Оглавление

Однажды я одиноко гуляла по незнакомому мне городу, при этом как обычно, немного рассеянная и погруженная в свои мысли. В этом городе я остановилась на десять дней и вот уже третий из них изучала его достопримечательности, любовалась красотой. Широкие и светлые улицы гудели, жужжали от наплыва транспорта, бесконечной вереницы прохожих, всевозможных туристов, таких же, настойчивых, страждущих набраться незабываемых впечатлений, как и я сама. Но именно в этой суете, шуме, было и некое очарование, неуёмная энергия города, того места где я находилась, быстро передалась моему сонному настроению, и бодрым шагом я поспешила навстречу новому дню, его загадкам, приключениям, а возможно и тайнам. Посетив обычную обзорную экскурсию, нас распустили на набережной, и дальше я была предоставлена самой себе, своим мыслям и пробудившейся во мне от избыточных впечатлений мечтательности. В этот день я не строила больше никаких грандиозных планов, решила, что просто буду гулять, наслаждаться природой и самим городом. Мне непременно захотелось ближе подружиться с ним, понять его настроение, молчаливый, а порой и шумный призыв, возможно приглашение раствориться в нём без остатка, оказаться в его заботливых и гостеприимных объятьях.

Так я прошлась по парку, посидела на лавочке, слушая пение птиц, иногда отвлекаясь на слишком эмоциональных и бесцеремонных туристов, но, тем не менее, глубоко погрузилась в такие мысли, как всё же интересно устроен этот мир, где сегодняшняя, современная жизнь так тесно переплетается с самим прошлым. Причём это далёкое прошлое будоражит моё сознание практически с того самого момента, как я сошла с вагона поезда на переполненный людьми перрон. С тех пор это прошлое, настолько ярко рисует передо мной давным-давно забытый мир, те его образы, которые я в большинстве, по сути, раньше знала только из книг и картин художников, кинофильмов, что это изумляло, а порой и настораживало. Уже находясь здесь, почерпнув дополнительные знания из непосредственного близкого и тесного общения с этими интересными местами, лично прикоснувшись к ним, впустив в своё сердце, несомненно, помогло мне лучше понять то далёкое время, в полной мере окунуться в него насколько это было возможно, и даже задержаться где-то своими суетными мыслями. Теперь сидя на этой лавочке в тени деревьев, вновь предаваясь в недосягаемые мечты и уйдя глубоко в себя, я начинаю путать, в каком действительно измерении нахожусь на данный момент времени.

Когда ты впервые на расстоянии вытянутой руки видишь это знакомое, запечатлённое в памяти детским восприятием историческое здание воочию, с его вековыми балюстрадами и колоннами, кажется, что и сам моментально попадаешь в этот далёкий, таинственный мир. Не желая того, невольно погружаешься в него своими безмятежными мыслями, переплетая воедино реальность и вымысел, пропуская всё это через себя и видя непосредственно своё участие во внезапно возникших перед тобой событиях, причём включая их же в собственные фантазии. Действительно, больше погружаясь в факты, словно теряешься в том дне, в той эпохе, когда здание было построено и представляло собой не просто гениальное творение мысли мастера, но и то, как оно использовалось по своему прямому назначению.

Это были мои впечатления от первых дней знакомства с этим удивительным, во всех отношениях, городом. Постепенно через несколько дней незаметно для меня самой, произошло привыкание к тому, что современность и история здесь действительно находятся в тесном контакте, буквально на каждом шагу, пребывая в некой гармонии и содружестве. Они настолько незримо и вместе с тем ёмко, наполняются самой судьбой многогранного города, его жителями, традициями, и уже со временем воспринимаешь данную реальность не отдельными, пусть и очень яркими, фрагментами, какими-то важными с точки зрения культурной ценности зданиями, а целостно, масштабно и более органично.

Много гуляя по улицам, приходит понимание, что каким-то чудесным образом это сочетание настоящего и прошлого, иногда взаимно дополняющего своё окружение, делает пространство города ещё более манящим, привлекательным, заставляет людей возвращаться сюда вновь и вновь. А иногда делает его настолько уникальным, неповторимым, что ты ещё долго не можешь отделаться от мысли о передающейся тебе некой энергии и личной тяги именно к этому месту. Кажется, тесное общение с городом во многом начинает преображать нас, возможно, делает более счастливыми, чуточку превращает в романтиков, позволяет испытывать те самые эмоции, которые во многом помогают ощущать в себе всеобщее единение с тем местом, и может быть, даже вызовет у некоторых чувство глубокой сопричастности, уходящей корнями в века. И вот уже пресытившись за день, перед сном, рисуя в памяти знакомые образы города, начинаешь вновь воспринимать его и людей, как некий единый организм, неотъемлемо зависящий друг от друга, и в большом и малом. Хотя возможно это всего лишь мнение простого обывателя безвозвратно влюбившегося в этот город, поэтому очень ценное для меня. Мои ощущения, умозаключения нравятся тем, что я кожей чувствую этот город. С его роскошным парками, зданиями, скромными улочками, тихими местами и несомненно богатым историческим прошлым.

Немного отдохнув от усталости, и обуздав своё эго, от непомерного желания немедленно объять всё необъятное, я, не раздумывая, решила пойти в противоположную сторону от набережной. При этом, не теряя нить рассуждений и продолжая свои размышления о том, как город сочетает в себе старину и современные здания. Пока я увлечённая фантазиями шла и пыталась представить себе, как, например, это место могло, выглядеть тридцать лет назад, а потом впечатлившись, замахнулась вдруг и на все сто, то даже не заметила, как забрела на узкую улочку.

Здесь не было слышно ни шума и ни гама, а мощёная камнем дорога, тротуары придавали ей старинный, загадочный вид. Узкая улица была абсолютно пустынной, безжизненной, и в итоге казалось, что полностью принадлежит только мне одной. Это ещё больше подхлестнуло моё воображение, которое само с неимоверной силой напрашивалось сегодня на нечто необыкновенное и всё больше тянуло меня за собой вперёд и только вперёд. Прогулка по невероятно таинственной улице, что может быть интересней, шептало мне воодушевлённое от предвкушения настроение.

Пройдя уже достаточное количество времени по самой улице и остановившись, я пыталась прислушаться к внутреннему голосу, мне не верилось в происходящее, поэтому захотелось осознать, не являются ли мои первичные ощущения просто игрой яркого воображения, но нет, ничего не изменилось. Действительно, передо мной по-прежнему была абсолютно пустынная улица, это выглядело с одной стороны очень необычно для столь большого и суетного города, с другой стороны здесь царило какое-то умиротворение, спокойствие, а главное стояла оглушительная тишина. Сначала я обрадовалась этой возможности погулять без толпы, суеты, спешки, время от времени останавливаясь и разглядывая здания, прикасаясь к их шершавым стенам рукой, прислоняясь и слушая их неторопливые истории. Но по мере удаления вглубь, во мне стало расти странное, вроде ни чем не обоснованное беспокойство и даже начал подкрадываться непонятный, еле уловимый страх.

Полное отсутствие прохожих и транспорта стало постепенно угнетать из-за полного неверия, что такое вообще может быть, с каждым шагом росло ощущение непонятной пустоты, всё это никак не хотело вязаться в моем понимании с ещё недавней атмосферой шума и большими людскими потоками. Было настолько невероятно, попасть в такое удивительное место и на себе воочию испытать этот возникший практически ниоткуда контраст, что невольно задумавшись, я вновь прислушалась к своим внутренним ощущениям. Меня словно куда-то манило и тянуло с такой неимоверной силой, что оглядевшись по сторонам ещё раз, я искренне попыталась с большим вниманием рассмотреть и понять само это место. Именно эту улицу, по которой сейчас гуляла, при этом испытывая странные и довольно противоречивые чувства. И вот моя фантазия, дойдя до предела, рисует мне сюжет того, что я совершенно случайно попала в некое параллельное измерение, или же нахожусь здесь в совершенно в другое время. Окончательно сбитая этим с толку, мною было принято решение уже вернуться и идти назад, как я неожиданно обратила внимание, что на некоторых фасадах старинных зданий висят какие-то небольшие таблички, вывески и мне стало любопытно, что может располагаться в этом довольно пустынном квартале.

Чтобы окончательно разобраться со всем этим загадочным миром, я зашагала дальше, мой взгляд привлек колокольчик на другой стороне улицы, он блестел и переливался на солнце, ветер, тихонько играя с ним, раскачивал его, а он в ответ издавал еле уловимый звон. За колокольчиком ярко выделяясь на фоне серой стены, располагалась белая дверь. И от мощёного тротуара эту дверь отделяла всего пара низеньких ступенек.

На мой взгляд, вроде ничего необычного и перейдя улицу, я увидела на двери табличку «Лавка-мастерская». Так как, я к этому моменту, ещё не определилась и не успела приобрести себе какие-либо сувениры, откладывая это своеобразное занятие всё время на потом, то сейчас очень обрадовалась такой возможности, наконец, с пользой для себя окунуться в этот интересный мир. Может быть, просто посмотреть, потрогать сувениры, а может быть и прикупить себе здесь что-нибудь стоящее на долгую память. Вдруг моё сердце застучало так быстро и сильно, что я от неожиданности вздрогнула. Выглядело это так, словно внезапно чего-то испугалась, и сразу подумала, может быть там за этими белыми дверями, кто-то или что-то настигнет меня. Дыхание сначала сбилось, сделалось прерывистым, а потом казалось, что я и вовсе перестала дышать, боясь сделать первый шаг, дотронуться до самой дверной ручки. Но в это время в мою судьбу вмешался колокольчик, словно прочитав мои мысли или страхи, приветственно и звонко прозвенел мне волшебным голосом: « Динь, динь, динь, проходите…, динь, динь, не сомневайтесь…» и я, втянув в себя больше воздуха, решительно и не раздумывая долго, вошла внутрь.

Ну что же, внутри магазинчика оказалось всё довольно обыденно, понятно и просто, никакой мистики. Вполне современный интерьер оставил все мои страхи, сомнения за дверями и вездесущая логика, наконец, возведя свои руки к верху и торжествуя над мистикой, подтрунивала теперь и над моим подсознанием в том числе. Особенно в его непомерном желании излишне приписать свою мнительность, тревожность там, где её нет и в помине, и её желании преобразовать всё это в некую таинственность. Наконец, выдохнув с облегчением, я улыбнулась самой себе и, машинально покачав головой, стряхнула с себя остатки беспричинного страха. Хотя всё же прекрасно понимала, что эти фантазии и мечтательное настроение придавал мне во многом сам город, помогая своей загадочностью и непомерной красотой порой дорисовывать, но в большей степени додумывать эти бесконечно длинные сюжеты.

И всё-таки лавка оказалась не совсем обычной в моём понимании, она почему-то с виду больше напоминала некую квартиру, вдоль стен, которой располагались стеллажи. В центре ярко-освещённой комнаты стоял большой круглый стол, покрытый зелёной скатертью и несколько стульев, придававших образу завершённость. Сразу было видно, что мебель была добротной и уютной, создавая для гостей или посетителей сближающую во всех отношениях атмосферу непринужденности, некого домашнего очага и доброжелательности. Справа от двери находилась вешалка, наверно, чтобы покупатели ощущали ещё больший комфорт и могли оставить здесь на время свой зонт, трость или просто снять шляпу.

Оглядевшись вокруг, я громко поздоровалась, но мое приветствие звонким эхом повисло в воздухе и на него в результате, так никто и не отозвался. Оглушительная тишина с новой силой овладела мной и стала накручивать расшалившиеся к этому моменту нервы. Но после минутного колебания, что и здесь скорей всего тоже никого нет, я всё-таки успокоилась и поняла, что к этому надо просто привыкнуть и действительно больше не заморачивать свою голову ни какой мистикой. Просто решила смело идти вперёд, всё рассмотреть, а там будь, что будет. Увлёкшись и втянувшись в этот процесс, почти сразу погрузилась в созерцание всевозможных поделок. Сначала мой взгляд привлекли стеклянные стеллажи, и те предметы, которые на них были расставлены. Здесь были выстроены в ряд различные сувениры, связанные с историей города и его достопримечательностями, поделки, сделанные, несомненно, руками мастеров и просто милые безделушки.

Обследуя полки дальше, я остановила свой взгляд на красивой посуде, но больше всего мне понравились изделия из камня. Это были фигурки животных, птиц, мифических существ, сделанные из яшмы, малахита, агата и других камней. Статуэтки были холодными на ощупь и имели обтекающие формы, их хотелось невольно гладить, внимательней рассматривая крохотные детали. Далее располагались изящные статуэтки людей, разных национальностей, рыцари, лежала атрибутика и амулеты, направленные на успех во всех делах и начинаниях. Среди всего прочего стояли милые коробочки со всевозможными магнитиками, путеводители и литература, повествующая об исторических местах в красивом оформлении, с яркими фотографиями и описанием.

Продолжая изучать содержимое стеллажей, я медленно продвигалась вглубь комнаты. Погрузившись снова в свои мысли, опять на время забылась, где нахожусь, бережно перебирая различные предметы народного творчества. Сейчас я задумалась о том времени, когда люди ещё только начинали возрождать свое ремесло, оттачивая с годами мастерство, доводя его практически до совершенства. Мне было интересно ощущать, их ежедневный труд, огромную любовь, упорство к тому ремеслу, которым наделила их природа, и чем они в итоге занимались. При этом, как бы, между прочим, я сравнивала и себя, в том числе с ними, машинально отмечая свою бездарность и никчемность, отсутствие желания и абсолютную не предрасположенность к ручному труду. Дойдя до угла, я увидела ещё более яркие и красивые коробочки, стоящие дружными рядками. В одной из них были сувениры из бересты и бисера, в другой — из всевозможных раковин и ракушек.

Брелоки с различными предметами, разного размера лежали в дальнем углу в большой совсем неприглядной коробке и, перебирая их, мне на глаза вдруг попался настоящий якорь. Это был не брелок, не игрушка и на первый взгляд он казался очень простым, из какого-то самого обычного металла. Когда я его взяла в руку, он уютно расположился на всей поверхности моей ладони, показался внушительным, чернёным и с медным отливом. Казалось, что этот якорь обязательно должен быть снят с макета какого-то корабля, корвета и совершенно случайно мог попасть сюда к сувенирам. Приглядевшись внимательней, я заметила две буквы VK, что они означали, было не совсем понятно.

Подержав якорь в ладони, мне на мгновенье даже запахло морем, а потом я вдруг почувствовала, как он невероятным образом стал притягивать мои мысли, взгляд. Несомненно, в нем была скрыта некая очень важная, глубокая тайна, и от него исходила такая непонятная для меня энергия, словно он был наэлектризован или же имел собственный внутренний заряд. Внешне особо ничем не выделяясь, он всё же имел надо мной какую-то странную власть, когда я, пытаясь отвлечься, положила его обратно в коробку и сделала пару шагов, то он, словно не позволяя мне с ним расстаться, с новой силой привлёк моё внимание. Непонятно почему, но мне никак не хотелось выпускать его из своих рук, это притяжение немного озадачило.

Снова держа его в своей ладони, я провела пальцем по его изгибам, погладила, ощущая прохладу, приложила к щеке, закрыв глаза, словно захотела надолго насладиться этими прикосновениями, как вдруг передо мной появился образ мужчины, который практически тут же пропал. От такой неожиданности я даже встряхнула головой, не понимая, что это было, но на этом все чудеса и закончились. Тут же свое мимолётное видение я приписала тому, что слишком уж сильно увлеклась судьбой самого якоря, своему любопытству и чрезмерному воображению.

В это время к великому удивлению послышались шаги, и моё полное во всех смыслах очарование одиночества, глубокое погружение в мир вещей, было естественным образом нарушено. Сейчас, мне уже казалось настолько невероятным увидеть хоть кого-нибудь в действительности из людей воочию, что я вновь напряглась и даже задержала дыхание. Наконец, из соседней комнаты вышла невысокого роста миловидная женщина. Это была полная, немолодая уже дама, но в глазах её светились искорки, на щеках горел румянец и она очень мило улыбалась. Её каштановые волосы были собраны на затылке в незатейливый пучок, а отдельные прядки и завитушки, аккуратно обрамляли круглое, добродушное лицо. В лучах солнца на лице читалась некая одухотворённость или может быть детскость. В её улыбке сияла наивность и чистота.

Поприветствовав меня, она легко, между делом заметила, что эта лавка принадлежит брату, что зовут её Анна, а так как брат сегодня был вынужден уехать по своим делам, то она подменила его. Сказав мне ещё, что я сегодня первый покупатель, вновь улыбнулась и пригласила присесть за стол, чтобы немного отдохнуть с дороги. Наконец, выдохнув с облегчением от затянувшегося замешательства, мне было приятно слышать её неторопливую речь и я про себя, предположила, что раз она сегодня ещё ни с кем не общалась, ей необходимо было просто выговориться или возможно захотелось мило поболтать. Продолжая улыбаться, Анна любезно предложила мне чай и я, решив, что мой отказ может огорчить её, кивком согласилась. Присаживаясь и удобней устраиваясь за столом, ненадолго отвлеклась, а в это время передо мной на столе начали появляться различные поделки и сувениры ручной работы, которые выбрала для меня сама Анна. В довершении всего она остановилась напротив, словно изучала моё лицо, задумчиво и как-то по-особому поглядев, сказала, чтобы я пригляделась к этим вещам внимательней, а ей придётся пока, ненадолго отлучится, чтобы поставить чайник.

Поблагодарив за участие, я была удивлена словам Анны, и действительно поначалу бросив мимолётный взгляд на них, больше наблюдала за самой хозяйкой. Но после её ухода уже заинтересовавшись некоторыми работами, теперь с особым удовольствием стала рассматривать их, пытаясь вникнуть в саму суть. Первым что я взяла в руки была серебряная ящерка, она располагалась на лужайке из камня-малахита и её передние лапки опирались уже на другой, меньший по размерам темно коричневый камень. Я думаю, это была яшма. Эта композиция мне тут же напомнила знаменитые сказки Бажова, смотрелась очень органично и очень дорого. Глаза ящерки были сделаны скорей всего из черного агата, яркие и выразительные, они мне своим блеском напоминали живые. От этого казалось, что ящерка в любой момент, может махнуть своим хвостом и ускользнуть с этого зелёного камня прямо на мою ладонь.

Затем я взяла поближе рассмотреть лаковую миниатюру, это была небольшая шкатулка палехских мастеров, давно уже знакомая мне, но всё же по-своему притягательная. Она всегда впечатляла изяществом, яркостью и очень тонкой искусной работой. На ней были изображены девушки, стоящие в хороводе, вокруг кудрявой березки. Ветер развевал им косы, сарафаны, а береза склоняла свои зелёные ветви, украшенные разноцветными лентами. Почти такая же шкатулка, только с другим сюжетом находилась у меня дома перед зеркалом и в ней я держала заколки для волос, броши.

Ещё передо мной стояла достаточно высокая кованая ваза или возможно это был кубок, где травы и цветы переплетаясь в незамысловатый узор, тянулись вдоль всей поверхности этой глубокой чаши, а на краю сидела маленькая птичка, которая казалось, присела всего лишь на одно мгновенье. Наклонившись внутрь сосуда, она как будто, собралась заглянуть или попить из него воды и при первой же возможности вновь упорхнуть. Далее стоял внушительный и тяжёлый подсвечник, некий рыцарь из средневековья, оберегающий этот действительно монументальный очаг огня. Он, как и положено, был в латах и шлеме, одной рукой опирался на свой длинный меч, а другая, поднятая вверх как бы поддерживала сам величественный и, несомненно, статусный во всех отношениях подсвечник.

Тут незаметно появилась Анна, она принесла фрегат. Моё дыхание замерло, это был настоящий большой корабль, с мачтами, парусами и фигурками моряков на палубе. Отважный капитан стоял за штурвалом корабля. И этот трехмачтовый фрегат произвел на меня такое огромное впечатление, что я, открыв рот, немедленно встала и с волнением, взяв его, поняла, что ничего подобного ещё никогда не держала в своих руках. Скорей всего он был сделан из дерева, но в нем читалась такая незримая мощь, сила, заставляющая поверить и больше не сомневаться в его надёжности. На миг, я почувствовала даже ветер, развевающий эти паруса, соленые брызги моря и увидела мимолётный рассвет. Корабль был просто настолько великолепен, что у меня от восторга захватывало дух. По всему его облику было видно, что мастер очень кропотливо, с огромным терпением и большой любовью трудился над ним много месяцев подряд, при этом, не упуская всевозможные мелкие детали, которые передавали облику корабля полную завершённость, некий идеал. А ещё по всему было видно само трепетное отношение мастера, к нему, как к живому существу.

Конечно же, я не могла себе позволить такую роскошь, хотя прекрасно понимала, как нелегко будет выпустить такое творение из собственных рук. Я чувствовала его энергию, держа в своих руках, как словно что-то родное и до боли знакомое. Смятение и тяжесть от какой-то утраты внезапно пронзили меня, заставив задуматься. Быстро и незаметно прижавшись к нему от волнения губами, я была потрясена своими ощущениями и с грустью в душе передала его обратно хозяйке. Непонятно, но сейчас я готова была расплакаться, не просто расплакаться, а рыдать, так хотелось прижать его к себе снова и понять, почему он так на меня действует, почему вызывает безутешность и печаль? Чувства, которые захлестнули меня, требовали немедленного выхода, разрядки, и искренне поблагодарив Анну за её прекрасный выбор, я торопливо сказала, что ухожу. Но, не сделав и более двух шагов, вдруг вернулась обратно, и в завершение ко всему прочему, непонятно даже для себя самой, спросила, сколько будет, стоит якорь, который я видела на одном из стеллажей.

Выслушав меня, Анна удивленно посмотрела не совсем понимающими глазами, молча, поставила парусник на стол, и тогда я, не выдержав больше, показала ей мою находку, лежащую в коробке с брелоками. Но и это ей ни о чём не сказало, махнув, наконец, на якорь рукой, она взяла опять в руки фрегат со словами истинного восхищения перед ним. После нескольких секунд колебаний, меня осенило, и я вслух предположила, не с этого ли корабля этот якорь? И так как на самом фрегате, после осмотра, в действительности якоря не оказалось, то Анна согласилась с моей догадкой, но потом буднично, как бы, между прочим, сказала, что если он мне так уж понравился, то я могу его взять в подарок и абсолютно бесплатно. Теперь уже удивлялась я, её щедрости с одной стороны, и той легкости, с которой она распрощалась с ним, как с давно ненужной вещью. Я подумала, может это только для меня якорь, представляет собой некую особую и в чём-то уникальную ценность, и, поблагодарив, тут же убрала его в карман.

Унеся фрегат обратно, теперь Анна, стояла передо мной вновь в немом раздумье, затем, словно опомнившись и быстро пройдя вновь в другую комнату, принесла оттуда дом, в обрамлении деревьев и лужайки. Раньше я никогда не видела таких сувениров, целый двухэтажный дом умещался у меня буквально на ладони. Сев обратно на стул, как зачарованная, я просто не могла поверить в свою удачу. И пока уткнувшись и внимательно его, изучая, разглядывая, отвлеклась, Анна как-то быстро убрала со стола другие поделки, принесла чашки, чайник и вазу с печеньем, разлила чай и подвинула чашку ко мне. Немного отхлебнув, я, молча, продолжила рассматривать дом, его окна, разукрашенные ставни, любовалась обычной кирпичной трубой, черепицей на крыше, проводя пальцем по изгибам и углам, ощущая притаившееся счастье. Под его окнами стояла маленькая скамейка, цветник с совсем, крошечными цветами.

Тут я увидела, как Анна наблюдает за мной и мне стало неловко, за слишком долго повисшую паузу. Отложив быстро дом в сторону,