Нам часто говорят, что искусство не способно ничего изменить. Я не согласна. Оно формирует наши этические ландшафты; оно открывает нам внутренние жизни других людей. Оно служит полигоном возможного. Оно создает простые неравенства и предлагает иные образы жизни. Разве вы не хотели бы пропитаться всем этим светом? И что случится, если вы им пропитаетесь?
Мы не такие цельные, как думали раньше. Мы существуем не только в телах, но и в сетях, заполняем пустое пространство, живем внутри машин и в головах других людей, в воспоминаниях и потоках информации, а не только во плоти. За нами наблюдают, и мы не можем это контролировать. Мы жаждем общения, но оно нас пугает.
Прежде чем стать писателем, я вела странную бродячую жизнь, забросив учебу в университете, чтобы присоединиться к энвайронменталистскому протестному движению, а потом выучилась на специалиста по лечебным травам
Вирджиния Вулф пишет, что услышала по радио выступление Гитлера. Ее муж Леонард находился в саду, с любовью возделанном им у «Дома монаха» — их пропитанного сыростью, утопающего в зелени коттеджа в Родмелле (Восточный Сассекс). «Я не приду», — крикнул он. — Я сажаю ирисы, и они будут цвести спустя долгое время после того, как он умрет».
От морфина, который ей давали в больнице, у нее начались затейливые галлюцинации. Наряду с дьяволом и цирковым силачом, ей явился какой-то помятый ирландец в «ужасном джемпере», в ком она тут же признала недостающий элемент той истории, которую уже двадцать лет как пыталась закончить.
Нам часто говорят, что искусство не способно ничего изменить. Я не согласна. Оно формирует наши этические ландшафты; оно открывает нам внутренние жизни других людей. Оно служит полигоном возможного. Оно создает простые неравенства и предлагает иные образы жиз
