Оглавление

1. Голоса и Отголоски
2. Голоса и Отголоски
   1. Оглянись на свою жизнь…
3. Голоса
   1. Голоса времени 1941–1942 годов
   2. Истории 1942–1943 годов
      1. Когда я уже саму себя и свое бытие осознавала
      2. На заре туманной…
   3. Истории 1943–1944 годов
   4. Истории 1944–1945 годов
      1. Совсем осмысленные события из Переславля-Залесского
   5. Истории 1945–1946 годов
      1. Снегирь
   6. Истории 1946 года
      1. Лето. Енакиево
   7. История 1947–1948 годов
      1. Быково
      2. Плыли в траве самолеты…
   8. Истории 1947–1948 годов
      1. Таганрогская собака и непонятная старуха
   9. Истории 1947–1948 годов
      1. Таганрог — Муром
   10. Истории 1947–1948 годов
       1. Муром
       2. Открытие родственников
   11. Истории 1948–1949 годов
       1. Событие, перевернувшее мою жизнь
   12. Истории 1949–1953 годов
       1. Муром — деревня Лядо
       2. Яйцо
       3. Тетя Мария
       4. Настоящая славная ведьма
       5. Дед Иван
       6. Рассказ деда Ивана «Шишок рогатый»
   13. Истории 1953–1957 годов
       1. Как я сама перевернула свою жизнь…
       2. Дядя Сережа
       3. Мама
   14. Истории 1953–1957 годов
       1. Портрету товарища Сталина
       2. Фантазии, а может и не совсем…
       3. Что нам стоит дом построить? Нарисуем — будем жить!
       4. Обычные школьные будни
       5. Эсминец «Быстрый»
   15. Истории 1957–1960 годов
       1. Преддверие взрослой жизни
       2. Неожиданный университет у Пятаевых
   16. Истории 1961 года
       1. Первая попытка
       2. Малая родина — большая и прекрасная
   17. История новых для меня времен 1961 года
       1. Вот что такое «везет»
   18. Истории 1962–1967 годов. Университетские
       1. Вот такой правильный человек
       2. «Не уходи. Не уходи! Мы еще не сдали экзамен!»
   19. Истории 1963–1967 годов
       1. Урок политэкономии
       2. «Главное, чтобы костюмчик сидел…»
   20. Истории 1967–1969 годов
       1. Мандрил Митя
       2. Да… какие были люди!
   21. Истории 1970-х годов — и до конца двадцатого века
       1. Три Т
       2. …Поплакались!..
       3. А Горбачев мне ручку целовал…
   22. Истории времен 2000 года и весь мой двадцать первый век
       1. Аксарайская степь
       2. Есть счастливые люди!
       3. Из путешествия в Дубовые горы — Керси (2012 год)
       4. Счастье все-таки в шляпках…
       5. Остров Ре
4. Отголоски
   1. Белый ангел с черным пером…
   2. Вторая жизнь
   3. Долгое мгновение
   4. Искра и Виктория
   5. Последний виток клубка
      1. Глава 1. Болезнь
      2. Глава 2. Обыкновенная жизнь
      3. Глава 3. Легенда
      4. Глава 4. Сколько веревочке не виться…
   6. Одиночество Сиромах
   7. Саньки
   8. Свадьбы
   9. Цвет заходящего солнца
      1. Предыстория
      2. Талисман
      3. Весы
      4. Туман…
      5. Сердолик без тумана
   10. Потому что земля все-таки круглая
   11. Пожар
   12. Ниточка-иголочка
   13. Была бы я стервой…
   14. Цирковая лошадь
   15. Острая ситуация с мирным концом
   16. Чашка тонкого фарфора
   17. Собачьи судьбы, или Надо ли давать шанс надежде…
   18. Туристы мы…
   19. Журавли в небе
   20. Любимый аромат
   21. Она жила в ожидании эха
       1. Начало
       2. Старая Руза
       3. Песчаная…
       4. Улица Дыбенко
       5. Люблю гулять по ночному Чертаново
       6. Никулинский рай
       7. Город детства
       8. Неожиданное чудо
       9. Альбомная жизнь
       10. Первое большое путешествие всей семьей
       11. Байкал
       12. 15-я Парковая
       13. Никогда не знаешь, где потеряешь
       14. Купавна
       15. Сказка про льва, у которого голова была повернута наоборот
       16. Я хожу по саду и всюду вижу тебя
       17. И снова — альбомная жизнь
       18. Испания. 1997, 1998 годы
       19. Попытки блесток…
       20. Декабрь 2010-го
       21. 31 декабря 2010-го (дом)
       22. Озарение
       23. Последняя радость
   22. Благодарности

Анне и Марии

Как часто эхо-отголосок громче самого голоса-крика… И всегда тот и другой рождают истории.

Голоса и Отголоски

Роман из историй, идущих, летящих, бредущих из века прошлого в век сегодняшний…

Оглянись на свою жизнь…

Право, стоит оглянуться. Я поняла это давно.

Мне было лет 14, я ехала на свидание с бабушкой в Донбасский город Енакиево. Впервые в жизни ехала одна. Разговаривать не с кем, можно было только слушать.

На лавке напротив сидели две женщины среднего возраста. Обе толстушки, обе одинаково повязанные цветными платками. Тоже ехали, как я поняла, на какое-то свидание.

— И что я ему скажу? — говорила одна. — Он жил во Франции. Там же музеи, музыка… А что случалось тут со мной, училкой в сельской школе?!

— Не скажи, — возражала другая. — Да ты оглянись на себя, молодую-то. Да-а, вспомни училище… А поездку на Сахалин?! Сколько ты там отработала? Все-таки хорошо, что тогда не сами мы выбирали, где работать…

— Ага, — перебила ее первая тетенька — пошлют тебя в такую тьмутаракань, что за голову схватишься!

И обе сочно расхохотались.

— Не-ет, а теперешняя?… Училка в сельской школе!… Да ну тебя! Ты вспомни, каких ребят сумели воспитать-вырастить…

Они начали вспоминать имена, события. Прямо живое кружево плетут, подумалось мне. Угомонившись, вторая упрямо и как-то грустно сказала:

— Нет, ты оглянись-ка, оглянись на свою жизнь!…

Этот их разговор почему-то запомнился. Запомнился и пригодился потом в работе. Журналистом ездила по стране. Мне нравилось писать о людях. И разговоры с ними, совсем разными, непохожими друг на друга, я начинала с предложения: оглянитесь-ка на свою жизнь. И всегда находились у них интересные события, интересные встречи.

Потом прекратились поездки, выросли дети, и пришло время сказать самой себе: «Оглянись, оглянись-ка на свою жизнь, богатую друзьями и встречами. Встречами короткими, пролетевшими мимо, как птица. Длинными, идущими рядом на протяжении всей жизни». Собранные вместе, эти истории стали похожи на своеобразный дневник… не только моей жизни, но пути моего поколения из века прошлого в век нынешний, пути пестрого, как лоскутное одеяло…

Голоса

Голоса времени 1941–1942 годов

Первая история, конечно, о маме: вот она сидит за столом, низко склонив голову. Что-то поблескивает у нее в руках. Иногда она оборачивается ко мне, и я вижу в одном ее глазу трубочку. Гораздо позже узнала, что трубочка называется лупой. Мама смотрит в нее на маленькие часики, где крутятся колесики. Только однажды мне удалось их увидеть, потому что обычно мама все часы и инструменты прятала от меня в маленький чемоданчик. А чемоданчик ставила на высокий шкаф.

Мама моя была часовым мастером. Часы и часики ремонтировала дома, что было тогда, конечно же, запрещено. Это стало гораздо поздним моим пониманием. А тогда в доме всегда стояла тишина. Словно нас тут и не было.

К полутора, наверное, годам у меня проснулась речь. Мама, копаясь в часах, отвечала на мои бормотания и вопросы:

— Убери голос!

И складывала в мою кроватку игрушки, тряпочки от своих шитейных дел, чтобы мне было чем играть. Повзрослев, я узнала еще, что она превосходная портниха-модельерша. А тогда в кроватке, стараясь бормотать тихонько, возилась со своим богатством. Наконец, мама поднималась из-за стола и объявляла:

— Время! Давай голос!

И вынимала меня из кровати. До тех пор, пока я не научилась выбираться из нее сама. Сетки тех лет были плетены из веревки. Оказалось, что можно вылезти снизу. Спустя много лет моя годовалая дочка повторила этот трюк. И я испуганно металась по комнате, пока не догадалась заглянуть в сетку, съехавшую вниз между кроваткой и стеной. А в мой годовалый возраст я и мои игрушки перекочевали в отведенный мне уголок комнаты. Неизменным остался только ритуал: мама встает из-за стола и объявляет: «Время!»

Это означало: обед или прогулка. Особенно мне нравился ее возглас, когда за окном вечерело и в комнату входил отец. Он входил громкий и веселый. И тотчас начинал что-то рассказывать. Мне нравилось все, что он рассказывал, хоть ничего не понимала. Но это было не важно. Важен был голос. Громкий и веселый. В ответ я смеялась. Смеяться тоже можно было громко.

— Ну и голоса! — недовольно ворчала мама. Она любила тишину.

Конечно, все это я знаю по рассказам родителей. Но «Время и Голос» жили во мне как живые существа. И означали свободу и — непременно — какую-нибудь историю.

С тех пор, услышав чей-либо Голос, я понимала — настало Время интересной Истории.

Взрослела. Голосами, то есть историями становилась моя жизнь, жизни окружающих меня людей. И с каждым годом их становилось все больше.

Повзрослела. И мои детские истории стали обрастать Отголосками — осмысленным повторением, в которое непременно вплетались мои понимания и домыслы. Без этого не получалось. Когда я стала их записывать, вдруг обнаружила, что мои Отголоски гораздо больше моих Голосов. Как когда-то эхо в моих юношеских горах откликалось громче крика.

Истории 1942–1943 годов

Когда я уже саму себя и свое бытие осознавала

На заре туманной…

Мне, наверное, где-то около трех лет. Иду по мягкой дороге, мимо зеленой стены из травы и деревьев. В траве много цветов и все кланяются мне, а я кланяюсь им. Впереди идут мама и папа. Они никому не кланяются. Они торопятся. И все время оборачиваются — иди же быстрее! Но я иду медленно — из-за деревьев кто-то машет ладошкой. Надо же махнуть в ответ.

Но главное — то и дело посматриваю на блестящие новые туфельки и стараюсь наступать только на траву. Стоит шагнуть на пыльную дорогу, как туфельки становятся серыми. Останавливаюсь, приседаю и вытираю их подолом белого-белого платья, чтоб опять заблестели. Блестят, я радуюсь…

Это единственное воспоминание о Спасске-Дальнем. Все детские годы потом город издали казался волшебным, всегда летним, и когда дожила до «Алых парусов» Александра Грина, все во мне всколыхнулось: я знаю, знаю — Зурбаган — это мой Спасск…

Каким-то образом в памяти с «Алыми парусами» сплелось и сияние новых туфелек. Это — «чтоб блестели» — сопровождает меня всю жизнь. С высоты прожитых лет не могу сказать, что радуюсь этому. Хлопотно. Принимаю, как данность, или крест, и, посмеиваясь над собой, испытываю ту же детскую радость, когда все под моими руками блестит, хрустит и все красиво.

Жалею — не помню ни Спасска-Дальнего, ни потом городка Рубцовска, куда перевели отца. По книгам о путешествиях, о растениях знаю — места там красоты небывалой. Меня всегда тянуло туда… Может, зов очарованного младенчества?