не позволяй себя разозлить. Ищи аргументы. Если понимаешь, что тебя не слышат, – промолчи. Не надо никого злить ради удовольствия: это недостойно. Будь милосерден.
Я хотела бы видеть в ребенке продолжение тебя… не меня, я не настолько себя люблю. Я понимаю, что отражаюсь в них – не в лицах, а в их будущем, в решениях и поступках, как невольно отражается Мария во всем нашем экипаже. Если бы ты отражался в нашем ребенке, Грег, я точно так же тосковала бы, потому что никто не может заменить тебя. Но если бы я видела в его лице – твое лицо…
«…Мы живем, чтобы трудиться над чем-то, стремиться к чему-то, а трудимся, заботимся и стремимся – для того, чтобы жить. И, измученные этим кружением в беличьем колесе, мы ищем «смысла жизни» – мы ищем стремления и дела, которые не были бы направлены на простое сохранение жизни, и жизни, которая не тратилась бы на тяжкий труд ее же сохранения…»
Никто не свободен. Химические соединения в мозгу определяют его чувства, веревка, которой связаны руки, определяет его возможности. Вся его жизнь подчинена единственному смыслу – он хочет вернуться домой, и этот смысл навязан ему извне.
Мы одиноки, и нам нет извинений. Это и есть то, что я выражаю словами: человек осужден быть свободным. Осужден, потому что не сам себя создал, и все-таки свободен, потому что, однажды брошенный в мир, отвечает за все, что делает