автордың кітабынан сөз тіркестері  Произвол

Евгения Кобальт

Можно сколько угодно ненавидеть систему, но пока вы вне ее — вы бессильны. Вы бесполезны. Можно осуждать несправедливость и не желать иметь с ней что-то общее, только это никого не спасет.

Вера в справедливость делает нас беспомощными, слабыми, бесполезными, она заставляет пускать все на самотек.

Если мы с тобой доживем до старости и не наскучим друг другу, если, расставаясь на день, будем тосковать и рваться обратно домой, если станем рассказывать другим людям о своем многолетнем браке с таким же блеском в глазах, как у того деда, значит, проживем жизнь не зря.

Да, на пятьсот третьей стройке умерло много людей, очень много, но разве не было бы смертей еще больше, окажись на моем месте кто другой? И разве те, кто выжил благодаря моим усилиям, не перевешивают на весах тех, кого мне не удалось вытащить?

Как Антон ни на шаг не отходил от нее в тот вечер, когда заключенных заперли в КВЧ; как он перехватывал ее на озере; как ни с того ни с сего нагрубил рабочему Толе, который отвлек Наташу и заболтал с ней о каких-то пустяках, в то время как Хмельников сам собирался привлечь ее внимание; как Антон пришел на склад, чтобы вручить подарок, над которым корпел ночами; как попытался ее поцеловать и как предложил вместе жить.

Большую часть хозяйской спальни занимала громоздкая, тучная белая печь, под весом которой не выдержал и просел фундамент.

Дорогого стоит — послужить на его скотской службе и остаться человеком…

Упитанный, с лицом, плавно перетекающим во второй подбородок, одевавшийся в кожаное пальто по осени и в каракулевый полушубок по зиме лейтенант Ляпин, с его чванливостью, безразличием к тяготам узников, с укоренившемся сознанием своего господства над землями вокруг Круглого озера и судьбами всех их обитателей, представлял собой типичный образчик власть имущего. Прирожденный бюрократ, Ляпин создавал в документах видимость ударного производства и высокого уровня содержания заключенных, но приехавшая к нему в гости комиссия зафиксировала обратное — ударную туфту и высокую смертность.

Раз за разом мама совершала ошибку, которая стоила ей личного счастья: вместо того чтобы готовиться к худшему и думать о лучшем, она думала о худшем и не надеялась на лучшее. Сама того не сознавая и не желая, она своей жалостью к себе самой впрыскивала каплю яда в жизнь каждого члена семьи, в первую очередь — в свою собственную.

В пургу трассу буквально заваливало снегом. Высота заносов достигала одного, порой двух метров и тем самым парализовала работы; тогда женщин посылали на расчистку снега — или, как тут выражались, на снегоборьбу. Куда октябрьским сугробишкам до нынешних белых завалов! О какой лафе может идти речь, когда ты без устали машешь лопатой, уничтожая гору в собственный рост! А начальство гонит, поклевывает нас: некогда отдыхать, некогда медлить, гражданочки, сроки, сроки, сроки! Да как закончите, марш к мужским бригадам — насыпь сама себя не насыплет, знаете ли!