– Жизнь прекрасна, – сказала с улыбкой. – Где-нибудь совершенно точно.
детей у него не было и… вы
Людмила Юрьевна открыла дверь и с полминуты смотрела на нас с отсутствующим видом, точно не понимая, что происходит.
– А как она сама объяснила свой отказ?
него приличная коллекция работ
Вряд ли бабка стала бы скрывать это от Марты.
– Вряд ли, – кивнула Татьяна. – Интересно, а твоя бабка знала о дневниках?
– О том, что кто-то пишет ее историю?
– Ну, не только ее.
– Сомневаюсь. Почему-то мне кажется, что Марта молчала об этом. Если уж даже вы не догадывались…
– Мы – это совсем другое. Но, скорее всего, ты права. Дневник – это слишком личное.
– Ага. К тому же вести дневник в некоторые исторические периоды просто опасно, и Агнес вряд ли бы пришла в восторг, узнав, например, что в столе подруги лежит свидетельство ее связи с партизанами.
Тут в дверь постучали, и в кабинет заглянул парень лет тридцати, невысокий, коренастый, с рыжеватой бородкой и длинными волосами, которые он стягивал в хвост на затылке.
