Привязанность к приемным родителям возникает только из доверия, из стопроцентной уверенности, что взрослый человек не испытывает ненависти, не отрицает твоего прошлого, находит в себе возможность принимать твоих родителей.
Привязанность к приемным родителям возникает только из доверия, из стопроцентной уверенности, что взрослый человек не испытывает ненависти, не отрицает твоего прошлого, находит в себе возможность принимать твоих родителей.
должны дать понять ребенку, что его чувства для вас важны. Вы не должны принимать это как нежелание быть с вами — вы тут совершенно ни при чем. Наконец, ни в коем случае не соглашайтесь „отвозить“ ребенка куда бы то ни было — теперь это ваш ребенок, и вы вместе должны все преодолеть!»
теперь живешь здесь, ты наша дочка, мы тебя любим, и никому отдавать не собираемся. Конечно, ты скучаешь по тем людям, которые были с тобой раньше. Расскажи про них — какие они хорошие, и как тебе с ними было хорошо. Давай напишем им письмо. Давай нарисуем для них картинку».
Кризис всегда заканчивается, и делает людей сильнее. Если, конечно, человек не сдался. Если не дрогнул, и не совершил непоправимого, не отдал ребенка назад, не разрушил свою и его жизнь.
— Лид, — сказала она, — я вот все думаю… Ей было страшно говорить дальше, и как-то неловко, — я вот все думаю, если бы, не дай Бог, моя Верочка оказалась в детском доме… Я имею в виду, в качестве сироты, — Аня вздрогнула, сама ужаснувшись подобному «мысленному эксперименту», — я вот все прикидываю, какие бы диагнозы ей поставили?
— Почему ей должны были поставить диагнозы? — Лидия явно не поняла Аниного хода мыслей, — она же здоровый ребенок?
— Ну да, она здоровый ребенок. Но вот смотри. Она же эмоциональная девочка, и самолюбивая. И если что не по ней, так она тоже истерику закатить может. И я сама, я же живой человек, я иногда злиться на нее начинаю. И наказать иногда так хочется, иногда думаю — «вот так бы и врезала!». А представь, что все это в детском доме, и если ребенок регулярно закатывает истерики, то ему ведь, получается, непременно «что-нибудь напишут». Таблетки будут давать, успокаивающие. А дальше — больше, ребенок замкнется. Замкнется — учиться не будет. Вот иногда приходит в гости кто-то, кто ей не очень нравится, так ведь она отказывается отвечать, как ее зовут, и смотрит так — исподлобья. Вот ты прикинь, если детдомовский ребенок отказывается отвечать, как его зовут? Сразу ведь в дебилы запишут, разве нет?
Зная Верочкин характер, можно было предположить, что таблеток и уколов будет становиться все больше и больше. Здравствуй, «овощная грядка»! А впрочем, кого это будет волновать? Оттуда не возвращаются…
».
Примечательно, что, например, французские социальные службы смотрят на это дело совсем по-другому. Они считают, что братьев и сестер из неблагополучных семей нельзя помещать в одну принимающую семью. Потому что они будут «воспроизводить деструктивные взаимоотношения». Проще говоря, привык один унижать другого — и будет делать то же самое
Вот она лежит, еще не проснулась от наркоза, вся в каких-то страшных трубочках, живая. И я живая. Уже не сволочь. Я ее люблю, каждой моей клеточкой. Я теперь отвечаю за нее перед Богом».
каждый наш тренинг подготовки принимающих семей мы приглашаем «опытных патронатных воспитателей». Приглашали и Юлию. Кто-то задал ей вопрос: «Скажите, а вы их любите?» Юлия задумалась. Надолго. Потом сказала: «Я не знаю. Иногда кажется, что люблю. Иногда — что тяну тяжелую ношу. Я их взяла, потому что понимала — или я, или никто. Они были слишком большие, их было двое. Одно я могу сказать твердо — у этих детей есть только я. И я их никогда не брошу».
