Нельзя научить чему-то своих детей, если у тебя нет ничего, чему можно научить
– Нельзя научить чему-то своих детей, если у тебя нет ничего, чему можно научить, – глубокомысленно заметила Катрина. – Они учатся тому, что видят.
Знаешь же, большинство местных думает, будто в лесу водятся привидения.
мой дед забыл о драках больше, чем кузнец когда-либо знал
Нас ведут наши сердца, а не головы.
Он – клеймо, выжженное на моем сердце, в моей душе.
Глаза ее стали еще больше, и мне на миг показалось, будто я и впрямь сделал что-то не так и она никогда больше не заговорит со мной. Но потом она улыбнулась мне самой милой улыбкой, какую я только видел, и я понял, что переверну ради нее небо и землю.
». Осенью, когда природа преображается, меняя летнее великолепие на зимний плащ, я как никогда чувствую себя собой. Некоторые видят в осени только смерть – увядание, листопад, – а я вижу, как все богатство и красота лета ложатся в амбар до следующей весны. Осень – она как куколка в коконе, уснувшая до поры, пока не придет время стать бабочкой.
Сонная
голосом, никогда не ищу его источник. Никогда я не пойду к Всаднику. Предпочитаю вечное одиночество.
Я твержу это себе каждый день, а потом твержу, что это не ложь
Никогда больше я не услышу его смех, эхом разносящийся по всему дому, никогда не услышу его громовой голос, зовущий меня по имени, никогда он не стиснет меня, не вскинет в воздух, не обращая внимания, как сильно я выросла. Я больше не увижу, как он целует Катрину, когда думает, что никто не смотрит, не увижу, как он возится с овцами, будто с собственными детьми. Не увижу, как он скачет на Донаре, как несется по залитым летним солнцем пшеничным полям.