Оглавление

От Автора

Эта история посвящена Каре Робинсон и Лизе Маквей — тем девушкам, чьи судьбы вдохновили создание персонажа Мелари Элизабет Кларк. Их смелость, стойкость и способность выживать в самых невероятных обстоятельствах стали отправной точкой для этой книги.

Мир, в котором они оказались, был полон опасностей, страхов и испытаний, но их сила духа и умение не сдаваться показали, что даже в темноте можно найти свет. Мелари — отражение их мужества, их боли и их надежды.

Эта книга — попытка рассказать о том, что пережили они и многие другие, кто когда-то оказался в ловушке обстоятельств, о силе, которую нужно найти в себе, и о том, что даже после самых страшных испытаний возможна жизнь, полная смысла, любви и свободы.

Пусть эта история станет напоминанием о том, что смелость, решимость и вера в себя могут преодолеть любую тьму.

Сандра П.

Глава 1. До того, как всё изменилось

Я всегда любила утро. Когда первые лучи солнца просачиваются сквозь занавески, цепляются за подоконник и ложатся на пол длинными полосами света. Мир в такие моменты будто ещё спит — тихий, прозрачный, тёплый. Только на кухне мама уже хлопочет, стараясь не шуметь, а из-под двери доносится запах кофе и поджаренного хлеба. Я лежу, слушаю, как Сайман ворочается на соседней кровати, и думаю, что, наверное, вот это и есть счастье — когда всё просто.

Сайман старше меня на три года, но ведёт себя так, будто я всё ещё та девчонка, что боялась ночных гроз и просила держать за руку. Он учится на факультете журналистики и мечтает стать таким же, как отец — уверенным, принципиальным, с диктофоном в кармане и глазами, которые видят то, что другие не замечают. Иногда я думаю, что они с папой одинаковые — оба умеют исчезать в своих мыслях, будто за стеной из слов.

— Ты опять забыла ключи, да? — сонно бурчит Сайман, когда я собираюсь в школу.

— Нет, просто решила устроить им отпуск, — отвечаю я, копаясь в рюкзаке.

— Ага. Как своим наушникам месяц назад?

— Сайман!

Он смеётся и подкидывает мне связку ключей, будто фокусник.

— Без меня ты бы не выжила.

— Ещё чего!

Так начинается каждое утро — с его подколов, маминого ворчания и запаха блинов.

Мама, работает из дома — редактором в издательстве. Когда я была младше, мне казалось, что она просто правит чужие истории. Теперь я понимаю, что в каждой из них она ищет кусочек своей. После развода с папой она изменилась: стала чуть тише, задумчивее, но по-прежнему умеет улыбаться так, что становится тепло даже в самые пасмурные дни.

Папа живёт в другом районе, с новой женой, Сюзан. Она добрая, немного робкая, и сейчас ждёт ребёнка. Папа часто звонит — спрашивает, как дела в школе, что рисую, всё ли хорошо с мамой. Я всегда отвечаю, что всё прекрасно. Иногда — даже верю в это. Он приезжает по выходным, и я остаюсь у него с ночёвкой. Мы смотрим старые фильмы, пьем какао, и он рассказывает, как устроена журналистика: «Самое важное — правда, Мел. Даже если она тебе не нравится». Я запоминаю. И думаю, что, может, когда-нибудь сама буду писать — не статьи, а истории, где правда чувствуется, как свет под кожей.

Школа Миллбрук Хай — место, где жизнь течёт быстро, шумно и с запахом мела. Там я чувствую себя частью чего-то большого.

У меня есть лучшая подруга — Оливия, но все зовут её Лиф. Рыжие волосы, веснушки и смех, от которого можно проснуться даже в самый хмурый день. Мы познакомились на кружке по изобразительному искусству, когда обе пытались нарисовать натюрморт, но вместо яблок у нас вышли красные пятна и комичные рожицы. С тех пор не расстаёмся.

После уроков мы частенько заходим в бургерную «У дедушки Арчи». Маленькое, пахнущее жареным луком место, где, кажется, время остановилось лет десять назад.

— Когда-нибудь я нарисую его портрет, — говорю я, разглядывая старика с усами за стойкой.

— Только не забудь добавить аурой запах бекона, — смеётся Лиф.

Мы сидим у окна, едим бургеры и строим планы: она — стать иллюстратором, я — открыть галерею. Иногда мы просто молчим, смотрим, как идёт дождь. В такие моменты мне кажется, что всё на своём месте.

Энди Бёрстак появился в моей жизни весной. Он был старше на год, высокий, с голубыми глазами и руками, на которых всегда — запах металла и гитарных струн. Он играл в школьной группе «Ночные ястребы» и, казалось, жил музыкой. Когда он впервые подошёл ко мне, я рисовала на ступеньках школы — море.

— Тебе не кажется, что ему не хватает звука? — сказал он, заглядывая через плечо.