Оглавление

1. Традиция выживать
2. Традиция выживать
   1. Ива Адлер
      1. График на учебный год
   2. Алиссандр Вольф
   3. Ива Адлер
   4. Алиссандр Вольф
   5. Ива Адлер
   6. Алиссандр Вольф
   7. Ива Адлер
   8. Алиссандр Вольф
   9. Ги де Хартман
   10. Ива Адлер

Самую сильную боль причиняет не враг,

а тот, кто обещал всегда быть рядом.

Традиция выживать

Часть I

Ива Адлер

Самую сильную боль причиняет не враг, а тот, кто обещал всегда быть рядом.

Именем утреннего тумана, пусть всё это закончится!

Проснулась я в холодном поту — голова готова была расколоться на части. Казалось, что это не сон, а самая настоящая реальность, но я понимала, что такого просто не может быть. Вот она я, размышляю о своём сне, в своей кровати… Только вот сердце стучит не в груди, а в голове, а мысли никак не возвращаются от ночи к реальности.

За окном громко выл ветер, снег замёл всю улицу. Не сладко же придётся нам завтра, когда станем разгребать дорогу.... На душе было совсем тяжело, и я понимала, что в ближайшее время точно не смогу заснуть. Глубоко вздохнув, встала, выглянула в окно и остолбенела – птица сидела прямо на моём подоконнике, с другой стороны. Обычный ворон… Именем всех небесных существ… Неужели я возвращаюсь в сон?

Я немного успокоилась, глотнув воды из стакана, но тут снова вздрогнула — ворон постучал в окно. Мне показалось, да? И всё-таки я тихо приоткрыла форточку, стараясь не запустить в комнату ветер, а сердце билось всё быстрее. Но уже, кажется, в груди, а не в голове. Я разглядела, что этот ворон всё же чем-то отличался от других птиц, но чем — понять не смогла. Чёрный, под светом луны оперение блестит и отливает синим и виноградным цветом, а глаза умные — будто бы всё понимает. В его клюве — письмо в конверте с печатью, но совсем маленьких размеров — не больше двух дюймов. Дрожащими руками я взяла конверт из лап птицы. Мало ли — ворон может быть просто дрессированным. Алыми буквами на конверте были написаны только цифры — комбинация единиц и нулей, и у меня почему-то промелькнула мысль, что написаны они кровью. «Глупости!» — подумала я, а вслух спросила: «Ну и что это?» Ворон только тут же улетел — разумеется, а чего я ждала? Огорчение отозвалось неприятной ноющей болью, но предвкушение чего-то странного и необычного заставило меня сесть за стол и достать ручку.

В горле хрипело, ведь я, к своему же неудовольствию, заболела в зимние каникулы, и уже несколько дней не выходила из дома. Поэтому такая «встряска» от ворона была мне на пользу.

Я села за стол и достала одну из немногих тетрадей, что ещё не были исписаны моими заметками и рассказами. Мысли то возвращались к числам на листке и чистой тетради, то улетали в небо вслед за вороном. Сейчас это казалось мне полным бредом, и я даже предположила, что это просто сон, но, ущипнув себя, убедилась в реальности событий. Если я кому-нибудь расскажу это историю, они, конечно, подумают, что я или сказочница (что было правдой), или сумасшедшая. А родители и вовсе вызовут врача, подумав, что я в бреду. Посреди ночи ворон постучался ко мне в окно и отдал письмо с какими-то непонятными цифрами. Единственный человек, которому я могла рассказать эту историю — это… разве что я сама. Я прикрыла глаза и, пытаясь сосредоточиться, стала искать цифры, которые могли мне о чём-то говорить. Разумеется, здесь зашифрованы какие-то слова, то есть нужно как-то связать эти цифры с буквами.

Тогда я подумала, что это номер карты или какого-то документа, но оказалось, что и это предположение ошибочно.

Я просидела час или полтора, разгадывая цифры, включила систему распознавания двоичного кода, попробовала перевести на разные языки. И мне в голову пришла идея — есть ведь различные методы сказать одно и то же разными знаками — например, различными азбуками. Морзе. Что если послание здесь зашифровано именно так — как раз две цифры чередуются, это будто бы точка и тире. Осталось только понять, какая цифра — точка, а какая — тире, и, если я права, код будет разгадан не больше, чем через полчаса.

Голова уже ужасно болела, хотелось спать, а я настырно сидела и разгадывала код, который попал ко мне таким странным образом. Точка — ноль, тире — один. «Вантовый мост, полдень», — вот что гласило письмо. А смысл так всё усложнять? Я ещё несколько минут сидела, смотря в окно над столом, подперев щёки руками.

Разумеется, мне очень хотелось пойти. Но что я скажу родителям — куда тринадцатилетняя, да ещё и больная девчонка собралась посреди дня? Я вышла на балкон, и почти тут же вернулась в спальню, покрывшись мурашками. Скажу, что хочу проветриться, и обязательно пойду. На мосту людей достаточно, так что бояться мне нечего. А пока было бы неплохо поспать — уже шесть утра!

Именем ночных звёзд, да придёт ко мне сон и не пропадёт любопытство…

Как бывает всегда, утром я совсем не желала вставать, хотела вообще забыть про всё это, никуда не идти, но, увидев рядом с собой листы со вчерашними усердными попытками разгадать код, всё-таки поднялась с кровати, и по рукам пробежал холод. Ужасно хотелось спать. Я медленно, на ватных ногах подошла к шкафу и оделась, натянула поверх всего тёплый свитер и только тогда отправилась на первый этаж, завтракать, бросив в карман конвертик с письмом и собственный листок с разгадкой.

— Вы сегодня рано, — пошутил отец, видя мои сонные глаза и руки, не отрывавшиеся от лица. Я натянула улыбку и тихо засмеялась:

— Плохо спала ночью, — завтрак уже был почти готов.

— Зачем тогда поднялась? — мама, уже собравшись ехать на работу, выглянула из-за двери в гостиную. Я только неопределённо пожала плечами и не стала ничего говорить. Пожарив себе гренки, села за стол под пристальный взгляд отца. Мама на прощанье поцеловала нас обоих и с улыбкой выскочила за дверь, кухню обдало холодом, я вся будто бы покрылась льдом. Иногда я удивлялась, как она умудряется оставаться такой лёгкой и подвижной — будто бабочка… или скорее трудолюбивая пчёлка. Этим я от неё отличалась. Я была любопытной, но не трудолюбивой. Хитрой, но не мудрой. Талантливой (относительно, конечно), но не стремительной.

Как часто бывает, отцовский рыжий цвет победил каштановый, и потому моя огненная шевелюра выделялась в толпе, а веснушки, словно рассыпавшаяся ягода, покрывали нос, щёки, плечи и шею. Бледноватая кожа, которая летом тоже покрывалась неяркими веснушками, и прямой нос, и тонкие губы, и густые тёмные ресницы. Я любила подчёркивать свою индивидуальность изумрудными, почти в тон глазам, платьями, блестящими заколками поднимала волос. От папы мне достался высокий рост — хотя, наверное, скорее средний — я была выше мамы, но не выделялась этим среди одноклассников — и, наверное, кое-какие черты характера. Сложно говорить о самой себе…

— Пап, можно мне поехать в город? — спросила я, когда он встал из-за стола. Отец поднял брови.

— Неужели? А я думал, ты болеешь, — многозначительно погрозил пальцем отец, но я наделась и догадывалась, что он шутит.

— Мне надоело целыми днями сидеть дома. Я ненадолго, правда. Ну пожалуйста, — я наклонила голову и жалобно посмотрела блестящими изумрудными глазами, которые папа называл кошачьими.

— Ладно, иди. Только матери не слова, иначе мне попадёт! — он ослепительно улыбнулся и, накинув куртку, вышел из дома. Я осталась одна — ключ лежал на тумбочке, а на часах уже половина одиннадцатого — мне, честно говоря, никуда не хотелось идти с насморком и хрипотцой в голосе, когда на улице мороз и тучи. Но любопытство во мне всегда побеждало всё остальное. Это было как преимуществом, так и недостатком.

Я не стала снимать тёплый свитер, надела куртку и прихватила рюкзак, выскакивая из дома и подпевая любимым песням на ходу. Ничего не замечая и танцуя, я закрыла дверь. А когда обернулась и сделала шаг в сторону дороги, замерла — ворон сидел на калитке и асинхронно моргал янтарными глазами. Вот тогда я и поняла, чем этот ворон отличался от всех остальных — глазами. Я с минуту постояла, не шевелясь, а потом подошла ближе. Птица поднялась в воздух, но не улетела — кружила над моей головой, останавливаясь на ветках и чужих домах. Мне казалось, что она за мной следит, хотя, наверное, это просто глупость после всего увиденного ночью. Когда я подходила к станции, ворон, последний раз метнув на меня взгляд, поднялся выше и улетел. Я спустилась к метро, прошла через турникет и запрыгнула в вагон, а уже через час была у Вантового моста.

Я скучала по центру, не была здесь больше недели. И вот он — Вантовый мост. Не такой большой, как центральный, но сложно найти здесь то, что я ищу. А собственно, что я ищу? Я ведь понятия не имею, кто отправил мне письмо, да ещё и таким странным способом. Теперь мне показалось глупой идеей приехать сюда — я стояла, как сумасшедшая, посреди улицы, и глупо смотрела на мост, не замечая вокруг толкающих меня людей. Полдень ещё не настал — оставалось пять или шесть минут. Я подошла ближе к месту встречи и через толпу направилась к середине. Вот часы на руке щёлкнули — двенадцать часов дня. Я продолжала стоять, не понимая, чего жду. Неужели всё зря? Зря я с таким нетерпением ждала полудня и засыпала со счастливой мыслью о приключениях, зря не спала полночи, зря…

В конце моста, метрах в тридцати от меня сидела знакомая птица… Я поражённо смотрела на неё. Это было уже пределом странностей. Подошла ближе, ворон не улетал. Я протянула руку к его оперению, и даже тогда он не шевельнулся. Гладкие перья на солнце блестели и отливали не только синим, но и бирюзовым, и фиолетовым, и всеми цветами мира. Как радуга после дождя, как сам дождь, как полупрозрачный туман…

— Чего я жду? — шепнула я самой себе, но не уходила, продолжая поглаживать ворона рукой без перчатки. Тогда моей ладони коснулось что-то холодное, и упало на землю. Я наклонилась — перстень. Перстень в виде головы ворона, который идеально мне подходит. Я поднялась — ворона не было. Причём не было нигде — я не нашла его очертаний в небе, под мостом или на одном из домов. Может, спрятался в деревьях. Сначала зашифрованное письмо, теперь это… Неужели и кольцо ворон бросил?

Я почти не чувствовала холода, подбирающегося к сердцу и горлу, но в итоге всё-таки сдалась — направилась в ближайшее кафе, чтобы хоть немного согреться. И когда умиротворяющее тепло согрело тело, ужасно захотелось спать. Чёрт бы побрал этого ворона!

— Девушка, вам плохо? — официант, парень лет двадцати, коснулся моего плеча, а я ничего не могла ответить, только слабо кивнула головой, но вышло не слишком убедительно. Он с силой дёрнул меня за плечи и поднял — я пошатнулась. Сама не знаю, что со мной случилось — я уже вроде бы почти выздоровела, да и никогда не случалось такого, чтобы мне было настолько плохо, что я не могла встать и заговорить. Через пять минут я уже сидела на переднем сиденье старой машины, а на месте водителя — тот официант. Он то и дело на меня тревожно поглядывал, а я не могла даже ответить, глаза были полузакрыты.

Неужели до палаты он нёс меня на руках? Может, так всё и было.

— И что с ней? — я сквозь сон услышала голоса — официанта и врача.

— Просто сильный шок. О ней уже позаботились, так что…

— Шок? — удивлённо переспросил парень. — Просто шок? — в его голосе явно слышалось недоверие.

— А вы, собственно, кем ей приходитесь? — подозрительно спросил врач, разозлившись на то, что его перебили.

— Я её брат, — без тени сомнения ответил парень. — Сводный, — я беззвучно фыркнула.

— Когда ей стало плохо?

— Я не знаю. Она пришла ко мне часа два назад, минут десять всё было нормально, но потом она почти перестала двигаться.

— Тогда вы отвезёте её домой, когда проснётся. Могу я посмотреть ваши документы? — и они ушли. Я так и осталась лежать с полуоткрытыми глазами, но совсем скоро опять провалилась в сон, хотя знала, что мне пора ехать.

А когда я открыла глаза, на улице уже темнело. Я подскочила с кровати и обшарила глазами комнату.

— Куда ты так торопишься? — я вздрогнула и обернулась — в самом углу палаты на жёстком стуле сидел тот официант. Сейчас я могла нормально его рассмотреть, и поняла, что он был старше, чем показался с первого взгляда. Сначала я не могла понять, чем он отличается от других, но потом с некоторым удивлением заметила, что волос его был пепельного цвета и прекрасно сочетался как с серыми глазами, так и с белым свитером. Кожа бледна, почти в контраст моей, хотя я никогда не была смуглой. «Будь он героем книги, точно стал бы вампиром», — подумала я.

— Домой, меня родители потеряют, — смущённо ответила я. Он пожал плечами и поднялся.

— Я Эрик, — парень подал мне сумку.

— Ива, — я кивнула и проследовала за ним по коридорам и на улицу, остановившись перед машиной.

— Я тебя сюда привёз. Да и до остановки идти по такой темноте… — он ждал, пока я сяду, чтобы закрыть дверь. Что же, выбора не оставалось… Я поправила переднее кресло и пристегнулась, достав телефон из сумки. Папа с мамой не звонили, значит, сами ещё не вернулись и не заметили моего отсутствия. Я заволновалась — уже шесть вечера, совсем скоро они будут дома, а первой — мама.

— Где ты живёшь? — спросил Эрик, повернув ко мне голову.

— Касл Хилл, — буркнула я, не желая называть номер дома. Эрик прикрепил телефон и включил навигатор — это не совсем внушало доверие, но чего я ещё ожидала — он не обязан знать все переулки города.

— Слушай, а… Что с тобой всё-таки случилось? — осторожно спросил Эрик. Я опасливо на него покосилась.

— Мне стало плохо, не выспалась, наверное. И спасибо, что помогли мне… Эрик.

— Да пожалуйста, — он пожал плечами и на миг повернул голову ко мне. Я внезапно вспомнила настоящую причину своего состояния… Как будто молнией пронзило.

— Кольцо, — испуганно произнесла я, на секунду прикрыв глаза.

— Что?

— Вы не находили кольцо, когда… отнесли в меня машину… в смысле меня в машину? — я взволнованно перебирала руками волосы, стуча ногами по креслу. Эрика это ужасно отвлекало.

— Простите, Ива, мне было немного не до этого, — я увидела, как он ухмыльнулся.

— Но… — я перерыла уже всю сумку — перстня не было. — Мне нужно это кольцо!

— Ничем не могу помочь.

— Это вы виноваты! Зачем вообще было куда-то меня везти? — я разозлилась. Я ради этого ворона всю ночь не спала, а это кольцо вселяло хоть какую-то надежду на разгадку. А из-за этого Эрика всё напрасно!

— Ну знаешь, Ива, тебе было плохо, и…

— А кто вас просил меня куда-то уносить?

— Да успокойся ты! — он сам стал ускоряться всё чаще, и мы почти уже добрались до парка, который был рядом с моим домом.

— Останови машину, — процедила я, закипая. Он меня уже раздражал — этот самовлюблённый деспотичный и…

— Где ты живёшь? — громко спросил он, перебивая мои мысли.

— Останови машину, я сказала! — я поднесла руку к двери. Эрик затормозил у обочины, тревожно вглядываясь в моё лицо.

— Всё нормально? — тихо спросил он.

— Нет! — с вызовом ответила я, хлопнув дверью со стороны улицы. Быстрым шагом направилась дворами к дому, не боясь, что со мной что-то случится — дом уже совсем близко, а на улицах — люди.

Могла ли я двадцать четыре часа назад подумать, что буду злиться из-за потери кольца, которое отдал мне ворон, когда я пришла на мост по его же наводкам? Конечно, нет. Если бы кто-то сказал мне об этом сутки назад, я бы подумала, что это глупая шутка. Дойдя до калитки, я услышала с другой стороны дома звук захлопывающейся двери машины. Скрипя снегом под ногами, быстро вбежала в дом, скидывая на ходу мокрую от снега куртку с шапкой. Повесила одежду на батарею и мигом поднялась в свою комнату на втором этаже, прикрыв дверь. Задыхаясь и кашляя, опустилась на кровать, достав книгу и пытаясь успокоиться. Уже через минуту дверь тихо приоткрыла мама.

— Привет, — я улыбнулась, приподнявшись с кровати. Мама, снимая шарф, улыбнулась в ответ.

— Ты как здесь, не скучала?

— О, нет, скучать мне не удалось, — ответила я, и мама уловила здесь сарказм, которого на самом деле не было. — Ты с папой?

— Да, подхватила его у офиса. Сейчас будем ужинать, я заказала пиццу, — она многозначительно взглянула на меня — иногда, когда я оставалась одна, готовить ужин приходилось мне. — Ты какая-то раскрасневшаяся, — мама подошла к кровати и приложила руку к моему лбу. И как это можно заметить в темноте?

— Я просто спускалась на первый этаж, — в дверях показался папа, я помахала рукой. И раздался звонок в дверь — трель соловья слышно было по всему дому.

— Спускайся ужинать, — мама с папой ушли, а я, поднявшись с кровати и глядя в окно, жалела, что так стремительно покинула Эрика. Он мог мне помочь найти кольцо… А что, если ворон прилетит снова? А если это кольцо вообще было не для меня?

Ночью я засыпала с мыслью о том, чтобы завтра прийти в кафе и попросить Эрика о помощи. Но завтра суббота, и мама с папой будут дома… И я думала, что же мне им сказать, и куда идти, и даже снились мне угрюмые лица родителей и ворон. Его громкое карканье — и я проснулась. Села в кровати и поняла, что ворон мне не приснился. Он сидел с обратной стороны оконного стекла и громко кричал, привлекая моё внимание. В клюве — снова письмо, только в этот раз больше прошлого по размерам, официальное и с адресом. Я, опасливо покосившись на дверь, открыла окно. Птица гордо прыгнула на стол и выронила письмо, но не желала улетать. Я, улыбнувшись, окно закрыла, чтобы холод не захватил комнату. Пока открывала письмо, ворон пил воду с моего стакана у кровати, сверкая на меня глазами. Совсем не боится! И мне это нравилось.

Конверт из чуть желтоватой, пергаментной бумаги. Запечатан сургучом с эмблемой непонятной птицы, держащей в клюве четырёхлистный клевер. И адрес написан: «Эдинбург, Касл Хилл, Ива Адлер» — алыми буквами. Я дрожащими руками распечатала письмо…

Директор,

Кристиан Людвиг Ровенбах

Уважаемая мисс Адлер!

Мы рады информировать Вас, что Вам предоставлено место в академии «Аристел».

Просьба прибыть в парк им. Вондела шестого числа сего месяца ровно в полдень. Иметь при себе:

— Перстень, присланный почтой Универсалов;

— Одежду и личные вещи на учебный год (до 1 ноября);

— Данное письмо;

— Разрешение на обучение в академии от родителей или опекунов (шаблон для заполнения прилагается).

Я нахмурилась и подошла к компьютеру, написав в поиске: «Академия Аристел». Ничего не найдено. Вопросительно взглянула на ворона, будто он мог что-то ответить. Он играл с моей заколкой, не обращая больше ни на что внимания.

Я не знала, смогу ли теперь заснуть. Под подушкой лежало письмо, будильник заведён на восемь утра, а на шкафу, укрывшись собственным крылом, спит ворон, растения отбрасывают тени на занавески. А я думала не о странности событий, не о том, что подумают родители об этой академии, о которой даже нет информации. Я думала о том, как мне найти кольцо, как успеть в кафе, где оно, скорей всего, потерялось, как оттуда быстро доехать до парка, чтобы не опоздать к назначенному времени. Парк огромен — я понятия не имею, куда именно должна подойти, и кто меня там будет ждать, и подпишут ли родители разрешение на обучение, и отпустят ли утром в кафе… В мыслях была путаница, но в итоге я всё-таки заснула, ворочаясь в кровати и вызывая презрительный взгляд ворона.

Будильник прозвенел, и я на миг подумала, что всё это мне приснилось, но убедилась в правдивости событий, когда ворон спустился со шкафа на стол, видя, что я проснулась и встала.

— Ты останешься со мной? — тихо и удивлённо спросила я, улыбаясь. И мне показалось, что ворон едва заметно кивнул головой. Или не показалось?

Я встала, оделась и ушла в ванную — ворон перебрался ко мне на плечо, вцепившись в него когтями. Улыбка до ушей не сходила с моего лица, я услышала топот родителей — они тоже проснулись. И мы одновременно с папой вошли в кухню — он поражённо уставился на моё плечо, замерев в дверях.

— Кто это?

— Ворон, — улыбка всё ещё не сходила с моего лица. А за папой показалась мама: «Что за очередь?», и тоже остановилась, глядя на меня.

— Он прилетел ко мне ночью, — ответила я на их безмолвный вопрос. — У меня есть кое-что поважнее, — я поняла, как тяжело будет объяснять им все вчерашние события, и решила некоторые подробности опустить. — Мне пришло письмо из академии «Аристел». Там написано, что в этой академии предоставлено место для меня, и что я должна явиться сегодня в парк Вондела с разрешением на обучение от родителей, одеждой и личными вещами на учебный год, перстнем ворона и письмом.

— Перстнем? — мама вошла в кухню и внимательно меня слушала, не таращась больше на птицу.

— Да. И этот перстень я потеряла вчера в кафе. Поэтому сейчас собираюсь поехать туда, чтобы его поискать.

— Подожди, а что… что вообще за академия? — подал голос отец.

— Я не знаю, но хочу это выяснить. Письмо выглядит довольно официальным, да и ворон… настоящий.

— А ворон как-то связан со всем этим?

— Э… — я помялась. — Вообще-то, он принёс письмо.

— Принёс письмо? — родители снова уставились на птицу, а тот асинхронно моргнул и чуть наклонил голову. Глаза его отличались от глаз других, обычных воронов — они были не тёмными, а светло-кофейными, я называла этот цвет янтарным. Каким-то образом мама, не задав больше ни одного вопроса, отпустила меня. Я несколько секунд стояла, не веря её словам и своей удаче.

Родители, внимательно прочитав письмо, подписали разрешение — папа, размашистыми буквами с мягкими закорючками на пол-листа, и мама, строго и аккуратно, жёстко и красиво. В кафе они отправили меня одну, а в парк пообещали приехать, только не к полудню, а чуть позже.

А я подумала: «Интересно, почему письмо прислали сейчас, в декабре, а не в конце лета или хотя бы в начале учебного года?» И снова заглянула в письмо, уставившись на слова «личные вещи на учебный год (до 1 ноября)». Учебный год до первого ноября… Странно. Может, там учиться начинают в начале нового года, а не после лета?

Но особо задумываться и медлить некогда — я отправилась на остановку. Ворон всё также сидел у меня на плече, покачиваясь, и вызывал кучу взглядов и шепотков. Из-за холода пришлось закутаться в шарф и тёплое пальто, надеть перчатки и высокие сапоги. Когда я зашла в кафе, щёки были румяными, а руки, казалось, онемели. Ворон остался со стороны улицы, сидел где-то на выпирающей стене дома или крыши. И вот, напротив меня — Эрик, обслуживает какую-то молодую пару. Я подошла ближе к нему, а в животе что-то рухнуло — я ужасно волновалась.

— Вы что-то хотели? — Эрик обернулся, услышав моё дыхание, а может, заметив меня краем глаза.

— Я… да, я, в общем-то… хотела попросить о помощи, — залепетала я, но быстро взяла себя в руки. — Вчера я оставила здесь перстень с вороном, и хотела бы его забрать, — Эрик меня узнал, кивнул головой, отошёл на минуту, что-то шепнул другому официанту, и пригласил меня за столик у самого окна. Я покачала головой:

— Я очень тороплюсь, простите…

— Садитесь, — Эрик настоял — подвинул стул, чтобы я села, а сам приземлился напротив. — Так ты всё-таки ищешь кольцо?

— Да, оно мне очень нужно. Ты его видел? — он покачал головой, и моё сердце ушло в пятки. Я хрипло переспросила:

— Нет?

— Нет. Никакого кольца не было, когда я пришёл сюда. Правда, немного опоздал…

— Опоздал?! Ты опоздал, зная, что где-то здесь лежит кольцо, за которым я обязательно приду, и которое потерялось по твоей вине? — всё волнение исчезло, остался только гнев. Ну и что мне делать без перстня ворона?

— Знаешь, Ива, не моя вина, что тебе стало плохо, я обязан помогать своим клиентам, так что… — я резко поднялась из-за стола — так, что упала подставка с салфетками. Быстрым и гордым шагом направилась к стойке, цокая сапогами, и остановилась у высокого стола.

— Позовите администратора, пожалуйста, — грубо сказала я, чуть приподнявшись на цыпочках, хотя в этом не было необходимости. Девушка с ярко-розовыми волосами с улыбкой мне кивнула, эффек