Все интернет-стартапы развивались по одной и той же схеме: старались привлечь критическую массу пользователей за максимально короткий промежуток времени. Доля рынка была более важна, чем устойчивый источник доходов. В этой циничной модели изначально принималось за данность то, что большинство стартапов проваливаются и за одной-двумя историями успеха, когда стартап добрался-таки до биржи или был продан крупным игрокам, таким как Google или Facebook, скрываются многочисленные истории падений.
Молодое поколение не интересует техническое устройство само по себе, они просто стерли информацию о нем, забыли о его существовании. Моим студентам скучно, когда я говорю о технологиях как таковых. Они хотят обсуждать свои переживания, тела и эмоции. Они попросту больше не замечают технологии». Каковы будут последствия такого «технологического утомления», так быстро распространяющегося ровно в тот самый момент, когда противоречия вокруг этих технологий наконец достигли политической арены?
Или нужно воспринимать Симулякр Социального как организованную агонию — как результат столкновения с фактом утраты сообщества после фрагментации семьи, брака, дружбы и так далее?
Возможное объяснение мы находим у Клода Леви-Стросса: «Человек творит великие дела только в начале; истинную ценность имеет только первый шаг, все последующие действия полны нерешительности и сожалений, они направлены лишь на то, чтобы пядь за пядью возвращать себе уже освоенную территорию» [1].
Когда мы сосуществуем с социальным онлайн, изучение релевантных мест в европейской социальной теории XIX века кажется смелым, но в конечном счете непродуктивным занятием. Именно это делает дискуссию в Facebook о прекарном труде, Марксе и эксплуатации такой двусмысленной
Мы можем заняться активизмом в Facebook, но никакие радикальные перемены невозможны, если мы не перекодируем наше отношение с технологиями, если не перестанем быть простыми пользователями и потребителями контента.
