Оглавление

Сборник поэзии: «Время в форме нуара — The last past voice»

Пролог

«Научной, вожделеющей тоской тебе ведёт свой опус на развалинах — фортуна, как тобой измятое пальто, при оправдании из мук своей особы — на части разбираешь хаос жизни, на философском блюде собственной любви. Анахронизм при ценности невзгоды — по декадансу ищет свет другой, такой же чёрный — жалости немой и осторожной..»

Не путь от чёрной, взвешенной тоски твою запомнит тень и ложь на декадансе, что хочет от излюбленного слова обуздать причину — выбирать, то, что знакомо, или реальностью на отчуждении упущено в своём лице успеха красоты, что ты запомнил. Лицо лишь этой формулы несчастья, ты осторожностью своей обиды потчуешь за власть, от жажды выбираешь к слову масти пустяка — фигуры, на слитом обелиске жизненного упоения собой. Ведёшь тот долгий разговор над жизненной тоской, преграды философии в безличной памяти искомого лица, ища теперь всё больше лишь — вопрос, ты убеждаешь сам себя, что вырос. На этом верховенстве прока и идей, что усложняли мысленное время в твоём лице и плавали сомнением, всё также уходящей красоты, понурой бытия инертности могильной плахи через стыд. На верность от своих осмысленных причуд, тебе идёт на чёрное зеркало воспоминания о вечной темноте воспроизведённой радости перед окончанием мифа свободы — то, что ты уже сегодня видел и смог лишь ожиданием понять. В инертном декадансе полумрака всё усложняет день в твоей стезе, почившей как природа анархической утраты боли перед временем на отдалённом, жизненном ходу. За этот путь ты отчуждаешь свой потерянный вопрос, что было на виду и кто — Король, в твоём безликом сопротивлении манеры править или мстить. Так ждать, чтобы вопрос на смыслах об утерянной фортуне мира — создал своё стеклянное забрало мысленного чуда, им тени держат преисподней тьму и уходя — задолго до потери, вновь спрашивают всё твоё нутро, как хочет лишь достоинство на памяти прочтённой формы бытия — сознать у совершенства права перед идеалом, что ты — герой. Но кажется, что апологии в своём не современном свете бытия, всё явственнее чувствуют модели Господина, он декадансу облик мира возносит, что часть от философской скорби анархической надежды перед истиной, в чём ты идёшь на попранном раю за чёрной мастью времени и боли, стараясь стать тем — кем ты был в природе, от облика онтологического чуда красоты — до права философии страдать. В этом человеческом ужасе — мифа, как ожидании бесконечности космического декаданса перед жизнью работы сознания — ты восходишь в свой преисподний предел, за развалинами состояния анархической стихии течения времени, словно плавая в тонкой декаде субстрата субъективного веселья, обнажённой красоты, восполняющей всю твою надежду к собственной жизни. Так было внутри переживаемой формы восприятия многозначности опыта твоей боли, но правом в мизантропическом представлении себя — выше, ты философски образуешь своды построения сознательной глубины моральной отчуждённости права на личную свободу, как истинно важную смысловую точку времени внутри пребывания в преисподней мира. Во свете отношения Вселенной к реальным причинам жизни — просыпаться и оправдывать своё состояние ожидаемой боли страха, в старой причине быть человеком — остаётся над прошлой психической надеждой ощущаемой вечности, внутри каждого значения смысла — к чему ты идёшь. На поприще философского осуждения в собственной душе, ты воплотил разрушение боли имманентной причины быть собой, как человеческим творением к художественному замыслу вопроса мироздания боли жизни, в чёрно — белой картине знаний и правила — шагать через восприятие многих, зная стихии философской боли исторического света убеждения себя в обратном. Это правило истощает и придаёт конечный опус мизантропическому свету деления надежд в твоей душе на — блёклый ренессанс каждого поколения мировоззрения людей, что выжидают свой фатум мира осуждаемой истины, внутри чёрного идеала конечной цели значения космоса, живя и страдая как пафос Короля в своевременной опоре нрава, перед философским эго случайности испытания жизни. В этом научном блюде философского мрака полуденной стойкости реализма, ты стареешь и развалины форм достижения декаданса — падают тебе на чёрные плечи вопроса, кто же сможет выдержать их эквивалент права перед формальной пропастью ада во тьме происхождения истины во Вселенной.

Научный кондор

— Вместив свой ропот и мечты,

— На сладкой берегу невзгоде —

— Упрямо ходишь чередой,

— Понурой, мнимой и скупой,

— Весь день над цифрой причитаешь,

— Поклонник — вся твоя слеза,

— Что удивленьем замечаешь —

— Растлив моменты формы ада.

— Её неспешно заглотил —

— Морями смешанных причастий —

— Твой облик ропота и счастья

— И напоследок — обратил —

— Ума позорные мотивы —

— В свой кондор почести и глаз,

— Что ходит по умам красиво

— И пишет ценность, словно яд.

— К нему стремишься ты — за образ —

— Реальность снимет твой позор,

— А на глазах, как милый хохот —

— Пугает смыслом свой укор —

— Порока чисел перед силой,

— Уменья сладить эго там,

— Где над размером воли встанет —

— Научный пафос, по умам,

— Движенью слаженно приврут —

— Сличенье робкое со снов,

— Что философский воздух будит

— И тленом навсегда прибудут — за то.

Анархист или приспешник ключа

— Разумной обращением свободы —

— Для мира мало — опыт став умом —

— На ус накладывает гордости черты,

— Для тех кто от презумпции — на ты,

— Летит и обвиняет тлен свободы —

— Антихрист — обожжённая рука,

— Свою забрав неполноценность моды —

— Он чуждый горю — обоюдный дурака —

— Свободы личности и трепета на сводах,

— Реальность возглашает — как ковбой,

— Манеры жизни утоляя и невзгоды —

— Ты будешь радостью больнее Неба — там,

— Где слова для анархии паскудных —

— Сложили формулы и ментор огласил —

— Окоченевший труп на радости невзгоды,

— Что будит хороводы тех светил.

— Лежит тот анархист у свода,

— Для неба от ключа — ему порок,

— Судьба как трепет — обезглавит символ моды —

— Рождением причуды о восторг —

— Сатиры — медленной руки ума,

— Происходящих менторов у входа —

— На зал линейный — памяти видна —

— Его сутулая рука и переходы.

— Немеет пальцев робкое любви,

— Сложил мотив размеренного хода —

— В словах антихрист — Богу подарив —

— Культуру аналогии своей души,

— Ты бередишь — тот тени провод,

— И тлеет чёрной маской свой восход —

— Реальности привратника ухода

— И тленность обезумевших наград.

— Скажи — как скукой подло ветер —

— Уходит на восток в свой пепел лет

— И адом возвращаясь с Неба сводов —

— Для истины — монументально шлёт —

— Источник для анархии и мира,

— Реальность подлинного эго для души,

— Здесь нет её, но только не спеши —

— Глотая воздух утолённой формы слова,

— Где символ раскрывает имена,

— С плечей его культуры сводит ходом —

— Работы философской цели сна

— И утоление анархии у моды.

Подлинный пирог жизни

— Время воли подле боли —

— Дух юдоли смирно спросит —

— Формы совести и горя,

— За того, кто Небо просит,

— Жизни скольких смертных стали —

— Проводом помарки личной,

— От усталости — застали —

— Тлен конечный — идентичный.

— На затворках психологии —

— Смелостью большого трона —

— Трос протягивает лично —

— Символ гнёта у порога,

— Неужели славой стали —

— Вечности подросший адом —

— Толк манеры — перед нами,

— За всегда его оставил —

— День на ужин превосходства,

— Мерный угол ожиданий,

— Как его оставить лично —

— Не затронув подле старость —

— Робкой пользы между входом —

— Преисподней как медали,

— Нам несказанно — отдали —

— Символ мира и свободы.

— Ждать осталось — с пирогами —

— Ветром мирного исхода,

— Что за преисподней с нами —

— Обезличит током свода —

— Чуждый подлинности нрава —

— Череп ясности и всхода,

— Чёрным именем как звоном —

— Не взирая словно фатум —

— В преисподней миром ставит —

— Свет — антихрист как желание,

— Обездоленных оставит —

— Философской маской ужаса,

— Чтобы видеть тень желаний —

— Смерти ужин и мгновением —

— Оправдать структуры знаний —

— Слов логической услады,

— От которых Небо — встанет,

— Мирной опыту — затравкой —

— Не клеймом и догмой стати,

— Личной ценностью — главой.

— Сердобольной — словно пастью —

— Жизни пробы смысла может —

— На пирог оставить формы —

— Философской пробы нового,

— Нигилизм узнать по облику,

— Став стихией от громадной —

— Преисподней славы странной —

— Роли бытия под нами,

— Только ли пирог отличий —

— Формы затмевает рамкой,

— Нужен ли логичный признак —

— Отыскать отравы раны.

— Где ты был и мир отмычкой —

— В преисподнем свете брани —

— Отыскал логичной правдой —

— Славы возле притязаний,

— Человеческой привычки — жить и править,

— Нигилизм воздав управой —

— Социальной догме жизни,

— На пирог страданий — славя —

— Отношение приличных —

— Не без имени и знаний,

— Будущих отличных с нами —

— Притязаний логик права о страдание.

Равноправие на том берегу

— Оседлые жизнью — зовут по уму —

— Вопроса на том берегу — личном,

— Их нет и опора пред страхом — ему —

— Не клонит соседской рукой — одному,

— В привычках различия ставить — их —

— За благо — соседнего острова судеб —

— Равнение пользы чужого звена,

— За властным бегущим безумием рода.

— Желать изысканий потворства — куда —

— Ты пепел своей отдалённой природы —

— На риск вновь поставил — идти не могу,

— Оседлые оползни — ставят укор —

— Их смысл не понять —

— На тленном пути — обогнув —

— Рождение маски природы толка —

— Народный совет субъективности — долго —

— Всё ищет печали — на том берегу,

— Желания права — оставить беду,

— Иметь на обличие — равное долга —

— Их тени осклабились мерно в аду,

— Не счесть им пути — интеллекта ли,

— Как будто бы стон философской преграды —

— Позвал отдалённый мотив лирики,

— Нет смысла для боли над благом — их,

— Нет мерного права — судьбы для других,

— Под пулей ищи нигилизма — маски,

— Стенанием прока — оставь уголок,

— Для близкого хода — реальности многих,

— Их было не счесть, а теперь — оброк —

— Ментальной борьбы утоления страсти —

— На старом пальто — различения стиля —

— Не ходит испуг интеллекта мотива,

— Нет пищи и свод аллегорий — потух,

— Когда философский экстракт пользы —

— Изжил интеллект обречённости — вдруг —

— Их смыслом пути — нигилизм нового —

— Оставит надежды и боли вокруг,

— За слёзы пути равноправия — ныне —

— Их берег пополз как фортуна — насквозь —

— Спускаются тёмные ливни — окольно —

— Нет берега только и формы для слов,

— Реальности смысла — диктуя преграды —

— Надсмотрщик тылом — оставив прононс —

— Любви категории — милого сына,

— На точной карти