Б. Б. Бидова

Общетеоретическое исследование концептуальных основ правового обеспечения национальных интересов

Монография

---

ebooks@prospekt.org

Информация о книге

УДК 342

ББК 67.400

Б59

Автор:
Бидова Б. Б., кандидат юридических наук, доцент, заведующая кафедрой уголовного права и криминологии Чеченского государственного университета им. А. А. Кадырова.

Рецензенты:
Беляева Г. С., доктор юридических наук, профессор, профессор кафедры теории и истории государства и права Белгородского государственного национального исследовательского университета;
Брежнев О. В., доктор юридических наук, профессор, профессор кафедры конституционного и гражданского права Курской академии государственной и муниципальной службы;
Халифаева А. К., доктор юридических наук, профессор, профессор кафедры теории и истории государства и права Чеченского государственного университета им. А. А. Кадырова.

Монография представляет собой системное и комплексное общетеоретическое исследование сущности и содержания национальных интересов современной России, а также механизма обеспечения их реализации. Национальные интересы рассматриваются в работе как отражение потребностей общества и государства и включают в себя интересы личности, общественные и государственные. Национальные интересы как теоретико-правовая категория отражают согласованное признание обществом и государством объективных потребностей и обоюдного (национального) развития и эффективной реализации.

В этом направлении предпринята попытка на платформе общей теории права исследовать природу, генезис, сущность, содержание, видовую конфигурацию национальных интересов, сформировать и охарактеризовать модель их правового обеспечения, включающую в себя осознание и формулирование, согласование, формирование и правовую реализацию национальных интересов посредством соответствующих механизмов; предложить направления совершенствования правового обеспечения национальных интересов, а также представить концепцию их правового обеспечения.

Законодательство приведено по состоянию на 2 июля 2021 г.

Монография предназначена для научных и практических работников – юристов, а также студентов, бакалавров, магистров и слушателей высших юридических учебных заведений, всех интересующихся исследованной проблематикой.

УДК 342

ББК 67.400

© Бидова Б. Б., 2021

© ООО «Проспект», 2021

ВВЕДЕНИЕ

На­цио­наль­ные интересы определяются как «объек­тив­но значимые потребности личности, общества и государства в обеспечении их защищенности и устойчивого развития»1, что объясняет их многоуровневый и системный характер и указывает на целевую составляющую этого научного феномена: именно на­цио­наль­ные интересы, отра­жаю­щие потребности граждан, общества и государства, являются главным двигателем пра­во­вой сферы. Критерием эффективности закона должен быть именно на­цио­наль­ный интерес как выражение формулы «право служит обществу, государству и гражданам»; на­цио­наль­ные интересы «оживляют» и «одухотворяют» правовые процессы и нормы, и их гармонизация в контексте обеспечения на­цио­наль­ных интересов весьма актуальна (Т. Я. Хабриева, Ю. А. Тихомиров).

С позиции теории и методологии права на­цио­наль­ные интересы продиктованы объективными и целесообразными потребностями общества и официально заявленными, юридически закрепленными направлениями государственной политики во всех областях жиз­не­деятель­ности социума. На­цио­наль­ные интересы как теоретико-­правовая категория отражают согласованное признание обществом и государством объек­тив­ных потребностей их обоюдного (на­цио­наль­но­го) развития. Главным способом их осознания, формулирования, согласования, формирования и реализации выступает право в качестве универсального регулятора общественных отношений, в основе которых лежат различные потребности, принимающие в процессе экспликации форму интересов, а в правовом измерении — форму субъективных прав и обязанностей.

Россия является одним из крупнейших государств в мире с развитой экономикой и многона­цио­наль­ным составом населения, что накладывает свой отпечаток на сущность, содержание, виды на­цио­наль­ных интересов и механизмы их правового обеспечения. На­цио­наль­ные интересы становятся важными факторами пра­во­вой политики государства. Эти обстоятельства составляют основу формирования, определения перспективных направлений реализации на­цио­наль­ных интересов, в том числе и путем осуществления приоритетных на­цио­наль­ных проектов, достижения на­цио­наль­ных целей.

Безусловно, на­цио­наль­ные интересы оказывают непосредственное влияние на постановку задач обеспечения на­цио­наль­ной безопасности; они взаимосвязаны и взаимообусловлены — на­цио­наль­ные интересы входят в содержание на­цио­наль­ной безопасности. В то же время «на­цио­наль­ные интересы страны должны отстаиваться с уважением к позиции и потребностям других стран», — заявил Президент России Владимир Путин, выступая на заседании Валдайского клуба. На­цио­наль­ными интересами России глава государства назвал «то, что хорошо для русского человека»2.

Актуальность темы диссертационного исследования обусловлена также необходимостью разработки общепра­во­вой теории на­цио­наль­ных интересов, важной составляющей которой является их правовое обеспечение, с целью достижения разноуровневого баланса и надежной защищенности личных, групповых, общественных и государственных интересов и их эффективной реализации. Совокупность названных интересов определяет содержание и систему на­цио­наль­ных интересов, ответственную за устойчивое, стабильное развитие общества и государства, что позволяет решать в процессе правового развития государства текущие на­цио­наль­ные интересы с учетом интересов будущих поколений.

Однако отсутствие унифицированной, полновесной, теоретически разработанной методологии исследования правового обеспечения на­цио­наль­ных интересов не позволяет определить необходимые логические, специально-­научные границы; в этом плане наблюдаются лишь общие представления об этом явлении. Именно углубленный методологический подход к исследованию названной проблематики с позиции общей теории права и государства должен связать на­цио­наль­ные интересы и право в такое понятие, как правовое обеспечение на­цио­наль­ных интересов.

В оте­чест­вен­ной юриспруденции внимание ряда ученых пока сосредоточено, в основном и как правило, на изучении отдельных вопросов, которые связаны с сущностью и содержанием на­цио­наль­ных интересов и их правовым обеспечением. Целостная теория на­цио­наль­ных интересов, как и концепция их правового обеспечения, приз­на­вае­мая большинством исследователей — теоретиков права и адекватная пра­во­вой реальности, до сих пор отсутствует, что не дает возможности для решения других, более узких вопросов правоведения, касающихся, к примеру, отраслевых подходов, вопросов правотворчества и правоприменения, да и пра­во­вой политики государства в целом.

Наряду с этим, актуальность и практическая значимость исследования правового обеспечения на­цио­наль­ных интересов методами общей теории права состоит и в том, что его определение в законодательстве отмечается неконкретностью, недостаточностью и размытостью. Вместе с тем, правовое обеспечение на­цио­наль­ных интересов является не только условием успешной реализации потребностей и интересов личности, общества и государства, но и условием сохранения и обеспечения на­цио­наль­ной безопасности на перспективу.

Поэтому дальнейшее научное освоение теории на­цио­наль­ных интересов, включая их правовое обеспечение, нуждается в соответствующих концептуально-­методологических ориентирах, выработка которых под силу только теории права.

Глава 1.
НА­ЦИО­НАЛЬ­НЫЕ ИНТЕРЕСЫ КАК ОБЪЕКТ НАУЧНОГО ПОЗНАНИЯ И ИХ СООТНОШЕНИЕ С ПРАВОМ

1.1. Научные подходы к определению категории интереса и его природа

Прежде чем приступить к непосредственному рассмотрению сущности и содержания на­цио­наль­ных интересов в общетеоретическом формате, логичным представляется уяснение природы3 категории «интерес»4.

Следует заметить, что категория интереса имеет широкое смысловое содержание, и она нередко используется в повседневности и разных областях жиз­не­деятель­ности общества, в том числе и в науке. Указанным понятием оперирует социология, юриспруденция, политология, экономика, философия, история и т.д., что возводит интерес в ранг общенаучной категории5. В современном русском языке данный термин применяется в ряде значений: завлекательность, любопытство; то, что лежит в основе помыслов, забот, прибыль, выгода, благо, потребности6.

Из представленного ряда признаков интереса обратим особое внимание на слово «потребности», которое может быть использовано в качестве методологического подхода к определению понятия на­цио­наль­ных интересов по формуле: потребности — интересы — на­цио­наль­ные интересы.

Так, Е. П. Ильин понимает потребность, как «отражение в сознании нужды (нужности, желанности ­чего-то в данный момент), часто переживаемое, как внутреннее напряжение (потребностное состояние) и побуждающее психическую активность, связанную с целеполаганием»7. Отсюда, сущность потребности включает в себя осознание нужды (необходимость в ­каком-либо предмете, явлении и т.д.), потребностное состояние (поиск и овладение предметом, удовлетворяющим соответствующую потребность) и побуждаемость к дальнейшей психической деятельности.

Достаточно убедительно полисемичность термина «интерес» передана в следующей трактовке: «Интерес. Одно из понятий, остававшихся неотмеченным профессиональным словарем психологии, в особенности разделом педагогической психологии. Толкование этого термина весьма вольное, в разные времена находящее применение в определении следующих понятий: участие, внимание, увлекательность, мотивация, фокусировка, обеспокоенность, целенаправленность, компетенция и стремление. Большая часть исследователей употребляют это слово интуитивно: неправильное его употребление маловероятно»8.

В то же время полагаем, изложенным выше характеристика интереса несколько ограничена, ибо в ней о потребностях речь вообще не идет. Тогда как потребности — нужда или недостаток в ­чем-либо необходимом для поддержания жиз­не­деятель­ности организма, человеческой личности, социальной группы, общества в целом9; и они (потребности) всегда связаны с интересами, о чем скажем дальше.

При изучении научных трудов, связанных с интересом, отмечается множественность авторских позиций к нему, рассмотрим некоторые из них.

В свое время в работах французских просветителей, в частности П. Гольбаха, интерес олицетворялся с «объек­том, с которым каждый человек связывает представление о своем счастье»10.

Д. Дидро полагал, что интерес «означает нечто нужное или полезное для государства, для лица, для меня и т.п.»11

По мнению К. Гельвеция, «интерес есть начало всех наших мыслей и всех наших поступков»12.

Тем самым у французских философов интерес определяется как движущая сила поведения человека; была реализована попытка определить объект и субъек­тов (носителей) интересов.

Характерно, что И. Кант рассматривал проблему интереса во взаимосвязи с практически разумом: «Из понятия побуждения возникает понятие интереса, которое никогда не приписывается ни одному существу, кроме того, которое имеет разум и обозначает побуждение воли, поскольку оно представляется через разум. А так как сам закон должен быть побуждением к морально доброй воле, то моральный интерес есть чистый, свободный от чувственности интерес только практического разума. На понятии интереса основывается понятие максимы. Эта максима, следовательно, в моральном отношении истинна, когда основывается только на интересе, который принимают в исполнение закона. Все три понятия побуждения, интереса и максимы могут быть применены только к конечному существу»13. То есть, по мнению Канта, человек (как существо разумное) руководствуется интересами долга, нравственными интересами, свободными от чувственности.

В философии Гегеля на основе критики учения И. Канта интерес уже представлен как «момент субъек­тив­ной единичности и ее деятельности» во всяком случае, получающем осуществление14. «Ничто не осуществляется поэтому помимо интереса», — пишет этот ученый15.

Многообразие интересов у Гегеля объясняется разнообразием форм и способов проявления абсолютной идеи — «вообще ничто не осуществляется без интереса тех, которые участвовали своей деятельностью…». Государство, по его мнению, «оказывается благоустроенным и само в себе сильным, если частный интерес граждан соединится с его общей целью, если один находит свое удовлетворение в другом — и этот принцип сам по себе в высшей степени важен»16.

В свою очередь, Р. Иеринг называет интерес основным фактором правообразования (эта мысль имеет большое значение для темы настоящей работы, поскольку правообразование лежит в основе правового обеспечения на­цио­наль­ных интересов — авт.). Интересы и цели людей, по его мнению, являются конечным основанием, практической основой процесса образования права: «Интерес в смысле субъективном указывает на чувство зависимости от жизни. Основание, в силу которого меня интересует известная цель или отношение, лежит в том, что я чувствую в своем существовании и благосостоянии, в моем довольстве или счастии от своей зависимости от их. Интересы, следовательно, — это суть жизненные требования в широком смысле»17. Дальше этот ученый разделяет два класса интересов: «одни — цель которых внешняя, материальная, другие — цель которых внутренняя, идеальная». Материальный интерес имеет денежную меру, имущественное содержание, связан с материальной выгодой; идеальный интерес относится к духовной культуре (справедливости, религиозным чувствам и т.д.)18. Он также толкует интересы как жизненные требования, разграничивая их на личные (частные) и общественные (публичные) интересы, пресле­дую­щие общеполезную цель19.

Обратившись к трудам упомянутого К. Гельвеция, читаем следующее: «Если физический мир подчинен закону движения, то мир духовный не менее подчинен закону интереса. На земле интерес есть всесильный волшебник, изменяющий на глазах всех существ вид всякого предмета»20. Такое образное сравнение интереса позволяет увидеть и его сущность — способность изменять мир предметов.

В более близкие к нашему времени исторические периоды интерес, выступая в роли движущей силы со­циаль­но­го, государственного и правового развития, не утратил своего значения, поскольку весь спектр вещей, за которые люди борются, сопряжен с их интересами21.

Следовательно, на первый взгляд может показаться, что в социальной и философской плоскости интерес и потребности — это одно и то же, они являются равнозначными. Однако природа интереса не ограничивается лишь потребностями; потребности человека — это начало его интересов, их первооснова. Данные понятия не являются тождественными; интересы — более объемное понятие, поскольку содержат в себе также способы и инструменты их удовлетворения, что в полной мере можно распространить и на правовые интересы, интересы в праве, их соотношение. Уточним характерную деталь: существуют не только потребности, пути и средства их обеспечения, но и интересы, которые могут не иметь отношения к потребностям нынешним, к примеру, интересы грядущих поколений.

Природа интереса всегда обусловлена потребностями, которые могут быть удовлетворены путем определенной деятельности. Интересы побуждают человека подыскивать соответствующие средства для этого; и они (интересы) фактически являются первой ступенью (этапом) процесса удовлетворения потребностей22. По этому поводу высказано такое верное мнение: «Если потребности предпосылка интересов, то интерес уже предпосылка деятельности»23.

В зависимости от способа достижения (удовлетворения) потребностей в ходе обеспечения интереса устанавливается связь между социальным интересом, законным интересом и субъективным правом, выступающим в роли положительной нормы, служащей основой того или иного правоотношения. Данная связь определяется посредством соотношения интересов, относящихся к индивидууму, группе, обществу и государству в целом. Иначе говоря, ключевых субъек­тов названных правовых отношений, права и обязанности которых устанавливаются действующими законами, и в этом случае просматривается аспект правового обеспечения на­цио­наль­ных интересов.

Одновременно следует помнить и о мотивации интересов, поскольку мотив отражает отношение человека к интересам в направлении удовлетворения его потребностей. Мотив всегда является побудительной причиной (поводом) и одновременно движущей силой человека к объек­тив­ной действительности, своеобразной характеристикой его деятельности. Мотивация — это система внутренних факторов, вызывающих и направляющих ориентированное на достижение цели поведение человека24.

При этом несомненным является то, что исключительной и всеобъемлющей, своего рода, моделью согласования и формирования интересов в пределах существующих групп общества и вообще всего социума, как и сохранения общности нации, является государство, его правовая система (право)25.

По Г. В.Ф. Гегелю, существует связь между индивидом и государством; причем государство — это итог соединения двух разных первоисточников: коллективных интересов и интересов индивидов, составляющих то целое, которое трактуется как коллективные интересы. И один, и другой первоисточник, по его мнению, «пребывают в тесной взаимосвязи, собственно, существуют, чтобы дополнять друг друга и за счет друг друга, постоянно переходя друг в друга. Стремясь достичь собственных целей, человек бла­го­приятст­вует достижению интересов целого, в то же время удовлетворение всеобщего бла­го­приятст­вует достижению целей отдельного человека»26.

В науке высказана мысль о том, что «согласие относительно права» есть метод удовлетворения «общих интересов»27. Но, заметим, что такое естественное удовлетворение и согласование интересов имеет место лишь в том случае, если они будут находиться в правовом поле, устанавливаемом именно государством.

Продолжая рассмотрение научно-­методологических подходов к определению природы и понятия интереса, отметим, что в оте­чест­вен­ной дореволюционной пра­во­вой науке категория «интерес» получила свое освоение в трудах Б. Н. Чичерина, B. C. Соловьева, Н. М. Коркунова, Е. П. Трубецкого, П. И. Новгородцева и других.

Так, B. C. Соловьев понятие права и его сущности выводит из интереса: … «право, как исторически подвижное определение необходимого принудительного равновесия двух нравственных интересов — личной свободы и общего блага. Равновесие указанных интересов составляет сущность права»28.

В целом схожая позиция о взаимосвязи права и интересов высказана Н. М. Коркуновым29.

Считается, что появление категории «интерес» в юридической науке датируется XVII в., и оно обязано своим существованием Я. А. Каменскому, пытавшемуся посредством интереса объяснить стимулы учебно-­познавательной деятельности30.

В пра­во­вой литературе под интересом было принято понимать «осознаваемую потребность, проявляющуюся в желании обладать определенным предметом либо вещью в самом широком смысле слова. Предполагается, что интересы формируются на базе потребностей, вытекают из них, являются формой их выражения. Выступая продуктом потребности, интерес направлен на ее удовлетворение и находится у нее в подчинении»31. Заметим, что указанная зависимость интереса от потребности обусловливается тем, что удовлетворение потребности проявляется в соответствующей деятельности определенного субъекта.

Современная теория интересов в науке ведет свой отсчет с 50-х годов прошлого века и в настоящее время, в обобщенном виде и в словарном определении, трактует интересы как «отношение человека к различным, прежде всего социальным, объектам, которые осознаются как цели деятельности и освоение которых позволяет ему сохранить и повышать свой статус, как форма проявления познавательной потребности, обеспечивающая направленность личности на осознание целей деятельности и тем самым способствующая ориентировке, ознакомлению с новыми фактами, более полному и глубокому отражению действительности»32, как «отношение личности к предмету как к ­чему-то для нее ценному, привлекательному»33.

Характерно, что при определении понятия «интерес» ученые разных отраслей науки стараются включить в него содержание, соответствующее предмету и целям своей области научного знания.

Отсюда, как справедливо считают отдельные авторы34, даже невозможно говорить «о ­какой-то однозначности в понимании категории интерес». Сама по себе эта категория востребована в концептуально разных подходах, фигурирует в наборе различных, часто несовместимых, теорий.

В значительной степени понятие «интерес» освещено в источниках по вопросам экономики. Так, Большой экономический словарь содержит следующую дефиницию: «предмет заинтересованности, стремления и стимулов для действий субъек­тов хозяйствования»35. В этом словаре определяются в развернутом виде такие явления, как: «жизненный интерес», «экономический интерес», «страховой интерес», «страхуемый интерес», «контрактный отрицательный интерес», «контрактный положительный интерес»; то есть представлена фактически и классификация интересов.

Согласно одной из интерпретаций, изложенной в социологической энциклопедии, «интерес» является «подлинным фактором деятельности социальных субъек­тов, ориентированным на реализацию неких потребностей, служащим прототипом прямых стимулов, мотивов, замыслов и т.д., обусловленным степенью значимости и роли данных субъек­тов в структуре общества»36. В этом случае явно прослеживается такая связка: деятельность — потребности — интерес.

Политологические справочники заключают в себе следующее разъяснение социально-­политических интересов: отражение потребностей социума, социальных групп или сообществ, партий, объединений или движений в сфере политики или социологии, являющееся побудительным мотивом, фактором, первоисточником социально-­политической деятельности субъек­тов общественной жизни37. И вновь речь идет об интересах в их увязке с потребностями, с соответствующей деятельностью.

В психологическом словаре интерпретация понятия «интерес» излагается посредством познавательной деятельности: «интерес является потребностным отношением личности ко всему окружающему ее, удовлетворяемым в познавательной деятельности по исследованию предметного содержания мира, осуществляющейся в основном в глубине души»38. Фактически это равнозначно сущности уже прокомментированных понятий интереса.

Однако в психологии пока что отсутствует единое понимание интереса: одни авторы понимают интерес как осознанные потребности личности, другие — как направленность внимания, третьи — как познавательные действия, направленные на овладение предметом потребности39.

Вместе с тем, отмечает В. М. Сырых, психологи практически ничего не говорят о юридических потребностях, существуют ли они на самом деле и относятся ли к социальным. Полагаем, что они существуют, поскольку они удовлетворяются путем вступления индивидов в правоотношения различного рода, как правило, самостоятельно. Вместе с тем, бывают случаи, когда самостоятельно определить юридическую природу объекта правоотношения субъекты не в силах и им приходится обращаться в компетентные правоприменительные органы. «Таким образом, правоприменение выступает действенным средством удовлетворения юридических потребностей индивида»40. В этом случае ученый обращает внимание на существование (наличие) уже юридических потребностей, которые могут быть удовлетворены посредством правоприменения.

Сравнительный анализ классических представлений об интересе в гуманитарных науках показывает, что интерес в основном отождествляется с такими понятиями, как потребность, мотив, деятельность, побуждение, осознание, цель, стремление, выгода, субъек­тив­ные представления о благе и многими другими явлениями зачастую психологического свой­ства. Используя собственные интерпретации категории «интерес», представители различных отраслей гуманитарного знания стремятся вложить в нее содержание, адекватное предмету их науки; интерес, можно сказать, интерпретируется в интересах исследователя, что, безусловно, существенно сказывается на понимании данной категории.

Характерно, что в межпредметной плоскости диссонанс точек зрения относительно сущности и содержания интереса приобретает еще большие масштабы, чем в пределах одной из наук. Это можно подтвердить на уже приводимых примерах, включая справочную и энциклопедическую литературу, фиксирующей наиболее традиционное и общеупотребительное смысловое содержание понятий. Однако, как ни странно, но факт: правовая справочная литература (словари) не всегда уделяет должного внимания понятию «интерес»41.

Отдельный случай — дефиниция понятия правового интереса в краткой энциклопедии по общей теории права: «Пра­во­вой интерес — это осмысленная человеком необходимость применять правовые методы для реализации имеющихся потребностей, иначе говоря, важных с точки зрения юриспруденции действий»42. Здесь следует отметить четко выраженную в этом определении связь интереса с деятельностью, причем пра­во­вой, для реализации имеющихся потребностей.

В то же время в юридической литературе имеются отдельные работы, в которых подробно рассматривается проблема, в частности, публичного интереса. Взять, к примеру, монографию В. В. Болговой «Основы публичного права», в которой публичному интересу посвящен целый параграф43. Также выполнены и другие труды, о которых скажем далее.

То есть, юриспруденция все же не безразлична к пониманию интереса, его природе и сущности, в частности, применительно к различению публичного и частного интереса.

Поскольку указанный вопрос имеет прямое отношение к определению понятия на­цио­наль­ных интересов, их правовому обеспечению, несколько подробнее остановимся на нем.

Так, русский правовед К. Д. Кавелин считал, что «с точки зрения права понятия «публичное» и «частное» должны быть определены следующим образом: публичное — то, что относится к государству в целом, частное — то, что относится к любым его составным элементам. Публичный характер в юридическом смысле присваивается всему тому, что представляет общество как единое целое, частный, напротив, всем составным его единицам». Он полагал, что и в этой сфере интересы государства переплетаются с частными интересами отдельных лиц таким образом, что отделить их не представляется возможным44.

Классической теории разделения права на публичное и частное придерживался Г. Ф. Шершеневич45.

Рассматривая эволюцию права и интересы, С. Ф. Ударцев пишет: «Сначала достаточно полное развитие получило частное право внутри государства — уже в Древнем Риме (первый уровень права). В дальнейшем продолжалась его эволюция, изобретение и развитие статуса различных юридических лиц, усложнивших юридические конструкции отношений собственности, прав и ответственности собственников для развязывания их инициативы и создания возможностей для расширения сферы деятельности. Затем, особенно с XVIII–XIX вв., более активно упорядочивался следующий уровень отношений, формировалось и развивалось публичное право — конституционное, административное и т.д. (второй, публично-­пра­во­вой уровень), расширявшее свободу личности и вводящее в рамки права некоторые направления деятельности государства»46.

В современных подходах публичный интерес М. В. Немытиной рассматривается как государственный интерес — то есть выражающий интересы государства, без учета интересов общества47.

С. В. Михайлов понятие «публичный интерес» выводит из понятия интереса общества в целом, противопоставляя понятие «публичный интерес», как интерес общества, и понятие «государственный интерес», как интерес государства48. Соответственно, публичные интересы — это интересы общества как совокупности граждан.

В. Ф. Яковлев считает понятия «публичного» и «общественного интереса» тождественными; использует понятие «на­цио­наль­ный интерес» как объединяющее интересы граждан и интересы государства49.

Изучая интерес в системе публичного и частного права, Н. Н. Косаренко делает следующий вывод: «Частные интересы можно определить как охраняемые правом интересы, присущие конкретным лицам и социальным группам. Публичные интересы можно определить как охраняемые правом общественные и государственные интересы. Их носителями являются общество и государство в целом, субъекты Федерации, муниципальные образования, а выразителями либо лицами, их охраняющими, — компетентные государственные и иные органы»50.

Судебная практика также оперирует понятием публичного интереса, которое содержится в Постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 28 июня 2011 г. № 11 «О судебной практике по уголовным делам о преступлениях экстремистской направленности»: «При рассмотрении уголовных дел о преступлениях экстремистской направленности судам следует обеспечивать, с одной стороны, охрану публичных интересов (основ кон­сти­ту­цион­но­го строя, целостности и безопасности Российской Федерации), а с другой — защиту гарантированных Конституцией Российской Федерации прав и свобод человека и гражданина — свободы совести и вероисповедания, свободы мысли, слова, массовой информации, права свободно искать, получать, передавать, производить и распространять информацию любым законным способом, права собираться мирно, без оружия, проводить собрания, митинги и демонстрации, шествия и пикетирование»51.

Обращает на себя внимание то обстоятельство, что в указанном документе Пленум Верховного Суда РФ дает свое толкование публичного интереса (основы кон­сти­ту­цион­но­го строя, целостность и безопасность Российской Федерации), а также защиты гарантированных Конституцией Российской Федерации прав и свобод человека и гражданина (законных интересов), фактически речь идет о на­цио­наль­ных интересах.

Итак, пришло время сделать некоторые выводы.

Научные подходы к установлению природы и определению понятия интереса, включая его словарные толкования, позволяет в полной мере сделать вывод о том, что самыми употребляемыми утверждениями, смысловыми значениями в его дефинициях являются: потребность, мотивация, деятельность, побуждение, осмысление, намерение, направленность деятельности и другие.

В то же время наиболее определяющим, фактически — главным, признаком представленных дефиниций интереса выступают все же потребности. И, действительно, как уже отмечалось, интерес всегда прочно, диалектически связан с потребностью, ею обусловлен, и в этом заключается его природа — интерес «проистекает» из потребности, его «рождается».

Интересы и потребности характеризуются диалектической взаимосвязью и взаимообусловленностью; основной составляющей в понимании интереса и в сущностной и содержательной характеристике его природы выступает соотношение с категорией «потребность». И такой подход разделяется другими авторами, назовем работы отдельных из них.

Так, по В. П. Грибанову, интерес представляет собой «потребность, принявшую форму сознательного побуждения и проявляющуюся в жизни в виде желаний, намерений, стремлений, а, в конце концов, в тех отношениях, в которые вступают лица в процессе своей деятельности»52.

P. E. Гукасян отмечает, что интересы есть «особого вида социальные потребности или потребности, обусловленные социальными условиями жизни»53.

В. В. Болгова пишет, что «необходимым условием для возникновения интереса является осознанная потребность», и в обобщенном виде интерес представляет собой «позицию и линию поведения со­циаль­но­го субъекта в конкретной системе общественных отношений, отражающую уровень осознания им характера и объема средств и методов, которые дают возможность должным образом реализовать существующую потребность»54.

Представитель теории права, видный современный ученый В. М. Сырых так характеризует сущность интереса: «Сущность интереса характеризует три признака: 1) направленность на определенный предмет; 2) наличие достоверных знаний о предмете потребности, его способности удовлетворить имеющуюся потребность; 3) ограничение интереса лишь знаниями, представлениями о предмете потребности, но не самим конкретным предметом»55.

Интерес, по мысли А. Т. Ханипова, представляет собой концентрированное выражение внутреннего активного отношения человека (сознания) к окружающей действительности56.

В свою очередь, Г. Е. Глезерман считает, что «в понимании интереса надо различать прежде всего три основных момента: а) формирование интереса как объек­тив­ного явления; б) отражение интересов в сознании людей; в) реализация интересов в практической деятельности людей»57.

В этом случае автор не упоминает потребности, но оттеняет такую важную особенность интересов, как их формирование и реализация. Поэтому, полагаем, целесообразно принять во внимание его мнение, так как интересы во всем многообразии их проявлений прямо соотносятся с на­цио­наль­ными интересами, с правовыми регуляторами их формирования, согласования и реализации.

Следовательно, природа интереса представляет собой некую характеристику внутреннего или внешнего отношения субъекта к условиям его бытия, главным из которых выступают потребности. Внешне интерес отражается в поступках, деяниях, поведении, средствах для удовлетворения потребностей субъекта.

Однако, повторимся, знак равенства между понятиями интереса и потребности ставить нельзя; они автономны. Причем на первый план выходят все же потребности; интерес есть осознанная необходимость в удовлетворении той или иной потребности, он идет, образно говоря, в кильватере потребности.

Важно то, что интересы общества в целом обусловлены общественно-­экономическими условиями его жиз­не­деятель­ности и формируются сообразно соответствующим потребностям. Как отмечает И. Г. Яковенко, «интерес» — это существенное обстоятельство в установлении политического курса, которое нельзя игнорировать в процессе составления планов, проектов, разработки и обеспечения социально-­политических программ, что, равным образом, пробуждает в научном сообществе заинтересованность в нем как в объекте теоретического постижения58.

Вот таким образом и «переброшен мостик» от изучения научно-­методологических подходов к определению природы категории интереса вообще к возможности «теоретического постижения» уже категории интересов на­цио­наль­ных (по теме настоящей работы); доктрине на­цио­наль­ных в правовом контексте интересов посвящен следующий параграф.

1.2. Доктрина на­цио­наль­ных интересов в юридической науке59

Отечественная доктрина на­цио­наль­но­го интереса как научная теория разрабатывается и складывается с начала 1990-х годов, и в значительной степени связана с работами Э. А. Позднякова60. Исследования относительно понятия «на­цио­наль­ные интересы» также были проведены А. В. Возженниковым, Б. В. Межуевым, М. А. Молчановым, Р. С. Мухаметовым, О. Ю. Романовой, Е. Д. Степановым, А. В. Федякиным, Ю. Е. Федоровым, В. Л. Шейнисом61 и другими.

Однако, несмотря на довольно длительную историю существования термина «на­цио­наль­ные интересы» в науке и на практике, дискуссии о сущности и содержания данного понятия не прекращаются, высказываются неоднозначные точки зрения. Думается, что отсутствие однозначного понимания на­цио­наль­ных интересов можно объяснить различием научных направлений, теоретико-­методологическим плюрализмом, наличием широкого спектра мнений и подходов к трактовке указанной категории.

Так, Р. С. Мухаметов делает вывод, что «все многообразие точек зрения на природу и сущность на­цио­наль­ных интересов может быть сведено к следующим основным подходам: на­цио­наль­ные интересы трактуются как совокупность оптимально сбалансированных интересов личности, общества и государства; как интересы преобладающего в государстве этноса, отсюда данный термин используется преимущественно для характеристики интересов общности людей, связанных между собой взаимоотношениями культурной однородности; наконец, как интересы всего общества, всех этносов, составляющих народонаселение ­какого-либо государства». Он приходит к выводу, что «большинство существующих в научной литературе определений понятия «на­цио­наль­ные интересы» отличаются нечеткостью, расплывчатостью, семантической неопределенностью и многозначностью»62.

И такой вывод трудно оспорить, поскольку понятие на­цио­наль­ных интересов «впитало» в себя различные подходы к определению понятия интереса вообще (неслучайно поэтому с материалов по теме предыдущего параграфа начинается настоящее исследование — авт.), его диалектической связи с потребностями, соответствующей деятельностью, правом нацией и т.д., и оно многогранно по своей сущности и содержанию, роли и предназначению. Важно также мнение указанного ученого, согласно которому на­цио­наль­ные интересы — это совокупность интересов личности, общества и государства.

Одновременно в процессе изучения с позиций теории права ключевой модели концептуализации общих для нации интересов и в целях формулирования практических рекомендаций, следует помнить, говоря словами В. Д. Зорькина, о том, что: «…в государстве все еще не осуществлена всеохватная правовая модернизация, предусматривающая в первую очередь полное изменение правосознания элитных групп. Поэтому перед страной, как и раньше, стоит задача разрешения пра­во­вой проблемы»63.

Полагаем, что справедливость этого суждения сохраняется и сегодня, и оно вполне распространимо на правовое обеспечение на­цио­наль­ных интересов, включающее роль и значение права в их осознании, формулировании, согласовании, формировании и реализации.

Обозначенная проблема, считает В. Н. Синюков, в решающей степени обусловлена следующим: «Право перестало быть феноменом на­цио­наль­ной культуры, в результате чего правосознание населения, даже юристов делалось все более нигилистическим. «Воспарив» над русской культурой, как Антей, оторванный от земли, наше право потеряло жизненную силу, колорит, собственный стиль, юридическую прелесть, перестало питаться соками действительно на­цио­наль­но­го юридического творчества, сделавшись прибежищем бюрократии и скверной политики. Право лишилось красоты и духовного смысла. Оно сведено к «инструментам» экономического курса, «формам» со­циаль­но­го общежития, «методам» реализации принципов «правового государства» и «разделения властей», «механизмам» правового регулирования и формального «гарантирования» прав человека и многому, многому другому, несомненно, необходимому, но в такой разъе-диненной, выхолощенной технически, отчужденной духовно форме, отдаляющей культуру от участия в формировании на­цио­наль­но­го правосознания»64.

Столь подробное цитирование (с его весьма жесткой оценкой, но в ярком и образном изложении) этого ученого показывает, что право — это насущная необходимость нормальной жиз­не­деятель­ности социума. Оно должно естественным образом гарантировать согласование, формирование и реализацию интересов государства, общества и каждого индивида, то есть на­цио­наль­ных интересов. Общность интересов должна быть предметно экспонирована в целом обществу, что дает возможность формирования осознания того, что соблюдение закона, являющегося основным средством гарантирования интересов, есть и личный интерес каждого человека.

Действительно, право в его широком понимании составляет концептуальную основу для правового обеспечения на­цио­наль­ных интересов; оно детерминирует их природу, сущность, содержание и виды, а также их формулирование, согласование, формирование и реализацию. В свою очередь, интересы порождают право, составляют ядро правообразования и правоприменения, о чем речь в настоящей работе более подробно пойдет дальше.

Подчеркнем, что такая категория, как «на­цио­наль­ные интересы», является по своей природе многогранной и комплексной, требующей для своего уяснения знаний не только знаний общепра­во­вой теории, но и философии, политологии, социологии и других юридических наук. Одновременно считаем, что на­цио­наль­ные интересы все же представляют собой не правовое явление, правовое образование, правовое состояние и т.п., а именно — правовую категорию65, поскольку правовое обеспечение на­цио­наль­ных интересов самым тесным образом связаны с правом, и они с ним взаимообусловлены, диалектически взаимосвязаны, что будет подтверждено по ходу исследования заявленной темы монографии.

Рассматривая природу на­цио­наль­ных интересов в их доктринальном исполнении, целесообразно сослаться на тезисы, отра­жаю­щие суть этого понятия в интерпретации Г. Моргентау, суждения которого всегда приводятся при изучении на­цио­наль­но­го интереса. Исследователь его творчества Л. П. Цыганков предложил следующую трактовку того главного, что отражено в этих тезисах, в виде двух положений:

а) на­цио­наль­ный интерес — действительная реальность. Он основывается на особенностях местонахождения государства на планете и проистекающей из этого специфике развития в экономической, политической и культурной сферах, а также на характерных чертах человеческой сущности. Следовательно, на­цио­наль­ный интерес — это стабильная основа внешней политики страны;

б) на­цио­наль­ный интерес — категория, абсолютно поддающаяся разумному осмыслению государственными деятелями. Только они должны руководствоваться пониманием того, что политика может быть правильной лишь в том случае, если она рациональная, и отталкивается от верно понятого на­цио­наль­но­го интереса66.

Думается, что комментария такому подходу к пониманию на­цио­наль­ных интересов в качестве категории, как действительной реальности, не требуется. В нем содержится то главное, определяющее, что в целом характеризует природу на­цио­наль­ных интересов, начиная от человеческой сущности (индивидуальный интерес) и заканчивая осмыслением на­цио­наль­ных интересов государственными деятелями (государственный интерес). Вот только роль права, его значение относительно на­цио­наль­ных интересов не обозначена, к нашему сожалению.

Одновременно на­цио­наль­ные интересы зависят от состояния экономики внутри государства, уровня его общественной и политической устойчивости, культуры, в том числе пра­во­вой, гражданской и нравственной атмосферы и т.д. Вот, что пишет о соотношении на­цио­наль­ных интересов и духовной жизни общества Т. Я. Хабриева: «На­цио­наль­ные интересы в России находят свое преломление в сфере духовной жизни общества. Эта деликатная сфера жизни лишь отчасти поддается законодательному регулированию, но во многих ее областях такое законодательство необходимо и оно существует. Действуют законы, касающиеся различных сторон культуры, науки, образования. В соответствии с конституционными положениями действуют запреты пропаганды фашистской идеологии, знаков, эмблем. Однако в наши дни существуют и другие деструктивные идеологии. Закон о борьбе с экстремизмом не действует по отношению к некоторым таким идеологиям. Законодательство должно создать правовые основания для борьбы с ними»67.

По мнению А. И. Овчинникова, существует на­цио­наль­ный интерес в духовном развитии народа; здесь право бессильно, оно уступает место нравственности, морали, традициям, религии68.

В продолжение исследования доктрины на­цио­наль­ных интересов в юридической науке целесообразно остановиться и на таком понятии, как «законные интересы», которое сопряжено с на­цио­наль­ными интересами и прочно вошло как в теоретико-­правовую науку, так и в действующие нормативно-­правовые акты и судебную практику69. В кратком изложении, законный интерес — это интерес, который законодательно определен как таковой и который обеспечен правом (дозволено все, что не запрещено правом, законом)70.

Считается, что одним из первых термин «законный интерес» ввел в научный оборот Г. Ф. Шершеневич, который в книге «Общая теория права» написал: «Если правонарушение есть действие противоправное, то правонарушения нет там, где действие человека остается в пределах дозволенного объективным правом, хотя бы при этом были нарушены законные интересы другого человека, обеспеченные предоставленным ему субъективным правом»71. Следовательно, законный интерес существует вследствие предоставленного человеку субъективного права; он — в пределах дозволенного объективным правом, вследствие чего является элементом содержания на­цио­наль­ных интересов — интересов личности.

Надо сказать, что исследованию законных интересов был посвящен ряд работ в советской юридической науке. К примеру, Г. В. Мальцев так написал о рассматриваемой категории: «Понятие индивидуального интереса как объекта пра­во­вой охраны шире понятия интереса как объекта правового нормирования, так как при социализме юридической защитой пользуются не только интересы, нашедшие выражение в нормативных актах, субъективных правах и обязанностях, но и другие интересы, не обеспеченные особыми субъективными правами, которые в нашем законодательстве и в юридической литературе охватываются термином «законного интереса» или «охраняемого законом интереса»72. То есть между данными понятиями автор ставит знак равенства, что подчеркивает пра­во­вой (точнее, правомерный) характер законодательных интересов.

В одной из своих статей Р. Е. Гукасян отмечает (при разграничении правовых и охраняемых законом интересов): «Охраняемыми законом могут быть любые по своему содержанию интересы, если государство с помощью правовых средств гарантирует их реализацию»73. Этот ученый, кстати, был против употребления в качестве синонимов правовых и охраняемых законом интересов, объясняя их различение несовпадающим содержанием.

По Н. В. Витруку, содержание законного интереса заключается в возможности личности по пользованию различными социальными благами. «Эта возможность выражается в правомочиях носителя законного интереса действовать определенным образом, требовать определенного поведения от обязанных лиц, органов и учреждений, обращаться за защитой к компетентным государственным органам и общественным организациям»74. В этом случае упор делается на правомочия «носителя законного интереса», их обозначение действиями, защитой.

Согласно мнению Н. И. Матузова, законный интерес — это юридически значимый интерес, основанный на законе, вытекающий из него, одобряемый и защищаемый им, хотя и не закрепленный в конкретных правовых нормах75. Ученый отмечает в этом случае соотношение правовых норм и законных интересов, которые в другом случае он называет «охраняемые законом интересы»76.

Сошлемся и на Е. А. Крашенинникова, по мысли которого «интерес, получивший «признание со стороны закона … является законным интересом»»77. Данный автор во главу угла ставит такой признак законных интересов, как их признание законом, и это порождает вопрос: что означает признание законом?

Как считает М. В. Першин, «исходная и общая посылка исследования законного интереса состоит в том, что он основан на законе»78. Здесь также допускается неясность формулировки в части понимания «основанности» на законе.

И наконец, по В. В. Субочеву, плодотворно исследующего проблему законных интересов в современный период, «ядро» сущности законных интересов составляет юридическая дозволенность, отраженная в объек­тив­ном праве либо вытекающая из его общего смысла и в определенной степени гарантированной государством. Дозволенность позволяет вести речь о законном интересе как самостоятельном и своеобразном правовом явлении, отличном от всех других категорий79. Думается, что и этим автором допущена смысловая неточность: одновременно упоминается, ставится в одним ряд, и правовое явление, и категория; также не раскрывается понятие упомянутого объек­тив­ного права80 и его соотношения с этим (именно) правом.

В другой работе о сущности законных интересов В. В. Субочев предлагает следующее определение: «Сущность феномена «законный интерес» заключается в диалектическом характере взаимодействия разноуровневых интересов — личности, общества и государства, которые не могут быть полностью регламентированы, отражены и закреплены в принимаемых нормах права»81. Фактически в этом определении демонстрируются виды на­цио­наль­ных интересов, но не получившие пра­во­вой регламентации, которые (скажем, несколько забегая вперед) могут получить свое выражение, оформление в нормативно-­правовых актах и других официальных документах.

Далее, В. В. Субочев пишет: «Законные интересы — это правовая категория, означающая своего рода степень опосредования не противоречащих действующему законодательству устремлений граждан, подразумевающая определенное отношение к ним (интересам) со стороны государства, различных его органов и претендующая на соответствующие меры защиты. … Это опосредованная юридическими средствами и механизмами возможность, данная в равной степени каждому правоспособному субъекту отношений для осуществления законных способов удовлетворения своих потребностей, которая, однако, прямо не закреплена в субъективных правах»82. Итак, по мысли указанного автора, законные интересы — это все же правовая категория, а не правовое явление, позволяющая (дающая возможность) удовлетворять потребности.

Синтезируя представленные подходы к определению понятия законных интересов, считаем, что наличие (как и реализация) законных интересов способствует удовлетворению потребностей субъек­тов правоотношений, и в формуле: «потребности — интересы» законные интересы играют нельзя сбрасывать со счетов, они должны включаться в состав на­цио­наль­ных интересов83.

При этом законные интересы (мы также не градируем их с охраняемыми законом интересами) имеют сле­дую­щие особенности, позволяющие вести речь об их соотношении с интересами на­цио­наль­ными:

а) официально выражают интересы физических лиц и социальных групп и имеют соответствующую правовую форму. Этот аспект можно проследить на примере Федерального закона «Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации», который закрепляет следующую позицию: «Местное самоуправление — форма осуществления народом своей власти, обеспечивающая в пределах, установленных Конституцией Российской Федерации, федеральными законами, а в случаях, установленных федеральными законами, законами субъек­тов Российской Федерации, самостоятельное и под свою ответственность решение населением непосредственно и (или) через органы местного самоуправления вопросов местного значения исходя из интересов населения с учетом исторических и иных местных традиций»84;

б) основываются на конституционных нормах и правовом статусе индивидуальных и коллективных субъек­тов; это наблюдается, к примеру, в законодательном закреплении кон­сти­ту­цион­но­го права физических лиц на свободный выбор места жительства.

Вместе с тем, следует иметь в виду, что, как в первом, так и во втором случае, деятельность конкретных государственных органов, в особенности органов исполнительной власти (их должностных лиц), может протекать и с неприятием, игнорированием законных интересов и даже — с пренебрежением к ним, а также препятствованием их реализации и бездействием по отношению к осуществлению законных интересов (примеров сказанному достаточно, если обратиться к СМИ).

Думается, что условия для предотвращения появления подобных обстоятельств должны закладываться еще на этапе нормотворчества85, нацеленного, в том числе и на соблюдение законных интересов, их реализацию. Важно, чтобы при этом объек­тив­но рассматривались различные точки зрения, научные позиции о возникающих потребностях и интересах, чтобы они учитывались законодателем и при их согласовании и правовом оформлении.

Продолжая исследование, рассмотрим некоторые научные позиции относительно на­цио­наль­ных интересов, но уже непосредственно в авторском звучании (в том числе частично и в соотношении с правом).

Так, В. В. Трухачев определяет на­цио­наль­ные интересы, как «совокупность причинно-­обусловленных потребностей и неотъемлемых ценностей исторически сложившейся, объединенной социокультурными связями и организованной в государство социальной общности, удовлетворение и защита которых объек­тив­но необходимы для будущего существования и развития последней и возможны в полной мере лишь благодаря осознанным совместным усилиям ее представителей»86. Таким образом, на­цио­наль­ные интересы здесь выступают, как совокупность потребностей и неотъемлемых ценностей, с чем следует согласиться, добавив только слова «детерминированных интересами».

По мнению И. Б. Кардашовой, на­цио­наль­ный интерес представляет собой предметную форму выражения на­цио­наль­ных ценностей, в основе которого лежат объективные потребности развития личности, общества и государства87. Несколько абстрактное и формализованное, скажем, определение на­цио­наль­ных интересов; но в его основе — потребности развития личности, общества и государства, что возражений не вызывает.

С. В. Студеникина считает, что «на­цио­наль­ные интересы представляют собой концептуально-­идеологическую систему базовых жизненно важных ценностей российской нации в сфере развития гражданского общества и государства, а также мира в целом, составляющую на­цио­наль­но-­культурную идентичность, защищающую территориальную целостность и суверенитет России и ее народов в мировом сообществе, формирующую доктрину на­цио­наль­ной безопасности страны, задающую цели и направления государственного строительства. После закрепления в различных нормативно-­правовых актах, концепциях и доктринах на­цио­наль­ные интересы получают статус государственных интересов и формируют систему приоритетов пра­во­вой политики государства»88. Здесь на­цио­наль­ные интересы верно представлены, как система базовых жизненно важных ценностей нации. Однако, вряд ли можно согласиться с утверждением о том, что после закрепления в нормативно-­правовых актах и т.д. на­цио­наль­ные интересы получают статус государственных (государственные интересы являются одним из видов на­цио­наль­ных, наряду с интересами личности и общества, считаем мы).

В продолжение аналитического обзора обратимся к точке зрения С. И. Петрова, согласно которой на­цио­наль­ные интересы — это объек­тив­но существующие, осознанные потребности, ценности и установки личности, общества и государства, связанные с обеспечением безопасности во всех сферах жиз­не­деятель­ности общества и государства, его устойчивого и динамичного развития на дальнейшую перспективу89. Это автор «увязывает» потребности, ценности и установки личности, общества и государства с обеспечением безопасности (по-видимому, — безопасности на­цио­наль­ной); согласимся с ним.

Как отмечает Д. В. Трошихин, «под на­цио­наль­ными интересами… целесообразно понимать удовлетворение основных потребностей нации, обеспечивающих ее существование. В рамках используемой парадигмы существования на­цио­наль­ные интересы определяют качественную определенность существования нации и являются основой целеполагания стратегического управления, поскольку их полное удовлетворение есть необходимое и достаточное условие существования нации на уровне, осознанном наиболее желаемым из возможных»90. Сущность этого подхода обусловлена соотношением понятий интересов и нации, удовлетворением ее основных потребностей (по формуле: потребности — интересы); и он (подход) аналогичен нашему мнению.

Сошлемся и на Д. В. Смирнову: «На­цио­наль­ный интерес — это осознанные потребности государства, определенные экономическими и геополитическими отношениями данного государства, культурно-­историческими традициями, необходимостью обеспечения безопасности, защиты населения от внешней угрозы и внутренних беспорядков, экологических катастроф и так далее. На­цио­наль­ные интересы государства определяются правительством данного государства и заключаются в обеспечении на­цио­наль­ной безопасности»91. В этом суждении ­опять-таки главными выступают потребности, но только, ­почему-то, государства. Возможно предположить, что указанный автор уравнивает понятия на­цио­наль­ные интересов с понятием интересов государственных, что, кстати, можно встретить и в других публикациях.

К примеру, А. И. Овчинников пишет: «Для теории на­цио­наль­ной безопасности России целесообразно не проводить различий между категориями «на­цио­наль­ные интересы» и «государственные интересы». Примем за аксиому их совпадение в силу исторической и культурной роли института государства в истории России. В отличие от народов западной культуры и цивилизации в России именно государство, помимо православной церкви, было интегрирующей и консолидирующей нацию силой. Кроме того, термин «на­цио­наль­ные интересы», «пришедший» к нам из американской литературы, понимается именно как государственные интересы, так как термин «нация» в европейском и англо-­американском политическом словаре интерпретируется как согражданство, политическое единство, а не как суперэтнос»92.

Другой пример: «В современной юридической науке существуют различные точки зрения относительно понятия «на­цио­наль­ный интерес», тем не менее большинство исследователей данного вопроса согласны с тем, что на­цио­наль­ный интерес состоит из двух компонентов: интересов граждан и интересов государства, причем эти интересы неразрывно связаны, они не противопоставляются, но дополняют друг друга93. В связи с этим понятия «на­цио­наль­ный интерес» и «на­цио­наль­но-­государственный интерес» употребляются в современной юридической литературе как синонимы»94.

Заметим, что занимаем несколько иную позицию, согласно которой на­цио­наль­ные интересы — это совокупная общность (система) личных (частных, индивидуальных), общественных (коллективных, групповых) и государственных интересов, и ее разделяют другие ученые. К примеру, Е. Ю. Догадайло пишет: «Система на­цио­наль­ных интересов России определяется совокупностью базисных интересов личности, общества и государства в важнейших сферах общественной жизни: в экономике; социальной и духовной сферах; во внутренней и международной политике, обороне, экологии, медицине, информатике и т.д. Система на­цио­наль­ных интересов обусловлена объективными факторами развития российского общества на современном этапе цивилизационного развития как связанными с особенностями экономического и политического развития России, так и с ее включенностью в общемировые интеграционные процессы. Следует согласиться с тем, что на­цио­наль­ный интерес отражает не только интересы государства в целом, но и интересы своих граждан. При этом эти интересы связаны неразрывно и дополняют друг друга»95. В этом примере на­цио­наль­ные интересы также подразделяются на интересы личности, общества и государства, что будет учтено при установлении содержания на­цио­наль­ных интересов в следующей главе.

Рассматривая доктрину на­цио­наль­ных интересов в юридической науке, нельзя не сказать о том, что в работах отдельные авторы не утруждают себя разъяснением этого понятия, хотя тематика их пуб­ли­ка­ций к этому обязывает. Так, в статье с броским названием «Роль права в защите на­цио­наль­ных интересов государства» о на­цио­наль­ных интересах упоминается лишь в ссылках на работы других ученых; определение этих интересов не дано, а заявленная роль права в защите на­цио­наль­ных интересов заключается вот в таком пассаже: «Подводя итог можно сказать, что право — один из основных элементов взаимоотношений между людьми, как на государственном уровне, так и на международном. Без него в современном мире не обойтись, и приходится достигать золотой середины между желаниями людей и развитием права»96. Как говорится, без комментариев (либо по русской поговорке: «берешься за гуж, не говори, что не дюж»).

К сожалению такие примеры не единичны. В обстоятельной статье, посвященной ключевым факторам формирования на­цио­наль­ных интересов, ее автор А. А. Чекулаев, не пишет о том, что же им понимается под таковыми, хотя упоминание на­цио­наль­ных интересов встречается практически в каждом абзаце97.

В свою очередь, В. А. Прокофьеву в кандидатской монографии на тему: «На­цио­наль­ные интересы России в контексте нового евразийского геополитического пространства» также «удалось» умолчать о понятии на­цио­наль­ных интересов98, их определение также не дано99.

И в заключение обратимся к официальным источникам (документам), в которых содержится определение на­цио­наль­ных интересов. К примеру, Стратегия на­цио­наль­ной безопасности Российской Федерации, утвержденная Указом Президента Российской Федерации № 683 от 31 декабря 2015 года, определяет на­цио­наль­ные интересы Российской Федерации как объек­тив­но значимые потребности личности, общества и государства в обеспечении их защищенности и устойчивого развития100.

Проведенный аналитический обзор научно-­методологических подходов в юриспруденции к определению понятий интереса вообще, законных, публичных, частных, а также на­цио­наль­ных интересов позволяет сделать вывод, согласно которому на­цио­наль­ные интересы — это понятие, устоявшееся в науке и на практике, и одновременно правовая категория, отражающая субъективное осмысление человеком, обществом и государством реальных и объек­тив­ных потребностей (ценностей), получивших оформление и закрепление в нормативно-­правовых основах, то есть обеспеченных и опосредованных правом.

Однако понимание сущности и содержания на­цио­наль­ных интересов (о них — несколько позднее), а также научно-­методологические подходы к их определению в пра­во­вой доктрине могут различаться, что проявляется в ходе рассмотрения теоретического материала данной предметной области, включающей в себя умозрительный (научный) и политико-­пра­во­вой (практический) уровни. Эти два уровня имеют тесную связь между собой и предопределяют друг друга, несмотря на то, что находятся в состоянии некой автономности, но, в итоге, позволяют говорить о целостном понимании природы и сущности на­цио­наль­ных интересов и их пра­во­вой регуляции — правового обеспечения, о котором в науке фактически лишь упоминается.

Подчеркнем, что на­цио­наль­ные интересы — это научная категория, причем правовая, тесно связанная с понятием на­цио­наль­ной безопасности, обеспечение которой детерминировано успешной реализацией на­цио­наль­ных интересов путем нейтрализации угроз личности, обществу и государству, то есть — на­цио­наль­ным интересам страны101.

Таким образом, на­цио­наль­ные интересы представляют собой субъек­тив­ную форму выражения объек­тив­ных потребностей общества: «на­цио­наль­ные интересы приобретают характер насущной на­цио­наль­ной необходимости»; личные, общественные и государственные интересы, как осмысленные всеобщие потребности, становятся основой формирования на­цио­наль­ных интересов102.

В качестве вывода по данному параграфу отметим, что аналитический обзор научных воззрений (доктрина) позволяет считать на­цио­наль­ные интересы автономным понятием и одновременно целевой пра­во­вой категорией, что детерминирует необходимость исследования правового обеспечения на­цио­наль­ных интересов, включая и механизм их реализации, причем — с позиций общей теории права; в этом направлении и будет проходить дальнейшая разработка (научное освоение) темы настоящего исследования.

В итоге проведенного исследования в предыдущем и настоящем параграфе сформулируем следующее определение на­цио­наль­ных интересов:

На­цио­наль­ные интересы — это охраняемая законом совокупность объек­тив­ных, целесообразных потребностей личности, общества и государства с внутренне присущими на­цио­наль­ными ценностями, исторически сложившаяся, сплоченная, благодаря социально-­межкультурным коммуникациям, и сформированная в государство социальная общность.

Одновременно отечественные на­цио­наль­ные интересы — это своеобразное отражение потребности народа России играть ту роль в мировом сообществе, которая наиболее точно согласуется с ее культурно-­историческими традициями и предоставляет ему возможность полностью самореализоваться; они являются основой пра­во­вой политики, через них определяются стратегические задачи государства в направлении удовлетворения конкретных потребностей личности, общества и государства — на­цио­наль­ных интересов. Об их сущности, содержании и видах речь пойдет в отдельной главе дальше, а пока (в следующем параграфе) остановимся на рассмотрении проблемы соотношения на­цио­наль­ных интересов с правом.

1.3. Соотношение на­цио­наль­ных интересов с правом

Определившись с понятием на­цио­наль­ных интересов, перейдем к рассмотрению соотношения на­цио­наль­ных интересов с правом, правовым регулированием, которое определяет (опосредует) процесс правового обеспечения на­цио­наль­ных интересов103.

Вот, как охарактеризовал это соотношение С. Ф. Ударцев: «Интересы, особенно актуальные и подкрепленные силой государственной власти, оказывают значительное влияние на содержание, структуру права, имплементацию норм международного права в на­цио­наль­ное право, на международные отношения, нравственное и политическое восприятие истории. Интересы в современном мире — особенно на­цио­наль­ные и государственные — существенно влияют на правовую политику, толкование и применение права, на выборочное апеллирование к тем или иным принципам, нормам, прецедентам международного права, их интерпретацию. В результате столкновения и взаимодействия различных интересов в контексте системы внешних и внутренних факторов, воздействующих на них, в праве устанавливается динамичное равновесие, ситуативное примирение между конкурирующими разноуровневыми субъектами, их интересами. Проявившиеся новые вызовы времени, потребности воздействуя на интересы, могут изменить их содержание, направленность, интенсивность проявлений, зарядить/разрядить их энергетический потенциал, привести в движение систему права, вывести ее из равновесия или стабилизировать»104.

В целом соглашаясь с предложенной указанным автором оценкой соотношения интересов (конечно же, на­цио­наль­ных — авт.) и права, в этом случае следовало бы, думается, вести речь не только о толковании и применении права, но и о правообразовании, обусловленном также интересами; то есть рассматривать соотношение права и на­цио­наль­ных интересов в расширительном, так сказать, формате. Также заметим, что на­цио­наль­ные интересы и интересы государственные противопоставляются этим автором друг другу; мы считаем иначе.

Не остался в стороне при выяснении вопроса о взаимообусловленности права и интереса В. М. Сырых: «Имеются четыре варианта взаимосвязи интереса и позитивного права: 1) соответствует действующему законодательству и закреплен его нормативными предписаниями; 2) прямо не закреплен нормами права, но и не противоречит им, является законным, юридически защищенным интересом; 3) прямо защищен уголовным, административным и иным отраслевым законодательством; 4) не получил отражения в позитивном праве, является юридически нейтральным»105. Такой подход данного ученого позволяет говорить о возможности (и необходимости) законодательного закрепления интересов, что дает возможность субъекту права определить вариант своего пути избрания интереса, то есть его выбора в реальной жизни; таким образом, изложенное можно отнести к проблеме соотношения на­цио­наль­ных интересов с правом.

Характерно, что к определению понятия права среди ученых нет единого подхода, наблюдается дискуссионность мнений, которая получила вот такую образную оценку: «Затяжная и распространенная болезнь пра­во­вой науки, выражающаяся в отсутствии единства взглядов правоведов на ее основные, фундаментальные категории…»106.

Поэтому проанализируем только некоторые точки зрения, позволяющие распространить их на предмет нашего исследования, имеющие отношение к нему.

И начнем с мнения классика современной общепра­во­вой науки — С. С. Алексеева, который, отмечая многозначность термина «право», пишет: «Вместе с тем при всей своей многозначности слово «право» выражает и нечто единое. В наиболее абстрактном виде оно обозначает социально оправданную свободу поведения, оправданную, нормальную и в этом смысле нормативную — то, что людям «можно», т.е. допустимо, делать, совершать и что, следовательно, обществом принимается, поддерживается… «Право в юридическом значении и есть писаное право; оно охватывается понятием позитивное право, т.е. право наличное, реально и официально существующее, «сделанное» людьми и связанное с их деятельностью, с деятельностью официальных государственных органов»107.

Нетрудно заметить, что изложенное в полной мере соотносится и с правовым обеспечением на­цио­наль­ных интересов, в частности, в той части, где ученый говорит о связи права с деятельностью людей и официальных государственных органов. Последнее обстоятельство проявляется в процессе как осознания, формулирования, согласования и формирования, так и реализации на­цио­наль­ных интересов, в котором непременно участвует так называемый «человеческий фактор» (человеческая энергия) — деятельность человека в различных ее проявлениях. «Право немыслимо вне осознанной, волевой деятельности людей»108.

В еще большей степени высвечивают соотношение на­цио­наль­ных интересов и права его признаки (свой­ства, как считает С. С. Алексеев): «общеобязательная нормативность, «всеобщность» — право через свою документальную форму способно делать те или иные общие правила (нормы, принципы) обязательными для всех в стране, на данной территории; определенность содержания — писаное право дает возможность строго фиксировать в письменных документах содержание прав и обязанностей, условия их возникновения, возможные последствия несоблюдения норм и т.д.; действие через дозволения — именно в письменном виде можно закрепить не свободу вообще, а субъек­тив­ные права — четко определенную по границам, санкционированную государством свободу поведения, дозволенность (это не способны сделать никакие иные социальные нормы); государственная гарантированность — только нормы, принципы, закрепленные в письменных документах, получают надлежащую государственную гарантию, могут быть оснащены — тоже через письменные документы — процедурами и механизмами их действительной, гарантированной реализации»109.

Полагаем, что все названные признаки права, без всякой «натяжки» возможно распространить на весь процесс правового обеспечения на­цио­наль­ных интересов. Особенно четко вырисовывается соотношение права и на­цио­наль­ных интересов, если исходить из принципа внешней формы права — источников права, ­как-то: законы, нормативно-­правовые акты и другие официальные письменные документы, составляющие нормативно-­правовую основу указанных интересов.

Заметим, что С. С. Алексеев не использовал термин «на­цио­наль­ные интересы», однако при характеристике права фактически о них говорил следующим образом: «…право, как нормативное институционное образование, одно из проявлений со­циаль­но­го отчуждения, «возвращается» к людям субъективными правами, очень существенными с точки зрения интересов людей и потребностей со­циаль­но­го прогресса. Это обстоятельство следует помнить: оно представляется весьма важным для понимания роли права в прогрессе человечества»110. Разве интересы людей и потребности со­циаль­но­го прогресса не являются на­цио­наль­ными интересами? Думается, их (интересы и потребности) можно приравнять, пусть и с определенной долей условности, к интересам на­цио­наль­ным.

Другой видный теоретик права М. И. Байтин, праву (точнее, его сущности) посвятил специальную монографию, в которой пишет следующее: «На основе обобщения рассмотренных выше признаков права, образующих сердцевину его нормативного понимание, можно предложить следующее общее определение понятия права: право — это система общеобязательных, формально-­определенных норм, которые выражают государственную волю общества, ее общечеловеческий и классовый характер; издаются или санкционируются государством и охраняются от нарушений возможностью государственного принуждения; являются властно-­официальным регулятором общественных отношений… Право, существующее в реальной жизни, необходимо рассматривать с учетом конкретизации его государственно-­волевого, нормативного и властно-­регулятивного признаков применительно к определенной ступени исторического развития и особенностям той или иной станы»111.

Думается, что слова М. И. Байтина об историческом развитии и особенностях той или иной страны в определенной мере коррелируются с на­цио­наль­ными интересами и их обеспеченности правом: «Известно, что многие граждане не знают, как в новых условиях отстаивать свои законные интересы, не всегда могут безболезненно и в приемлемые сроки восстановить свое нарушенное право. В этой связи остро стоит вопрос о необходимости законодательных мер, направленных против пока еще довольно распространенных произвола, бюрократизма, коррупции, коммерческой деятельности, неуважения к правам личности и других нарушений закона и государственной дисциплины со стороны чиновников»112.

Рассмотрим и некоторые другие подходы к уяснению (определению) понятия права, обратившись к такой философско-­обобщенной и глубокого смысла фразе: «Право есть сфера должного и возможного, порицаемого и поощряемого, стимулов и ограничений»113. Это суждение имеет непосредственное отношение к предмету настоящего исследования, в частности, к объективным и целесообразным потребностям личности, общества и государства — на­цио­наль­ным интересам, обусловленных правом, в том числе и как средством их регуляции (о правовом регулировании и его механизме в соотношении с на­цио­наль­ными интересами, скажем несколько позднее — авт.).

В монографии «Очерки общей теории права» Н. Н. Вопленко отмечает: «Право есть обусловленная материальными условиями жизни общества и выраженная в виде системы формально определенных, государственно-­обязательных правовых предписаний общего характера (норм) государственная воля, являющаяся результатом борьбы и сотрудничества политических сил и содержащая в себе официальную меру свободы членов общества»114.

При этом характерно, что Н. Н. Вопленко твердо стоит на позиции нормативного понимания права: «Нормативность проявляется в том, что право, устанавливая нормы, рамки, границы, типовые масштабы поведения людей, тем самым нормирует общественную жизнь, приводит развивающуюся человеческую деятельность к норме. Сама норм, будучи единством должного и сущного, нацелена на пресечение и вытеснение из практики общественной жизни нежелательных точек зрения коренных интересов государства вариантов поведения, а также на закрепление и стимулирование социально полезной деятельности»115. Таким образом, этот ученый свидетельствует о коренных интересах государства применительно к праву, его нормативности (полагаем, не будет ошибкой коренные интересы государства считать на­цио­наль­ными — авт.).

В продолжение Н. Н. Вопленко отмечает: «Потребность и интерес, запустив процесс механизм индивидуального правоприменения, сохраняют свое действие на его последующих стадиях в снятом виде, в качестве их основания»116. Он считает, что «знания степени соответствия интереса действующему законодательству полезны в том отношении, что дают дополнительные аргументы в пользу интереса, последовательного согласованного с действующим законодательством, либо, наоборот, свидетельствуют о негативном отношении позитивного права к формулируемым интересам и заблаговременно ставят индивида перед дилеммой, какой ему следует избрать путь: правомерный или противоправный»117. Думается, что в приведенных фрагментарных суждениях этим ученым показано соотношение потребностей и интересов с правом, действующим законодательством118.

Как всегда, образно и конкретно Н. И. Матузов описывает соотношение правовых норм и интересов всего общества: «Правовые нормы, будучи едиными масштабами (эталонами) человеческой деятельности, определяют границы поступков людей, меру, рамки, объем их возможного и должного поведения. Именно с помощь права, законов субъекты общественных отношений — индивидуальные и коллективные — становятся под юрисдикцию государства, которое в интересах всего общества запрещает или разрешает определенные действия, ограничивает или расширяет сферу личных желаний и устремления, предоставляет права, возлагает обязанности, ответственность, поощряет полезную и пресекает вредную деятельность»119. Данный ученый правовые нормы определяет как эталоны человеческой деятельности, которая ставится под юрисдикцию государства в интересах всего общества и государства, естественно.

Рассматривая проблематику соотношения на­цио­наль­ных интересов и права (фактически их правового обеспечения) обратим внимание на два аспекта.

Первый из них выражается в наличии так называемого теневого права (его наличие является, считает В. М. Сырых, фактом очевидным и бесспорным)120.

В современной юридической науке наиболее развернутое и точное определение теневого права дано В. М. Барановым: «это свод асоциальных обязательных, устанавливаемых самими участниками общественных отношений, предписаний, символов, ритуалов, жестов, жаргонов, посредством которых регламентируются все этапы противоправной деятельности, образуется теневой правопорядок, охраняемый специальными морально-­психологическими, материальными и физическими санкциями». Одновременно обращается внимание на то, что теневое право представляет собой разновидность неофициального права, находящегося в состоянии борьбы с официальным правом121.

Предметом теневого права выступает та же совокупность общественных отношений, что и позитивного, но регулирование осуществляется с прямо противоположными целями — закрепления и охраны тех социальных связей, которые позитивным правом запрещены под страхом применения уголовной и иной юридической ответственности, либо которые прямо не запрещены, но противоречат моральным и иным социальным нормам.

Следовательно, теневое право также способно оказывать свое воздействие (скорее, негативное) на правовое обеспечение на­цио­наль­ных интересов, и это обстоятельство нельзя не учитывать при их согласовании, формировании и реализации.

Второй аспект носит более теоретический характер и заключается в необходимости различения права и закона, концепция которого наиболее обстоятельно изложена вот в таком подходе В. С. Нерсесянца: либертарная концепция и естественно-­правовая концепция — это разные направления различения права и закона, обладающие как общими, так и специфическими характеристиками. Специфика либертарной концепции состоит, в частности, в том, что в ней нет присущего естественно-­правовым представлениям дуализма одновременно действующих систем «правильного» (идеального, должного, естественного и т.д.) права и «неправильного» права… Либертарная концепция ориентирована на выяснение тех отношений и условий, которые объек­тив­но необходимы для наличия и действия права»122.

Не вдаваясь в комментарий высказанного видным ученым такого суждения, вместе с тем, сошлемся на разделяемую нами позицию В. Н. Кудрявцева, занимаемую им по поводу понимания нормы права: «Профессиональному юристу… должна быть присуща четкая и определенная позиция: никакое пожелание, убеждение или мнение не могут рассматриваться как правовая норма, коль скоро они не выражены в юридическом акте, принятом надлежащим образом»123.

И в заключение аналитического обзора подходов к понятию права вспомним известное определение права Р. Иеринга как системы юридически обеспеченных, защищенных государственным принуждением интересов, позволяющее продолжить исследование проблему соотношения на­цио­наль­ных интересов с правом (причем начиная с советского времени).

Одновременно следует помнить и такие слова профессора Н. И. Матузова: «На право нельзя возлагать несбыточные надежды, оно не всесильно. Наивно требовать от него большего, чем оно заведомо может дать, ему необходимо отводить то место и ту роль, которые вытекают из объек­тив­ных возможностей данного института. Непосильные задачи могут только скомпрометировать право. Поэтому его нельзя возводить в абсолют»124.

Так поступим и мы: не возводя право в абсолют, вместе с тем, продолжим его исследование в соотношении (формальном и реальном) с на­цио­наль­ными интересами, их правовым обеспечением, обратившись к работам этого плана.

Надо сказать, что о соотношении интереса вообще, пока — не на­цио­наль­но­го, с правом в советский период был опубликован ряд работ125. В качестве примера особо отметим труды А. И. Экимова, в одном из которых (докторская диссертация) подчеркивается исключительно важная роль интересов в процессах, как правообразования, так и правореализации, а также отмечается значение права в плане соотношения защищаемых им интересов с моральными ценностями общества.

Этот ученый показывает роль интересов в целостном процессе становления и развертывания права, начиная от формирования интересов, обусловливающих необходимость в юридическом регулировании, до их воздействия на поведение людей в ходе реализации права включительно. По его мнению, «процесс правобразования начинается не с правосознания, а с момента формирования классовых интересов, требующих для своей реализации использования юридических норм. Правовая норма есть результат осознания этих интересов». Если отбросить присущий тому времени классовый подход, то в изложенном можно увидеть этапы правового обеспечения на­цио­наль­ных интересов, начиная от их формирования, вплоть до реализации.

«Осознание интересов, пишет дальше А. И. Экимов, включает не только уяснение направленности действий на овладение предметом, удовлетворяющим потребность, но также определение последовательности и интенсивности соответствующих действий, положительных и отрицательных последствий реализации интересов и т.д. Нормотворческая идея непременно включает в себя цель. Наличная действительность в данной идее представлена в ее будущей форме. Вместе с тем, поскольку норма права предстает как единство цели и средства, постольку и идея пра­во­вой нормы может охватывать обе эти стороны или одну из них. Такое единство диалектично. То, что является целью, может стать средством. А то, что является средством, в прошлом могло выступать в роли цели. Объективные интересы при формулировании пра­во­вой идеи остаются как бы на втором плане, но именно они «дирижируют» целями, определяют их жизнеспособность. Создание правовых норм, следовательно, находится в опосредованной связи с объективными интересами, которые через правовые цели влияют на их содержание126.

Таким образом, справедливо сказано, что научно обоснованная трактовка роли интересов в становлении права имеет существенное значение для решения теоретических и практических проблем. В таком подходе главное заключается в установлении диалектической взаимосвязи права и интересов, что в полной мере относится и к правовому обеспечению на­цио­наль­ных интересов. Вот только бы, думается, к осознанию интересов целесообразно добавить и их осознание, формулирование для последующих согласования и формирования.

Наряду с изложенным, рассматривается вопрос, как объективировавшиеся в юридических установлениях интересы определяют поведение людей. С этой целью исследуется соотношение интересов, с одной стороны, и субъективных прав и обязанностей — с другой. При этом субъек­тив­ные права подразделяются на всеобщие, абсолютные и конкретные, обязанности — на общие и конкретные, а интересы, соответственно, на общегосударственные, коллективные и личные.

Таким образом, подробно цитируемый ученый четко обозначил свою позицию относительно соотношения интересов и права: поскольку интересы лежат в основе любой пра­во­вой идеи, целесообразно исследовать сущность права с позиции интересов, получающих отражение в нем; «всякое субъективное право (всеобщее, абсолютное и конкретное) отражает государственный интерес»127 (с нашей точки зрения, на­цио­наль­ный интерес — авт.).

В свою очередь, «именно изучение интересов, получающих отражение в юридических нормах, позволяет представить право как постоянно развивающуюся социально-­историческую категорию, дает возможность выявить социально-­регулятивные возможности права»128, — отмечает А. И. Экимов в монографии, вышедшей в свет еще до защиты монографии и посвященной взаимообусловленности и взаимовлиянию в обществе интересов и права. И хотя в целом правовое обеспечение (именно) интересов (исследуется только реализация права) не рассматривается, тем не менее, концептуальные положения (аспекты) указанной монографии, несомненно, будут приняты во внимание.

Важно то, что именно изучение интересов, получивших отражение в юридических нормах, «позволяет представить право как постоянно развивающуюся социально-­историческую категорию, дает возможность выявить социально-­регулятивные возможности права». Сквозь призму существующих в обществе интересов следует рассматривать становление и эволюцию права, механизм его воздействия на общественное отношение, а также поведение отдельной личности129 (позволим себе интерпретировать изложенное, как правовое обеспечение на­цио­наль­ных интересов — авт.).

Надо сказать, что в постсоветский период, когда в оте­чест­вен­ной юриспруденции перестал доминировать классовый подход в объяснении эволюции общества и государства, проблема интересов в праве не перестала привлекать внимание правоведов. По мнению Д. И. Дедова, исторический путь развития права можно объяснить развитием существующих в обществе интересов, их динамикой, равно как и методология юридической науки основана на объективации, выведении на рациональный уровень интересов. «Движение от иррацио­наль­но­го (неудовлетворенность потребностей, ограничение свободы) к рациональному (осознание нарушенных интересов и создание правового механизма их защиты) лежит в основе развития права»130. Предлагается таким образом несколько узкий, заметим, подход, поскольку взаимосвязь и взаимообусловленность права и интересов заключаются не только в защите (их охране) интересов; она гораздо шире, объемнее и включает в себя также согласование, формирование и реализацию интересов.

Именно такое видение интересов в их взаимосвязи с правом демонстрируют другие ученые; приведем соответствующие примеры.

Так, в начале 90-х годов прошлого столетия была защищена докторская диссертация, представленная в форме монографии, Н. А. Шайкеновым на тему о правовом обеспечении интересов личности.

В тезисном изложении позиция автора заключается в следующем: «Юридическая наука издавна держит в поле своего внимания проблематику интереса. При этом традиционным является подход, общий для всех научных дисциплин, который следует назвать мотивационным, направленным на освещение детерминирующей роли интереса в общественной жизни… Дело теперь не столько в раскрытии стимулирующей функции этого феномена, констатации его первичной активной роли в различных сферах общественной жизни, сколько в детальном анализе тех социальных способов и средств, посредством которых общество побуждает, согласовывает, ставит на службу личности и общесистемным целям разнообразные интересы в постижении структурно-­функциональных связей последних с теми или иными идеологическими институтами, чтобы затем на базе полученных знаний отладить механизм свободного формирования и выявления интересов и воли всех социальных групп, их согласования и реализации»131. В этом подходе, полагаем, просматривается стадийность механизмов согласования, формирования и реализации интересов.

Наряду с изложенным, право и интересы соотносятся указанным автором, как объективные социальные реальности, своими свой­ствами предопределяющие особенности их взаимодействия на поэлементном уровне. «Право и интерес предстают при углубленном анализе не «сосуществующими сущностями», пусть и рядоположенными, а имманентными друг другу явлениями. Только в соединении двух необходимых компонентов — со­циаль­но­го и психологического — возможна реализация интереса и освобождение его энергии, активизирующей и ускоряющей экономическую, политическую и все иные сфер жиз­не­деятель­ности общества. Отмеченный момент имеет особое значение с точки зрения возможностей правового обеспечения интересов, так как реализации интереса предполагает волевое отношение, может быть опосредована юридической формой и пробрести свой­ства правового отношения»132. В этом случае сказано уже о правовом обеспечении интересов, его последней стадии — их реализации.

В заключении по рассматриваемой работе подчеркивается тенденция возрастания роли права в реализации интересов133.

В контексте исследуемой темы важным и в суждениях этого ученого является не только аргументация взаимосвязи (взаимодействия и взаимообусловленности) права и интересов, но и авторское прочтение процесса правового обеспечения (именно) таковых, в содержание которого им вкладываются формирование, согласование и реализация интересов. Такой подход к содержанию правового обеспечения, в данном случае — интересов, разделяется и нами при исследовании интересов уже на­цио­наль­ных.

Продолжая изучение научных подходов к соотношению права и интересов вообще и на­цио­наль­ных интересов, в частности, особое внимание уделим материалам Всероссийской научной конференции на тему: «Интересы в праве», состоявшейся в РУДН 25–26 марта 2016 года. Даже из самого названия темы конференции вытекает ее основная цель, достижение которой обусловлено выступлениями (статьями) ее участников, позднее обобщенными в изданном в 2017 году сборнике134, объем которого составляет 633 страницы.

Поэтому, конечно же, дать анализ всем выступлениям (статьям), помещенным в этом сборнике, невозможно, да такая задача в рамках рассматриваемой проблемы и не ставится. Однако фрагментарные суждения отдельных авторов все же изложим, чтобы получить ответ на вопрос, каково же, в чем проявляется соотношение права и интересов.

Прежде всего, обратимся к позиции М. В. Немытиной (кстати, ответственного редактора названного сборника), которая в статье под названием «Интересы в правовом измерении» пишет: «Существующие в обществе интересы предопределяют представления о сущностных свой­ствах права, осмысление пра­во­вой действительности на основе типов правопонимания. Можно выводить сущность права: а) из интересов и воли государства, официальной власти (контекст этатизма, юридического позитивизма); б) из интересов различных социальных групп, предполагая их согласование юридическими средствами (взгляд с позиций социологического позитивизма); в) из интересов человека, обусловливающих реализацию его прав и свобод (естественно-­пра­во­вой и антропологический подходы). Типология правопонимания выстраивается на основе существующих в обществе интересов, реализуемых различными субъектами правового общения»135. Таким образом, автор указывает на взаимосвязь сущности права и интересов, правопонимания и интересов, на реализацию последних.

Заметим, что несколько ранее М. В. Немытина так определяла о соотношении права и интересов: «Правовое развитие современного общества определяют формирующиеся в нем интересы различных субъек­тов правового общения, идентификация которых значима в равной мере для науки, правотворческого процесса и правоприменительной практики. Будь то выработка стратегии правового развития страны, инициирование законодательного процесса, построение концепции законодательного акта или формирование позиции юриста по конкретному делу, подлежащему рассмотрению в суде, — в каждом случае определяющими являются интересы участников коммуникации. Именно от них зависят побуждение и мотивация, цели и задачи, стратегия и тактика деятельности субъек­тов правового общения»136.

Следовательно, если идти по предложенному этим ученым пути, право «сопровождает» различные интересы на всех этапах правового развития общества. Поэтому с уверенностью можно говорить о распространимости такого подхода и на соотношение права и на­цио­наль­ных интересов в направлении их правового обеспечения, претворения в реальную жизнь.

В свою очередь, О. Н. Громова отмечает: «Общеизвестным является тот факт, что интересы обусловливают цели и мотивы поведения людей, действия всех субъек­тов правоотношений. Они являются составляющей общественных и правовых процессов. Именно интересы формируют правовое регулирование, и, следовательно, право является выразителем различных интересов» (подчеркнуто нами — авт.)137.

При такой позиции, соотношение права и интересов обусловлено тем, что оно, право, «является выразителем различных интересов», которые формируют правовое регулирование, в том числе и самих интересов, в чем проявляется еще один аспект: соотношение интересов, права и правового регулирования, о котором еще будет сказано несколько позже.

В продолжение сошлемся на мнение О. Я. Федорчуковой, согласно которому соотношение права и интереса выглядит следующим образом: «Интерес в праве служит важнейшим правообразующим и правореализующим фактором. Интересы напрямую связаны с потребностями участников общественных отношений. В связи с этим наиболее важное деление охраняемых правом интересов — это их деление по носителям (субъектам) на частные и публичные. Частные интересы можно определить как охраняемые правом интересы, присущие конкретным лицам и социальным группам. Публичные же интересы — охраняемые правом общественные и государственные интересы»138.

Такая справедливая точка зрения, в соответствии с которой интерес в праве — важнейший правообразующий и правореализующий фактор, полагаем, не требует комментария, ее следует только поддержать. Кстати, аналогичное мнение было высказано и Н. Н. Косаренко139.

Одновременно следует обратить внимание на такое, несколько критическое, восприятие соотношения права и интереса А. С. Чувальниковой: «Современная юриспруденция довольно активно использует понятие интереса как при решении задач юридической практики, так и в рассуждениях об общих закономерностях возникновения, развития и функционирования права. В практической юриспруденции оперирование понятием интереса встречается настолько часто, что не всегда сопровождается ­какой-то осознанной рефлексией, свидетельствуя о тесной связи понятия интереса с характеристикой права (подчеркнуто нами — авт.) таким, каким оно предстает в реальной пра­во­вой жизни, включая ее «теневую» сторону. Но более строго следует подойти к вопросу об интересе как о понятии, которым оперирует юридическая наука, что позволяет среди всего множества встречающихся в юридическом обиходе интерпретаций интереса выбрать те, использование которых может считаться проявлением профессионализма юриста, а не бытового разговора на юридическую тему»140. Указанный автор верно говорит о тесной связи интереса с характеристикой права, отмечая несколько вольный подход к оперированию понятием интереса. Однако не поясняет свой, «более строгий» подход к решению проблемы.

С нашей точки зрения, действительно, понятие интереса подчас употребляется произвольно, без уяснения (пояснения) сущности этой категории; всегда следует помнить о важности, значимости понятийного аппарата в праве, будь то наука либо юридическая практика.

На этом, полагаем возможным закончить дайджест (в ограниченном варианте) по материалам указанной конференции (и сборнику, естественно).

В заключение аналитического обзора приведем мнение автора кандидатской монографии: «Однако для того чтобы выполнить свою регулятивную функцию в системе средств нормативного регулирования, право должно отвечать важнейшему социальному требованию — наиболее точно отражать интересы участников регулируемых отношений, то есть быть социально обусловленным… В современном стратифицированном обществе право, претендуя на роль общесо­циаль­но­го регулятора, … объек­тив­но призвано отображать согласованный интерес, баланс социальных интересов»141.

В этом случае определяющим становится положение о том, что право объек­тив­но призвано отображать согласованный (подчеркнуто нами — авт.) интерес; следовательно, высвечивается еще одна сторона права — отображать, причем объек­тив­но, согласованный интерес. И вопрос о роли права в согласовании интересов, балансе интересов, но уже на­цио­наль­ных, получит свое разрешение в настоящей работе дальше.

Следовательно, есть все основания считать, что, говоря словами М. В. Немытиной, в науке проблемы интересов в праве достаточно хорошо разработаны142.

С нашей точки зрения, право и интересы тесно и неразрывно связаны, они взаимообусловлены и диалектически взаимосвязаны, поскольку объективированная в праве воля различных интересов представляет ни что иное, как их выражение. Интересы служат формированию правовых целей, подбору соответствующих правовых средств для осознания, формулирования, согласования, формирования и реализации (фактически — правового обеспечения) интересов вообще и на­цио­наль­ных, в частности.

На этой платформе перейдем к рассмотрению соотношения права и непосредственно на­цио­наль­ных интересов в преломлении к их правовому обеспечению, включая и правовое регулирование, проблеме, которая пока, полагаем, недостаточно раскрыта в работах ученых современности.

Примечательно, что в свое время на базе Института законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве РФ в Москве 25–26 октября 2005 года прошла международная конференция на тему: «Роль права в обеспечении на­цио­наль­ных интересов»143.

Анонсировалось следующее: «В общественной жизни многое определяется интересами людей. Различные интересы выступают своего рода двигателем любой деятельности в политической, экономической и социальной сферах. Понять их, выразить и реализовать довольно трудно, ибо речь идет о согласовании и противоборстве интересов. И здесь велика роль права, которое признает и защищает общественно полезные интересы, интересы личности, общества, государства, этносов и других коллективов, наконец, мирового сообщества. Особенно актуальны правовые формы выражения плюрализма интересов в условиях преобразований в нашей стране, когда надо добиваться их согласования для обеспечения стабильности страны и ее динамичного развития. Ученые-­юристы всегда занимались данной проблематикой, но этого явно мало сегодня. Именно поэтому данная проблема избрана в качестве темы юбилейной конференции Института. Обозревая славный 80-летний путь научного коллектива, можно с удовлетворением отметить острое звучание в его научных трудах темы на­цио­наль­ных и личных интересов. Она остается приоритетной для современных и будущих юридических исследований. И можно надеяться, что юридическая наука и практика будут следовать этому ориентиру»144.

Важность и значимость темы конференции подчеркнул В. М. Жуйков: «Тема конференции — роль права в обеспечении на­цио­наль­ных интересов — важная и исключительно полезная. Играет ли право роль в защите на­цио­наль­ных интересов или нет? Думаю, что для государства, которое провозгласило себя в Конституции правовым и социальным государством, этот вопрос звучит риторически. Конечно же, право играет огромную роль, более того, на­цио­наль­ным интересом такого государства должно быть развитие права с тем, чтобы граждане этого государства чувствовали себя спокойно и во взаимоотношениях между собой, и во взаимоотношениях с государством, с тем, чтобы в первую очередь государство признавало права людей и защищало их»145.

К сожалению, этот автор не дал определения на­цио­наль­ным интересам, «ушел» от заявленной темы конференции об обеспечении (подчеркнуто нами — авт.) на­цио­наль­ных интересов, а сосредоточился только на их защите, причем ограничившись вопросами судебной практики.

В то же время обращает на себя внимание «отраслевая окраска» выступлений многих участников конференции, в которых также не предлагается и не раскрывается понятие на­цио­наль­ных интересов, не показана конкретно роль права в их обеспечении (именно) с позиций теории права.

На этом фоне иное звучание содержит выступление Т. Я. Хабриевой, по справедливому мнению которой «на­цио­наль­ные интересы — это жизненные интересы народа России, отра­жаю­щие стремление граждан к обеспечению стабильного и устойчивого развития общества и минимизации (ликвидации) этих угроз». И роль права в обеспечении на­цио­наль­ных интересов при этом очерчена конкретно путем определения приоритетов законодательства: «Приоритетная направленность законодательства — это обеспечение общих интересов при максимальном учете законных частных интересов, решительное противодействие своекорыстным интересам, подавление интересов незаконных, противоречащих праву»146.

На конференции также отмечалось, что именно на­цио­наль­ный интерес, отражающий потребности общества, государства и граждан, является главным двигателем пра­во­вой сферы. Обращалось внимание на острую актуализацию вопросов правового обеспечения на­цио­наль­ных интересов. Вместе с тем, признавалась недостаточность (явная) научных разработок в этом направлении.

Краткий обзор итогов указанной конференции закончим такими словами: «Наука должна вновь вернуться к теме интересов в праве и особенно к обеспечению на­цио­наль­ных интересов. Их забвение и недооценка приводят к чрезмерному давлению корпоративных и ведомственных интересов там, где приоритет должны иметь государственные интересы, причем интересы не аппарата и чиновников, а государства как официального представителя общества. Закон должен этому всемерно способствовать»147.

Надо сказать, что этот призыв был услышан отдельными учеными: впоследствии вышел в свет ряд статей по указанной проблематике148, и настоящее диссертационное исследование осуществляется именно в таком ракурсе.

Однако все же следует признать, что фактически общеправовая наука остается индифферентной к исследованию всего комплекса вопросов для уяснения сущности, содержания и других аспектов относительно на­цио­наль­ных интересов и их правового обеспечения. До настоящего времени в правовом вакууме находится теория на­цио­наль­ных интересов, соответственно, отсутствует и теория их правового обеспечения.

С нашей точки позиции, именно общетеоретическим исследованиям должна принадлежать ведущая роль в формировании и изучении теории на­цио­наль­ных интересов, включая их правовое обеспечение с использованием всего инструментария, находящегося в арсенале теории государства и права, и общепринятой методологии. По верному суждению А. Ф. Шебанова, «по отношению к другим правовым наукам общая теория государства и права, несомненно, выступает как общеметодологическая наука, являясь вместе с тем наукой философской, ибо она дает научное решение основного гносеологического вопроса применительно к государству и праву»149 (без лишней скромности заметим, что в настоящей работе впервые предпринята такая попытка — авт.).

Обращаясь к уже упомянутому соотношению на­цио­наль­ных интересов с правовым регулированием и его механизмом (МПР), надо сказать, что в юридической науке внимание этому вопросу практически не уделяется.

Исключение составляют статья О. Н. Громовой об обеспечении интересов, в которой только отмечается, что «именно интересы формируют правовое регулирование»150, и статья А. Н. Ниязовой об интересе в механизме правового регулирования151, где ровным счетом ничего не говорится о соотношении МПР и интересов. Тогда как это соотношение представляет несомненный научный интерес, в том числе и для понимания правового обеспечения на­цио­наль­ных интересов152. Предпримем такую попытку и начнем с уяснения понятия регулирования вообще.

В научной литературе понятие «регулирование»153 рассматривается неоднозначно. Так, Г. В. Мальцев считает, что «в системном плане регулирование — есть внешнее воздействие или совокупность воздействий на некоторую систему, необходимые для установления и совершенствования нормального (правильного, субъективно ожидаемого, желаемого) порядка взаимодействия элементов внутри системы, а также самой системы со средой»… «Регулирование — не есть одномоментный акт, это многофазный процесс, который складывается из внешних воздействий на систему, внутренние структуры ее элементов»… «Назначение любого регулятора (а он всегда выступает как активный фактор среды) состоит в том, что в систему приносится определенная информация, подталкивающая ее к определенным изменениям. Действует некий план, правило, норма, иначе говоря, задаваемый системе параметр регулятивного и управляющего характера. Совокупность подобных параметров, накладываемых на систему извне, создает регулятивный эффект, реорганизует систему, вызывая внутренние изменения, в наибольшей степени отвечающие направлению ее связей со внешней средой»154.

По мнению М. Ю. Осипова, «сущность регулирования можно выразить следующим образом: регулирование — это воздействие (совокупность воздействий, деятельность, социальный феномен), вызывающий в системе определенные изменения, которые ведут к уменьшению или устранению рассогласования между «сущим» и «должным» за счет подтягивания «сущего» к «должному», а не наоборот. При этом, изменения состояния системы, которые ведут к уменьшению или устранению рассогласования между «сущим» и «должным», при условии, что эти процессы осуществляются за счет подтягивания «сущего» к «должному», а не наоборот, являются переходными регулятивными процессами.

Следовательно, регулирование вообще довольно сложное понятие, включающее в себя деятельность, порядок (следование этому порядку, правилам), многоэтапный процесс и т.д.

Отталкиваясь от понимания регулирования вообще, рассмотрим правовое регулирование, о сущности которого в юридической науке существуют разные точки зрения.

Согласно одной из них (М. Ю. Осипов), проблема понятия и сущности правового регулирования, — это одна из фундаментальных и наиболее сложных проблем юридической науки и ее сложность обусловлена тем, что в юридической литературе не существует однозначного подхода к данной проблеме. «Интерес к проблеме правового регулирования обусловлен тем, что научный анализ и обобщение практики правового регулирования позволят разработать обоснованные рекомендации по совершенствованию правового регулирования в различных сферах жиз­не­деятель­ности общества. Однако, несмотря на многочисленные исследования проблем правового регулирования, на сегодняшний день отсутствуют углубленные общетеоретические исследования системы, структуры, элементов и функций правового регулирования, которые позволят раскрыть соотношение между правом и порядком, дать типологию ошибок в правовом регулировании и предложить систему положений, позволяющих осуществить их выявление»155.

Возможно, столь жесткая оценка сложившейся ситуации и не совсем объективна, поскольку в науке в широком формате правовое регулирование изучалось и изучается. Однако следует признать и правоту этого автора, который сущность правового регулирования определяет следующим образом: «Поскольку правовое регулирование — это разновидность со­циаль­но­го регулирования, а социальное регулирование — это разновидность регулирования вообще, то сущность правового регулирования может быть определена следующим образом: правовое регулирование — это социальный феномен, с помощью которого устраняются рассогласования между сущим и должным в пра­во­вой сфере… Правовое регулирование представляет собой разновидность человеческой деятельности, в ходе которой осуществляется образующее определенную систему нормативное юридическое воздействие на общезначимые, волевые, повторяющиеся, устойчивые общественные отношения, которые входят в предмет правового регулирования с целью их упорядочения»156.

Столь подробное цитирование обусловлено, с одной стороны, желанием отдать дань уважения этому ученому, долгие годы исследующему проблему правового регулирования, с другой стороны, справедливостью его подхода к пониманию сущности (именно) правового регулирования, в котором четко прослеживаются такие важные элементы: человеческая деятельность, юридическое воздействие, общественные отношения и их упорядочение, что в полной мере корре­ли­рует­ся с правовым обеспечением на­цио­наль­ных интересов в их поэтапном измерении: согласование — формирование — реализация.

В соответствии со сложившимися в теории права взглядами, понятие правового регулирования отражает активную, целенаправленную сторону пра­во­вой действительности; правовое регулирование понимается как особый вид воздействия, оказываемого элементами пра­во­вой материи на общественные отношения. Характер такого воздействия и его устремленность является выражением специфической служебной роли права как одного из важнейших организующих факторов в системе со­циаль­но­го управления общественными процессами157.

Многообразие используемых методологических подходов в научных исследованиях позволяет обобщить понятие правового регулирования: а) как «многофакторного процесса, разворачивающегося в контексте всей социальной действительности, где преобладает взаимосвязь общественной практики и юридических форм» (Ю. И. Гревцов); б) как «упорядочения общественных отношений социальными регуляторами, осуществляемого в пра­во­вой сфере» (Н. В. Васильева); в) как «процесса движения информации» (А. Ф. Черданцев); г) как «феномена культуры, как исторически сложившегося механизма распределения и обеспечения социальных интересов, защиты интересов разных социальных групп» (Г. В. Мальцев); д) как «нормативного обеспечения всех членов общества максимально возможной на данном этапе его развития абстрактно равной, одинаково справедливой для всех мерой свободы» (В. С. Нерсесянц); е) как «использования в практической деятельности системы правовых средств, инструментов, юридических механизмов для решения стоящих перед людьми задач» (В. А. Сапун и другие).

Полагаем, что все существующие подходы можно привести к общему знаменателю и определить правовое регулирование в качестве непосредственного проявления со­циаль­но­го назначения права158; одновременно — как процесс организующего, упорядочивающего влияния права на социальные взаимодействия и процессы, в результате которого их качество приводится в соответствие с объективными закономерностями и потребностями развития данной социальной системы (общественных отношений).

В еще большей степени приближает нас к пониманию соотношения правового регулирования и на­цио­наль­ных интересов вот такое суждение: «Именно стабильность правового регулирования и порождает уверенности в том, что наличные в социуме юридические предписания не случайны, а полезны и необходимы, в той или иной степени согласованы, органичны на­цио­наль­ной пра­во­вой и юридической парадигме, особенностям юридического мышления и быта, адекватны интересам большинства граждан, истории становления и развития оте­чест­вен­ной государственности»159. Именно адекватность правового регулирования интересам большинства граждан (подчеркнуто нами — авт.), о которой шла речь свидетельствует об упомянутом уже не раз соотношении.

Продолжая изучение данной проблемы, отметим, что сфера правового регулирования охватывает устойчивые отношения, относительно самостоятельные подсистемы человеческой деятельности и включает наиболее важные отношения между социальными общностями, внутри этих общностей, между отдельными личностями, которые нуждаются в правовом регулировании и могут регулироваться правом, то есть могут пройти через сознание людей, формируя их волю и интересы, обусловленные потребностями.

Н. А. Пьянов справедливо полагает, что в самом общем виде сферу правового регулирования составляют: «1) конкретные, 2) волевые, 3) поддающиеся внешнему контролю общественные отношения, 4) которые наиболее значимы для государства, общества и отдельной личности»160. Заметим, что в этом подходе из сферы правового регулирования выпадают интересы, точнее, о них конкретно ничего не говорится.

Тогда, как Т. В. Кашанина, определяя признаки общественных отношений, входящих в сферу правового регулирования, выделяет и такой признак: «выражают интересы общественного развития»161.

А. Ф. Вишневский и Р. З. Лившиц считают, что «в сферу правового регулирования должны входить, во-первых, те общественные отношения, в которых отражаются как индивидуальные интересы, так и интересы общества в целом; во вторых, в этих отношениях интересы участников должны реализовываться путем взаимного самоограничения, обусловленного удовлетворяющими их соглашениями; в-третьих, эти отношения требуют наличия и соблюдения определенных правил, обязательность которых подкрепляется средствами государственного воздействия» (подчеркнуто нами — авт.)162.

Сошлемся и на мнение Ж. Б. Доржиева, по которому в сферу правового регулирования должны входить отношения, имеющие определенные признаки: «1) отношения, отра­жаю­щие индивидуальные и общесоциальные интересы; 2) в них реализуются взаимные интересы их участников; 3) отношения строятся на основе согласия выполнять определенные правила, признания их обязательности; 4) отношения требуют соблюдения правил, обязательность которых подкреплена действенной силой»163. И в этом случае демонстрируется соотношение интересов (по существу, на­цио­наль­ных) с правовым регулированием.

Есть все основания согласиться и с В. В. Ковалевой, изучившей основные подходы к понятию МПР: «Следует подчеркнуть, что инструментальная ценность права и, соответственно, правового регулирования заключается в удовлетворении интересов субъек­тов с наименьшими затратами, право должно создавать условия для беспрепятственного использования права, а не наоборот»164.

Со своей стороны отметим, что не только право порождает интересы, они, воплощаясь в праве, формируют порядок, правила и т.д. правового регулирования общественных отношений, в том числе и в отношении на­цио­наль­ных интересов. Регламентирование (регулирование) процесса реализации субъективных права и обязанностей субъек­тов названных отношений, регламентация (регулирование) правоприменения (как и установления юридических норм) — все эти правоотношения входят в предмет правового регулирования, обусловленного и опосредованного на­цио­наль­ными интересами165.

Далее, от изучения правового регулирования вообще, следуя заявленной методологии, перейдем к рассмотрению механизма правового регулирования166. Общеизвестно, что термин «механизм правового регулирования» — это основополагающая категория общетеоретического научного знания, фундаментальная основа методологической базы для отраслевых правовых наук, в том числе и в исследовании различных механизмов.

Как верно считают Ю. Г. Арзамасов и Я. Е. Наконечный, «базовое понятие «механизм правового регулирования» стало теоретической основой, определенной «стартовой площадкой» для осуществления исследований механизмов правового регулирования различных отраслей и институтов права и отраслей законодательства»167. В том числе и для исследования правового обеспечения на­цио­наль­ных интересов, включая и сответствующие механизмы, к сказанному добавим мы.

По А. П. Баранову, в механизме правового регулирования целесообразно рассматривать создание норм права, порядок их применения и реализации168.

Следует сказать, что на сегодняшний день в представлении о существе права сформировались два ключевых аспекта — пра­во­вой и социальный. Пра­во­вой (юридический) аспект подразумевает «раскрытие взаимосвязи прав и обязанностей в общественной жизни, определения сути правового порядка, форм и средств его обеспечения»; суть со­циаль­но­го подхода заключается в рассмотрении положения и предназначения права в общественном бытии, его зависимости от социальных и экономических условий и обстоятельств, потребностей отдельных частей общества и всего населения в своей совокупности169 (на­цио­наль­ных интересов, уточним со своей позиции — авт.).

Возможно, поэтому В. М. Сырых считает, что существует «юридический механизм правового регулирования (совокупность правовых средств, применяемых в рамках отдельных стадий процесса правового регулирования (правотворчества, правореализации и государственного принуждения), и социальный механизм правового регулирования (правовые нормы, иные правовые явления, а также социальные факторы, оказывающие на них позитивное либо негативное воздействие, связанные причинно-­следственной связью)»170.

Полагаем, что изложенное выше мнение не должно вызывать возражений, поскольку такая действенность сущности права и правового регулирования очевидна.

Относительно периодов развития доктрины механизма правового регулирования, пишет Ю. Г. Арзамасов, она прошла ряд стадий, а именно: 1) подготовка теории правовых норм, теории правовых фактов, теории правовых отношений; 2) издание научного исследования, посвященного этой теме, под авторством С. С. Алексеева «Механизм правового регулирования в социалистическом государстве», и дискуссия по нему; 3) возникновение изысканий относительно механизмов юридического регулирования, относящихся к разным отраслям; 4) создание автономной теории правовых средство (инструментов)171. Думается, что такая периодизация эволюции правового регулирования и его механизма вполне обоснована и приемлема для современных научных изысканий, в том числе и для настоящего.

Так, в свое время С. С. Алексеев отметил, что «под механизмом правового регулирования понимается взятая в единстве система всех правовых средств, организованных последовательным образом, посредством которой обеспечивается правовое воздействие на общественные отношения»172.

Позднее он в своих трудах использовал понятие МПР в неизменном виде, считая, что «оно охватывает комплекс фрагментов пра­во­вой действительности, относящихся к догме права, т.е. комплекс последовательно связанных правовых средств, и в этом отношении МПР имеет инструментальный характер»173. Этим ученым была определена высокая степень значимости правовых средств в МПР был отражен деятельностный (как деятельность компетентных органов) аспект МПР; также этот механизм назван процессом, что представляет ценность для формирования понятия механизмов правового обеспечения на­цио­наль­ных интересов.

Кроме изложенного, в контексте настоящего исследования обратим внимание на следующее суждение указанного ученого: «Специфически правовую окраску всему механизму правового регулирования в обществе в условиях цивилизации придают именно субъек­тив­ные права, через которые или при участии которых в его работу включается и весь юридический инструментарий, вся система юридических средств, в том числе юридические обязанности и меры, при помощи которых осуществляется государственное принуждение». На субъективных правах «замыкается закономерная для права цепь зависимостей, идущих от объек­тив­ных потребностей общества»174.

В свою очередь, по В. Б. Исакову, механизм правового регулирования — это «технологическая схема, зная которую, юрист может представить себе, какие этапы пройдет процесс воплощения нормы права в жизнь, какие остановки и сбои могут произойти в этом процессе, а значит — в состоянии предложить научно обоснованный план повышения эффективности правового регулирования за счет укрепления его основных звеньев»175. С соотнесением механизма правового регулирования с процессом нельзя не согласиться, поскольку в реальной жизни правовое регулирование и его обеспечительный механизм, как и правовое обеспечение на­цио­наль­ных интересов, всегда являются процессом, оно — стадиально.

Поэтому И. О. Коновалова права, обоснованно указывая, что, когда речь идет о ­каком-либо процессе, «механизм предстает… как совокупность последовательно сменяющих друг друга стадий, приводящих к заранее определенному результату»; для обозначения правовых средств, в своем согласованном действии обеспечивающих достижение значимого в социальном и юридическом плане результата, предлагает использовать понятие «механизм права»176.

С нашей позиции, поскольку правовое регулирование, вне зависимости от того, в контексте какого подхода к правопониманию оно рассматривается, представляет собой именно специфический процесс — целенаправленное волевое воздействие права на поведение людей177, постольку логично под его механизмом понимать и соответствующую деятельность, обеспечивающую получение того результата, который является целью правового регулирования. В этом плане вполне можно соотнести процесс правового регулирования с процессом правового обеспечения (в нашем случае — на­цио­наль­ных интересов).

Подтверждает такой методологический подход Л. Т. Бакулина, которая в докторской монографии по теме «Общая теория договорного правового регулирования» пишет: «Правовое регулирование, являясь непосредственным проявлением со­циаль­но­го назначения права, представляет собой процесс организующего, упорядочивающего влияния права на социальные взаимодействия и процессы, в результате которого их качество приводится в соответствие с объективными закономерностями и потребностями развития данной социальной системы. Важно подчеркнуть, что организующее, упорядочивающее воздействие, заключаемое в правовом регулировании, носит сознательный, целенаправленный характер. Это дает основание для вывода о том, что содержанием правового регулирования является специфическая человеческая деятельность, облеченная в различные формы. Как заметил Ю. С. Решетов, «правовое регулирование — деятельностный процесс. В нем нет места для пассивного поведения, бездействия»178. Правовое регулирование как целенаправленное упорядочивающее воздействие на общественные отношения представляет собой особую разновидность пра­во­вой деятельности. Поставленная таким образом проблема правового регулирования позволяет подходить к его исследованию с методологических позиций деятельностного подхода»179.

Приведенное суждение этого ученого еще раз свидетельствует о том, что правовое регулирование — это процесс, и продемонстрированный Л. Т. Бакулиной деятельностный подход разделяется и нами.

В конечном итоге о значимости МПР приведем слова Е. Л. Чефрановой: «Представляется, что на нынешнем этапе развития общества и пра­во­вой науки главным направлением раскрытия содержания механизма правового регулирования должно стать не столько расширение числа его элементов, сколько углубленное изучение этих элементов, способов и средств правового регулирования. В этой связи актуальными остаются, в частности, такие фундаментальные вопросы, как определение понятий права и правового регулирования, системы норм современного права, содержания субъективных прав и обязанностей, современной пра­во­вой методологии и др.»180.

Следовательно, механизм правового регулирования — это важнейшее (по существу, главное) средство правового регулирования общественных отношений, итог обеспечения юридического предназначения права: его регулятивного и охранительного назначения. Он представляет собой: а) систему специальных правовых инструментов влияния права на указанный тип социальных отношений; б) «регламент», «порядок», «схему», «алгоритм» и т.д. деятельности управомоченных субъек­тов; в) средство охраны и защиты права; иными словами, содержит, помимо регулятивных, еще и охранительные инструменты. Данный механизм, являясь правовым, «впитывает» в себя признаки и свой­ства права, обеспечивает правовое регулирование, в том числе правовое обеспечение функционирования его механизма, и в этом заключается их соотношение.

В порядке вывода по настоящему параграфу отметим, что право, являясь важнейшим и главным регулятором общественных отношений, фактически выступает производным от потребностей и интересов. Именно с помощью права осознаются и формулируются, согласуются и формируются, реализуются на­цио­наль­ные интересы, в чем и проявляется их соотношение с правом.

Одновременно правовое регулирование и его механизм (МПР), как применение норм права и других юридических средств в целях упорядочения общественных отношений, является важне

...