Логично, если брать в расчет приглушенность звуков, из-за этого складывается впечатление, что работают издали, через мешанину деревьев, потеряв упавшую цель из виду.
тут происходят, уходить отсюда надо, да
– Простите, а часовню тоже я? – не удержался Карат.
– Какую часовню? – Скат с явным недоумением вскинул бровь.
– Ну эту, четырнадцатого века, а потом танцевал на ее развалинах.
– Карат, ты ведь знаешь, я умею договариваться, и слово я тоже держать умею. У нас был договор: я тебя не убиваю, ты меня доводишь до конца, дальше у нас разные дороги. Я тебя не убил, мы теперь друг другу никто. Неприятно, конечно, получилось, но договор не нарушен.
– Нарисуй мне на бумаге, где именно лежит скреббер.
– Зачем?
– Затем, что на этом наше сотрудничество заканчивается. Больше мы не вместе – дальше ты действуешь сам.
Приказал отрезать всем парням головы и сложить их в чехол от матраса. А потом сказал отнести этот мешок тому, кто нас послал.
Я после того, как повидал кластер со статуей Ленина на Острове свободы перед куском Нью-Йорка, больше ничему не удивляюсь.
Ладно, пусть будет просто Ловкач – нормальное прозвище. Но жаль, Бегуном нельзя назвать, ему бы больше подошло.
– Согласен, больше. Но бегуны здесь не только бегают, они еще и урчат, так что лучше не стоит.
– У нас нет религии, у нас учение.
– Да хоть в носу ковырянием это назови, мне вообще без разницы.
– Не благодари Улей так несерьезно.
– Вот сейчас ты похож на сектанта.
