Все мы, взрослея, набираем целый багаж с травмами, оттого и спины, убежден, у нас такие сутулые. И порой мы эту ношу перекладываем на других — намеренно или невольно.
— Мама у него кореянка. Папа — ирландец. Лицо айдола, но голос как у бывшей Базза, то есть… кхм. — Я смахиваю фальшивую слезу со своей щеки. — Его нет.
Все мы здесь сломаны. Сданы в утиль. И кто знает — возможно, на выходе через переработку из наших душ что-нибудь путное да выйдет. За свою, правда, уже не ручаюсь.
Я же… подмечаю символизм: мы уходим в темноту, умирая; мы просыпаемся в темноте на кладбище и рождаемся мы тоже из темноты. По крайней мере, в нежизни хочется верить в существование после.
Символ мертвой надежды. Доказательство того, что стремление — обманчивое движение, всегда ведущее к разочарованию. А разочарование — константа, число «пи». То есть полный пи… Ну, вы поняли.
Совет от меня: тонуть — плохая затея. Неделю выкашливаешь вонючую воду и просыпаешься, глотая ртом воздух. Хуже только лишиться головы. Никто из нас этот аттракцион не пробовал, но Грейнджер, на одной из вылазок в город, со слишком уж большим интересом рассматривал топор в супермаркете. И с того дня, зная его любовь к экспериментам, в строительный отдел мы его одного не пускали
