Это вовсе не стихи. И не буквы, и не строчки.

Это просто из меня вдруг посыпался песок.

Продолбило сердце брешь в деревянной оболочке,

Загудели небеса, как гигантский пылесос.

Это вовсе не стихи. Это щепки, это щебень

Пух да перья, пепел, прах и бумажная зола.

Это вовсе не слова…

Это то, чем я была.

Это то, за что меня, может быть, любили люди.

Это всё, чем я могу расплатиться за приют

В ваших солнечных сердцах, светлых мыслях, трудных судьбах…

Это вовсе не стихи…

Это — то, зачем живут.

2017

Я кормлю голубей, обречённых на зиму.

Птицы падают с неба, друг друга коря.

Будет дарвински просто: насытится сильный,

Ну а тем, кто слабей — не прожить декабря.

Я стараюсь по-божески быть справедливой,

Но природа решает сама за своих:

Слабых бьют, и они отлетают пугливо.

И у них — как у нас.

И у нас — как у них.

1992

Уснуть. Бесшумно убежать

К своим счастливым сказкам детским.

Доехать к морю и раздеться.

И воздухом родным дышать…

И чувствовать своё величье.

И верить в миссию свою.

И слово нежное «люблю»

Любить и понимать. Как притчу.

Ничем не дорожить. Не знать,

Что будет жизнью всё изъято.

И в складках ситцевого платья

Коровку божью отыскать.

1992

Рев эволюции: выживут сильные

Черти в прекрасном аду!

Этот закон никого не помилует —

Скоро совсем пропаду.

Выживут ушлые юркие ящерки.

Ящерам юрским — хана.

Знаете, ангел записан в пропащие,

Ибо у чёрта — рога!

Выживут хамы и хамелеончики,

Правнуки злых обезьян.

Завтра, наверное, будет покончено

С Богом — он палку не взял.

Но… Сохранить каждой твари по паре бы

слабых…

Нашелся бы Ной!!!

Может быть завтра — совсем не по-дарвину

Будет устроен наш строй…

2000

Вот и осень. Желтеют листья.

Снова хочется ближе к близким.

Чтобы печь нагревала стены,

В сенях пахло золой и сеном.

Чтобы ветер гудел в трубу:

— Му-у-у-у!

Там меня заставят покушать,

И внимательно будут слушать

Слово каждое.

Каж-до-е!

И сопенье моё во сне.

2000