Оглавление

1. Подарок Санта-Клауса
2. Глава первая
3. Глава вторая
4. Глава третья
5. Глава четвертая
6. Глава пятая
7. Глава шестая
8. Глава седьмая
9. Глава восьмая
10. Глава девятая
11. Глава десятая
12. Глава одиннадцатая
13. Глава двенадцатая
14. Эпилог

Глава первая

Кэрин Брокетт высматривала хорошее местечко на битком забитой доске объявлений в универсальном магазине «Баттриз». Местечко, до которого она сможет дотянуться и которое наверняка заметят многочисленные мамаши, то и дело входящие сюда и выходящие отсюда. Одним словом, правильное местечко. Она бережно вручила тяжелый четырехдневный труд своей сестренке:

— Не урони.

— Не уроню, — Джени, не снимая варежек, сжала карточки в руках, а Кэрин принялась передвигать объявления на доске. Питер в это время носком ботинка катал туда-сюда магазинную тележку. Прежде чем сдвинуть в сторону четыре предложения об услугах — кому захочется чистить свои ковры прямо перед Рождеством, к тому же уж их-то объявление точно важнее всех — одиннадцатилетняя девочка немного замешкалась, читая надпись о бесплатных котятах. Их было два, оба белые, а всем ведь известно, что именно белые — самые смышленые.

Джени поежилась, потому что двери открылись и холодный воздух облаком ворвался внутрь. Кэрин взглянула на двух тетенек, прошедших мимо них, чтобы взять тележки. Нет, эти — слишком старые.

— Тебе точно ничего за это не сделают? — спросила девчушка.

— Точно, — отвечала Кэрин, и младшие брат с сестрой поняли, что с ней лучше не спорить. — Я убрала эту скукотищу вот сюда и освободила место посредине. Давай одну, — и Джени послушно протянула ей карточку.

— Чепуха, — выкрикнул пацан, взявшись попинывать другую корзину на колесиках, — у тебя дурацкая ерунда, а ты…

Кэрин пронзила его предупреждающим взглядом:

— Попробуй только обозваться!

— Захочу — и буду! — сказал он, засовывая руки в карманы. — Ну когда мы домой-то пойдем?

— Скоро.

— А можно нам игрушки посмотреть?

— Это же гастроном, Пит, — сказала Кэрин, подсовывая угол своей голубой карточки под объявление об услугах какой-то страховой компании и подкалывая той же, красного цвета, кнопкой, — а не детский мир.

— Но у них ведь есть игрушки, — робко возразила Джени, — правда, не все, но некоторые есть.

— Ну можно я пойду посмотрю?

— Погоди минуту, — теперь ей нужно удостовериться, что все выполнено в точности верно.

— Сколько еще дней осталось?

— Десять, — ей незачем спрашивать, что он имеет в виду. Ему еще пять лет, а уже декабрь. Время на исходе.

Питер вздохнул:

— Та-ак долго-о, — он, насупившись, смотрел на свою большую сестру, — а точно все выйдет как надо?

— Подождем — увидим, — Кэрин отступила назад, внимательно осматривая свою работу. Она набрала их в школе на компьютере и нарочно озаглавила жирно. Так-то они наверняка привлекут внимание, да и смотрятся лучше, чем написанные от руки, когда сразу видно, что писал ребенок.

— А где дядя Джо?

— В кафе, — она сказала дяде, что они пойдут кое-что купят к Рождеству, а он так заболтался с официанткой, что не заметил, как племянница приклеивает голубенькую бумажку на информационную витрину, рядом с другими важными объявлениями, — скоро пойдем обратно.

Джени переминалась с ноги на ногу:

— У меня уже пальчики на ногах замерзли!

— Ну, вот и все. Пошли, — Кэрин взяла у сестренки оставшиеся две карточки, а затем схватила голую руку Питера, — ты опять варежки потерял?

— Они у меня в кармане.

Она провела ребятишек по магазину, до того ряда витрин, где были выставлены всякие бейсбольные штучки, солдатики и головоломки.

— На игрушки можете только посмотреть, — проговорила Кэрин, — покупать все равно ничего не будем.

— Вон Санта идет, — заметила Джени, — да ведь?

— Точно, — только бы дядя Джо не забыл вовремя отправить выбранный по каталогу заказ. Как жаль, что Кэрин не четыре года, как раньше, когда и она верила в Санта-Клауса. Да и намного легче было бы, не то что сейчас, когда она, самая старшая, всегда должна быть во главе и обо всем заботиться.

Дав малышам драгоценные четыре минуты, чтобы поглазеть на игрушки, она потащила их к выходу. В этой части магазина было полно женщин, стоящих в очереди в кассу, с тележками, доверху наполненными съестным и еще много чем, в ярких обертках — всем тем, что делает Рождество таким волшебным. Может, сказать дяде Джо — вернемся сюда и накупим леденцовых палочек?

— А наша мама пекла печенье? — спросила Джени.

— Да, — сказала Кэрин. Становилось все труднее припоминать те года. — Полным-полно, с зелененькими горошками и серебряными шариками сверху.

— Ого!

Прежде чем выйти, она остановилась и глянула — а вдруг кто-нибудь да читает уже ее объявление, однако у того края доски не стоял никто. Кэрин заморгала от внезапно нахлынувших слез. Нет-нет, она не заплачет. Ни за что, никогда. Это маленькие плачут, а ведь она, Кэрин Брокетт, уже совсем взрослая, об этом всем известно. Ее уже даже никто не спрашивает, что она хочет на Рождество. Ну и пусть, она и сама всего этого добьется.

— Самая дурная из всех дурех на свете торчит вот на этой стоянке в Монтане, — так и сказала Сильви Смит своему сыночку. Но малыш и глазом не повел, так был занят. А кто обедать-то за него будет, пусть и поздно? Пожалуй, не стоит ей вот так сидеть в быстро остывающей «Мазде» и самой с собой разговаривать, еще подумают те, кто проходит мимо, что она придурочная какая-нибудь, да и, наверное, они правы были бы, особенно если б знали, что с ней произошло за последнюю неделю.

Она смогла бы объяснить свое поведение депрессией, последовавшей за разводом. Или выдумать, что разговаривает сама с собой, потому что так поступают все матери-одиночки, из-за того, что их просто некому выслушать. Можно все свалить на декабрьскую поездку в Виллум, Монтана, предпринятую из-за внезапно и отчаянно нахлынувшей волны дурацкого оптимизма. А еще — сказать, что надеялась на другое чудо, то, что последует за чудом деторождения. Только вряд ли кто поймет.

— Вот что происходит, когда мамочки жадничают, — сказала она сыночку, осматривая, все ли у него подоткнуто, уютно ли ему там, в ее старом джемпере от лыжного костюма, тепло ли, а он уже отрывался от груди, стало быть, наелся, — а еще такое случается, когда мамочки остаются без работы и денег.

У-у, не только без денег. Их-то на комнатку в мотеле и еду хватит, если себя поприжать. Да и на бензин, чтобы добраться домой, есть деньги, только вот дома нет, как нет и работы. А она так лелеяла надежду, что обретет новый дом в Виллуме, городке, пятном шлепнутым посреди Монтаны, столь крохотном, что о нем и люди-то в большинстве своем не слышали. И вот — не повезло.

— А еще так происходит, — бормоча, продолжила она и слегка поежилась, так как за окнами машины взвыл ветер, — когда мамочки верят тому, что им говорят папочки.

У Сильви засосало под ложечкой, напоминая, что кормящие матери — чокнутые ли, нет ли — должны поддерживать силы. Надо бы купить что-нибудь из продуктов и вернуться в тот мотель, что она видела на другом конце города. Такое к хорошему не приведет — себя жалеть, но как день ясно и другое — это не та неделя, чтобы спускать деньги на лотерейные билеты.

— Ну что, мой сладенький, пойдем, пройдем по магазинам? — Малыш уже спал. Сильви вытерла ему подбородок салфеткой, поправила свою одежду, напустила на себя уверенную улыбку, выбралась из авто и, склонившись над ребенком и прикрыв личико одеялом, так и несла его, пока не очутилась внутри универмага. Как приветливо, светло и тепло, даже слишком — здесь, пожалуй, получше, чем в машине! Плюхнув малютку Диллона в корзину-тележку и уловив свежий запах кофе, Сильви решила выпить стаканчик и хоть на пять минут представить, что все опять в норме. Вон и на стойке написано «Угощайтесь!», почему бы ей точно так и не сделать? Она уселась в одно из двух пластмассовых кресел и, удостоверившись, что Диллон стоит не на сквозняке, отхлебнула горячую жидкость и принялась размышлять, что же ей делать во всю оставшуюся жизнь.

Придя в полное уныние, она стала смотреть на людей, входящих в магазин. Озабоченные мужчины, женщины со списками и детьми, трое буйных подростков-девочек и две престарелые дамы, вцепившиеся друг в друга и тем поддерживающие самое себя. Подойдя к народной доске объявлений, расположенной неподалеку, подростки почитали то, что было написано на ней, и захихикали так громко, что чуть не разбудили Диллона.

— Глянь сюда — у меня мать с этого точно прикололась бы!

— Нет, ну мне нужна работа, но не такая чепуха ведь!

— Ты че, норма-ально! Так в книгах и пишут! — съязвила третья.

— Джесси, ну ты сказанула! — добавила долговязая, щелкнув жвачным пузырем. — Дура, что ли, мало кто так отчаивается! Во, гля! Котята! Прикинь, если у меня мать мне разрешит одного взять?

Сильви встала, чтобы покачать Диллона. Девчонки, потеряв интерес к объявлениям, поплелись прочь, и он снова заснул.

— Вот молодец! — прошептала она и, поправив толстое одеяло, подошла к доске — что же там за работа, что так рассмешила этих подружек? Вот этот текст, в самом центре, аккуратно отпечатанный на голубой карточке.

Шутка, должно быть. Сильви внимательно прочла слова, ожидая розыгрыша в каждой строке. Да нет, кажется, серьезно — законченно и без обиняков. Она слыхала, как один техасский миллиардер когда-то сдавал в аренду рекламный щит и сколотил на нем все свое состояние. Вот так люди и объявляют о себе. Хотя, честно говоря, это мало чем отличается от частной колонки в газете.

«Мало кто так отчаивается!» Так, кажется, сказала та юная девица? А «отчаявшаяся», разговаривающая сама с собой, желающая найти ребенку отца и до сих пор не нашедшая его, сидит сейчас в незнакомом городе, в универмаге, рядом с этим рекламным стендом, довольная, что бесплатно выпила стаканчик кофе. Сильви подошла поближе и перечитала.

Женщина, тридцати-сорока лет. Сильви задумалась, подходит ли она. Тридцать ей стукнет через несколько месяцев.

Очень важно, чтобы умела готовить и убирать. Практичный, значит, мужчина — любит поесть горяченького и чтоб в доме чисто было. Ну, допустим, умеет она и готовить, и убирать, она этим с двенадцати лет занимается.

Должна любить детей. «Ну, это совсем легко», — подумала она, косясь на Диллона. Очевидно, у того, кто поместил сюда свое объявление, есть ребенок. О котором он и заботится.

Опыт желателен, но не обязателен. Сильви вспомнила об отце Диллона и о тех месяцах, что они провели вместе — это ли не помогло ей набраться опыта для такой работы? Да, безусловно!

Явиться лично на Рокки Ти Рэнч, двадцать четыре мили к северу от города, на Хайвей 10. Она не знает, где это — Хайвей 10, но там, в машине, есть карта Монтаны.

А ведь она на такую удачу не рассчитывала, призналась она себе, бросая картонный стакан в ближайшую урну. Поправив лямку, она повесила сумочку на плечо и покатила тележку прочь от доски, взывающей столь забавно для некоторых. Нужно купить одноразовых подгузников, орехового масла, хлеба и молока. Может, еще парой апельсинчиков побалуется, были бы дешевые. Сильви ожидала в длиннющей очереди в кассу, когда Диллон, потребовав новых памперсов, закричал настолько громко, что заглушил льющуюся из громкоговорителя «Джингл Беллз».

— Тоже устал, видать, ваш малыш, — сказала рядом стоящая бабушка, по-доброму улыбаясь.

— Пожалуй, — Сильви постаралась не вызвать жалость к себе.

— Он, похоже, и вправду утомился, но ничего, придете домой, уложите в кроватку, и успокоится.

— Да-да, — только и смогла вымолвить Сильви, прежде чем пожилая собеседница отвернулась к обслуживающей ее кассе. Она укачала маленького на руках, а потом и сама стала расплачиваться. Конечно, устроился бы на ночь — успокоился бы. Только вот нету у Диллона дома, а кроватка у него и не кроватка вовсе, а мягкий рюкзачок-люлька, купленный ей в лавке Армии спасения. Она все время считала, что у Диллона будет отец, но — ошиблась. Она-то сама выживет, а вот больше всего пострадает сын.

Сильви ухитрилась расплатиться за товар, не уронив дитя и не впав в истерику — это достижение она потом непременно отпразднует. Недолго думая, она миновала автоматические двери и вышла на автостоянку. Она возвращалась в машину, а значит, в весьма неопределенное будущее.

А может, и нет.

Небо над головой, пока она находилась в универмаге, потемнело. Снежные хлопья, садясь, жалили лицо, тем самым напоминая, что временами суровая погода штата Монтана беспощадна к путешественникам. Пришло время — то самое, давно прошедшее — быть благоразумной. И практичной. Сильви сделала глубокий вдох и устало потащилась назад, в магазин. Она же обещала сыну отца, вот она и, черт возьми, попытается добыть такового. Тем более — как раз к Рождеству.

Голубая карточка все еще была там, уже за десять футов выкрикивавшая для Сильви свой смелый призыв: «Срочно требуется жена».

Джо Брокетт приходил в замешательство, когда наступали выходные. Ему, конечно же, нравились еженедельные поездки в город и встречи с друзьями в столовой; он был даже не прочь до обеда сходить в банк и посетить продовольственный, интересуясь, как идут там его дела. Но субботний день переходит в вечер, а известно ведь, что если фермер днем никого не нашел, то и вечером останется одиноким.

Да-а, вспомнить бы те деньки своей безмятежной юности с бурными субботними вечерами, но в том-то и дело, что раз они были, эти самые бурные вечера, то он о них уж точно ничего не помнит. Джо открыл холодильник и, ища там вдохновения, заглянул внутрь.

— А куда делся чили? — спросил он, вызывая отвращение одновременно на всех лицах. — Ну, где он?

Кэрин вздохнула, будто делая вывод, что дядя стал совсем слабоумный:

— Ты кормил нас этим чили в среду, четверг и пятницу, а мне не нравится, что потом происходит с моим животом.

— Ну, и что вы предлагаете?

Трое ребятишек сидели за старым дубовым столом, раскладывая на нем колоду потрепанных карт. Это он дал им их — они ведь всегда знают, чем себя развлечь.

Питер, оторвав взгляд, весело бросил:

— Давайте поужинаем в завтрак!

— Как, опять?!

Все трое кивнули.

— Туз! — возликовал Питер, шлепая картой.

— Представь, что сейчас и есть завтрак, — провозгласил Джо, доставая миску с яйцами и кувшин с молоком. — И бекона сейчас поджарю.

— Бекон тебе есть нельзя, — сказала Кэрин. — В нем слишком много холестерина.

— Кто тебе задурил голову этой ерундой?

— В школе миссис Макгир сказала, что нам не следует потреблять слишком много жирного.

«Вот пусть эта миссис Макгир приходит сюда и сама готовит», — заключил Джо, шаря рукой по нижней полке холодильника. Наконец он нашел сверток с беконом и выложил его на кухонный стол:

— Смотри, весь жир ушел в бумагу, — сказал он. Интересно, теперь миссис Макгир осталась бы довольна? А с ней и эта воображала, его племянница.

Питер передвинул карты на середину стола:

— А елку будем завтра покупать? Ты же обещал!

— Да-да, завтра, постараюсь, — скорей бы все это кончилось, однако сейчас выбора у него нет. Надо так надо.

— Уже почти Рождество, — сообщил ему мальчуган. — Осталось десять дней, мне Кэрин сказала.

— Точно, десять, — Кэрин никогда не ошибается. Она взрослая не по годам, но что он может с этим поделать?

Под его локтем возникла Джени:

— Блины или французский гренок?

— Французский гренок, — сказал он, пусть будет так. У Джени улыбка матери, только вот нечасто появляется на ее лице. На этот раз девчушка улыбнулась, и Джо выдохнул с облегчением:

— Хочешь мне помочь?

— А можно яйца разбить?

— Конечно, — эх, сейчас и бардак будет, ну да ладно. Так и так все вокруг будет вымазано жиром от бекона и сиропом от варенья, и придется весь вечер не найти ничего лучшего, как все это оттирать. Джени, подтащив стул поближе, взобралась на него.

— Четыре яйца, Джени, и все, достаточно, — из шкафа над головой он достал то, что, он надеялся, было чистой миской, — клади их сюда.

— Кто-то едет! — проговорила Кэрин, всматриваясь в окно. — Куки лает, и свет от фар виднеется!

Джо щедро налил в миску молока:

— Ну, где там этот пес бродит?

— На переднем крыльце, — сказал Питер, подбегая к боковому окну. — А кто это едет, дядя Джо?

— Да разрази меня гром, никто вроде не должен сюда рулить во время вьюги. Золотце, не роняй скорлупки!..

Слишком поздно. Придется со скорлупой гренки жевать, если не выловить их оттуда — сами они вряд ли опустятся на дно.

— Может, ваш дедушка решил остановиться по пути из города домой?

— Не-а, — сказала Кэрин, а лицо ее, словно приклеенное, прижалось к оконному стеклу. — Это не грузовик.

— Не грузовик?

— Это женщина.