Марина Ясинская

 

 

Художник: Татьяна Петровска

глава 1

Это путешествие через Тумарье было совершенно не похоже на прежние. Какие-то переходы давались Вике проще, какие-то — намного тяжелее, но такого, как сейчас, не было никогда.

Клубящаяся тьма оставалась всё такой же непроглядной, зловоние — таким же отвратительным, а чужие обиды и страшные воспоминания всё так же пытались проникать в сознание и притворяться Викиными. Но девочка будто наблюдала за всем этим со стороны. Не как за происходящим на экране телевизора, конечно; Вика прекрасно понимала, что Тумарье окружает её по-настоящему и всё происходящее — реально. Она ощущала липкие прикосновения чёрного тумана и боль чужих эмоций, но это было лишь слегка неприятно — и не более. Ничто не задевало её по-настоящему глубоко.

Вика однажды уже переходила через Тумарье с мыслью, что, должно быть, к нему привыкает, потому что его атаки ощущались не так сильно. Но этот раз не шёл ни в какое сравнение даже с самым лёгким из прежних. И Вика точно знала: дело не в её закалке и даже не в осколке Сердца или Ванильке, ведь и тот и другая были с ней и раньше, в предыдущих переходах с Осколка на Осколок. Нет, сейчас всё дело было в том, что Вика шла через Тумарье вместе с папой и он крепко держал её за руку. И оказалось, что, когда он рядом, ни одна из плохих эмоций, которыми атаковал её чёрный туман, не могла по-настоящему ранить.

Вику почти не удивило сделанное открытие, ведь, если подумать, это совершенно очевидно: когда рядом родные люди, которые держат тебя за руку — образно или буквально, — то любую боль пережить намного легче, обида будет казаться не такой горькой, а злые или завистливые слова и вовсе могут отскочить, потому что на тебе невидимая, но крепкая броня поддержки и любви близких.

Почему-то вспомнилось, как в прошлом году Вику за что-то невзлюбила новенькая из параллельного класса. Она постоянно говорила ей гадости и насмехалась. Поначалу Вика очень расстраивалась. Даже стала переживать, что какие-то обидные вещи могут оказаться правдой. Вдруг Вика действительно неуклюжая и нелепо одевается? Вдруг все и правда смеются за её спиной? Вдруг у неё нет настоящих друзей? Но когда она поделилась этим с мамой, а та утешила её и развеяла сомнения, слова новенькой растеряли свою силу, и с той поры Вику не задевали. Да, неприятно — но не более. А когда новенькая поняла, что её гадости уже не ранят, то сама отстала от Вики.

Но дело было не только в папе. Да, именно его присутствие защищало от атак Тумарья больше всего, но в этот раз вместе с Викой через Тумарье шли и её друзья: Лукас, Маркус, Эрик, майстер Цверг… Девочка ощущала их присутствие, и оно тоже было силой, ограждающей от натиска чёрного тумана.

И наконец, впереди сияла, словно яркая звезда, цель. И не просто цель, а Цель, с большой буквы. Встреча с мамой. Человек-Одуванчик рассказал, что армия Морской Стражницы собралась на Осколке под названием Заркана́, так что на этот раз Вика точно знала, где находится мама, и это означало, что уж теперь-то они наверняка встретятся! И эта Цель тоже будто отталкивала Тумарье, не давала ему приближаться.

«Вот и в обычной жизни нужно так делать, — думала Вика, шагая рядом с папой. — Держаться своей цели. И, если помнить о ней, тогда все мелкие неприятности и обидные слова будут нипочём».

Маркус уверенно вёл маленькую процессию через Тумарье. Выглядел темноход как обычно, но Вике почему-то казалось, что груз ответственности за соединение Сердца Восьмирья на него давит. Так и хотелось подойти, взять за руку и утешить, но Вика знала, что он этого не потерпит. Что реально могло бы помочь Маркусу, так это мечта…

Вика вздохнула. Мечта к темноходу так и не прилетела.

Рядом с Маркусом шагал Лукас. Когда они только вошли в Тумарье, Вика по привычке хотела взять приятеля за руку; воспоминание о том, как она едва не потеряла его на пути из Ово в Куузу, видимо, навсегда останется с ней.

— Ты чего? — удивился Лукас. — Я же теперь тоже темноход! Забыла?

— Ой, точно! — воскликнула Вика и порадовалась про себя, что Лукас не обиделся.

Впрочем, она вообще не могла припомнить, чтобы он когда-то на неё обижался. Именно за это Вика его и любила, ведь настоящие друзья всегда понимают: даже если ты что-то ляпнула или сделала не подумав, то не со зла и не нужно раздувать из этого проблему.

Однако время от времени Вика всё равно бросала на Лукаса оценивающие взгляды — просто чтобы убедиться, что он в порядке. Так, на всякий случай. И была благодарна за темноту вокруг, ведь так приятель не заметит, что она за ним присматривает.

За Эрика Вика не беспокоилась: он раньше уже ходил через Тумарье, и успешно. За папу — тем более. И не только потому, что он бывал в чёрном тумане, но ещё и потому, что, если его присутствие рядом так благоприятно влияло на неё, скорее всего, ему тоже легче оттого, что она с ним.

Оставались майстер Цверг и трое его соратников-сопротивленцев. Вика периодически оборачивалась, чтобы проверить, как они там, не отстали ли. Пока все держались, но в чёрных клубах лиц было не видно, и Вика не могла определить, как они себя чувствуют, начало ли в них просачиваться Тумарье или нет. Она лишь надеялась, что идти осталось недолго и уже совсем скоро они выйдут к Заркане.

* * *

Вика зажмурилась от слепящего солнца — так внезапно расступилось Тумарье. А когда девочка привыкла к яркому свету и смогла наконец осмотреться, то ахнула.

Они были в пустыне. Но не в песчаной, с золотистыми барханами и величественными верблюдами, которые так красиво смотрелись на рекламных плакатах, заманивающих в отпуск в экзотические страны. Нет, эта пустыня была красной и острой, усеянной кирпичного цвета валунами, коричневатыми булыжниками покрупнее и мелкой каменной крошкой ржавого цвета. Насколько хватало глаз, ничего живого было не видно: ни деревца, ни кустика, ни травинки, ни даже кактуса.

— Значит, это и есть Заркана, да? — немного растерянно спросила Вика, сама не зная зачем, ведь ответ был и так очевиден.

Не то чтобы она ждала, что их будет встречать торжественная делегация во главе с мамой, или рассчитывала, что они выйдут из Тумарья прямо к собранной ею армии. И всё же…

Ванилька коротко чирлыкнула и деловито спряталась в Викином рюкзаке. Похоже, ей здесь что-то не понравилось. То ли ландшафт, то ли цвет, а может, температура воздуха. Вика никогда не видела карт Восьмирья до Раскола, но подумала, что эта часть мира, должно быть, располагалась в районе их экватора — такая тут стояла жара. И это несмотря на самый разгар зимы! Делирис мог похвастаться мягким климатом, там даже поздняя осень ощущалась словно конец привычного Вике августа. Но тут! Тут было настоящее пекло.

— Интересно, как далеко отсюда город? — задумчиво произнёс бородач из Фортуги и вытер блестевшую от пота лысину.

— Надеюсь, не очень, — отозвался Эрик. — Иначе мы поджаримся прежде, чем туда доберёмся. Кстати, кто-нибудь знает, куда конкретно нам нужно идти? Где именно Морская Стражница собрала армию?

— Насчёт армии не знаю, а город там, — сказал Маркус и указал пальцем направление.

Вика прищурилась, пытаясь разглядеть, на что показывает темноход. «Король», — поправила она себя. Маркус больше не был темноходом, он — правитель здешнего мира. Или когда-то им станет… Правда, до конца привыкнуть к этой мысли девочка пока ещё не смогла.

— Откуда ты знаешь? — недовольно пробурчал майстер Цверг; он изрядно запыхался в своём, как всегда, пышном наряде и сейчас аккуратно снимал с себя ярко-оранжевый пиджак, в котором по случаю торжества пошёл во дворец. — Я, например, там ничего не вижу.

— И я, — подтвердил Лукас, вглядываясь в горизонт.

— И я, — присоединился носач из Ланубы.

— Я тоже не вижу, — ответил Маркус, а потом нехотя пояснил: — Но чувствую направление. Точнее, чувствовал его в Тумарье. А сейчас, когда мы вышли, нужно просто его придерживаться.

— Ты чувствовал направление, — повторила Вика. — Как это?

— Да вот так. Откуда, ты думаешь, темноходы знают, куда именно идти в Тумарье, чтобы выйти на нужный Осколок?

— Ну, вы же вроде бы сотрудничали с майстером Куртисом, он вам давал изучать свои карты.

— Давал. Но опять же, когда ты оказываешься в Тумарье, карта становится бесполезна, ведь там сразу же теряешь ориентацию.

Вика вспомнила, как заблудилась в поначалу крошечном облаке Тумарья, которое сама по глупости вызвала в Делирисе, и куда оно её в итоге занесло, и задумчиво кивнула. Да, видимо, темноходам, кроме способности противостоять атакам чёрного тумана, нужно ещё и особое чутьё… Или какие-то другие способы, если вспомнить, как Лукас рассказывал про ведущую его через тьму ночную радугу.

— Ладно, пойдёмте скорее к городу, — сказала Вика, а про себя подумала, что лично она готова бегом бежать — так ей хотелось поскорее встретиться с мамой.

* * *

Каких только уже городов Вика ни навидалась в Восьмирье! Были на её пути и игрушечно-красивый Ово, и разноцветный Куидам, и мрачная прибрежная Фортуга, и угрюмая приземистая Кууза, и яркий солнечный Варекай, и крошечное поселение а-ля Дикий Запад возле Лабиринта, и, конечно же, великолепный, роскошный Делирис. Но Заркана не походила ни на один из них!

Этот город, казалось, был не построен людьми, а вырос из камней, щедро усыпавших пустыню. И — он был совершенно, абсолютно пуст. И не потому, что жители попрятались в домах от жары или чужаков. Нет, Заркана была заброшена, и, похоже, уже давно.

А ещё здесь так и смердело Тумарьем, хотя город находился довольно далеко от стены чёрного тумана.

— Интересно, и давно тут так? — пробормотал Лукас, оглядывая царящее вокруг запустение. — И самое интересное — почему?

— Так пустыня же, — пробормотал Эрик.

— Она, наверное, всегда была пустыней — зачем тогда тут изначально было город строить? — парировал Лукас. — Ещё и воняет вон как! — наморщил он нос.

— Зато понятно, почему мама именно здесь решила собрать армию, — сказала Вика. — Если в городе нет людей, значит, не будет и шпионов, которые могут донести констеблям. Идеальное место, чтобы спрятаться до поры до времени.

— Если у неё тут и правда целая армия, то почему же я её не слышу? А ведь в вымершем городе каждый звук должен разноситься на всю округу, — ворчливо заметил майстер Цверг, с самого начала без особого энтузиазма отнёсшийся к идее идти навстречу Морской Стражнице. — То ли никакая это вовсе не армия, а так, горстка людей, то ли они очень хорошо спрятались, то ли…

— То ли что? — насторожилась Вика.

— То ли их здесь больше нет, — ответила за майстера Цверга женщина с Куидама, с мрачным видом наматывая косичку на палец.

— И куда же это они могли подеваться?

— Вот и мне интересно, — зловещим тоном сказал майстер Цверг.

И Вика не на шутку заволновалась. И правда, Заркана была довольно небольшим городом — с высоты близлежащего каменистого холма можно было легко разглядеть противоположную окраину. Да ещё и полностью опустевшим. Почему же армии не видно и не слышно?

Папа не стал тратить время на бессмысленные гадания.

— Разбиваемся по двое — и прочёсываем улицы, — начал командовать он. — Дайс, Вега и Андерс — туда, — сказал он троим сопротивленцам, и Вика постаралась запомнить их имена. Неловко как-то — столько времени провели вместе, влипли не в одну передрягу, а те для неё — по-прежнему безымянные бородач с Фортуги, женщина с Куидама и носач с Ланубы.

— Майстер Цверг и Эрик — в ту сторону, — продолжил тем временем распоряжаться папа, — мы с Викой — сюда, а остальные — проверить вон те переулки. Встречаемся на противоположной окраине, у столбов… Или это скульптуры?

Папа чуть склонил голову, рассматривая возвышающиеся вдали загадочные сооружения. Стоящие полукругом, они напомнили Вике одновременно и Стоунхендж, и инукшуки — пирамиды, выстроенные из аккуратно сложенных друг на друга камней.

— Да что толку? И так ясно, что никого здесь нет, — проворчал майстер Цверг, но всё же направился в отведённую ему часть города в компании Эрика.

Его слова будто повисли в тишине — и прижали своим весом остальных. Избегая смотреть на Вику и друг на друга, все разбрелись в стороны.

глава 2

Вика с папой остались вдвоём и без промедления принялись исследовать «свой» район. Улицы больше напоминали хорошо протоптанные тропинки, нежели проложенные дороги. Они петляли среди домов, похожих на каменные нагромождения, внутри которых соорудили жилища. Вике казалось, будто в городке нет вообще ничего рукотворного и бывшие жители просто подстроились под то, что им дала природа, и использовали это как могли: закрыли проёмы дверьми, соорудили навесы, сложили на улице очаги. А сквозь некоторые отверстия, служившие, судя по остаткам ставен или штор, окнами, даже можно было разглядеть незатейливое убранство комнат.

— Думаешь, мама здесь? — тихо спросила Вика, когда впереди уже показалась окраина.

Они так и не заметили ни единого живого существа, и умом девочка уже понимала, что встреча с мамой снова откладывается на неопределённый срок, но в глубине души всё равно осталась какая-то крошечная часть надежды.

Папа вздохнул. Ему явно хотелось приободрить дочку, но обманывать он не стал.

— Не думаю, — признался он. — Армию мы бы уже наверняка услышали и увидели. В конце концов, не так уж просто её спрятать. Особенно — в таком месте.

Теперь тяжело вздохнула уже Вика. Ей начинало казаться, что воссоединения семьи так никогда и не произойдёт.

— А как вы с мамой познакомились? — спросила она — и чтобы отвлечься от грустных мыслей, и потому, что ей действительно было любопытно.

— А что тебе мама рассказывала? — ответил вопросом на вопрос папа.

— Она мне ничего не рассказывала, — призналась Вика и, испугавшись, что папа подумает худшее, добавила: — Мне кажется, ей было просто очень больно вспоминать, поэтому она про тебя и не говорила. А когда я стала старше и поняла, как её эта тема задевает, то сама перестала расспрашивать… Расскажешь?

— Конечно, — кивнул папа, и взгляд у него сделался мягкий и мечтательный. — Я ведь родом не из Восьмирья, ты знала?

— Как? — ахнула Вика.

— А вот так. Я родом из того же мира, что и ты. Но однажды, уже взрослым, я случайно попал сюда. Сам не знаю, каким образом. Это потом мне уже рассказали, как это бывает — в последний день месяца, с самым последним закатным лучом…

— Но, чтобы произошёл переход, у тебя должен быть с собой какой-то предмет из Восьмирья, — перебила Вика. — По крайней мере, так говорила тётя Генриетта, — чуть менее уверенно добавила она, подумав, что, возможно, способов перемещения между мирами больше, чем один. — У меня был мамин кулон, который оказался осколком разбитого Сердца здешнего мира. А у тебя?

— Не знаю, — пожал плечами папа. — Я, честно говоря, первый раз слышу про предмет из Восьмирья.

— Ладно. — Вика решила оставить эту загадку на потом. — Так как вы познакомились?

— О, это была та ещё история! — Папа улыбнулся воспоминаниям. — Когда ты перенеслась в Восьмирье, ты куда сначала попала?

— В Ово. Точнее, не в Ово, а в лес около города. Я шла домой среди заброшенных садов, шла, шла — а они всё не кончались. А потом сады превратились в лес, и я оказалась на окраине города.

— А у меня получилось немного иначе: я спустился в пешеходный переход и тоже шёл по нему, шёл — а он всё не кончался. Потом незаметно превратился в какие-то то ли подземелья, то ли коридоры — и они привели меня в странную комнату. Восьмиугольную, с высоченным сводом и куполом из разноцветных стёкол. Каменные стены украшены гобеленами, будто в старинных замках или дворцах, а в центре помещения — постамент.

Вика невольно затаила дыхание. Куда же попал папа?

— А на постаменте, на чёрной бархатной подушке, под стеклянным колпаком, лежал огромный драгоценный камень голубого цвета в форме сердца.

— Сердце Восьмирья! — ахнула Вика.

— Да, — кивнул папа. — Но тогда я этого не знал и сначала подумал, что попал в какой-то музей. А потом и глазом моргнуть не успел, как меня уже скрутили стражники. «Кто такой? Как ты тут оказался? Откуда узнал про это место?» — спрашивали они. А я был бы и рад ответить, да только сам ничего не понимал. Наверное, меня бы бросили за решётку, но тут вмешалась твоя мама. Она была начальницей стражи. И почему-то сразу мне поверила, когда я сказал, что понятия не имею, как здесь очутился.

— А потом? — спросила Вика, когда папа, глубоко погрузившись в воспоминания, замолчал.

— Она оставила меня дожидаться окончания её смены, а потом привела к себе домой. Выслушала мою историю и очень удивилась. Затем рассказала немного о мире, в который попал я, — и настала уже моя очередь удивляться. И тогда мы стали думать, как же мне вернуться домой, и гадать, есть ли в Восьмирье люди — или существа, — которые могут что-то об этом знать… И раз ты сама всё ещё здесь, значит, прекрасно знаешь, что найти ответы не так-то просто и вернуться домой по-быстрому не получится.

— Да уж, — усмехнулась Вика.

— Пока мы искали информацию, незаметно проходили дни и недели, складывались в месяцы, — продолжил папа. — Я полюбил твою маму и, честно сказать, уже больше не хотел возвращаться, потому что чувствовал себя таким счастливым, как никогда прежде. Дома я жил как все, но мне всегда казалось, что у картинки мира вокруг как будто бы приглушена яркость, словно смотришь на всё сквозь тусклый фильтр. Я даже радоваться не мог в полную силу, у меня всегда было ощущение, будто мне не хватает самой малости, чтобы наконец зажить по-настоящему, на все сто процентов. Но в Восьмирье, рядом с твоей мамой…

Папа немного помолчал, словно для того, чтобы разобраться в собственных мыслях и немного привести их в порядок.

— Знаешь, на что это похоже? — наконец продолжил он. — У меня словно не хватало кусочка души, он будто откололся и потерялся. И всю жизнь я жил, не подозревая об этом, а на глухую тоску по чему-то непонятному и недостижимому старался не обращать внимания. Но потом я оказался здесь, в Восьмирье, и этот недостающий кусочек души нашёлся. И, когда это произошло, всё встало на свои места, всё сразу стало ярким и чётким, полным и настоящим.

— И где же ты его нашёл? — с любопытством спросила Вика, гадая, как выглядят в Восьмирье осколки душ. Она их тут, кажется, ещё ни разу не встречала!

— Вернее спросить не «где», а «когда», — улыбнулся папа. — Я его нашёл, когда встретил твою маму.

...