Александр Волог

Эта долгая война

Шрифты предоставлены компанией «ПараТайп»

© Александр Волог, 2019

Это — книга о Великой Отечественной войне. Я посвящаю её всем участникам — живым и мёртвым, воинам и мирным жителям, всему поколению победителей.

16+

ISBN 978-5-0050-0474-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Оглавление

1. Эта долгая война
2. Содержание
3. Эта долгая война
   1. Как это было
   2. Баллада о Резервном фронте
   3. Волоколамское шоссе
   4. Рождённому в 41-м
   5. Рассказ о ночных гостях
   6. Рассказ о невыполненном приказе
   7. Пехота
   8. Морозовская больница
   9. Летом сорок второго
   10. Полководцы
   11. Фронт безоружных
   12. Чудо Георгия о змие
   13. Победа
   14. Моряк
   15. Осколок
   16. Эта долгая война…
   17. Комбат
   18. №9201
   19. Дети войны
4. Сказка про солдатский рай
   1. I
   2. II
   3. III
   4. IV
5. Рапорт ВСЕМ
6. Связь
   1. 1
   2. Из личного дела
   3. 2
   4. Спецификация груза
   5. 3
   6. Полётное задание
   7. Молитва к Солнцу
   8. 4

Содержание

ЭТА ДОЛГАЯ ВОЙНА. Книга стихов

Баллада о Резервном фронте

Как это было

Волоколамское шоссе

Рождённому в 41-м

Рассказ о ночных гостях

Рассказ о невыполненном приказе

Пехота

Морозовская больница

Летом сорок второго

Полководцы

Фронт безоружных

Чудо Георгия о змие

Победа

Моряк

Осколок

Эта долгая война…

Комбат

№9201

Дети войны

СКАЗКА ПРО СОЛДАТСКИЙ РАЙ

РАПОРТ ВСЕМ. Фронтовые записки

СВЯЗЬ. Поэма

Эта долгая война

И в том строю есть промежуток малый — Быть может, это место для меня? Расул Гамзатов.

Как это было

Приказ невесел — снова отступаем.

Кому-то надо прикрывать отход.

Что тут — верняк, мы сами это знаем.

Но — добровольцы — два шага вперёд!

Само собой, шагнули все ребята.

Решай, комбат — и вся тут недолга!

Но был один — стоял в строю девятым —

Который не осилил два шага.

И он один на той черте остался

И молча нам в затылки не глядел.

А батальон «на третий» рассчитался,

С заминкой на девятом — было дело.

Комбат был свой, не говорил спасибо,

Но объяснил, где будет ждать всю ночь.

И мы собрались умереть красиво

Не раньше, чем к семнадцати ноль-ноль.

Кто уходил, отдали нам гранаты —

Пусть танки нам заплатят за кишки!

А тот, который был в строю девятым,

Грузил с каптёром наши вещмешки.

Мы понимали всё — что он контужен,

Что пять детей, и в окруженьи был,

Что воевал он никого не хуже —

Имеет право не пытать судьбы.

Но только стало на душе тяжельше,

Когда, уже под выстрелами, к нам

Приполз в окоп — не он, а рыжий фельдшер,

Известный всем по прозвищу «Мадам».

Я помню, как он бинтовал мне ногу,

Как на локтях я выползал к своим…

А в батальон вернулось нас немного,

И фельдшера не видели живым.

Скажу про все пять тысяч вёрст с боями —

Один такой был случай за войну.

Но до конца войны я всё боялся,

Что вдруг со всеми вместе не шагну.

Баллада о Резервном фронте

Мы знали, что стоим не для парада.

Все ждали — вот взорвётся горизонт.

Но мы слыхали — есть в тылу засада —

Его высочество Резервный фронт.

Уж там-то всё: и танки, и снаряды,

И свежие полки лишь часа ждут.

И в нас таилась мстительная радость —

Пусть только те попробуют, пойдут.

И те пошли — как вскрыли жерло домны!

Замолотил по нам чужой кузнец.

Бой был недолгим, как паденье бомбы —

Крупнее, громче, ниже, взрыв! Конец.

Уже давно заткнули нас в «бутылке»,

И «Юнкерсы» устроили нам «зонт»,

Но ждали наши бритые затылки —

Вот-вот сейчас придёт Резервный фронт.

Но он не шёл. И кончились патроны.

И стала тесной Русская земля.

И батя был убит. А похоронных

Уже давно никто не отправлял.

И мы прорвались штыковою ночью.

Мы шли лесами и задами сёл,

И молча понимали, между прочим, —

Резервный фронт навстречу нам не шёл.

И мы дошли. Безлюдные окопы.

Ни кухоньки, ни пушек и ни войск.

Сидел на кочке, мордою к Европе,

Обстрелянный и наглый, сытый волк.

Пришёл пешком небритый подполковник.

Отдал табак. Гранаты обещал.

Насчёт харчей сказал, что будет помнить.

А про Резервный фронт он промолчал.

С усталости и курева сомлевши,

Сидели мы, не находя слова,

Пока один — он оказался здешний —

Не ткнул рукой: «Можайск. А там — Москва».

Другой сказал: «Займуся пулемётом.

Давно бы надо произвесть ремонт».

И в заключенье высказался кто-то,

Что, видно, мы и есть Резервный фронт…

Волоколамское шоссе

Водитель, здесь притормози.

Побереги пока бензин.

Минуту помолчим-ка все:

Волоколамское шоссе.

Всегда ноябрь дежурит здесь.

Устал и зол угрюмый лес.

Кюветы в глине и снегу.

Чужих моторов хмурый гул.

…Здесь замедляют шаг всегда

Все проходящие года.

Здесь дремлют в памяти живых

Противотанковые рвы;

Здесь про запас хранит земля

Ежи и минные поля;

И вызывающе глубок

Никем не занятый окоп;

И запасные диски ждут,

Когда бойцы сюда придут;

И выложен последний ряд

Противотанковых гранат.

Они положены для нас,

И здесь нам встать в тревожный час,

В окопе этом, в полосе

Волоколамского шоссе.

…Прикинем, где кому стоять,

В какие секторы стрелять.

Минуту помолчим-ка все:

Волоколамское шоссе

Рождённому в 41-м

Над станцией Мга — пурга.

В снегу — блиндажи врага.

Сорок тяжёлый год.

Наступает Волховский фронт.

Без выбора, всех подряд,

Срубает свинцовый град.

Но там, за кольцом блокад,

Держится Ленинград.

А значит, приказ — Вперёд! —

У каждого в душу бьёт.

И фронт, скрежеща, ползёт,

Кусая кровавый лёд.

— Той ночью — сказала мать —

Тебя мне пришлось рожать…

Ничейный окоп. Снега

Сожжённого пункта Мга…

На клочья пургу кромсал

Трассирующий металл,

Но фронт поднялся и встал

На бруствера пьедестал.

Он, вроде, был невысок,

Со шрамом наискосок,

Нахмуренный, как война,

Шинель немного длинна.

Пожалуй, больше и нет

Его особых примет.

Был он самим собой.

А значит, им был — любой.

А сыну — тебе — одно

На память о нём дано:

Он шинель набросил на мать —

И дальше пошёл воевать…