Оглавление

Глава 0. Семён

Вы знали, что свеженапечатанная книга пахнет спящим драконом? Тёплое, еле слышное дыхание, склеенные ресницы-листы и загадочный характер. Ведь пока ты не разбудишь дракона, не узнаешь — сожрёт он тебя или позволит набить карманы золотом. Хоть это-то вы знаете? Что драконы охраняют золото?

Про книги, положа лапу на сердце, я сам узнал совсем недавно, когда Алиса притащила домой авторские экземпляры её только что напечатанного романа. Она кричала, как чайка, танцевала, как бегемот, а я нюхал эти тёплые кирпичики и урчал. От удовольствия и для пользы. Когда драконы урчат, богатство множится, знали? А я очень хотел, чтобы книга хорошо продавалась. Так хорошо, чтобы напечатали ещё. И ещё.

Я упоминал, что книга про меня? Нет? Странно, это же самое важное. В ней, конечно, есть и про принца и бедную девушку, про любовь, про страшные чары, но это всё ерунда и сказки. Главная и самая правдивая часть там про меня — дракона Саймона. Хотя про ведьм тоже не всё выдумки — одну из них Алиса имела неосторожность иметь в близких родственниках. Да и с бабушкой по маминой линии не всё чисто… Тьфу ты, отвлёкся, так вот — самые интересные главы про драконов, остальное можете перелистывать смело.

Особенно читать про то, как я спас принцессу и зажарил принца. Ну вот, проговорился. Хорошо хоть без всех подробностей вы всё равно ничего не поймёте — так что читайте роман и наслаждайтесь. Поверьте, есть чем. Я, конечно, хотел, чтобы повествование шло от первого лица — моего, но и так тоже хорошо: есть главы от лица главной героини, а бо́льшая часть — голос с небес. То есть от автора. Который всё про всех знает. Кто куда пошёл и что подумал. Очень удобно и находчиво. Нет, именно находчиво: смыслы находятся сразу и не надо бегать по книге в поисках вчерашнего носка.

Крылья чешутся рассказать пару-тройку эпизодов, но воздержусь. Скажу только, что это последняя глава, которую запихнули первой. То есть, вы уже знаете, что роман Алиса написала и его напечатали. Если это всё, что вас интересует, то смело закрывайте книгу и идите. А остальных, более дотошных читателей я приглашаю совершить путешествие с начала истории, в которой вы узнаете, откуда взялся в городе Неяженске магический дракон, что существуют настоящие ведьмы и не всё всегда так, как кажется. А ещё поймёте, что всё будет, как будет — ведь ни разу так не было, чтобы никак не было. Или как-то так…

Глава 1

В Неяженске всё шло своим чередом. Люди рождались, сдавали экзамены, создавали семьи и рожали новых людей, чтобы всё шло своим чередом. И так было почти всегда. Ключевое слово — почти. Ведь если бы не существовало исключений, то и рассказывать было бы нечего.

Итак, в Неяженске, в отдельно взятой среднестатистической квартире, одна, в общем-то, неплохая, но очень затурканная бытом и работой мама выносила мозг симпатичной, но, по мнению матери, совершенно бестолковой дочери, которая умудрилась не набрать положенных баллов для поступления в институт.

— Алиса, — устало и уже без особых эмоций, которые подрастерялись за предыдущие сорок минут беспрерывного монолога, вопрошала мать к дочери, — Алиса, поняла ли ты хоть что-то из того, что я только что тебе сказала? Алиса?

— Мам, — встрепенулась та самая Алиса, которая, в свою очередь, успела задремать под канонаду нелицеприятных эпитетов, смешанных со страшными пророчествами и душещипательными жалобами матери, — ну… Это… Да. Всё поняла, осознала и впредь обещаю…

— Что? Что ты обещаешь? Хорошо учиться и не позорить мать своими выкрутасами в школьных сочинениях? Поздно — школа закончилась, — мать торжествующе, словно поймала Алису на вранье, припечатала её констатацией непреложного факта и усилила этот факт тыканьем в дочь указательного пальца.

— Подумаешь. — Алиса отодвинула от себя палец, как будто это было дуло пистолета. — Не я первая не поступила. И вообще, где экономика, а где я? Я — писатель! У меня с седьмого класса заказы на статьи, посты, рекламные объявления. А теперь, когда школа не мешает…

— А… так значит, школа тебе мешала, — от возмущения лицо матери пошло красными пятнами, — школа тебе, значит, мешала. Мешала, значит, школа. Очаровательно. А я не мешала? Работаю с утра до ночи. А ночью подрабатываю. Танцую как белка в колесе.

— Кручусь…

— Что?

— Правильно говорить: кручусь как белка в колесе. Ну, или мечусь. Танцует уж на сковородке… Или корова? — Алиса привычно полезла спрашивать тёзку в Яндексе, но вовремя остановилась, углядев, как мама скручивает в жгут полотенце. — Мама, успокойся. Я пошутила. Просто хотела разрядить обстановку.

— Мама, хм, мама… С сегодняшнего дня я для тебя Зинаида Петровна — раз. Два — будешь отдавать мне по десять тысяч в месяц со своей гениальной писанины на коммунальные расходы и питание. Три — бабкину квартиру выставляй на продажу и половину мне. Ясно? — Три пальца и зло прищуренные глаза матери приблизились к лицу Алисы.

Про бабушкину квартиру — это был удар под дых. Свою бабулечку Алиса любила нежно и никак не могла свыкнуться с мыслью, что та умерла. Нет больше Нась-Вась, как звала бабушку маленькая, а потом и подросшая Алиса. И от этого «нет», хотелось плакать и спрятаться под одеяло. И, конечно, разговора о продаже квартиры быть не могло — бабушкино тридевятое царство отдать в чужие руки?

Убедившись, что умудрилась вогнать в ступор всегда строптивую дочь, Зинаида Петровна победно улыбнулась, отбросила полотенце, как знамя поверженного врага, и торжественно покинула поле боя. Жаль, что дверью хлопнуть не получилось — таковой на их малометражной кухне отродясь не было. Алиса скорчилась на табуретке и заплакала. Она в последнее время часто плакала. После смерти Нась-Васи поговорить по душам стало не с кем, не было даже кошки — мать терпеть не могла никаких животных. Алиса находила отдушину в слезах и буквах. Она либо читала, либо писала. Целыми днями. Поэтому и к экзаменам подготовилась плохо. Да и не хотела хорошо. Нужное количество баллов означало поступление на ненавистный экономический факультет. Цифры, б-р-р…

Квартира бабушки стала яблоком раздора между и так не очень-то ладившими матерью и дочерью. Зинаида Петровна считала, что Анастасия Васильевна должна была оставить квартиру ей, как наследнице первой очереди — дочери, а не внучке. И то, что последние лет десять она почти не общалась со своей старенькой матерью, не было аргументом. Плюс, точнее, жирный минус, общеизвестный факт: Алиса — бестолочь. А за огромную квартиру в старинном доме надо платить приличную квартплату, делать там ремонт и вообще… Что конкретно вообще, не уточнялось, но выразительно показывалось глазами: мол, старушка под старость совсем мозгами слабой стала.

Но против нотариально заверенного завещания не попрёшь. А Нась-Вась не поленилась и сделала всё по уму. На всякий такой случай в образе завистливой дочурки, которая всегда считала мать малахольной выдумщицей, плохо влияющей на неокрепший ум внучки. Теперь у Алисы была своя огроменная жилплощадь, небольшой и непостоянный доход и амбициозные планы. Девушка мнила себя в недалёком будущем известной писательницей, под дверью которой стоит очередь из дерущихся продюсеров и сценаристов. Эдакой Джоан Роулинг Неяженска.

Осталось только переехать. Ну и роман написать. В Алисином случае первое выглядело намного сложнее второго. Мать грозилась инфарктом, полицией и божьей карой. Во все три угрозы верилось плохо: здоровье у Зинаиды Петровны было, тьфу-тьфу, полиция вообще ни при чём, а в бога в их семье как-то верить не принято. Но Алиса с детства привыкла мать бояться, а защитницы-бабули уже не было. Однако этот последний демарш матери с тремя пальцами и требованием продать наследство, наполнил Алису отчаянной храбростью. Она почувствовала себя настолько глубоко загнанной в угол, что страшнее было оставаться в нём, чем попытаться выбраться.

Твёрдое решение переехать сегодня же оторвало Алису от табуретки, высушило слёзы и придало бешеную скорость. Она металась по квартире Зинаиды Петровны, сбрасывая свои вещи в огромный мусорный мешок. Через пять минут он уже был полный и совершенно неподъёмный.

— Стоп, — сказала сама себе Алиса, — остановись. Дыши. Думай. Никто тебе не запретит забрать вещи потом. Наверное. Неважно. Возьми самое необходимое. А что у тебя самое-самое? Ничего. Паспорт и документы на квартиру. Даже зубная щётка твоя у бабушки есть. То есть в бабушкиной квартире. Нет, глупая голова, зубная щётка в твоей квартире. В твоей.

Алиса не стала присаживаться перед выходом. На дорожку сидят тогда, когда хотят вернуться. Не в её случае, не в её…

Глава 2. Алиса

Читатель рождается читателем, чтобы читать. Писатель — писать. А не вот это вот всё: ранние подъёмы, походы на работу. Когда запищал будильник, мой организм проснулся вместе с надеждой: сейчас отключу писк и посплю ещё часок-другой. Ага…

Вместе с «ага» вернулись воспоминания. Прогулка по тропам Неяженска, которые не принято указывать в путеводителях. Заброшки, таращащиеся с подозрением на заблудшую пешеходку. Странным образом живой магазинчик в подвале потрёпанного двухэтажного особняка, торгующий старыми книгами и хламом…

Вот любовь к книгам меня и подвела. С тихим, но радостным поскуливанием скатилась по ступенькам к входу магазина. Старичок, похожий скорее на нечто из ассортимента своей лавки, чем на продавца, разрешил мне взять любой предмет за покупку двух книг.

Фолианты, как высокопарно нарёк еле держащиеся в обложках истрёпанные листы их хозяин, стоили неприлично дорого. Но мне очень, очень хотелось купить хоть что-то! Выбрала французский перевод сказки «Крошка Цахес» и миниатюрное издание «Принц и нищий». На большее денег у меня не хватило.

Оставалось выбрать какой-нибудь… Этим нибудем стало яйцо. Но старикан упёрся и заявил, что яйцо единственное, его нельзя выносить из магазина. Плёл что-то о заклятии драконов, охране и нёс прочую околесицу. Явно любитель фэнтези. Я хотела яйцо. Из принципа. Чтобы выйти с ним на улицу и шарахнуть об асфальт. Чтобы этот чокнутый дед увидел то, как сомнётся папье-маше, и мою гордую спину. Уговоры ни к чему не привели и я в страшном разочаровании ткнула пальцем в первую попавшуюся статуэтку и собралась покинуть чокнутого старика, когда в лавочку ввалились двое.

Смысла описывать их наружность нет — мужчины как мужчины. На первый взгляд. Опрятно, но безлико одетые, гладко выбритые, но глаза… Как сканеры. Вжик — и осмотрели весь зал, вжик — и стоят возле яйца, буравя его взглядом. Я передумала уходить и прикинулась ветошью, которая рассматривает абажур рядом с яйцом. Покупатели, а то, что это именно покупатели, сомнений не было, бесцеремонно яйцо хватали, крутили, нюхали. Продавец им пел ту же песню, что и мне: нельзя, заклятие… Но мужчины внимания на старика не обращали, а бодро обсуждали возможность перепродажи артефакта.

Как только я услышала это слово — артефакт, то сразу почему-то решила, что дед не чокнутый. Магического, конечно, ничего здесь нет, но в яйце, скорее всего, кто-то есть. Живой. Объяснить логическую цепочку я не могла. Это возникло как озарение. Со мной такое бывает. Я как будто вижу. И всё. Только говорить об этом никому не могу, мама с детства внушила мне, что это дурная кровь отца во мне бродит. При чём здесь отец? Я его даже толком не помню…

Ну вот, отвлеклась. Это тоже мне свойственно — уходить в дебри и петлять в них. Тем временем мужчины пришли к выводу, что если яйцо покрыть золотой краской… Они так и сказали: покрыть. Живодёры какие-то… Короче, покрасить и продать за большие и настоящие деньги где-то там. Где именно я не поняла, да и не хотела понимать — в голове загорелась красная лампочка: спасать. Тем более что и продавец уже не так рьяно отбрыкивался от продажи, услышав про много нулей.

Что делать? Обычно в любой непонятной ситуации, я ложусь спать. И вуаля — во сне приходит решение. Согласна, метод не очень. В школе, например, никак не помог. Кто же даст тебе на экзамене поспать? Вот и сейчас времени на сон не было, и я решила сыграть на самой распространённой общественной боязни — закатилась в приступе булькающего кашля. Я захлёбывалась, хрюкала, хваталась за горло и протягивала в мольбе руки к посетителям, которые в панике отступили за старинный сервант. Кашель вышел настолько правдоподобным, что старик кинулся куда-то вглубь дома, видимо, за водой. А я засунула яйцо в рюкзак, ещё парочку раз хрюкнула и покинула место преступления.

Скажете, что воровать плохо и меня должна мучить совесть? Совесть? Нет, эта функция в моём организме отсутствует, когда нужно совершить подвиг. Я бодро зашагала в сторону своего нового дома. Кстати, я уже говорила, что имею счастье обладать трёхкомнатной квартирой, доставшейся мне в наследство от любимой бабушки? Нет? Странно, сейчас только об этом и говорю. Сама себе. Больше некому. Друзей нет, от мамы со скандалом съехала… Ладно, потом подробнее расскажу, а пока я шагала и предвкушала, как поставлю яйцо в большую хрустальную вазу и… Не знаю, что «и».

«Эх, утро вечера мудренее!» — решила я, стараясь не думать, что это самое утро будет противно ранним, потому как необходимость на что-то жить вынуждает писателя-читателя устраиваться на работу. Яйцо пристроила на столе, себя на диване и в три секунды уснула.

И вот утро… Точнее — и вот орёт будильник. Ну и что, что пи-пи-пи. Ничем не лучше ежеутреннего крика матери: вставай, пора работать, приличные дети, а ты в дворники, стакан воды, под забором… А у меня работа такая, что не надо вставать ни свет ни заря. Пишу в своём ритме, но в жёсткие сроки. И получаю за это, между прочим, больше тружеников метлы на свежем воздухе. Меньше, конечно, чем мать в бухгалтерии, но… Кто на что учился. Или не учился.

Открыла ноутбук, пошарила глазами по объявлениям: тухловато. Взяла парочку заявок на промопосты, прототип лендинга и рерайт статьи на какую-то мутную тему. Негусто. Проверила почту. О, хоть тут что-то про деньги — пришло время роялти. Сколько там накапало за рассказы? Два косаря? Смеётесь вы, что ли? Как я буду в эти несчастные две тысячи запихивать квартплату за сто почти квадратов, питание хотя бы одноразовое и вообще…

— Гори огнём это писательство — в дворники пойду! — заорала я на всю комнату. И стукнула по столу, навроде точки. Но ничего такого всерьёз не имела в виду, а оно, как полыхнёт. Прямо из-под руки. Скатерть старинная, льняная. Синим пламенем. А я вскочила и остолбенела, как дура, и смотрю на пламя, скатерть, на вазу хрустальную посреди огня и яйцо в ней. Стою и думаю: «Бабуля меня убьёт, бабуля меня убьёт, бабуля…» Очнулась, побежала на кухню за водой — и кто только придумал такие длинные коридоры? Вернулась, упала на стул и стала пить воду.

«Какая же вкусная вода у бабушки из крана течёт, — думаю я и не смотрю на птичку. — Нигде такой вкусной воды не пила», — продолжаю думать, пить маленькими глоточками, и на птичку не смотреть. Но даже сквозь преломления в стакане вижу: сидит лысая, страшная и пар из ноздрей пускает. Я, конечно, в школе не по всем предметам хорошо училась, но что-то не припомню, чтобы у птиц такие большие ноздри были. И пар. Или это дым? Вода между тем закончилась и прятаться за стакан смысла больше не было.

— Привет, — это я так просто ляпнула, не в тишине же сидеть. — А кто костёр погасил? Или потушил? Всегда путаю. Я Алиса, а ты?

— Саймон.

От неожиданности стакан я, конечно же, уронила. Мама всегда говорит, что такую растяпу ещё поискать. Но кто бы не уронил?

— Ой, — глубокомысленно изрекла, потому что догадалась, — ты же попугай. А лысый из-за огня? Сгорели пёрышки?

— Нет. — Птица сделала обиженные глаза. Вот бы никогда не подумала, что у пернатых такая богатая мимика. — Не попугай. Дракон. Дракон Саймон. Я сейчас обсохну и буду пушистым.

— Чтобы мне всю жизнь на кефире сидеть, — видимо, я ещё не проснулась, и мне снится сон. Сейчас себя ущипну и проснусь. — Ай!

— Странная вы, Алиса, девушка. Одеты странно, волосы лохматые… И зачем вы себя ущипнули? — Дракон так участливо посмотрел на меня, что захотелось поднять стакан и запустить в этого лысого Семёна. — Хотя… Возможно. Маловероятно, но, судя по всему…

— Ты, Сёма, сейчас с кем разговариваешь? — Ещё не расставшись с мыслью, что это сон, решила вести себя слегка нагловато. В обычной жизни я такого не позволяю, сказываются годы материнского террора, вследствие которого предпочитаю ипостась серой, мягкой и беззубой мыши. Ой, опять отвлеклась. — С кем, говорю, ты такими многоточиями общаешься, Семён?

— Семён? О, интересная вариация имени. Се-мён. Сай-мон. Мне нравится. А мы с вами уже на ты? Тогда расскажи, куда это меня занесло вылупиться? Всегда с этим сложности. Видишь ли, Алиса, драконы рождаются с памятью всех предков, но сразу в настоящем разобраться не могут. Нам нужен проводник. Как мне кажется, могу, конечно, ошибаться, мой проводник — ты. И это прекрасно! Женщины лучше мужчин справляются с выращиванием драконов. Нас ждут великие дела. А кто в этом замке живёт ещё? А скоро ли подадут обед? Где моя спальня? А…

В священном ужасе и восторге смотрела я на это чудо природы или чего-то там, не знаю чего. Так быстро и в разных направлениях в моём окружении говорить умела только я. Дракон всё открывал и закрывал пасть, а я смотрела на него и думала: блин, и рассказать-то никому нельзя.

Глава 3

Весь день Алиса и Семён рассказывали друг другу истории из своей жизни. Точнее, только из Алисиной — у Сёмы своей ещё не нажилось. Зато у дракона была память предков. Они были так увлечены рассказами и только к вечеру обнаружили, что голодные, а в доме шаром покати. Нет, конечно, в шкафчиках стояли какие-то крупы, но разве это еда? Алиса решила закатить пир горой в честь нового друга. Тем более единственного.

Минут через сорок курьер доставил праздничный ужин: пиццу, картофель-фри, пепси-колу и острые куриные крылышки. Алиса накрыла стол, разделив на две зоны — сервировку и посадочную площадку для дракона. Широким жестом: прошу к нашему шалашу — довольная Алиса возвестила начало трапезы. Семён долго нюхал то одно блюдо, то другое…

— Блин, ты, наверное, такое не ешь, да? — Алиса не просто выглядела расстроенной, она была раздавлена своим легкомыслием и непрактичностью: истратила последние деньги и не погуглила пищевые привычки драконов. — Только вот принцев, гномов или сочных альпийских ягнят у нас в городе всё равно нет.

— Не расстраивайся, Алиса, я быстро привыкну к твоей пище, а пока налей мне воды и, если умеешь, свари кашки пожиже, — дракон застенчиво улыбнулся.

— Вот ещё! Конечно, умею. Каши так каши. Жидкой так жидкой. Без сахара и масла — потому что нет, а крупы и воды — завались. — Алиса деланно бодрым шагом пошла на кухню.

Она совершенно не представляла, как варить каши для новорождённого дракона. Как вообще их варят? В её картине мира, сколько она себя помнила, были только бутерброды, пицца и праздничное блюдо — макароны с полуфабрикатной котлеткой. Школьная столовка не считалась, туда ходили только за компотом и пирожками. Бабуля кормила Алису в основном сказками и блинчиками. Тоже, кстати, магазинными — Нась-Вась терпеть не могла всю эту бытовуху и сама питалась дома только чаем с шоколадными пряниками. А если старушке требовалась основательная подзарядка, то шла в уютное кафе неподалёку.

Алиса выбрала из бабулиных запасов пачку, на которой была самая простая инструкция — насыпать, заварить, три минуты подождать. Идеально. Ещё через пять минут дракон, придерживая лапой небольшой тазик, вылизывал последние крошки и урчал от удовольствия. Вода ему тоже понравилась. Видимо, геркулесовые хлопья и вправду полезные, так как после ужина из Семёна полезли идеи, как поправить их финансовое положение — Алиса, пока изучала рецепты на кашах, в двух словах обрисовала простую и печальную картину своего материального тупика.

— Пока я ещё слишком молод и не владею необходимыми магическими навыками, можно просто напада́ть на соседей и отбирать у них избыточные ресурсы. — Семён кончиком крыла рисовал римскую цифру один на холсте из пыли на старинном секретере, удобно устроившись пузиком на резной шкатулке.

— Не вариант. Излишков у наших соседей точно нет, да и уголовное наказание за разбойное нападение — сомнительное удовольствие.

— Ладно, — в пыли начала проскрёбываться двойка, — можно без грабежа обойтись. Давай устраивать представления на ярмарках. Ярмарки-то у вас хоть есть?

— Есть. Носки, трусы и прочий непрочный, но и недорогой ширпотреб для наших малообеспеченных соседей там продают. Не вариант — тебя отберут в тот же день. На опыты.

— Не знаю, кто такие опыты, но кажется, что мне это вряд ли понравится. Можем тогда удачно выдать тебя замуж или продавать что-нибудь ненужное, — на пыльной глади Сёма начертил тройку и четвёрку.

— Что бы продать что-нибудь ненужное, нужно купить что-нибудь ненужное, а у нас… Точно, — Алиса так резко вскочила, что испуганный дракон мгновенно переместился с секретера в подушки на кресле-качалке. — Точно. Ты — гений. У нас же целая квартира старинных вещей. Можно дать объявление. А что-то предложить на реализацию по антикварным лавкам.

Алиса выудила дракона из подушечной норы и поцеловала в кончик носа. Дракон ласково дыхнул на девушку тонкой струйкой тёплого пара. Они тут же начали ревизию квартиры на предмет первого лота их будущей безбедной жизни. Так как ни у кого из них опыта торговли не было, решили остановиться на чём-то небольшом. Книги было жалко, чайная пара тончайшего фарфора — память о бабушке…

— Вот, нашёл. — Дракон сидел на туалетном столике Нась-Васи и аккуратно дышал на маленькое, богато инкрустированное зеркальце.

Алиса сфотографировала на телефон в нескольких ракурсах их первый лот и выложила объявление на А