старик, — если поедем сейчас, бездари, то к вечеру вернемся обратно. А история этого медведя совсем не короткая, так что, пожалуй, в пути будет время вам о ней рассказать.

— Так чего же мы ждем? — спросил я, радуясь, что наконец сяду в лодку. Плюс подробное описание пещеры, где жил медведь, было бы как раз кстати для курсовой.

Мы вышли на берег, где стояли лодки. Сели в лодку с надписью «Прель» и отправились вниз по реке. Плыли около часа, а когда уже приближались к горе, начались сильные волны. Энтер кричал Филиппу, что лучше остановить лодку напротив горы, ради безопасности. Старик, улыбнувшись, согласился.

Мы остановились напротив горы с пещерой. С противоположного берега мы с Энтером рассматривали пещеру через бинокль.

— Да, пещера огромная, — говорил Энтер. — А что еще вы знаете о ней?

— Слышал, что ее видел один мальчик, потом его жизнь сломалась, — в этих словах я ощутил его глубочайшую грусть.

— Что за мальчик? — спросил я.

Глава 3. Мальчик по имени Хьюхо

— Ну, говорят, это случилось незадолго до войны. Четырнадцатилетний мальчик возвращался с рыбалки домой вместе с отцом по этой самой реке. То ли из-за подводных скал, то ли из-за крутой излучины здесь всегда стоял сильный бор, который нещадно топил всех неумелых или неосторожных гребцов. Зная об этом, мальчишка боялся каждый раз, когда они переплывали эти большие волны, ведь он не умел плавать. Его отец был умелым лодочником и всегда лихо переплывал эту излучину, но в тот день ему не удалось.

Приближаясь к волнам, они увидели, как что-то огромное падает с горы. Отец и сын подумали, что это часть скалы упала в воду. В момент, когда они почти преодолели бор, огромная глыба выплыла из-под воды, это был вовсе не камень, это был тот самый медведь. Он устрашающе и стремительно плыл в их сторону, отец мальчика застыл в ужасе от его величины. Как только медведь доплыл до них, лодка перевернулась.

Придя в себя, отец выплыл и закричал: «Хьюхо!» — в надежде, что его мальчик откликнется, но нет… Он не видел сына и не слышал его криков в ответ, он видел лишь медведя, который нырнул под воду. Кое-как вернувшись домой, он рассказал о случившемся горожанам.

Собрав людей, он отправился на поиски сына. Когда они забрались в эту пещеру, медведя не оказалось в ней. Шли дни. Все уже устали искать мальчика и говорили отцу, что ему уже не вернуть ребенка.

— Мальчика так и не нашли? — спросил я.

— Спустя месяц Хьюхо сам вернулся домой. Его отец был в потрясении, когда увидел сына, ведь к тому моменту он уже потерял всякую надежду. От радости он вскочил и обнял сына, ничего не заметив. Хьюхо был странно одет, словно его одежда была сшита из живой плоти животных. Хотя мальчику было уже четырнадцать лет, отец не учил его охотиться, добывать еду, он учил его только рыбачить. Но все же его сын вернулся, живой, а остальное было неважно.

Народ же не признал появления Хьюхо, все считали, что мальчишка умер, а то, что вернулось, — это призрак мальчика, пародия на медведя-чудовище. Но несмотря на все, что говорили окружающие, отец видел и чувствовал, что это его родной сын. Он несколько раз спрашивал, где Хьюхо был все это время, а тот отвечал, что не помнит.

Спустя неделю вечером отец готовил ужин и, услышав крики своего соседа, вышел на улицу. Выйдя, он увидел, что сосед кричит на Хьюхо, обзывая его чудовищем. Отец спросил соседа, в чем дело, тот ответил, что Хьюхо говорит с его собакой, сам Хьюхо это подтвердил, сказав, что собаке трудно дышать из-за туго натянутого ошейника. Затем сосед велел держать мальчика подальше от его двора, впрочем, как и все жители Орладара. Все его ненавидели и не хотели, чтобы их дети были рядом с ним. Но все же он продолжал ходить в школу. Однако он и вправду не был прежним Хьюхо.

Отец видел, как расцветали увядшие цветы после его прикосновения; когда Хьюхо бегал по песку, на месте его следов прорастала трава, словно песка там и не было; и рядом с ним было легко дышать, словно воздух был свежее.

Глава 4. Жизнь, любовь, война

Прошло три года. Хьюхо учился уже последний год в школе и, как вы уже поняли, все, что о нем говорили, он выслушивал и терпел. Он все эти годы ходил один, никто с ним не дружил. Ему было тяжело, но он выдержал. Но самым гнусным из окружающих Хьюхо людей был Тоши Абрамс. Именно он всегда всем напоминал, что Хьюхо — чудовище, именно он делал все, чтобы Хьюхо не принимал народ.

Несмотря на все козни и отвращение горожан, Хьюхо не отказывался от людей и даже увидел среди них лучшую, влюбился в нее и даже смог добиться ответных чувств.

Ее звали Мэри. Хьюхо брал в руки песок, превращал его в цветы и дарил любимой, на небе из облаков писал ее имя. Она была в восторге от его способностей. И несмотря на запреты своих родителей, она была с ним.

Отношения Хьюхо и Мэри не нравились не только ее родителям, но и тому самому Тоши Абрамсу. Не то чтобы ему нравилась Мэри, сам Тоши был высокомерным мальчиком и любил всегда быть в центре внимания, будь то жилой двор или школа; пользуясь властью, данной ему по рождению, он хотел, чтобы все было по его желанию. И каждый раз, когда он видел гуляющих вместе Хьюхо и Мэри, его обуревали негодование и гнев, он все повторял в мыслях: «Так быть не должно. Это чудовище должно быть одиноким и жалким. Я это устрою».

Попытки Тоши разлучить Хьюхо и Мэри повторялись снова и снова. Он высказывал отвращение и презрение к Хьюхо прямо в лицо, также напоминал о его ненормальности Мэри, о том, что Хьюхо не такой, как все, с самой плохой точки зрения. Хьюхо терпел даже некоторые публичные унижения в школе. Если раньше он держался ради отца, то теперь его сдерживающей силой стала Мэри, ему достаточно было одного ее взгляда, чтобы успокоиться и вспомнить, что он не одинок в этом мире, что есть в жизни и доброта, и счастье, и любовь. Что стоит выдержать эти испытания, в надежде, что когда-нибудь воцарится над миром справедливость.

А что касается толпы школьников, они всегда боялись Хьюхо и никогда бы не признали его, но с каждой выходкой Тоши они явно замечали, что у того появилась нездоровая одержимость уничтожением Хьюхо.

Наступил 1939 год. Все люди были напуганы начавшейся войной по всему миру. Как и в других городах, в Орладаре отбирали людей на войну. Влиятельный отец Тоши не отпустил сына на войну, якобы тот страдал от тяжелых недугов. А Хьюхо был абсолютно здоров и сам хотел отправиться туда.

Любая война является страшным событием, но для нашего героя она не могла нести большую опасность. Можете представить сверхчеловека на поле боя смертных? Война давала ему возможность вернуться в родной город героем, и, возможно, тогда люди примут его.

Отец Хьюхо и его возлюбленная Мэри — единственные, кто пришли провожать его. Хьюхо был уверен в себе и пообещал отцу и возлюбленной, что вернется живым и героем.

— Поезд вот-вот отправится, — говорил Хьюхо отцу. — Можно я попрощаюсь с Мэри?

— Да, конечно, — ответил отец, пожав ему руку, потом обнял его и сказал: — Ты сдержишь обещание. Удачи, сынок. — После этих слов отец Хьюхо развернулся и отошел от молодой пары.

— Ну вот и все, — тяжело вздыхая, проговорила Мэри, — ты уезжаешь, а мне придется ждать и скучать.

— Но скучать и я буду, — Хьюхо взял возлюбленную за руки, — и я не боюсь ни выстрелов, ни взрывов, ни войны, я боюсь, что не смогу выдержать столь далекое расстояние, и боюсь, что не смогу выдержать столько времени без тебя, ведь война может длиться годы.

— Но с тобой в нашем арсенале война закончится быстро, и ты вернешься ко мне.

— Я вернусь, и наконец наш народ меня признает.

— Народ признает нас, и мы будем жить счастливо.

— Да, мы это выдержим. Прощай, любимая!

— Прощай, любимый!

Хьюхо и Мэри поцеловались, затем Хьюхо поспешил на поезд. Найдя свое место, Хьюхо выглянул в окно и с грустью попрощался с отцом и Мэри, зная, что еще не скоро их увидит.

Глава 5. В самом пекле

Годы войны были долгими, хоть и не скажешь, что шесть лет — это много. Хьюхо многое повидал за это время, много где побывал. Он смело рвался в бой, защищал свой взвод от пуль, летящих в его сторону, а делал он это с помощью воздуха, но все думали, что враги промахиваются. Когда ехали вражеские танки, он жестами рук создавал под ними ямы, куда они проваливались и поэтому не могли дальше вести врагов к победе. И даже когда он вытаскивал новых друзей из плена, приказывал вражеским собакам не преследовать их и вести своих хозяев в неверном направлении.

Хьюхо, как и обещал, стал героем. В затишье между битвами весь его взвод кричал: «Да здравствует Хьюхо из Орладара!», «Ура могучему Хьюхо!» А те, кто видел, на что он способен, не называли его чудовищем, они называли его друидом — повелителем природы. Тяжелые годы войны стали для Хьюхо лучшими, ведь только там с ним общались как с человеком, только там его просили о помощи и только в эти годы он дружил. Но мысли о Мэри не давали ему покоя, он ведь мог остаться там с друзьями, если бы не Мэри.

Отряд Хьюхо напал на очередной вражеский штаб. Хоть слухи о Хьюхо доносились даже до врагов, они не верили в его существование. А когда все же сталкивались с ним, не могли поверить в происходящее: растения и высокие травы приковывали их к земле, их машины оказывались обездвижены землей или мгновенно попадали в ямы. Так они захватывали штаб за штабом.

Очередные окопы врагов были исследованы, припасы и оружие собраны, а пленных готовились конвоировать в ближайший штаб союзников. Как только конвой собрался в путь, прибежал радист, крича: «Враг сдался! Враги сдались!» Все смеялись и кричали: «Ха-ха, спасибо, а мы и не знали!», «Старая информация!», «Радист не позорься, штаб уже давно захвачен!» На что радист крикнул: «Вы не поняли! Враг сдался! Война закончилась!» Воины ликовали, кричали «ура», радовались окончанию войны и победе над врагом, а у Хьюхо текли слезы радости, что он наконец-то вернется к возлюбленной.

И хоть шесть лет войны были долгими, но награждение, празднование победы, прощание с солдатами, сбор вещей казались дольше. Хьюхо уже не мог терпеть, он не мог дождаться, когда сядет в поезд до Орладара.