В романе «Плутония» отважные исследователи проникают в подземный мир, где встречают первобытных людей, а также ископаемую флору и фауну, давно исчезнувшие с поверхности земли.
Бред. Рассказ "Земля Санникова", я ещë осилил, но " Плутония" , не зашла. Начало можно, с натягом сказать, интересно. Но когда выяснилось, что герои попали в подземный мир, интересное закончилось. Постоянное истребление животного мира акромя пропитания, просто мимоходом, это такое себе. Открыли новый мир и на, его, истриблять. Когда муравьёв истребили из-за собственной тупости, я уже не стал дальше читать. Сама подача рассказа как у писателя, просто неудобная. С какой стати под землёй с повышенным давлением и постоянным солнцем в центре будут такие же животные как были на поверхности вообще не понятно! Не ужели нельзя было придумать свой мир, неповторимый? Походу фантазии и мозгов не хватило. Постоянное присутствие в рассказах Владимира Обручева людей, не компетентных ни в чем, просто бесит. Ощущение что подростки на прогулке, наглые и тупые.
Дождь лил не переставая. Скоро и по поверхности лавового потока потекли струйки и ручейки грязной воды, наполненной пеплом, и доставили укрывшимся новые неприятности. Одному обдало холодным душем бок, другому спину. Папочкин, растянувшийся на животе в низкой длинной норе, почувствовал воду под собой. Он вылез наружу и начал бегать между глыбами в поисках лучшего места. Макшеев, видевший эту сцену, хохотал: ему удалось приютиться вместе с Генералом в маленькой пещерке в лаве. – Это не Ворчун! – кричал зоолог, карабкаясь по глыбам под дождем. – Это черт знает что: Плакун, Мокрун, Дождюн!.. – Водолеем назовем его, – предложил Макшеев. Но Папочкин уже не слышал. Он нашел низенькую расселину и заполз в нее головой вперед. Только она оказалась слишком короткой, и ноги остались снаружи, под дождем. Вдруг ужасающий грохот потряс воздух. Путешественникам показалось, что камни раздавят их, как мышей в ловушке. Все выскочили из убежищ. – Землетрясение! – вскричал Громеко. – Вулкан взорвался и рухнет на нас! – вопил Папочкин. – Неужели палящая туча?! – прошептал Каштанов, бледнея. Через завесу дождя и туч ничего не было видно, и после первых мгновений испуга все немного успокоились. Но вот с глухим треском вблизи них грохнулась бомба, величиной с голову, покрытая спиральными бороздами, и начала шипеть, трещать и дымиться под дождем. По сторонам, справа и слева, вверху и внизу, то тут, то там также слышны были удары и треск падавших камней. – По местам скорее! – крикнул Макшеев. – Ворчун открыл пальбу снарядами крупного калибра! Все поторопились залезть в свои норы, откуда с замиранием сердца, но с интересом наблюдали, как падали и шипели бомбы разной величины. Иные, ударившись о глыбу, разлетались на осколки, словно гранаты. Зато ливень быстро прекратился. Порыв горячего ветра пронесся вниз по склону, запахло серой и гарью. Тучи начали рассеиваться. Снаряды перестали падать. Макшеев решился выглянуть из пещерки. – Ворчун снял свою шапку и показал нам свой красный язык! – вскричал он. Остальные тоже повылезли и подняли головы. Наверху, между черными тучами, по временам открывалась вершина вулкана, на которой с одной стороны свесился короткий огненно-красный язык лавы, словно дразнивший людей, которые осмелились нарушить вековое уединение горы.
Неожиданное предложение Профессор Каштанов, известный путешествиями на Новую Землю и Шпицберген и исследованием Полярного Урала и занимавший кафедру геологии в университете, только что вернулся из своей лаборатории. Осенний семестр кончился, лекции и экзамены прекратились, и профессор с удовольствием мечтал о трехнедельных зимних каникулах; не для безделья – о нет! Еще не старый, полный сил и здоровья, он думал отдохнуть только дня два-три, а затем приняться со свежими мыслями за ученую статью о геологическом соотношении Урала и Новой Земли.
Макшеев, который его стриг, заявил, что эти украшения остаются для того, чтобы собака своим странным видом пугала хищников, с которыми придется встречаться.
