Оглавление

Глава первая: Обещания

Прошел месяц с тех пор, как по рекомендации психиатра я начал пить таблетки на основе трифтазина. Они мне помогают; по крайней мере, так все говорят. Да и голоса я давно не слышал, и маниакальные стремления перестали тревожить. Ха, тревожить. Самое главное: они ко мне не возвращаются. Я избавился от голосов в голове и, в принципе, получил то, к чему давно так стремился. Их я больше не слышу. Будильник сработает через 7 минут. Пожалуй, начну собираться в лабораторию…

По пути встретил свою избранницу:

— Доброе утро, дорогой.

— Доброе утро, дорогая.

— Ого, а кто-то и вправду пошел на поправку. Помнится, пару месяцев назад я тебя назвала «дорогой», и кое-кто с потрохами меня сожрал своими едкими фразами, потешая свое самодовольное и напыщенное эго. Умывайся и садись за стол, мы с Марией тебя ждем.

— Да, дорогая.

— О господи, кому скажи, никто не поверит: я от своего мужа услышала: «Да, дорогая». Напомни мне: когда мы будем в следующий раз собираться к Дарье Валерьевне, нужно будет что-нибудь купить для нее в знак благодарности за столь превосходно проделанную работу. Ты же ей благодарен?

— Да, дорогая.

— Все, иди. Мы тебя ждем. И поменяй мелодию будильника «День Сурка», а еще знай — эту твою злую шутку про одинаковость дней я тебе еще долго не прощу.

— Хорошо, дорогая.

Я, торопясь, вернулся в комнату за телефоном, в надежде успеть до включения будильника. Я пошел в ванную комнату, перебирая на телефоне релаксирующие мелодии для пробуждения, ища именно то, что понравится моей избраннице. Я остановился на мелодии под названием «Красивая Музыка для Утреннего Пробуждения». Сделав, что мне было необходимо, я направился на кухню, где меня ждала жена с Марией.

— Доброе утро, пап. Мама говорит, что ты, ты. Мам, в каком настроении папа?

— В замечательном, моя любимая.

— В замечательном!

— Да, Мария, мама все верно говорит.

— Ешьте быстрее, одному на работу скоро, а нашей любимице — в детский сад.

— Я не любимица, я Мария. Пап, ко мне опять пристают ебята.

— Ах-ха-ха-ха-ха. Мария, золотце мое, скажи «ребята».

— Ебята.

— Ребята.

— Я так и говорю, мам, «ебята». Пап, я так и не поняла, что мне теперь делать. Ты мне раньше говорил, что нужно им делать бобо больше, чем они мне делают бобо, и радоваться этому. Мне перестали делать бобо. Но потом вы с мамой сказали быть приличной, не делать им бобо. И теперь. Они мне снова делают бобо, а я сижу, такая вся приличная леди, и жду, когда можно будет по изучать что-нибудь, а они не отстают и мне мешают. Можно мне снова делать им бобо?

— Нет, дорогая. Ты приличная леди, для леди непристойно драться с мальчишками. Смотри на них с гордостью, и они сами отстанут.

— Пап?

— Да, Мария, слушай маму, она плохого не посоветует.

— Пап, можно я тебе кое-что покажу.

— Мария, выпей витаминки для зрения и духа. И что у вас там за секретики от меня? Может, и мне покажете?

— Это наша тайна с папой, да, пап?

— Да, Мария.

— Все, мы пошли.

Мария кладет в рот последний брокколи и забрасывает туда же витаминки от какого-то блогера — полу врача, полу какого-то эзотерика. Затем вскакивает со стула с кружкой свежевыжатого морковного сока и хватает меня за руку, попивая и проливая немного сока. Как только я начинаю вставать, жена резко останавливает нас:

— Так, всем стоять. Дорогой, тоже выпей таблетки, что на основе травтафазана и поешь на работе.

— Трифтазина.

— Да, держи и следи теперь за графиком их принятия сам. Доча, одевайся! Вам с папой пора в садик, а пока вы одеваетесь, я здесь все уберу. И не бегай по дому с кружкой! Всем все ясно?

— Я не доча, я Мария. Я хочу папе кое-что показать.

— Доча, одевайся, я сказала. Иди, одень ее, а то она сама не в состоянии, и поешь чего-нибудь. Я сейчас буду читать новую утреннюю мантру для благополучия, которую мне прислали из храма. Поэтому отвези ее в садик, у меня много дел.

— Я не доча, и я сама могу одеваться. Папа, иди покажу, как я сама могу. И я тебя, мам, вообще не понимаю!

— Пойдем, Мария.

Мы идем в детскую комнату, слышим, как что-то на кухне упало и слышим голос Лидии:

— Да ёк василек! Ебушки воробушки! Да почему на мизинчик-то опять, блин…

Мария в коридоре остановилась и сказала:

— Пап…

— Я весь во внимании, Мария.

— Вопрос: если мама перестанет читать текста благополучия, ты перестанешь ей давать благополучные денежки.

— Если она с нами, то я буду продолжать давать ей деньги, даже если она перестанет читать мантры благополучия.

— Пап?

— Я весь во внимании, Мария.

— Зачем тогда мама их читает?

— Она склонна думать, что всё, что у нее есть, — это благодаря фантазиям, в которые она верит. Она называет это энергией, кармой и еще по-разному, полностью отказываясь признать тот факт, что всё, что ей дается, зарабатывается мной, а не её ритуалами.

— Факт: я снова не понимаю маму.

Мария, тяжело вздохнув, взяла меня за руку и повела в свою детскую комнату. Затем стала показывать, как она умеет одеваться. Она перепутала пуговицы, надевая на себя кофту:

— Мария, ответь на вопрос: «А так застегивать пуговицы нынче модно у вас в садике?»

— Только, если я приду так.

— …

— Так уж и быть, буду как все. Эх, а то Даша и Настя обзавидуются ещё. Пап?

— Я весь во внимании, Мария.

— Ты такой стал из-за правила, что нельзя делать другим бобо?

— Я стал таким потому, что понял, что нужно быть хорошим человеком.

— Ты и так был хороший. Раньше ты с мамой был другим папой, и мама была другая с тобой, а сейчас она другая даже без тебя. Раньше вы мне нравились больше.

— Мне тоже, Мария, мне тоже. Вижу, ты оделась, чтобы другие от зависти не лопнули. Подожди, я таблетки выпью, и мы пойдем в машину. Я тебя в садик отвезу, а по дороге мы поболтаем. Согласна?

— Пап.

— Я весь во внимании, Мария.

— Мне кажется, ты стал такой тихий потому, что ты стал кушать таблетки, которые тебе мама дает. И я слышала, что ей дает эти таблетки другая тетя. Пап?

— Я весь во внимании, Мария.

— Не кушай таблетки.

— Мария, пойми…

— Ты обещал, что для меня ты сделаешь все, что мне нужно, а мне, а мне. Ты умный, только когда мы вдвоем, а когда мама, ты молчишь, а раньше ты вечно что-то делал и постоянно учил нас с мамой чему-то. Мне кажется, если бы не ты, я была бы как Петька наш. Он вечно сидит и в носу куклами колупается, а мама наша так бы и сидела, раскладывая больно ноги издавая такие вот звуки «оооммм». И вообще не играла бы со мной в прием у психолога. И глупая была бы, видя мои изобретения… фух, я устяля.

— Мария, вспомни, чему я тебя учил.

— Невкусная еда не кушается через ушко?

— Скажи, еще чему я тебя учил?

Ну, это много перечислять. Ну-у-у… Не надевать тлусики на головку, когда ушки мелзнут? Сейчас скажу. Стремиться всеми силами к, к, мечте, а ну да, к науке. Эммм… Фарамулировать правильно то, чего я хочу от себя и от других. Там еще э-э-э…

— Мария, я сейчас выпью таблетки, отвезу тебя в садик, а по дороге ты сформулируешь то, что ты хочешь от меня. Я же обещаю, что сделаю для тебя то, что ты хочешь от меня, а взамен, ты сделаешь то, что я хочу от тебя.

— Как раньше?

— Да, Мария, как раньше.

— Но я не хочу в садик, я хочу быть с тобой тут. Мне, когда ты рядом, хорошо. Особенно, когда мы в маленькой лаборатории, а там, а там… в садике надо быть вся такая леди и ждать, когда мальчишки машинки перестанут на ножки мои ставить. А я даже не знаю, что такое быть леди, просто сижу и жду, когда мальчики уйдут.

— Пойдем, Мария, продолжим наш разговор в машине.

— Эххх… Хорошо, пап, я в машине сформилилую слова и скажу, что я хочу от тебя.

Мария взяла меня за руку. Я понимал, что сильно изменился, и решил в этот раз не пить трифтазиновые таблетки, дабы потом хорошо все обдумать. Взял портфель, после чего мы отправились в машину. В машине Мария сидела молча. Я знал: если она молчит, значит, она серьезно о чем-то думает. Спустя 10 минут пути она сказала:

— Пап?

— Я весь во внимании, Мария.

— Я хочу от тебя, чтобы ты, ты создал для меня другую жизнь, где я всегда с тобой и где мир не был бы пассивным. Знаешь, как в игре: все всегда чем-то заняты и что-то делают, а называться это будет, будет… О, придумала! Игра «Другая жизнь». Я сфолмулиловала. Твоя очередь, пап, говорить, что ты хочешь от меня. А потом мы пообещаем друг другу, как раньше, что мы сделаем это друг для друга, да пап!? Да!? Да! Да! Да!

— Я хочу от тебя доведения до совершенства одного любого твоего научного проекта. Предел совершенства ты определяешь сама, и также ты должна заработать любую сумму денежных средств, благодаря своему проекту.

— Я обещаю получить денежку от проекта и довести проект, который выберу, до совершенства. А что такое совершенство, пап?

— Это высший образец. Совершенство — значит, что данные объект либо субъект лучше не сделать.

— Значит, я буду умнее ученых, и даже тебя, пап?

— Помни, Мария, предел совершенства ты определяешь сама.

— Значит, мне нужно сделать, например, прибор таким, что даже ты его не сможешь сделать лучше. Купи мне магнитики, я потом нарисую, какие мне надо.

— Я обещаю для тебя, Мария, создать мир. В созданном мною мире для тебя я буду всегда с тобой.

— Пап?

— Я весь во внимании, Мария.

— Я хочу от тебя, чтобы ты сходил со мною в садик. И поговорил с воспитателем, как раньше.

— Я сделаю это для тебя, Мария. Напомни мне, ты пьешь витамины Пси, что я тебе недавно начал давать?

— Да, пап, я принимаю их согласно договоренности. Кстати, через три минуты их пора пить.

— Можешь выпить их сейчас, немного ранее. И теперь пей их не 1 раз в 2 дня, а 3 раза в день: утром по будильнику, в обед после приема пищи и перед сном. Помни: ни слова о них маме, если что…

— Это витаминки из садика. Помню, пап.

Мария съедает витамины Пси, которые я создал специально для нее, запивая их соком.

— Пап?

— Я весь во внимании, Мария.

Ответь мне на вопрос, пап: «А так и должно быть, что после них словно в мыслях что-то меняется? Я там слышу какие-то слова, и они даже умные прямо, наверное».

— Да, это витамины для ума, они помогают тебе лучше думать. Мы приехали. Пойдем, Мария.

Мы вышли из машины, Мария взяла меня за руку, и мы направились в садик. Она снова молчала. Пройдя немного, она сказала:

— Получается, чтобы мне говорить, что мой папа лучший, совершенство, это значит нужно взять всех пап в мире и собрать статистику и, если мой папа победит в набирании баллов, то я смогу называть своего папу совершенством. Совершенный папа. Ты же мне не разрешишь называть тебя совершенством без собранных доказательств, да, папа?

— Да, Мария, ты сделала правильный вывод.

— Пап?

— Я весь во внимании, Мария.

— Скажи, почему мама меня по-разному называет: то я Леди, то я Золотце, то я Искорка, то вообще Гайка. Мама вообще не знает, кто я такая? Да, пап?

— Я считаю: на эту тему нужно поговорить тебе с мамой, используя доводы и аргументы, и объяснить, кто ты на самом деле. И почему ты не Искорка, Золотце, Леди и не Гайка для мамы.

— Пап, смотри — вон воспитательница, пойдем к ней.

Как только воспитатель детского сада увидела, что мы идем к ней, она выпучила глаза и начала нелепо пытаться скрыться от нас, словно она что-то резко вспомнила и ей срочно что-то и где-то нужно сделать. Мария засмеялась, и мы пошли к воспитателю. Войдя в столовую, мы снова увидели воспитателя и ее выпученные глаза и то, как она нервно перебирает тарелки со словами:

— А, э-э. Здравствуйте. Мария, я же просила, чтобы пришла мама. Почему ты снова пришла с папой?

— Если бы я пришла с мамой, то она дома мне снова стала бы говорить всякие глупости, после которых я предрасположена думать, что глупая именно я.

— Татьяна Евгеньевна, скажите мне всё то, что вы хотели сказать моей супруге. И, если вы не против, то я помогу во время вашего рассказа переложить тарелки на 13 сантиметров левее за вас.

— Я вам уже сказала, что видеть вас больше не хочу и вообще, я буду разговаривать только с Лидией Анатольевной. Я занята, уходите.

— Пап, мама опять глупости громко говорить будет, у меня после этого мысли путаются.

— Татьяна Евгеньевна, в этот раз я вас внимательно выслушаю и больше не буду дрессировать вас через взрыв пакет с несмываемой краской и блестками. Также, больше не буду отправлять вам конверт с табличкой «Под высоким напряжением» с важным текстом для вас, который вы полдня вытягивали из меня. Постараюсь взаимодействовать с вами исключительно с помощью прямого диалога. Я вас слушаю, Татьяна Евгеньевна.

— …

— Начните уже говорить, Татьяна Евгеньевна.

— Э-э-э… ну, хорошо. Так уж и быть. Мария, иди переодевайся, а я поговорю с твоим папой. Хорошо?

— Пап?

— Я весь во внимании, Мария.

— Я составлю список и чертежи. Вечером, когда ты придешь, я тебе их передам, хотя лучше в планировщик скину, а если удастся выделить время, то сама все закажу.

— Если что, ты знаешь, у кого еще можно заказать все, что тебе нужно, если этого нет в интернете. Я добуду для твоего изобретения все, что тебе будет угодно. Но если дело будет касаться чего-то официально запрещенного, мы будем с тобой размышлять, чем его можно будет заменить и, возможно, заменим дозволенным в рамках закона. Напомни, Мария, почему мы будем искать официально разрешенные аналоги.

— Потому что в прошлый раз мы много времени потратили на создание алиби для полиции.

— Верно, и неоправданные риски…

— Удел слабодумающих. Я пошла, увидимся вечером, пап.

— У вас видимо хороший логопед, прошла неделя как… Ладно, неважно. Я сделаю вид, что этого всего не слышала. Итак, начнем с малого, ваша дочь чуть не лишила глаза одного мальчика. Как вы это прокомментируете?

— Чтобы дать хоть какие-то комментарии, мне нужно больше деталей и фактов о том событии. Вы продолжайте — я слушаю.

— Хорошо. Она дала резинку мальчику и сказала, чтобы тот растянул резинку с помощью двух пальцев разных рук и подвел один палец с резинкой к глазу, а второй палец с резинкой растянул как можно дальше. После этого приказала ему резко отпустить палец с натянутой резинкой, что дальше от глаза. Резинка ударила ему в глаз и, слава богу, что в закрытый. Достаточно деталей и фактов для вашего комментария, Юрий Михайлович?

— Следствие мне ясно, для моего комментария также нужно знать причину. Я вас слушаю, Татьяна Евгеньевна.

— Эммм… Андрейка обозвал вашу дочь глупой.

— Вот мой комментарий, Татьяна Евгеньевна. Психологические травмы для человека также вредны и опасны, как и физические. Из-за психологической атаки Андрейки у Марии был выбор: признать факт, что она глупая, и жить с этой правдой о себе всю жизнь. Либо доказать, что факты Андрейки ложь. Я считаю, что она сделала правильный выбор.

— С вами бесполезно разговаривать, я хочу поговорить с вашей супругой, пусть завтра приходит она.

— Татьяна Евгеньевна, успокойтесь. Ситуацию с резинкой и Андрейкой я обсужу с Марией дома. Будьте так любезны, скажите, есть ли еще истории про Марию, о которых вы хотите рассказать?

— Несомненно, есть. Она издевалась над кошкой на глазах у других детей.

— Татьяна Евгеньевна, дайте всю информацию на тему этого события.

— Ну, хорошо. У нас в садик повадилась ходить кошка, мы называем ее Маруся. Дети ее подкармливают, поэтому и ходит к нам. Она забеременела и стала малоподвижной, дети брали ее на руки, а она, уставшая, не двигалась. Понимаете, как кукла была, да еще и растолстела. Кхм… кхм… так вот. Ваша дочь, насмотревшись взрослых фильмов, видя, что кошка не активна, проверила у нее пульс. Подумала, что у кошки останавливается сердце и решила, что нужно ее спасать. Она раздобыла в мусорном баке старую зажигалку и разобрала ее. Получив, с её слов, шокер, она воскрешала им кошку. Но это еще не всё. Кошка, видимо, благодаря своему жиру не чувствовала ток, и ваша дочь решила, что нужно больше тока, чтобы якобы спасти кошку от остановки сердца. Она организовала ребят, чтобы одни отвлекали охранника, а другие стырили у него электрошокер. И, знаете, им это удалось. Благо, я услышала звуки электрошокера в тот момент, когда они его проверяли не на Марусе, а просто включали. Как говорится, благими намерениями вымощена дорога сами знаете куда…

— …

— Не молчите, я слушаю вас. Что вы скажите по этому поводу?

— Татьяна Евгеньевна, я скажу мудрость монаха храма Шедруб Линг «Пустословие бессмысленно». Лучше скажите мне: есть ли еще события про Марию, которые вы хотите огласить.

— Пожалуй, я рассказала вам все события, выходящие за рамки обыденности за вчерашний день. И, Юрий Михайлович, я рада, что вы меняетесь в лучшую сторону.

Я кивнул головой, пошел в машину. По дороге я увидел, как паренек катает машинку на голове Марии. Она скрестила руки и притопывала правой ногой, подавая сигнал, что она нервно ждет окончания этой игры. Я сказал Марии:

— Мария, маме не говори, но правило «не делай бобо в ответ на бобо» отменяется!

— Я поняла, пап!

Я продолжил свой путь к машине, слушая, что говорит Мария:

— Теперь моя очередь. Скажи, тебе это нравится, а?! Скажи: нравится?!

— А-а-а! Отстань, я маме пожалуюсь.

— Я продолжу до тех пор, пока не ответишь мне, нравится ли тебе это, а?! А мне вот сейчас нравится. Серотонин! Аха-ха-ха-ха!!

— Мамааа! Мамааа! Маааааауууаа!

Глава вторая: Они вернулись

Я приезжаю в лабораторию, захожу внутрь, показываю пропускной охраннику. Он мне говорит:

— Юрий Михайлович, здравствуйте, вам велено передать, что вас срочно ждет Илья Андреевич.

Я подхожу к лифту. Ко мне подбегают два наших младших специалиста. Один, нервно крутя обручальное кольцо, заговорил со мной:

— Юрий Михайлович, здравствуйте, вам на какой этаж?

— Седьмой.

— И нам туда же. Юрий Михайлович, у нас есть пара вопросов по поводу наших старых особых проектов. Информацию по ним надо бы обсудить где-нибудь в особом месте. Вы же меня понимаете?

— Всю информацию принесите мне в кабинет на стол в бумажном варианте, последний лист с записью, что вы конкретно хотите от меня.

— Юрий Михайлович, нам хотелось бы, чтобы таких проектов было как можно больше. Вы же гений, придумываете их, как Юстиниан свои законы.