Оглавление

Январь. Северный Ветер

«Быть может, вьюга — это я,

Забывшая своё имя».

Часть первая. Глава 1
Лавандовая принцесса

В солнечном королевстве, где розы цвели даже в январе, а крестьянские дети не знали голода, правил король Альрик. Его жена, королева Лира, была хрупкой, как первый ледок на реке — после рождения ребенка лекари шептали, что вторых родов она не переживет. Но Альрик, вопреки советам, не взял новую жену. Девятнадцать лет назад, во второй месяц зимы у короля появилась наследница — первая и единственная дочь. Девочку назвали Элиза. «Мне хватит одного ребенка, если он будет достоин короны», — говорил он, глядя на маленькую принцессу.

Брат короля был весьма плодовит и у маленькой Элизы было много старших двоюродных братьев, которые в случае чего, были совершенно не против занять место правителя. Но, когда юной принцессе только исполнилось двенадцать, было видно, что девочка превосходит своих братьев умом и манерами, в то время, когда мальчиков еще не отпускало детство. С ранних лет принцесса любила природу, и позади замка, под окнами своих покоев, разбила небольшой садик. Элиза выращивала разные цветы, ей нравилось благоухание, которое они испускают. И самым любимым цветком стала лаванда. Девушка настолько их любила, что лично засадила ими целое поле. Цветов было так много, что в момент цветения ветер разносил запах лаванды по всему городу. Из-за большой любви к этим растениям горожане и прозвали её лавандовой принцессой.

Элиза росла, словно воплощая отцовскую гордость. К тринадцати годам она цитировала трактаты о справедливости, а к пятнадцати — спорила с канцлерами о налогах. Но была у Элизы черта, тревожившая народ: она ненавидела слабость. «Зачем лечить хромых, если они не могут работать?» — спросила она как — то, увидев калеку у ворот. Слух разнесся по деревням, шепча: «У принцессы снег вместо сердца».

С юных лет Элиза начала готовиться к принятию трона. Она усердно училась у отца и все время пребывала в дворцовой библиотеке, где иногда проводила бессонные ночи. За четыре года принцесса изучила все возможные науки, которые помогли бы ей управлять королевством, единственное — пока не хватало опыта.

Но старухи у костров помнили и другое время — когда Альрик, юный король, приказал сжечь зернохранилища мятежной провинции. Тогда голод поглотил сотни детей, включая сына травницы Рахэль — женщины, чьи руки когда-то лечили саму королеву. Но кто теперь помнил об этом?

На рассвете, когда Элиза поливала лаванду, в замок постучали. У ворот стояла старуха — её платок был прожжён огнём, а в руках, словно младенец, она сжимала обугленную деревянную лошадку.

— Прошу аудиенции у короля, — голос её скрипел, как колесо телеги.

— Отец в отъезде, — Элиза взглянула на лохмотья гостьи без интереса. — Но я выслушаю.

Старуха кашлянула, пепел опадая с рукавов:

— Мой дом сгорел. Ваш отец… — она остановилась, поправляя платок, под которым мелькнули шрамы. — Ваш отец, когда-то обещал защиту тем, кто верен короне.

Элиза улыбнулась, как учили придворные книги:

— Вы можете остаться в замке до постройки нового дома.

Старуха замерла, будто ждала подвоха. Её пальцы сжали игрушку так, что треснула обгоревшая грива. Этот конёк — всё, что осталось от сына. Альрик когда — то подарил его мальчику, а через год обрек его на смерть. «Хорошо, — подумала старуха. — Пусть дочь узнает, как холодно тем, кого вы называете слабыми».

— Благодарю, ваша светлость, — она поклонилась неестественно низко, словно насмехаясь. — Но остерегитесь… доброта королей часто обжигает.

Элиза, конечно, понимала, что ее великодушное предложение совершенно не было в пользу дворца, но дабы зарекомендовать себя у жителей королевства — цена была не так уж высока.

По возвращению во дворец король одобрил решение дочери приютить бедную старушку до окончания ремонта дома. Первую неделю женщину вовсе не было видно, но как только она освоилась, то стала частенько виться вокруг Элизы.

Старуха бродила по замку, как тень. В библиотеке она трогала книги с насмешкой:

— Мудрость здесь, да… А вы знаете, как пахнет горящая пшеница, принцесса?

— Зачем вам это? — Элиза не отрывалась от карт.

— Ваш отец однажды сказал, что голод — лучшее лекарство от бунтов. Вы согласны?

Элиза промолчала. Ответа она не знала — в её учебниках не писали о бунтах.

ноябрь 12** год

Глава 2
Проклятие и первый лед

Спустя три недели отстройка сгоревшего дома подошла к концу. На днях старуха собиралась возвращаться обратно. Она решила навестить свою спасительницу и побеседовать. Принцесса по своему обыкновению проводила время в библиотеке за книгами.

Старуха стояла перед Элизой, её тень на стенах библиотеки изгибалась, как дым от костра. На груди у неё болталась та самая обугленная игрушка — теперь Элиза разглядела, что это конёк с королевским гербом.

— Вы будете править, как ваш отец? — голос старухи звенел лезвием. — Сжигать тех, кто посмеет попросить хлеба?

— Мой отец… — Элиза сжала пергамент с налоговыми отчётами, — …строил дороги, а не жег дома.

Старуха рассмеялась, и звук этот был похож на треск льда под ногами:

— Дороги? Чтобы быстрее вести солдат на расправу? Вы даже не просили, почему сгорел мой дом.

— Пожар — дело случая, — Элиза отвернулась к окну, где волновалось лавандовое море.

— Случай — это когда молния бьёт в дуб. А когда король приказывает сжечь амбары, чтобы подавить бунт — это выбор.

Принцесса замерла.

— Уходите, — прошептала она.

— Боитесь правды? — старуха выпрямилась, и вдруг Элиза увидела — под лохмотьями скрывается платье придворной целительницы. — Ваш отец сжёг моего сына. А теперь я сожгу вас.

Стражи схватили старуху, но та крикнула в след:

— Пусть ваше сердце станет таким же холодным, как ваши указы! Через три месяца вы забудете даже запах лаванды!

Элиза не придала значения словам. Но на следующее утро её лавандовое поле посерело, будто покрылось инеем.

С тех событий прошло полтора месяца. Близилась зима. Одним пасмурным утром королева вошла в комнату дочери и обнаружила её сидящей возле зеркала. В еще незаплетенных волосах на затылке виднелось что — то черное. Мать подошла посмотреть, что с Элизой. Длинные, русые, волнистые волосы девушки начали темнеть и выпрямляться

Королева Лира, застыла в ужасе:

— Твои глаза… Они как у Альрика в день казней.

Элиза взглянула в зеркало. Зрачки её стали бледно — голубыми, словно льдинки. Она не чувствовала страха — лишь досаду, что придётся отменить встречу с архитектором новых мельниц. Вспомнились слова ведьмы, что гостила несколько недель назад.

К полудню старуху привели во дворец. Ведьма с явной надменностью рассказала принцессе, что холодное сердце, тронутое проклятьем, будет разрастаться и проявляться во всем теле хозяина, пока душа его не оттает. До полного обращения осталось не более семи недель. С заклятием будет изменяться сознание и внешность, мир носителя будет тускнеть. А чтобы снять его, нужно лишь влюбиться.

— За что ты так с ней поступила? — со слезами на глазах вопрошала королева.

— Она просто не достойна! — ответила старуха и стража бросила её в темницу.

Вглядевшись в зеркало, принцесса заметила еще кое — какие перемены в себе. Теперь её кожа была светлой, сквозь нее были видны синие вены. От розовато — молочного цвета тела не осталось практически ничего. Элиза похудела. С, когда — то румяного лица сошло здоровое сияние молодости. Теперь вместо пухлых щечек выпирали острые скулы. Округлые формы тела потеряли свои прелести: грудь осунулась, живот стал впалым. Густые и длинные волосы в мелкую волну, начали изменять цвет и структуру. Изменения были необратимы. Взгляд у девушки потух.

Паника накрыла королевскую семью. Родители Элизы впали в истерику. Отец не знал, как помочь дочери, он был бессилен против колдовства старухи. Мать начала рыдать так, что все дворцовые слуги сбежались на дикие вопли королевы. Лишь принцесса была спокойна.

— Мы найдём способ, — королева Лира обнимала дочь, но та оставалась неподвижна, как статуя.

— Зачем? — Элиза отстранилась. — Я вижу яснее, чем когд-либо. Эмоции только мешали.

Лира вспомнила, как Альрик после казней говорил те же слова. Она впервые поняла: проклятие не изменило дочь — оно показало её истинную суть.

Всю следующую ночь из темницы раздавался бешеный смех ведьмы. Старуху нашли мёртвой утром, но перед смертью Элиза успела спросить:

— Зачем? Я дала тебе кров!

— Кров? — старуха показала на решётку окна, за которой виднелось почерневшее лавандовое поле. — Вы подарили мне комнату с видом на пепелище. Это не милость, принцесса. Это насмешка.

— Но я…

— Вы не чувствовали, — прошипела старуха. — Как не чувствовал ваш отец. Теперь вы узнаете, каково это — смотреть на мир сквозь лёд.

В ту ночь Элиза вышла в сад. Лунный свет играл на её чёрных прядях, а под ногами хрустела мёртвая лаванда. Она подняла руку — и первый снежинка упала на ладонь, не тая.

— Холод… красив, — она сжала снег в кулаке. Где — то в замке рыдала королева, но Элиза не понимала, зачем.

зима 12** год

Глава 3
Белые цветы

Узнав о страшной беде своей единственной дочки, король и королева начали устраивать балы, куда приглашали принцев ближайших королевств, всю знать и просто богатые семьи с их кандидатами на сердце принцессы.

Зеркала в бальном зале затянулись инеем. Элиза стояла у окна, сжимая в руке засохший стебель лаванды — последний, что сохранил слабый аромат. Её платье, сотканное из серебряных нитей, блистало холодом, а жемчуг на шее напоминал капли льда.

— Ваше высочество, принц Эдвард из Вальтарии, — объявил герольд.

Юноша поклонился, но Элиза не увидела в его глазах ничего, кроме жадности.

— Вы изучали трактаты о справедливости? — спросила она, наблюдая, как его пальцы нервно дёргают кружева на рукаве.

— Я… предпочитаю охоту, — пробормотал принц.

— Охота на оленей или на короны? — её голос прозвучал, как удар хлыста.

Принц побледнел. Элиза отвернулась. Она не злилась — просто видела слишком ясно. Его ложь была прозрачна, как лёд на замёрзшем озере.

Все юноши, желавшие на ней жениться, были крайне скудоумны и однобоки в суждениях и поступках. Каждый второй был страшным глупцом. А кто поумнее — ужасным эгоистом. Но некоторые кандидаты, не обладавшие вышеперечисленными качествами, на первый взгляд, казались даже привлекательными. К сожалению, привлекали они не только юных леди. Зачастую у этих юношей уже был предмет воздыхания, называющий себя лучшим другом.

Когда среди достойных короны молодых людей не оказалось, во дворец приглашали и простой люд в надежде на то, что сердце Элизы откликнется хоть на кого — то. Но все было без толку. Девушка общалась с огромным количеством юношей, но все ей казались скучны и глупы.

Элизу забавляло сходство принцев с простолюдинами. Они были одинаково невежами, но у деревенских женихов не было ложного чувства собственной важности и превосходства, хотя манер и элементарного знания этикета так же не было.

Иногда, будучи в хорошем настроении, во время беседы Элиза подшучивала над кандидатами, но ни один не понимал, что над ним потешаются.

Карусель новых знакомств, зачастую не очень приятных, в конец утомили не только принцессу, но и весь дворец. Наконец — то кандидаты закончились. Король и королева прекратили поиски женихов для дочки.

Отчаянью матери не было предела. Королева Лира ворвалась в покои дочери, сжимая букет искусственных роз:

— Ты прогнала десяток женихов! Даже плотник из деревни тебе не угодил!

— Плотник боялся посмотреть мне в глаза, — Элиза провела рукой по зеркалу, оставляя следы на инее. — Он хотел не меня, а мешок золота.

— А тебе нужен кто — то, кто захочет тебя! — Лира разрыдалась, но слёзы замерзали на её щеках, едва касаясь кожи дочери.

— Зачем? — Элиза подняла чёрный лепесток с пола. Её лаванда умирала, и теперь в саду росли только тёмные цветы с запахом пепла. — Любовь — слабость. Я это поняла, читая отчёты о бунтах.

Потеряв почти месяц на бесполезные поиски истинной любви, у Элизы появилось время, чтобы взять жизнь под контроль и самой спасти себя.

Ведьма скончалась, спросить про заклятие было не у кого. Девушка вновь засела в королевской библиотеке. Теперь принцесса искала книги о волшебстве, черной магии.

С каждым днем заклятье становилось все сильнее. Теперь Элизу было совсем не узнать. Та красивая розовощекая девушка была поглощена бледностью и холодом. Но внешние метаморфозы были не самым страшным, что происходило с принцессой.

Она прекращала жить, теперь девушка просто существовала: без всяких эмоций, с полным равнодушием, холодом, Элиза совершенно перестала чего — то желать, больше не чувствовала радость, горе и даже чувство голода.

Девушка была готова сдаться заклятью, но лишь благодаря сильному духу продолжала поиски способа борьбы с ним. Время начала полного действия заклятья приближалось. За эти недели борьбы королевская семья потеряла надежду на спасение Элизы.

Но как-то ночью, в очередной раз перешерстив всю библиотеку, девушка нашла книгу в черной обложке. Принцесса впервые её видела. Это оказался труд одного волшебника, жившего около ста пятидесяти лет назад.

Элиза листала древний фолиант, её пальцы оставляли на страницах узоры из инея. Книга говорила о проклятиях, рождённых болью: «Сердце, закованное в лёд, не бьётся — оно звенит, как погребальный колокол».

— Глупости, — она хлопнула переплётом, и воздух взорвался кристаллами снега. — Любовь не может быть сильнее логики.

Но тут же заметила на полке щель. За ней лежал дневник её отца.

«Сегодня сжёг амбары в Ривенхольме. Лира спрашивает, почему я не сплю. Не знаю, как объяснить: когда принимаешь тяжёлые решения, сны становятся… слишком мучительными».

Элиза коснулась строк — и вдруг её пальцы обожгло. Впервые за месяцы она почувствовала боль.

Прочитав всю книгу, Элиза поднялась к родителям. Принцесса рассказала, что её не спасти. Принцесса пожелала уйти. Король не стал препятствовать намерениям дочери. Мать ничего не говорила. Семья погрузилась в молчаливое отчаянье. Они были бессильны.

Элиза направилась к королевским конюшням. Ей нужен был тот, кто быстро и незаметно унесет её прочь. Конь рвался из стойла, засыпанный снегом. Все боялись его — только Элиза замечала, как он дрожит, когда она рядом.

— Ты тоже чувствуешь холод? — она прижала ладонь к его шее, и шерсть покрылась ледяными иглами. — Странно. Я думала, ты создан для этого. Как твое имя. Вот у меня его теперь нет…

Север фыркнул, и из ноздрей вырвалось облако пара.

Элиза в последний раз обернулась на замок. Король стоял на балконе, сжимая в руках дневник, который она оставила открытым на странице о Ривенхольме.

— Прости, — шепнула она, хотя не чувствовала вины. Просто где-то в груди звенело, как тот самый колокол из книги.

Север унёс её, а следом, как погребальный шлейф, тянулась метель. Там, где ступал конь, лаванда прорастала сквозь снег — но теперь её лепестки были белыми, как кости. К утру она миновала границы королевства и держала путь на северо-восток, на равнины, где люди не живут.

4 января 1279

Часть вторая. Глава 4
Снежные эльфы

На заре Элизу во дворце не обнаружили. Её комната была холодная и пустая, окно раскрыто и колючий январский ветер устроил беспорядок в покоях принцессы. Короля одолевала печаль глядя на опустевшую комнату. Родители девушки понимали, что больше не увидят свою прекрасную дочь, и что ей уже никто не поможет.

В этот же день дворец спустил флаги. Королева Лира объявила о смерти принцессы. Начался траур по покойной. А король издал указ, что отныне на территории королевства любая магия под строжайшим запретом, а ведьмы и колдуны, нарушившие запрет, будут немедленно казнены. Началась охота на ведьм.

Народ сразу понял, что эти выступления правящей семьи связаны и принцесса погибла от какого-то магического влияния. На удивление простой люд не стал бунтовать, услышав указ, да и колдунов и ведьм было не очень и много среди жителей.

***

Конь Элизы летел трое суток без остановки. Весь путь за ними тянулась метель. Север остановился на бескрайней равнине, где снег сверкал, как стекло. Элиза соскользнула с его спины, и там, где её ступни коснулись земли, выросли ледяные шипы.

Снежная гладь казалась бескрайней. Здесь не живут люди. Не ходят звери. Вокруг был лишь холод и пустота. Им нравилось. Это место на мгновение тронуло что — то внутри. И это было последним, что чувствовала Элиза. Теперь это место их новый дом.

Принцесса и Север оглядывали безграничные земли. Элиза прижала ладонь к горячей шее коня

— Ты несешь в себе огонь, как старуха, что сожгла свой дом…

В её руке сжался обугленный конёк — единственное, что осталось от прошлого. Дерево почернело, но внутри тлела искра. Элиза воткнула игрушку в снег, и пламя вспыхнуло, окрашивая сугробы в багрянец.

— Если холод не может создать жизнь… — она провела рукой над огнём, и искры превратились в снежинки — кристаллы, — …пусть её создаст пепел.

Из огня и льда родились фигуры: высокие, с глазами как озёра подо льдом. Элиза назвала их эльфами. Их кожа переливалась, словно снег при закате, а в груди вместо сердца бился крошечный уголь — частица проклятия

Снег, что создала Элиза был необходим эльфам. Он поддерживал жизнь в северных существах.

Она представилась эльфам, как Северный Ветер и сказала, что поможет им выжить. Все вместе они начали строить деревню, Элиза обучала свой народ, рассказывала о законах природы, моральных установках, медицине, науке и прочем.

Эльфы возводили дома из голубого льда, без окон и дверей.

— Зачем такая замкнутость? — спросила Элиза.

— Стены защищают от ветра, — ответил эльф с лицом, как у её отца.

— Но ветер — это я, — она провела рукой, и буря разрушила стену.

Эльфы молча принялись строить заново. Они боялись её, как когда — то народ боялся Альрика.

Только один, ещё ребёнок, с золотыми кудрями и алыми щеками, подошёл к ней:

— А можно мне дом с окном? Чтобы видеть звёзды.

— Звёзды холодны, как и я, — ответила Элиза

— Но они светят, — улыбнулся мальчик.

Шло время, деревня была полностью построена, некоторые из эльфов начали размножаться, хотя привязанности или любви этот народ не испытывал. Будто проклятье создательницы перешло и на её творение. Наблюдая за своим народом, Северный Ветер поняла, что они крайне простые существа. Когда надо — размножаются, а как приходит их время — они тихо умирают, когда. Это был мирный народ с высоким уровнем морали и очень сдержанные.

Сменилось поколение. Элиза наблюдала за существами. Эльфы перестали нуждаться в ней. Отыскав неподалеку от деревни пещеру, она поселилась в ней вместе с Севером. Там она спала год. Проснувшись, седлала коня и обновляла снег в мертвых землях. Это событие для эльфов стало праздником, а Северный Ветер стала богиней. Время шло, и история создания эльфов для них самих стала легендой. Элиза вновь была одинока.