автордың кітабын онлайн тегін оқу Приключения Димы Кремова
Сергей Лабзов

Кітап туралы Қазір оқып жатыр3 Тегін фрагмент

Сергей Лабзов

Приключения Димы Кремова

Шрифты предоставлены компанией «ПараТайп»

В первой книге дилогии рассказывается о том, как филолог Дмитрий Кремов впутывается в поиски нацистского клада. События происходят в Санкт-Петербурге, на Украине и в Карелии. Время действия 1993 год.

18+

Часть 1

Санкт-Петербург.

1.

Шёл уже двенадцатый час ночи и Дима решил, что пора ближе к дому. Сегодня выручка была приличной из-за праздника Защитника Отечества. Пьяненькие компании попадались то там, то тут, но Кремов притормаживал только около адекватных, по его мнению, людей, которые жаждали довести своё бренное тело до дома. «Надо выбрать пассажира в сторону Московского района» — думал Димка. Сейчас он находился на Средне-охтинском проспекте и пилить до дома через весь город порожняком не хотелось. Машина, не торопясь кралась вдоль тротуара, когда Кремов увидел человека, отчаянно махавшего обеими руками и, судя по всему, это была девушка. Димка намётанным глазом бывалого бомбилы, а частным извозом он занимался уже года два, сразу определил, что девица очень спешит, и лихо остановился, при этом на одежду будущей пассажирки не попало ни капли дорожной грязи. Девушка в нескладной зимней куртке плюхнулась на переднее сиденье, и чуть задыхаясь, как от быстрого бега, выпалила:

— Гони, быстрее гони!

Димка скосил глаза на торопыгу, при этом плавно трогая машину с места, и спросил:

— А вам, собственно, куда надо?

— Быстрее прочь от сюда, потом разберёмся! — благим матом заорала пассажирка, сжимая в руках старый потёртый портфель. — Идиот, давай быстрее! … Ну, вот теперь уже поздно! — обречённо сказала девица, глядя в боковое стекло.

Кремов, пропитываясь состоянием нервной пассажирки, посмотрел в зеркало заднего вида, и увидел, как от стоянки у здания срывается тёмная иномарка.

— Они что, преследуют тебя?

— Да, да, да!

Дима присвистнул, покачал головой, и резко набрал скорость. –- Не бойся, нас они не догонят! — самоуверенно подбодрил девушку Кремов.

— Ты их не знаешь! Это бандиты, они готовы на всё!

— Чем же ты им так насолила, отняла у них деньги? — кивнув на портфель, иронично спросил Дима.

— Почти… Ну давай же! Ещё быстрее!

Дима вошёл в азарт, ему никак не хотелось, чтобы такая хрупкая девушка оказалась в руках свирепых бандитов. Всё ещё балагуря и не воспринимая страхи пассажирки всерьёз, он тем не менее быстро гнал машину по тёмным улицам. Вдруг раздался выстрел, и Кремов почувствовал, как в заднюю панель вошла пуля. Он резко свернул на ближайшем перекрёстке, и выжимая всё из своей «шестёрки», вылетел на мост. Светофоры уже мигали жёлтым светом, машин практически не было, и Дима смело форсировал перекрёстки, правда внимательно поглядывая по сторонам. Бросив взгляд в зеркало заднего вида, Димка увидел преследователей очень близко. Теперь они находились на Петроградской, где можно было сманеврировать при помощи проходных дворов.

— Что у них за машина? — спросил Кремов, не отрывая глаз от дороги.

— «Мерседес». — коротко ответила девица.

— Да, от такого не уйдёшь, но всё зависит от мастерства водителя.

Дима стал резко и неожиданно сворачивать в тёмные, только ему одному известные подворотни. Вскоре преследователи безнадёжно их потеряли.

Дима заехал в одну арку на Съездовской улице, и остановился. Повернувшись к испуганной пассажирке, он оглядел её с ног до головы, и сказал:

— Теперь, мадам, ты мне всё расскажешь, или я отвезу тебя к ментам, выбирай!

— Меня жестоко обманули, можно сказать, обокрали, и я решила вернуть своё. Тебя, парень, как звать?

— Дима, а тебя?

— Меня — Наташа. Так вот, Дима, если ты отвезёшь меня в милицию, то это ничего не даст! Эти гады будут поджидать меня везде, а вечно в ментуре я сидеть не собираюсь: у меня много дел. Отвези меня, пожалуйста, к подруге на Гагарина.

Дима обрадовался, ведь это было почти рядом с его домом: — Но ты не ответила, что всё это значит? Ты бандерша и нарушила кодекс своей мафиозной семьи? — и Кремов вопросительно посмотрел на Наталью.

«Жестоко обманутая» сидела и кусала губы, глядя прямо перед собой. Наконец она посмотрела на Димку, и вздохнув ответила:

— Дима, поверь мне на слово, я никакая не бандерша, как ты выразился, а чтобы ты что-то понял тебе надо рассказать всё, но тебе это ни к чему, я сама постараюсь справиться со своими трудностями. Ещё не хватало тебя впутывать в эти дела!

— Да я, вроде, уже практически в твоём деле, вон и доказательство на задней панели! — с этими словами Димка вылез из машины и пошёл осматривать заднюю панель. Пуля вошла чуть ниже заднего фонаря, от неё осталось аккуратное круглое отверстие. Вернувшись на место водителя, Дима сказал:

— Теперь надо ещё ремонтировать заднюю панель… Рассказывай!

— Парень, я, действительно, не хочу тебе неприятностей, а за панель я заплачу, сколько надо?

Кремов не отвечая, вырулил из двора и поехал на проспект Гагарина.

— Ладно, не хочешь говорить — не надо, но я может быть смог бы быть тебе полезен. — Дима и сам не понял зачем он сказал эту фразу, скорее всего ему понравилась эта «жестоко обманутая» девица. И хоть на ней была бесформенная огромная зимняя куртка, надёжно спрятавшая фигуру, но лицо с большими тёмными глазами и чуть вздёрнутым носиком, было очень симпатичным. Да и вообще бросать в беде человека было не в правилах Димки Кремова.

Сам он рос в благополучной полной семье. Мать работала на фабрике мастером, отец, инвалид войны, трудился прорабом на стройке, не смотря на отсутствие левой ноги. Он шустро приспособился передвигаться на протезе, и, люди, не знающие отца, даже не подозревали отсутствие конечности. В 91-м году мать внезапно умерла от инсульта, и мужчины остались осиротевшими. Сначала они держались, подбадривая друг друга, но со временем Дима стал замечать, как отец всё чаще сидит в кресле и смотрит в одну точку. За три месяца после смерти жены он превратился в старика, тем более на работе не всё было ладно. Пошли сокращения, новые молодые хозяева строительного треста с треском выгнали инвалида, высококвалифицированного мастера, и теперь у Михаила Ивановича не было хоть какой-то отдушины, не было места, где бы он мог немного отвлечься от тягостных мыслей. Жить на пенсию и на случайные заработки сына стало с каждым днём труднее. Сам Димка хватался за любую работу, ибо по специальности ему было не устроится: ну кому нужен дипломированный филолог? Кремов-младший хоть и закончил литературный институт, но учителем не проработал ни дня, так как эти самые учителя сами от безнадёги работали продавцами на рынках города.

Тогда Дима уговорил отца переделать ручное управление машины на обычное, и стал «бомбить». Через год отец умер, скорее всего от тоски, хотя сын поддерживал отца как мог. Оставшись совсем один Димка образ жизни не изменил. Утром он вставал часов в восемь, завтракал в основном яичницей, и спускался в гараж, который находился прямо у дома. Этот гараж был гордостью Кремовых, ведь не у каждого гараж располагался так близко от парадной — это была заслуга Михаила Ивановича, который добился этого, как инвалид Великой Отечественной войны. Пока Диму никто не трогал, вернее не трогали гараж, но Кремов-младший подозревал, что эта лафа может вот-вот закончиться. Итак, Дима открывал гараж, быстро проверял уровень масла и всех положенных жидкостей, и прогрев двигатель, вылетал на работу.

День на день не приходиться, но на хлеб с маслом Кремов зарабатывал, правда его всё больше волновала амортизация машины — денег на хороший ремонт у него не было. «Ничего, вот весну отработаю и подкоплю на профилактику» — утешал себя доморощенный таксист. Кое-какими запчастями Дима хотел разжиться у соседа по гаражу, сурового Владимира Николаевича, который был другом его отца. Теперь ремонт приблизился сам собой: не ездить же с дыркой от пули! Первый же гаишник придерётся.

Димка вырулил на Московский и погнал в сторону проспекта Гагарина. Свернув на Благодатную, и проехав два перекрёстка, машина оказалась у самого начала нужного проспекта.

— Какой дом тебе нужен?

— Номера я не помню, но зато помню зрительно… вот здесь сверни во двор, пожалуйста.

Димка выполнил манёвр и остановился возле обшарпанного четырёхэтажного дома, который — он знал это от отца — строили ещё пленные немцы. Наташа подхватила портфель, и стала вылезать из машины.

— Эй, а платить кто будет? — забеспокоился Дима.

— Вот тебе двести баксов за езду и за ремонт, ну и за риск в какой-то степени. — она протянула Димке две сотенные купюры. — И, слушай Димон, ты не смог бы пять минут подождать меня, а то вдруг с подругой не договорюсь?

— Валяй, но только пять минут!

Наташа, взяв под мышку портфель, скрылась в парадной, а Кремов стал с удивлением рассматривать купюры, зажатые в руке. «Ого, двести баксов! Да девица не знает счёт деньгам! Надо подождать эту сумасшедшую» — подумал Димка. Ждать пять минут не пришлось. Уже через три минуты «жестоко обманутая» выскочила из парадной и плюхнулась на сиденье.

— Дима, у тебя есть место, где можно неделю переждать?

— То есть тебе надо на неделю где-то скрыться от бандитов?

— Ну, что-то в этом роде.

Язык Кремова сам, без участия хозяина, бодро ляпнул:

— Так поживи пока у меня!

— А ты живёшь один?

— Как перст!

— Ну, не знаю… — девушка явно колебалась, — а ты не будешь…

— Сохранность тела я тебе гарантирую, но ты должна мне всё рассказать! Договорились?

В полумраке салона автомобиля было плохо видно выражение лица Наташи, но Дима догадывался, что идёт внутренняя борьба между гипотетическим страхом и отчаянием. Наконец девушка приняла решение.

— Хорошо, только на пару дней, а там я что-нибудь придумаю.

— Вот и ладушки, — Кремов развернул машину и поехал в сторону дома, который находился совсем рядом — на улице Фрунзе, во дворах. Подъехав задом к гаражу, Дима вышел из машины, и взяв лопатку в багажнике стал разгребать снег перед воротами, наметённый за день. Затем открыл ворота гаража и загнал автомобиль в «стойло».

— Слушай, а может мне здесь перекантоваться? — спросила девушка.

— Перестань выдумывать, ты здесь околеешь. Пойдём, — и подражая киношному герою, добавил: — Тебя ждёт тёплая ванна, сытный ужин и тёплая постель.

Закрыв гараж, Димка взял чуть упирающуюся девушку за руку, и потащил её на третий этаж кирпичного пятиэтажного дома. Вскоре они оказались в уютной двухкомнатной квартире.

— Раздевайся, располагайся… тапки можешь одеть вот эти, — Дима подвинул ногой растоптанные старые отцовские тапки, — я сейчас.

Он шустро привёл в порядок большую комнату, быстрая уборка которой заключалась в перевешивании разбросанных вещей с одного стула на другой. Затем Кремов метнулся на кухню и открыл холодильник: тот был практически пуст. Чертыхнувшись, он открыл морозильник, и к своей радости обнаружил каменного маленького цыплёнка. Издав победный клич, он бросил тушку в раковину и пустил воду. Наташа тем временем с интересом бродила по квартире, рассматривая обстановку и редкие фотографии на стенах.

— Где твои родители, Дима?

— К сожалению, их уже нет, — отозвался из кухни Дмитрий.

— Извини… Так ты и вправду живёшь один?

— Правда.

Наташа появилась на пороге кухни и стала наблюдать за попытками мужчины реанимировать замёрзшего цыплёнка. Посмотрев на героические усилия Димы, она открыла холодильник и выудила оттуда плавленый сырок и пару зубчиков чеснока.

— У тебя рис есть?

— Не помню, где-то был.

Порывшись в буфете, Димка вытащил сморщенный кулёк риса. — Вот!

— Ставь кастрюлю с водой на огонь, сейчас мы сделаем вкусный еврейский салат!

При появлении женщины на кухне, хозяин облегчённо выдохнул, так как готовить совсем не умел, да и ленился.

— Твоего монстра съедим утром: ему всю ночь размораживаться. Потерпи, сейчас рис свариться и салат будет готов, — сказала Наташа, помешивая закипающий рис, — правда не хватает пару ингредиентов, но и так сойдёт.

Действительно, через двадцать минут они ели вкусный салат из риса, потёртого плавленого сыра и измельчённого чеснока. Голодный Кремов ничего вкуснее не ел, о чём не преминул сказать Наташе. Та тоже уплетала за обе щёки и в ответ только что-то невнятно промычала, поматывая головой.

Насытившись, они попили чаю, который к удивлению Димы, оказался в буфете. Наконец сытые они уселись на диван в большой комнате, и Кремов, наконец, мог более внимательно рассмотреть свою гостью при свете. Наташе на вид было лет двадцать, приятные черты лица обрамляли средней длины тёмные волосы, кольцами закрученные на конце. Маленькая родинка на щеке совершенно её не портила, а даже наоборот придавала какой-то изыск. Одета она была в красивый серый свитер с птичкой на левой стороне и надписью на животе по-английски: «люблю природу», которую филолог Дима без труда перевёл. На красивых бёдрах были натянуты новые джинсы, которые подчёркивали стройность ног. В общем Диму Кремова полностью удовлетворил обзор своей «жестоко обманутой» гостьи. Он даже пожалел, что дал обещание не приставать к Наташе, а ему так сейчас этого хотелось. Видно «жестоко обманутая» что-то почувствовала, поэтому отодвинулась на край дивана и сказала:

— Дима, мы ведь договорились!

— Я не знаю, что ты имеешь ввиду, а вот рассказ твой я готов выслушать, опять же по договорённости! — замаскировал свой сексуальный интерес Дмитрий. — Я слушаю!

Наташа немного помялась, но потом махнула рукой и сказала:

— Предупреждаю: тот, кто будет это знать, тот подвергнет себя опасности,

большой опасности!

— Ты меня уже так напугала, что мне не терпится поскорее узнать, почему тебя преследуют! — ответил Дима, и сделал испуганные глаза.

— Жаль, что ты не воспринимаешь это всерьёз!

— Ладно, давай рассказывай, я весь внимание.

Наташа нащупала ногой портфель, лежащий около стула, посмотрела на Диму, и не спеша начала рассказывать:

— Всё началось с моего деда Николая Ивановича Андреева. Он воевал на Карельском фронте, там же в сорок втором году попал в плен. Работал он в каких-то каменоломнях. Сначала их охраняли финские солдаты, но в начале сорок четвёртого финнов поменяли на немцев. Дед хорошо понимал по-немецки, и вслушиваясь в разговоры охраны, делал выводы о состоянии дел на фронтах. Из подслушанных диалогов, он понял, что пленных скоро уничтожат, что дела у союзников Германии идут плохо. Немцы не скрывали, что не доверяют финнам, что война закончится в пользу Советского Союза, что надо вовремя отсечь финнов от материальных ценностей. Дед ждал любой возможности для побега, так как расстрел был неизбежен… В тот день, в середине июня сорок четвёртого, он рыл окопы недалеко от линии фронта. Лопата за что-то зацепилась, и дед нагнулся посмотреть причину зацепа. В это время около окопа остановились два офицера. Они не видели пленного и продолжали начатый разговор. Николай Иванович притаился на дне окопа, боясь вылезти, а потом уже было вообще поздно себя обнаруживать, ибо это могли расценить, как угодно. Из диалога офицеров дед понял, что какие-то ценные грузы не должны достаться никому, что их надо доставить в Германию, но с транспортом беда — его просто нет. Один офицер сказал, что он, Карл фон Леманн, обязан тогда спрятать или утопить в штольнях этот архив вместе с золотом и другими драгоценностями, или застрелиться. Другого, как понял дед, звали Анселл, так он утешал Леманна, говорил, что всё уже спрятано, схема у него в портфеле, что транспорт придёт…

Наташа передохнула, снова посмотрела на Диму, как бы оценивая его внимание, и видя заинтересованное лицо, продолжила:

— Я почему так подробно всё рассказываю, как будто дедушка мне это говорил? На самом деле дедушка Коля так рассказывал моему отцу, а меня уложили спать за занавеску. Но я не спала и всё слышала… Дальше произошло вот что: начался налёт нашей авиации, и все солдаты, офицеры и пленные бросились в укрытия. В недостроенный окоп деда свалились оба немца, только что говорившие наверху. Причём у Анселля уже отсутствовало полчерепа, а Карл фон Леманн хватался за раненый живот. Он с мольбой, как вспоминал дедушка, смотрел на него, но потом дёрнулся и затих, устремив остановившийся взгляд своих голубых глаз в небо. Николай Иванович не растерялся, он понял, что другого шанса не будет. Зачем он схватил портфель, он не помнит, но когда дед прилично оторвался от окопов, так рванул в лес, что через двадцать минут интенсивного бега, оказался далеко от позиций немцев. Только сейчас он заметил, что из портфеля торчит здоровенный осколок. Дедушка не стал его вынимать, он просто спрятал добычу в первой попавшейся пещере, которых здесь было много. Ну а дальше встреча с нашими, фильтрация, долгая проверка, после которой Николай Иванович оказался в лагере, так как никто ничего не смог подтвердить. Только после смерти Сталина, деда реабилитировали — нашлись какие-то свидетели его лояльности к советской власти. Вот так, Дима, — закончила экскурс в прошлое Наталья.

— Как же злополучный портфель снова оказался у тебя? — Кремов с интересом ждал продолжения.

— О, это тоже интересная история. Я в тот раз заснула, и не слышала окончания разговора папы и дедушки. Дед умер через два года после того разговора, а в конце семидесятых отец вместе со своим институтским другом решили съездить в Карелию и на месте оглядеться, чтобы найти тот портфель. Это был просто интерес исследователей, без всяких меркантильных мыслей. Они не сразу нашли то место, экспедиций было штук пять. В середине восьмидесятых отец и дядя Герман нашли-таки пещеру, где был спрятан дедом портфель. Он был правда проткнут насквозь осколком снаряда. Они бережно вытащили его и открыли замки. Сначала папа и Герман ничего не поняли: там лежали какие-то бумаги, схемы, карты. Пришлось тащить всё в Ленинград, чтобы в спокойной обстановке разобраться что к чему. После тщательного изучения документов, они пришли к выводу, что пред ними лежат планы и схемы, составленные фашистами на случай быстрой эвакуации архивов и материальных ценностей. А именно: награбленного золота и драгоценностей. Здесь встал вопрос: успели немцы вывести всё это, или пещеры и штольни хранят ещё в себе эти тайны?

Девушка отпила чай из чашки, помолчала и вдруг выпалила:

— Всё, Дима, больше я тебе ничего не скажу. Всё, что можно я сказала, а за остальные сведения можно поплатиться.

— Чем? — прямо спросил Дмитрий.

— Дальше в это дело замешаны всякие нехорошие люди. Вспомни, как в нас стреляли!

— Теперь послушай меня, Наташа. Преследователи прекрасно видели номер моей машины. У них, скорее всего, в милиции есть свои люди. А теперь подумай: сколько времени им потребуется, чтобы вычислить адрес владельца машины?

Девушка побледнела, она об этом не подумала, и с уважением посмотрела на своего спасителя.

— Чёрт возьми, давай собирайся, а то…

— Да не суетись, ты! Во-первых, сейчас они ничего не успеют сделать, так как на часах второй час ночи, во-вторых, надо подумать, куда ехать, и в-третьих, надо просто отдохнуть. Сейчас надо тебе быстро закончить рассказ, и мы завалимся спать. Давай!

Наташа зачем-то посмотрела в сторону прихожей, и понизив голос продолжила:

— Дядя Герман с папой решили найти специалиста, который помог бы им в поисках. Вскоре к нам в квартиру пришёл некий дядька, который по словам отца был специалистом по пещерам… как его… спелеолог, вроде. Он с интересом выслушал отца, и согласился помочь. Но папа что-то почувствовал, и не всё показал этому специалисту. И как оказалось в последствии, правильно сделал. Этот спелеолог был связан с криминалом. К нам заявился высокий слащавый парень с золотой фиксой во рту, который в наглую попросил продать документы ему за пятьсот долларов. Папа послал его по дальше. Тот ухмыляясь и сверкая своим золотым зубом, посулил отцу всякие неприятности, и ушёл. Тогда дядя Герман посоветовал обратиться в милицию, но папа отказался. Через неделю дядя Герман сказал, что нашёл лучшего специалиста по Карелии, но он переехал жить на Украину из-за здоровья. Решили так: папа ищет специалиста здесь, а Герман едет на Украину к тому знатоку Карелии.

В этом месте Дима перебил Наташу вопросом:

— Послушай, неужели они не могли найти знающего человека здесь? Ну, допустим, с первым твой отец промахнулся. Но…

Теперь парня перебила Наташа:

— Как ты не понимаешь? Они не хотели обращаться к официальным органам, потому что это стало бы достоянием гласности. Представляешь, сколько людей ринулись бы на поиски?

— Да, вон Янтарную комнату до сих пор ищут.

— Вот, ты сам ответил на этот вопрос!

— Значит, твой отец с другом захотели все эти сомнительные сокровища присвоить себе?

— А если и так? Времена изменились.

— Ладно, давай дальше.

— Папа и Герман сделали копию карты, но без указания нужного места, и последний уехал на Украину. Ещё он взял кое-какие копии документов, но каких я не знаю. А потом произошло страшное: папа попал под машину, и умер в больнице, не приходя в сознание, -– девушка надолго замолчала.

Кремов сидел тоже молча, не мешая Наташе переживать утрату близкого человека. Через пару минут девушка взяла себя в руки и сказала:

— Я думаю, что смерть папы не случайна. Водителя не нашли, машина была угнана. Потом развалился Советский Союз, дядя Герман так и не приехал с Украины, и тогда я решила сама попробовать найти этот спрятанный фашистами клад. Но не знала с чего начать. И вдруг буквально вчера ко мне заявился один неприятный тип. Он заявил, что являлся другом отца, но на похороны не смог приехать, так как был в далёкой командировке. Я его первый раз видела, и поэтому не поверила, но он рассказал несколько случаев из жизни отца в молодости. Они, эти случаи, имели место быть. Папа сам иногда о них вспоминал, и я поверила. Мне так хотелось на кого-нибудь опереться. Этот друг отца представился Феликсом со странной фамилией Дурш. Он предложил мне завтра, то есть уже сегодня осмотреть содержимое портфеля и решить, как лучше поступить. Отец, мол, ему про него рассказывал, но он уехал в дальнюю командировку, но теперь он готов продолжить дело отца. Завтра мы покажем документы надёжным знающим людям, и всё будет хорошо. Я приму непосредственное участие в экспедиции. Он завтра за мной заедет. Я, как дурочка, нарисовала себе радостные перспективы и заснула со светлым чувством надежды. На следующий день он приехал часов в шесть вечера — я вся извелась. Машина у этого Дурша была ого-го: большой внедорожник, стоящий, как наша квартира. Это меня успокоило, ибо показывало, что Феликс серьёзный человек. Часов в семь мы приехали в какое-то здание, похожее на спортивный комплекс. Сначала было всё хорошо. Нас шикарно встретили. Все были вежливы со мной. За столом сидело пять пар приятной наружности. Мужчины, правда, немного вольно вели себя с девушками, на мой взгляд, но в остальном всё было пристойно. Портфель я не выпускала из рук, так как не очень понимала, зачем здесь так много народу — дело-то у меня конфиденциальное. Потом я начала кое-что понимать, когда в зал, отделанный дубовыми панелями, вошёл парень с золотой фиксой. Он дружески мне кивнул, и присел рядом с Дуршем, зашептав тому что-то на ухо. Тут гости начали покидать зал, пока за столом не остались трое: я, Дурш и парень с золотым зубом.

— Ты, киска, иди в бассейн, расслабься, поплавай, потом прими душ, а мы потом всё обговорим. Давай, давай, — уже грубее добавил он.

До меня стало доходить, куда я попала. Я вспомнила огромные золотые цепочки на шеях мужчин, их малиновые пиджаки, манеру выражаться. Я была в логове бандитов! Мне ничего не оставалось, как отдать им портфель, и с улыбкой направиться в бассейн. Но они не знали одного: на карте не было помечено место хранения клада, так как я в своё время положила туда копию. А настоящая карта с отмеченным местом была спрятана у меня дома! Я плавала в одиночестве в огромном бассейне, когда туда вошёл золотозубый.

— Как определить место, где всё спрятано? — грубо спросил он.

— Это должно быть написано в документах, — лихо наврала я.

Он испарился, а я быстро вылезла из воды и стала лихорадочно одеваться. Если среди них найдётся человек, который знает немецкий, то мне несдобровать. Правда, отец так до конца и не расшифровал записи, может там и правда есть указания места — я не знаю. Но бежать оттуда надо, как можно скорее.

Когда я заглянула в одну из комнат, перепутав выход, то увидела, как парочки занимаются тем, что стыдно рассказать. Я в ужасе повернула обратно, и опять сунулась не туда, куда надо. Это была прихожая, в которую выходили три двери, одна из них была приоткрыта, и слышны были голоса. Говорили трое. Двоих я узнала: это были голоса Феликса Дурша и парня с золотым зубом.

— Из этого ничего не поймёшь, — сказал золотозубый.

— Ты, Хворый, не спеши, я ещё не разобрался что к чему. А ты, что скажешь, Заря?

— Надо потрясти девку, я думаю, — прохрипел голос третьего.

— Ладно, сейчас нам этот кроссворд не решить самостоятельно, хотя чертовски это всё интересно. Как вы думаете, клад действительно существует?

— Я думаю, да, — ответил, судя по голосу, Заря.

— Я тоже так думаю, иначе зачем босс всё это затеял? Да и девка бегает с этим портфелем, как угорелая.

Наступило молчание. Затем раздался голос Дурша:

— Хорошо, девку пока не трогаем, вдруг у неё есть какая-нибудь ещё информация, но побаловаться с ней вы можете, — и он плотоядно усмехнулся.

Я в панике проникла в одну из комнат. Это оказался чей-то кабинет. Я слышала, как бандиты выходили из соседнего помещения, как их голоса удалялись, и наконец, всё стихло. Я выскочила из кабинета, заглянула в комнату, где только-что мне был вынесен приговор, и увидела бумаги, разбросанные по столу. Быстро всё собрав и запихав в портфель, я ринулась искать выход. Тут мне повезло: после второй попытки я оказалась около выхода, но около двери сидел долговязый парень с девушкой на коленях.

— Ты куда, цыплёнок?

— Дурш приказал взять в машине шампанского, — страх подсказал мне нужные слова.

Парень ухмыльнулся и больше мной не интересовался. Я выскочила на улицу и ринулась к дороге. Остальное ты знаешь.

Дима долго молчал, переваривая услышанное. Наконец, он сказал:

— Всё это хорошо, но верится с трудом. Нет, в твой рассказ я верю, но в сокровища, оставленные нацистами, с трудом. Сейчас так много кладоискателей развелось, что плюнуть негде. Почему, например, их не ищет немецкая сторона? Сейчас у нас всё открыто, можно приехать и спокойно заняться поисками, и никто ничего не скажет. Сейчас у нас открытая страна, — скепсис Кремова был виден невооружённым взглядом, — и потом: почему твой отец и дядя Герман не обратились к местным, там, в Карелии. А архивы поднять? Да мало ли…

— Немцы может и хотели поискать, да кто ж им разрешит? Насчёт кладов, тут ты прав, но раньше эти темы были под запретом. Почему ты думаешь мой отец занимался этим втихую? Да потому, что его сразу бы затаскали по разным КГБ. Интерес бандитов объясним — этим всё по барабану, их интересует только нажива. А меня интересуют не только золото и драгоценности, но и немецкие архивы, спрятанные там, и интересует, где воевал дедушка, да просто это приключения.

— Наташа, а кем ты работаешь? — неожиданно спросил Дима.

— Я училась на дневном, на историческом факультете. Но после смерти папы, я перевелась на вечерний и устроилась на работу в редакцию журнала внештатным корреспондентом.

— Ты сейчас на каком курсе?

— На четвёртом. На вечернем ещё два года пыхтеть.

— На историческом. Теперь понятен твой интерес к этому кладу. Сейчас выясним один вопрос: ты одна так и будешь бегать от бандитов или возьмёшь меня с собой?

Девушка наморщила носик и обвела комнату рассеянным взглядом:

— Дима, я не имею права тебя подвергать опасности, — Наташа серьёзно посмотрела на парня.

— А если Дима согласится подвергать себя опасностями, — в тон ответил Кремов.

— Ну, тогда Дима и Наташа будут вместе испытывать судьбу.

— Вот и договорились! Сейчас я тебе расстелю, ляжешь на мою кровать, а я пристроюсь на диване. Утром я тебя рано разбужу, только не капризничать! Раз уж мы вступаем на тропу войны, надо быть готовым ко всему.

Дима уложив гостью, растянулся на диване и уставился в потолок. Он вспоминал свою теперешнюю жизнь и не находил в ней ничего интересного. Учась в институте, он представлял себе, как после распределения поедет в Сибирь в глухую тайгу, и будет учить детей правильному красивому русскому языку, совмещая три предмета: русский, литературу и иностранный язык. Но не получилось. После развала Союза никому не было дела до трудоустройства студентов. Теперь, работая по сути простым извозчиком, Дмитрий тяготился однообразием будней. Это была одна из причин, по которой Дима Кремов решил помочь Наташе. Но была и вторая, наверное, основная причина: Диме очень понравилась «жестоко обманутая» девушка. И он решил: чем прозябать в городе, лучше заняться поисками клада. Это и приключения, и возможность быть рядом с Наташей. Решив окончательно всё для себя, молодой человек крепко заснул.

Утром будильник разбудил Диму в семь утра. Он встал, заглянул в другую комнату, где безмятежно спала девушка, и не будя гостью, умывшись, стал готовить завтрак, который состоял из традиционной яичницы с хлебом. Когда чайник закипел, Кремов пошёл будить Наташу. Девушка открыла глаза и испуганно посмотрела на Кремова, но сообразив, где она находится, улыбнулась и сказала:

— Привет, я чувствую, что пахнет чем-то вкусным. Это зажаренный на вертеле барашек?

— Нет, это просто тушёная нога кенгуру, — ответил Дима, — иди мойся, полотенце найдёшь в ванной на двери.

Наталья подождала пока молодой человек уйдёт, и проскользнула в ванную, прихватив одежду. Когда они уселись завтракать, Дима озвучил повестку дня:

— Мне надо сейчас ознакомиться с содержимым твоего загадочного портфеля, после чего станет ясно в каком направлении нам действовать.

— А, как же бандиты? — напомнила Наташа, — нам же надо быстрее уехать отсюда.

— Верно, но у нас по моим расчётам есть часа два. Ты доедай, потом прибери всё, пожалуйста, так как неизвестно, когда мы сюда вернёмся.

Дима прошёл в комнату, взял портфель, и вынув из него все бумаги, стал их внимательно изучать. Там действительно была копия карты, документы на немецком языке в большом количестве, и отдельно пояснительная записка к карте. Всё было аккуратно, с немецкой педантичностью пронумеровано. На каждом листе присутствовала символика третьего рейха. Все бумаги были в хорошем состоянии, и у Кремова зародились подозрения в их подлинности. Решив об этом позже спросить Наташу, он попытался сходу прочитать текст, но не тут-то было. У Димы было филологическое образование, он хорошо знал английский, немного немецкий, но прочесть ничего не смог. Досада охватила молодого человека. Кремов взял в руки пояснительную записку к карте, что понятно было из названия, и попробовал что-то разобрать там. Это было полегче, но всё равно знаний не хватало. В это время в комнату вошла Наташа и вопросительно посмотрела на Диму.

— Послушай, кем был твой отец по специальности?

— Папа был инженером-строителем.

— Понятно! У него только были перед глазами балки с защемлённым концом и эпюры, он далёк был от всяких текстов на иностранном языке. Это не в обиду тебе, а просто констатация. Наташа, здесь готический шрифт, который применялся в Германии с 11 по 13 века! Потом стали применять так называемый гибридный шрифт — смесь скорописного и текстурного. Я, к сожалению, это прочесть не могу, да и скорее всего здесь применялся шифр. Я не понимаю, зачем твоему отцу нужен был спелеолог, если он ничего не расшифровал? Где он хотел, что искать? И ещё: эти листки очень выглядят современно, они, явно, не сороковых годов, как ты это объяснишь?

— Просто! Уж не думаешь ли ты, что это тот самый портфель, который папа нашёл в пещере? Это папин, с которым он ходил на работу, а эти листки я скопировала в институте с настоящих. Все подлинники находятся в надёжном месте.

— Уж не дома ли у тебя?

Девушка ничего не ответила, она сидела у стола и поглядывала на часы.

— Твои «друзья» тоже могут подумать, что ты можешь заявиться домой, — в раздумье заметил Дима.

— Точно! А ведь нам надо взять с собой все документы, чтобы им ничего не досталось! И обязательно письмо!

— О каком письме ты говоришь?

— Я забыла вчера тебе сказать. Уже после смерти папы, пришло письмо с Украины от дяди Германа. Он в нём пишет, что находится на верном пути, и высылает какую-то бумагу, которую отец якобы знает, как применить.

Димка сидел и в пол уха слушал Наташу, думая, куда им на время уехать.

— Ладно, уже почти светло. Надо ехать, а то не ровен час, заявятся гости. Поехали.

Он запихал бумаги в портфель и стал собирать рюкзак, отбирая только нужные, с его точки зрения, вещи. Потом подошёл к книжному шкафу и вынул неприкосновенный запас — тысячу долларов. Дима накопил эти деньги потихоньку откладывая со своих заработков, плюс кое-что осталось от заначек отца. Распихав деньги и документы по карманам, Кремов присел на диван. Рядом с ним опустилась и Наташа.

— Всё, погнали. Сейчас, я только выкручу пробки.

Они остановились в прихожей, где находился щиток, и Дима отрубил свет. Уже в темноте он открыл дверь и молодые люди вышли на лестницу. Кремов сделал знак девушке подождать, а сам позвонил в соседнюю квартиру. Через минуту им открыл седовласый пожилой мужчина среднего роста.

— Здравствуйте, Владимир Николаевич, вы в гараж не собираетесь?

— Здорово, Дима. Сегодня нет, не пойду. Вчера менял масло и замёрз, как чёрт, я чего-то приболел малость, — ответил сосед, с любопытством рассматривая Наташу.

— Жаль, я хотел кое-что у вас попросить.

— Для тебя, Дима, пожалуйста. А, что тебе надо?

Кремов замялся и тихо проговорил:

— Номера, дядя Вова.

— А-а, петух клюнул?

Дима утверждающе кивнул и сказал:

— Не беспокойтесь, всё будет хорошо.

— А я и не сомневаюсь, — ответил мужчина, протягивая ключи парню, — сам возьми, они за верстаком.

Дима поблагодарил соседа, и взяв ключи, кивнул своей спутнице. Когда они уже были у гаражей, Наташа схватила Кремова за руку и кивнула на жёлтую «восьмёрку», тихо едущую вдоль дома.

— Эту машину я видела у того спортивного комплекса, — неуверенно сказала девушка, — вроде она.

Димка быстро втолкнул Наташу в гараж и прикрыл дверь.

— Стой здесь, ничего не бойся, я сейчас.

Кремов осторожно выглянул, никого не увидел и направился к соседнему гаражу. Пробыл он там всего пять минут, а когда вернулся, то в его руках девушка увидела два автомобильных номера. Спрятав их в багажнике, Дима подошёл к задней панели и рассмотрел отверстие от пули. Потом он при помощи наждачной бумаги зачистил поверхность и зашпатлевал дырку. Потом ему в голову пришла идея и он намазал шпатлёвкой несколько мест. Теперь машина выглядела так, как будто её готовили к покраске.

— Наташа, нам сначала надо заехать к тебе и взять всё, что относится к событиям в Карелии. Садись.

Дима включил двигатель и стал его прогревать. Когда стрелка показала достаточную температуру, Кремов осторожно вывел машину из гаража и вылез, чтобы закрыть ворота. Наконец, они стали выезжать со двора, рыжей машины нигде не было видно. Когда Дима повернул за дом, то чуть не столкнулся с преследователем. На узкой дороге во дворе они еле-еле разъехались. Кремов заметил, как его спутница сползла с сиденья и вцепилась в ручку дверцы.

— Это один из них, я его видела там! — почти шёпотом подала голос девушка.

— Ну и рожа, — воскликнул Дима, — одна челюсть чего стоит.

— Вот поэтому я его и запомнила, — всё так же тихо ответила пассажирка.

Кремов вырулил на улицу Фрунзе и прибавил газу. В зеркало заднего вида он видел, как жёлтая машина тоже выруливает со двора. Преследование началось. Кремов и не предполагал тогда, что домой он заскочит через три дня, только для того, чтобы отсидеться, а потом родной порог переступит по истечение нескольких месяцев.

Наташа жила в Красногвардейском районе, на улице Буренина, куда и направил машину Дима. Но прежде надо было скинуть «хвост», чем Кремов и занялся. Он попетлял по улицам Московского района, всем своим видом показывая, что его цель аэропорт. Машина действительно, хоть и петляла, но держала южное направление. Дворы в этом микрорайоне Дима знал, как свои пять пальцев. Вскоре жёлтая «восьмёрка» окончательно потеряла беглецов из вида. Кремов резко поменял направление на противоположное: теперь автомобиль двигался на север.

— Когда приблизимся к твоему дому, — наставлял Дима свою попутчицу, — я близко подъезжать не буду. Надо оглядеться, есть подозрение, что они тебя там встречают, поэтому походим, посмотрим и тогда решим.

— Мне надо буквально пять минут, чтобы взять оригиналы и кое-что из одежды, ведь я думала, что еду не на долго, — ответила девушка.

Во время движения Кремов постоянно проверялся, не едет ли кто за ними, но ничего подозрительного не замечал. Правда опыта в таких делах у него не было, но он утешал себя тем, что и бандиты не спецслужбы. Не доезжая до дома Наташи три квартала, Дима заглушил двигатель и огляделся. Они находились на тихой улочке. Мягко падал крупными хлопьями снег, в машине было тепло и уютно: вылезать не хотелось.

— Пошли, — парень коснулся руки девушки.

Они вышли из машины и, оглядываясь по сторонам, пошли в нужном направлении. Выглянув из-за угла, Дима оценил обстановку во дворе — ничего его не встревожило. Только он хотел дать «добро» Наташе, как увидел передок машины, выглядывающий с другого конца здания. Сначала Дима эту машину не заметил.

— Там стоит какая-то тачка, но может это просто поставили люди туда свой автомобиль. Ты скорее всего всех машин вашего дома не знаешь, но взгляни сама, вдруг узнаешь?

Наташа осторожно выглянула и сразу отпрянула назад.

— Это же тот «мерседес», от которого мы убегали.

Дима ещё раз выглянул и оценил «морду» машины. Теперь он её узнал!

— Ты молодец, Ната, — похвалил он девушку, — внимательная. Сделаем так: я пойду и всё заберу, а ты иди потихоньку обратно в машину. Меня они вряд ли узнают.

Наташа колебалась, что-то её тревожило. Наконец она решилась, быстро объяснила где искать документы и наказала, что из вещей взять с собой. Отдав ключи молодому человеку, она вместо того, чтобы идти к машине, застыла на месте, наблюдая за Кремовым. Дима же уверенно шёл к парадной, низко натянув вязаную шапочку на глаза. Не глядя по сторонам, он толкнул дверь подъезда и пешком стал подниматься на шестой этаж. Добравшись до нужной квартиры, он остановился и прислушался. Вдруг он заметил, что дверь в Наташину квартиру чуть приоткрыта. Дима на цыпочках подкрался и приоткрыл дверь. Из квартиры доносились звуки перебираемых бумаг. Димка стал лихорадочно соображать, что предпринять в этих условиях. Отступать он посчитал ниже своего достоинства. Так ничего и не придумав, он решил действовать по обстоятельствам. Тихо проникнув во внутрь, Дима пошёл на шорох. В приоткрытой двери одной из комнат, он увидел молодого парня, который рылся в бумагах письменного стола. Тут решение пришло само собой. Дмитрий заметил на журнальном столике телефон, и решительно сняв трубку, стал набирать номер. От неожиданности парень подпрыгнул, повернулся и с удивлением уставился на Димку. А тот, не обращая на парня внимания стал орать в трубку: — Милиция, я вошёл в квартиру по адресу, Буренина три, квартира сто пять и обнаружил вора, быстрее приезжайте, а то мне не справиться.

Парень в чёрной кожаной куртке пришёл в себя и двинулся на Кремова, но тот схватил вазу со столика, поднял её над головой, и стал орать:

— Давай, давай, сейчас приедет милиция и ты надолго сядешь!

Парень остановился, скривил губы и прошипел:

— Тебе, сука, осталось жить меньше суток.

Через открытую входную дверь было слышно, как заработал лифт. Бандит круто развернулся и выскочил из квартиры. Кремов опустил вазу на стол, положил трубку, всё ещё зажатую в правой руке, и пошёл закрывать квартиру.

«Надо действовать шустро, иначе они немного подождут и увидят, что никакая милиция не едет. Тогда мне конец». — промелькнуло в голове. Дима, конечно, не звонил в милицию, а сделал вид. Теперь надо уносить ноги. Он быстро нашёл в шкафу под бельём стопку долларов, потом прошёл в туалетную комнату и залез под ванну. Там лежал за каким-то ящиком пакет в вощёной бумаге. Вытащив его, Дима достал из встроенного шкафа рюкзак и положил пакет в него. Туда же он запихал вещи из платяного шкафа: тёмные брюки, бежевое платье, колготки и стопку нижнего белья. Ему было очень неудобно рыться в вещах девицы, но Дима оправдывал себя необходимостью. Когда рюкзак распух до больших размеров, Кремов осторожно выглянул из квартиры — вроде никого не было. Закрыв дверь, он стал спускаться по лестнице. На третьем этаже Дима посмотрел в окно и не обнаружил ничего подозрительного. Дальше он уже не оглядывался и не останавливался. Вскоре он был около своей машины, где пританцовывала от нетерпения и тревоги Наташа. Плюхнувшись на сиденье, Дима минуту отходил от быстрого бега, потом кратко рассказал девушке о своих приключениях.

— Вот сволочи! Это, наверное, тот тип им позвонил из жёлтой машины. И они хотели опередить меня. Хорошо, что ты пошёл, а то я бы растерялась и всё отдала этому бандиту.

— Теперь следующим пунктом будет улица Марата. Там живёт мой ленивый, но очень умный друг, который нам поможет в расшифровке готических шрифтов. Кстати, про какое письмо от Германа ты говорила?

— Сейчас, — Наташа стала рыться в своём рюкзаке, — вот, — она протянула помятый конверт.

Дима прижался к обочине и остановился. Взяв письмо, он углубился в чтение.

— Так, твой отец и этот дядя Герман не такие уж простаки. Они всё-таки до чего-то докопались. Из письма следует, что Герман не только нашёл человека, знающего хорошо Карелию, но они кое-что даже расшифровали. Вот этот листок с пометками говорит о каком-то тексте. Но о каком? Он пишет, что твой отец знает какой это текст, и ещё Герман намекает, что вторая половина у него. То есть он даёт понять твоему отцу, что без него полной картины не получится… Тем более надо ехать на Украину и найти этого Германа. Он ничего не знает о смерти твоего отца, это видно из письма… Да, мы сейчас правильно сделаем, если обратимся к Пузырю.

— К кому? — удивлённо спросила Наташа.

— К Пузырю. Это мой гениальный друг-филолог. Он учился на год раньше меня, но мы подружились. Когда увидишь его, не пугайся. Вообще-то его зовут Ильёй Соркиным.

Дима замолчал и стал сосредоточенно о чём-то думать. Когда они приехали на улицу Марата, Кремов пришёл к какому-то выводу. Остановив машину у нужного дома, он повернулся к Наташе и выдал:

— Мы с тобой два идиота. Зачем мы поедем на Украину, если этот дядя Герман два года не давал о себе знать. Письмо двухгодичной давности, он давно уже нашёл всё или ищет. Мы найдём разбитое корыто! Уже всё давно нашёл этот дядя!

— Ты не прав, Дима! Дядя Герман был папе лучшим другом. Отец говорил, что доверяет ему, как себе. Дядя Герман воевал! Ему уже под семьдесят, как он может один лазить по пещерам? Как он может предать отца? Я такой вариант даже не рассматриваю.

Кремов, видя, как распалилась напарница по поиску клада, уважительно примолк. Он и вправду не знал этого человека, а сделал вывод. Покачав головой, Дима примирительно сказал:

— Хорошо, я был не прав, извини… Тогда план остаётся в силе. Сейчас идём к Пузырю, а потом, смотря от результатов, будем действовать дальше. Пошли.

Они поднялись по обшарпанной старой лестнице на второй этаж и остановились перед большой старинной дверью, обитой рваной клеёнкой. Дима нажал пупышку звонка и стал ждать. Долго никто не открывал, Наташа даже забеспокоилась, но глядя на спокойного Кремова, расслабилась.

— Не бойся, он дома. Чтобы ему выйти на улицу надо по меньшей мере землетрясение.

Минуты чере

...