Оглавление

1

Все хорошо, только невыносимо хочется спать. Слабость сковывает суставы и сухожилия, отключает мышцы и сознание. Остается прижать к груди книгу, скрестить руки и втянуться в кресло. Я личинка, зародыш, которого сейчас вынесут на орбиту планеты, чтобы он не отравлял ее алкогольными испарениями. И без тебя, вонючка, Землю загадили, лети куда подальше!

Пассажиры с шумом заполняют салон самолета. Полная женщина громко тараторит по телефону на итальянском, с ужасным акцентом, периодически толкает своего мужчину «Проходи скорее!». Ее фразы режут, я закрываю глаза и вижу светящиеся зигзаги слов, они чиркают, как лезвие ножа по внутренностям черепной коробки, поднимая снопы искр. «Может, ты заткнешься уже?» — шепчу. Кто-то садится рядом, и я чувствую легкий аромат ландыша и бергамота. Наконец нотка мягкости и нежности. Кажется, так пахнет детство? Не помню. Голоса умолкают, зигзаги тухнут, я погружаюсь в дрему…

Снится мне Италия — прекрасная страна для путешествий, где важно не напиваться. Особенно, если вы не говорите на итальянском. Английский тут тоже плохо знают. Раньше я тоже не знал, сколько раз брался учить, и все без толку. У моей бывшей девушки был географический кретинизм — она могла заблудиться в чужом районе родного города, а у меня кретинизм языковой. Мы часто подкалывали друг друга в автобусном туре по Европе. Отобьемся от группы, она говорит: «Тренируй язык, общайся, ищи дорогу». А я дорогу и так помню. «Будешь так шутить, — отвечаю, — спрячусь от тебя, и посмотрим, кто быстрее автобус найдет».

Хороший был тур, ребята веселые попались и автобус неплохой. Только после этой поездки мы расстались. «Ты много пьешь, Петя. Противно с тобой путешествовать, особенно по жизни». Так и сказала, отвечаю! Слово в слово. Вообще умная девушка. Сейчас иногда созваниваемся, если нужно посоветоваться по жизненным вопросам. А расстались мы не из-за алкоголя — это очевидно. Я сначала хотел понять настоящую причину, но так и не смог. Видимо, устала она. Зато как расстались, так столько времени образовалось свободного. Тогда я записался на курсы и выучил английский.

А в этот раз я поехал за границу сам и без багажа. Конференция по новым медиа в Риме. Никто не хотел ехать на работе, представляете? Конференция — всего один день. Прилетел, посидел на мероприятии, переночевал, а на следующий день опять на самолет и домой. Никто не захотел. Только я.

Директор говорит: «Давай, Петя, тебя отправим, в счет премии? Ты и английский вроде знаешь». Не стал я ему, дураку, объяснять, что конференция на итальянском, и про премию промолчал, уж очень хотелось в Риме побывать.

Собрал, значит, рюкзачок и полетел налегке. Какое это удовольствие налегке лететь — вы не представляете! Как приземлились, в аэропорту меня встретили, отвезли в апартаменты, показали на карте, куда двигаться дальше. Мероприятие в пяти минутах от квартиры.

2

Апартаменты скромные, бара нет, холодильник пустой, зато кофе-машина есть. Я немного передохнул, повалялся на кровати, умылся и пошел регистрироваться. Людей много, хожу, киваю всем, улыбаюсь.

За границей нужно улыбаться — так у них принято. У нас тоже можно, но не всем. Я, как первый раз оттуда приехал, тоже решил всем улыбаться. Помню, вышел покурить из кофейни, а внутри за стеклом девчонка совсем молодая сидит и в блокнот что-то пишет. Я затянулся пару раз, смотрю на нее, вижу, поднимает глаза, я улыбаюсь во всю ширину нижней челюсти и замечаю в ее глазах испуг и недоверие. Еще шире растянул лицевые мышцы. А она делает строгое и даже немного злое лицо, берет все свое барахло и в середину зала пересаживается.

В детстве была такая песенка: «От улыбки хмурый день светлей…». Потом все выросли, а количество пасмурных дней не уменьшилось. И улыбаться перестали, если улыбаешься, значит, ты странный. Зима долгая, осень грязная, весна холодная — разулыбался он тут! Надеюсь, глобальное потепление что-то изменит в наших краях, и можно будет девушкам улыбаться без последствий.

Тем временем объявили начало конференции, устроился я в первом ряду, чтобы на фотографии попасть — директор увидит, похвалит. Сижу, слушаю, а там все на итальянском. Ничего не понятно. Стал я от скуки развлекаться. Зал смеется — я смеюсь, зал гудит — я тоже. А потом зааплодировал внезапно — и все тоже дружно захлопали в ладоши. Еще несколько раз так делал, пока докладчик не посмотрел на меня строго, как та девушка в кафе.

В перерыве взял кофе, брускетты с помидорами. Столики там стоячие, толпится народ, беседует на своем, жестикулирует.

И вдруг вижу — одинокая красотка стоит с чашечкой эспрессо. Темнокожая, стройная, загадочная. Подхожу к ее столику и говорю: «Бонжорно!». Она глаза подняла, а в них такая доброта светится, прям весь мировой женский эгрегор собрался и изливает на меня неистраченную нежность. Я даже немного несчастным себя почувствовал, захотелось на руки к ней, прильнуть к груди и впитать покой и заботу. Я улыбнулся и спрашиваю:

— Do you speak English?

И тут она начинает говорить быстро и много. Говорит не умолкая на английском, а я разбираю половину от силы. Как напрягусь немного, вроде ясно, о чем речь, начинаю вникать — теряю смысл. Губы такие сочные, мясистые… Вообще я не любитель таких губ, мне нравятся средние, нормальные губы, слегка пухлые, но у темнокожих женщин такие редко встречаются, им красиво с большими и выразительными губами.

В общем, рассматриваю я ее губы, начинают понимать речь и улавливаю, что она очень счастлива встретить человека, с которым можно поговорить, потому что итальянский она плохо знает. Еще что-то о себе расс