Оглавление

Голубка моя

Умчимся в края,

Где все, как и ты, совершенство,

И будем мы там

Делить пополам

И жизнь, и любовь, и блаженство.

Шарль Бодлер «Цветы зла»

стих «Приглашение к путешествию»

Глава 1 Невеста и жертва

Тишину прорезал детский плач. Самаэль вздрогнул от неожиданности и черты его лица презрительно скривились: звук действовал на нервы. А вскоре к одному крику присоединился и другой. Похоже, что она разбудила сестру и теперь дуэт младенцев голосил, эхом отдаваясь от каменных стен ритуального зала.

Адепт в длинной чёрной мантии вступил в круг собравшихся и тот сомкнулся, словно единое кольцо. Когда послушник проходил мимо, Самаэль заглянул тому через плечо, но увидел лишь кудрявую прядь золотистых волос ребёнка. Девочка перестала плакать в тот момент, когда её осторожно опустили на алтарь из вишнёвого дерева. Зато её сестра, казалось, боролась за двоих. Так отчаянно она кричала.

Адепт развернул белоснежное одеяльце, полностью открывая младенца. Самаэль заметил движение рядом с собой, но не подал вида, что узнал брата. Он глядел на новорожденную, на то, как спокойна она принимала свою судьбу и вдруг ощутил острое желание оказаться подальше от этого места. Девочка станет жертвой для Него, жертвой, которую все они так долго ждали. Сколько времени прошло с прошлого ритуала? По человеческим меркам, наверное, несколько тысяч лет. Но тогда она не была ребёнком. Тогда… тогда всё было иначе.

«Помоги мне»

Он не ответил, продолжая равнодушно наблюдать за происходящим. Адепт читал молитву на старом языке, взывая к Его мощи и защите, и Самаэль не сдержал смешка. Какая ирония. Несколько стоявших поблизости демонов обернулись в его сторону, но никто не проронил ни слова.

«Помоги мне!»

«Зачем ты здесь? — не выдержав, мысленно ответил принц. — Ты же знаешь правила. Она должна умереть, чтобы дерево снова ожило.»

«Это твоя вина. Ты первым посеял раздор между ними»

«Я всего лишь предложил ей увидеть другой мир. Настоящий мир, за пределами теплицы, где она выросла. — Самаэль, наконец, повернул голову и посмотрел на Михаэля. Младший брат был почти одного роста с ним и вдвоём они возвышались над остальными. Голубые глаза ангела были полны печали и одновременно какого-то странного фанатичного блеска. Наверное, такой же был когда-то и в его глазах. — И я всего лишь исполнял Его волю. А что сейчас делаешь ты?»

Михаэль открыл было рот, но отчаянный детский плач заставил его обернуться в ту сторону, откуда тот доносился. Демоница, державшая на руках вторую девочку, выглядела настолько раздражённой, что готова была лично провести ритуал над обоими детьми.

«Кажется, твоя невеста не в восторге от того, что кто-то хочет убить её сестру. Слышишь, как она кричит?»

«Я был бы очень рад не слышать, уж поверь. И ты не ответил на вопрос»

Послав мысленный ответ, Самаэль вновь сосредоточился на ритуале. Молитва подходила к концу. Голос адепта становился всё громче и громче, набирая силу и готовясь обрушить её на маленького агнца с золотистыми волосами. Интересно, какой бы она выросла? Было бы у неё вновь то же чуткое, ранимое сердце и печальная полуулыбка, словно она давно смирилась с ролью, ради которой её создали? Так непохожая на свою сестру, и в то же время — почти полная её копия. Двойник, чтобы Его любимцу было, кем себя утешить.

«Помоги мне, — в третий раз обратился к нему брат. — Она не должна снова страдать»

«И ты пойдешь против Его воли? Ты, который был так счастлив занять моё место рядом с Ним? И всё из-за неё?»

Ответа не последовало, но Самаэлю тот уже был не нужен. Что ж… Из этого может получиться что-то по-настоящему интересное. Все помнят, как однажды он уже ослушался Его, так почему бы не повторить это снова? Люди говорят, что дети всегда бунтуют против родителей. Тогда это не должно стать для Него неожиданностью.

Последние слова молитвы прозвучали как раскаты грома и Самаэлю показалось, что стены ритуального зала задрожали, а вместе с ними дрогнуло что-то и в его сердце. Осторожно он коснулся резной рукояти кинжала, спрятанного у него под мантией. Незаметно для всех, кроме его брата.

Адепт откинул край мантии и недоуменно уставился на пустые ножны, висевшие на боку. По залу пронёсся ропот, гнев вперемешку с испугом. Он раздражённо гудел в воздухе, как потревоженный пчелиный рой.

— Сорван! Ритуал сорван!

— Если её кровь не прольётся, Древо погибнет… И все мы вместе с ним.

Её сестра вдруг перестала плакать и Самаэль готов был поклясться, что услышал тихий детский смешок. Да, это было очень на неё похоже. Он обернулся к брату, поймав решительный взгляд голубых глаз. Михаэль кивнул, поняв всё без слов.

— Чего ты медлишь? — не выдержав, крикнула демоница, державшая девочку на руках. — Возьми любой кинжал и заверши ритуал! Какая разница…

Она осеклась, когда Самаэль вышел из круга. При его приближении, женщина покорно опустила голову, не смея взглянуть в глаза принцу. Однако он продолжал стоять перед ней, не проронив ни слова, и тогда демоница несмело подняла взгляд.

— Мой господин… — пробормотала она.

— Ирэн. — То, как он произнёс её имя, заставило щёки женщины вспыхнуть, а глаза заблестеть от возникшей внезапно надежды. — Отдай мне ребёнка.

Она послушно передала ему девочку, чувствуя одновременно облегчение и досаду. Будь её воля, она принесла бы в жертву обеих сестёр. Ведь та, которую она держала на руках, в будущем станет его невестой. Ирэн жалела, что не свернула ей шею, пока была возможность. Можно было хотя бы попытаться представить всё, как несчастный случай…

Самаэль шёл к алтарю, одной рукой прижимая к груди притихшую девочку с огненно-рыжими, прочти красными волосами. Лишь раз он взглянул в её зелёные глаза. Она наблюдала за ним, слишком внимательно и настороженно для младенца. Со временем в её взгляде появятся уже хорошо знакомые ему насмешливость и игривость, что будут дразнить и разжигать страсть в сердцах людей и демонов. Все они будут без ума от неё и исполнят любой каприз, лишь бы заслужить хотя бы лукавую улыбку в свой адрес. Сколькое же душ она погубит на этот раз?

Адепт почтительно склонил голову, когда принц подошёл к нему. Положив девочку рядом с её сестрой, Самаэль какое-то время глядел на обеих, и обе они смотрели на него в ответ.

— Мой господин… — несмело промолвил послушник.

На груди у девочки с серыми глазами отчётливо выделялся шрам. Тот самый, подаренный ей в прошлый раз. Под взглядом принца он вдруг засиял ярче, и девочка захныкала от боли. На белой полупрозрачной коже появились крошечные алые капли.

— Мой господин, — снова осмелился заговорить адепт и Самаэль чуть повернул голову в его сторону. — Простите меня, я недостоин… Как я мог потерять…

Он осёкся, когда принц вынул из ножен кинжал. Резную рукоять, изображавшую ствол дерева, обвивала фигурка змеи с оскалившейся пастью. Адепт чуть слышно охнул, узнав потерянную вещь. Он отступил в тень на пару шагов, склонив голову и молясь, чтобы оплошность не стоила ему жизни. Характер принца был слишком непредсказуем. Он мог быть вежлив и ласков, беседуя со слугами, а затем с той же нежной улыбкой наблюдать, как захлёбывается собственной кровью тот, кто оказался ему неугоден. Или напротив, принимая иной свой облик, мог внушать ужас и благоговение, но лишь для того, чтобы сполна одарить благами того, кто заслужил это. Адепт почувствовал, как холодный пот струится по его спине, а кончики пальцев начинают дрожать. Ведь он не сделал ничего для того, чтобы получить похвалу.

Самаэль коснулся лезвием своей раскрытой ладони, медленно оставляя тонкую кровавую полосу. Ритуал должен завершить он лично, и это навсегда свяжет его с невестой. Той, которая подарит ему наследие. Той, которая будет сидеть на троне подле него, пока весь мир будет гореть в огне. Той, которая будет раз за разом воскресать из крови и пепла.

Принц поднял голову, найдя взглядом брата. Голубые глаза сияли в прорези капюшона, накинутого на голову. Михаэль был готов.

Самаэль снова взглянул на сестёр. Две пары глаз, зелёные и серые, неотрывно следили за ним. Одна из девочек — его невеста, так было суждено с самого начала. Гордая и независимая, слишком похожая на него самого. Отказавшаяся принять свою участь покорной служанки и проклятая за это Небесами. И вторая… слишком мягкая, слишком доверчивая и добрая для того мира, в который её вышвырнули. Из-за него. Из-за того, что она поверила ему. Даже сейчас эти серые, жемчужного цвета глаза глядят на него с пониманием и прощением, которого он не заслужил.

Невеста и жертва. Пора делать свой выбор. И он Ему явно не понравится.

Несколько капель крови упало на приоткрытые губы девочки с золотистыми волосами. Адепт вскрикнул, и эхо его крика волной отразилось на круге собравшихся демонов. Какая дерзость! Снова пойти против Его воли, как тогда, много веков назад. Снова навлечь на себя Его гнев.

Налетевший из неоткуда ветер пронёсся по ритуальному залу, взметая длинные чёрные мантии и погасив факелы. Крики утонули в темноте, той самой, что дала жизнь всему. Оглушающая тишина рвала барабанные перепонки. Самаэль почувствовал, как из ушей, глаз и рта его хлынула кровь. Пошатнувшись, он рухнул на колени возле алтаря, одной рукой пытаясь удержаться за ветви вишнёвого дерева.

— Что ты натворил?! Я мог забрать обеих девочек и дать им шанс прожить простую человеческую жизнь!

— Что же… мешает… теперь?..

Михаэль откинул капюшон и лицо его засияло, в обрамлении волнистых тёмных волос. Голубые глаза горели праведным гневом, и их свет гнал прочь окутавшую братьев тьму. Распахнувшиеся за спиной ангела белоснежные крылья разорвали его плащ, и Самаэль поморщился от ослепительной белизны одеяния.

— Теперь вы связаны. Ты знаешь, чем это грозит?

— Вряд ли чем-то более суровым, чем Конец света. — Выпрямившись, Самаэль провёл рукой под глазами, стирая кровавую дорожку слёз. Алые капли слабо мерцали на его коже. — Ты не вынесешь изгнания. — Вдруг серьёзно промолвил он. — Это ты не должен был этого делать.

— Не должен был… И я заплачу за свою ошибку. Но если они обе живы и жив ты, значит… Это только отсрочка.

— Мы связаны. Пусть найдет себе другого агнца. Как насчёт Его любимца?

— Жертвой должна стать она. Только её кровь может оживить Древо.

— Тогда пусть забирает сестру. Её я не отдам.

Михаэль склонился над девочками, вглядываясь в их лица.

— Почему она? — вдруг тихо спросил он. — Вторая подходит тебе куда больше. Вы оба такие…

— Одинаковые. Возможно, проблема именно в этом. Мне не нужен двойник, пусть и такой очаровательный.

Взяв на руки сестёр, ангел обернулся к Самаэлю.

— Я буду защищать их. Обеих.

— От меня? — поняв то, что не было озвучено, принц коротко рассмеялся.

— От тебя. — Кивнул Михаэль, без тени улыбки. — В первую очередь.

— Тогда оберегай их очень тщательно, братик. Я обязательно проверю, как ты справился.

Порыв ветра налетел так же внезапно, как и до этого. Факелы снова зажглись, освещая ритуальный зал. Самаэль равнодушно глядел на груды безжизненных тел в длинных чёрных мантиях. Тишина уже не была давящей, но голова ещё гудела от странного звона. Принц поднял с пола кинжал, на секунду вглядевшись в своё отражение на окровавленном лезвии прежде, чем спрятать в ножны. Проходя мимо Ирэн, он задел подолом плаща кончики её пальцев. Неподвижная рука была протянута в сторону алтаря из вишневого дерева. Кровь всех демонов ручьями текла к нему, питая омертвевшие корни и наполняя их жизнью. На какое-то время.

Значит, отсрочка? Не переставая идти, Самаэль взглянул на правую ладонь, где не было ни следа от раны. Затем сжал её в кулак, а когда снова выпрямил — на поверхности лежала маленькая бордовая ягода. Вишня.

Глава 2 Идеальная пара

Тридцать лет спустя.

Её рука неуверенно замерла, в каких-то паре сантиметров от двери. По ту сторону уже слышались громкие голоса членов семьи и их друзей, среди которых особенно выделялся мелодичный и немного насмешливый, принадлежащий сестре. Через какое-то время раздался взрыв смеха. Очередная удачная шутка, разумеется.

Иви глубоко вздохнула, закрывая глаза и заставляя себя успокоиться. Это же родственники, ничего плохого не случится, если она проведёт вечер в кругу близких. Только как же убедить эту глупую руку, наконец, постучать? Лита уже рассказывала очередную историю из своей насыщенной событиями жизни, а её младшая сестра по-прежнему стояла на улице, с безнадёжно протянутой к двери рукой, которая, к тому же, вдруг начала подрагивать. Этого ещё не хватало, только не сейчас.

«Не смей всё портить!»

Снова сделав успокаивающий вздох, Иви открыла глаза и одновременно растянула губы в не слишком искренней, но широкой улыбке. Стук в дверь заставил голоса внезапно оборваться, а сердце девушки пуститься в бешеный пляс. Спустя бесконечно долгие несколько секунд дверь открылась. На пороге стояла невысокая светловолосая женщина, в которой Иви не сразу признала свою мать. Новый цвет волос и причёска очень шли ей, освежая внешний вид и молодя на несколько лет. Заметив растерянность дочери, Оливия рассмеялась и потянула Иви за руку, впуская в дом.

— Видела бы ты своё лицо сейчас! Неужели я так сильно изменилась?

— Зачем ты перекрасилась? Мне нравился прежний цвет.

Улыбка слетела с тонких губ женщины, но Оливия взяла себя в руки и усмехнулась. Прямолинейность дочери иногда бывает до крайности нетактичной.

— Твоя сестра посоветовала. Светлый цвет волос всегда молодит, и я ещё никогда не получала столько комплиментов. От всех, кроме тебя.

— Извини, — едва слышно сказала Иви, чувствуя себя ещё хуже, чем пару минут назад. Похоже, это новый рекорд. Испортить всё, едва переступив порог некогда родного дома. — Тебе, правда, очень идёт. Я просто должна привыкнуть.

— Да, ты никогда не любила ничего нового и неожиданного. — Лишь произнеся это, Оливия поняла, насколько холодно прозвучал её голос, поэтому добавила уже мягче, одновременно касаясь ладонью щеки младшей дочери. — Зато это уберегло тебя от многих глупостей, которыми так грешит твоя сестра. В этом плане ты более благоразумна, чем она. Но я люблю вас обеих, таких похожих и таких разных.

Иви снова растянула губы в улыбке и кивнула, надеясь, что внезапный комок в горле исчезнет так же быстро, как и появился.

Войдя вслед за матерью в гостиную, она приветливо помахала рукой собравшимся и кивнула Лите, встретившись с ней взглядом. Старшая сестра выглядела, как всегда, обворожительно. Длинное вечернее платье тёмно-бордового цвета, одного оттенка с её губами, заметно выделялось среди преимущественно светлых нарядов остальных женщин. Лита снова остригла волосы под каре, как делала всегда, едва их длина начинала спускаться ниже плеч. Иви помнила, что когда-то их волосы были одной длины, до талии. Давно, до встречи с Адамом. С тех пор Лита больше никогда не отращивала волосы до прежнего вида.

Сестра натянуто улыбнулась ей, скользнув оценивающим взглядом по фигуре Иви. Светло-голубое платье чуть ниже колен, неброское, но милое. Кудрявые золотистые волосы собраны в толстую косу, перекинутую за спину. Рядом с эффектной сестрой-близняшкой Иви чувствовала себя гадким утёнком. Природа подарила им одно лицо на двоих, но всё остальное сделала различным. Фигура Литы была очаровательно-женственной, в форме классических песочных часов, что сводило с ума любого мужчину, повстречавшего её. Уже с детства она замечала, какой эффект взрослеющее тело производит на них. Вот и сейчас восхищённые взгляды всех собравшихся в гостиной принадлежат ей одной. Иви знала, что гости сравнивают обеих сестёр и сравнение явно не в её пользу. Да, она заметно похудела за последние пару лет. Пожалуй, даже слишком. Рядом с яркой старшей сестрой Иви выглядела как постепенно чахнущий цветок, лишённый солнечного света.

«Я могла бы быть такой же, как она…»

Иви мотнула головой, прогоняя внезапную мысль. Она никогда не станет такой, как бы ей этого не хотелось. И дело совсем не в фигурах. Слишком разные характеры, слишком разные сущности внутри них. Остаётся лишь издалека любоваться и восхищаться сестрой, как она уже привыкла делать.

Остальные родственники и их друзья подошли ближе, чтобы поприветствовать Иви, и та смущённо и растерянно улыбалась в ответ, не привыкшая к такому вниманию и едва борясь с желанием придумать достойную причину, чтобы немедленно сбежать домой. Принимая поздравления, девушка снова бросила взгляд на сестру. Но Лита больше не оборачивалась.

Праздник, посвящённый их тридцатилетию, был в самом разгаре и Иви вдруг подумала, что уйди она сейчас — никто и не заметит. Гости снова собрались вокруг Литы, как мотыльки, приворожённые пламенем. Казалось, им было даже не столь важно, что именно она говорит — все они, мужчины и женщины, были очарованы ею.

Вот и сейчас Иви видела, каким взглядом они смотрели на её сестру. Некоторых из мужчин нисколько не смущало присутствие рядом жен. Да и некоторые жёны не особо пытались скрыть своей заинтересованности. Иви только улыбалась, глядя на их попытки привлечь к себе внимание красотки. Сама она не обладала шармом сестры, несмотря на схожую внешность. Вокруг неё никогда не вились толпы поклонников, готовых дарить подарки и преданно следовать по пятам, в тщетной надежде поймать хотя бы мимолётную улыбку. Она не купалась во внимании и не была любимицей даже в собственной семье. Нет, родители, безусловно, любили и любят её. Но к старшей дочери они относились по-другому. Она всегда была особенной, их гордостью и отрадой. Лита всегда и во всём была первой, и началось это уже с самого рождения. И Иви смирилась со своей участью — быть лишь тенью сестры, всегда на вторых ролях.

— Поверить не могу, что вы уже совсем взрослые! — Произнеся это, Оливия сделала очередной глоток вина и Иви покачала головой, не одобряя пристрастие матери к выпивке. Который это был бокал по счёту? Пятый или шестой? Сама Иви не любила алкоголь, считая любой из них слишком горьким. Но ради приличия не выпускала из руки свой бокал шампанского, которое так и не попробовала. — Кажется, только вчера я укачивала на руках вас обеих… а сейчас вы выросли в таких красавиц!

— И этим они пошли в тебя, дорогая. — Дэниэл, отец близняшек, притянул к себе жену, крепко целуя в щёку.

— Ну да, конечно. Просто копии, — услышала позади себя Иви. Сарказм в голосе одной из женщин был слишком отчётлив. — Не понимаю, зачем отрицать очевидное. Они же совсем не…

Кто-то шикнул на неё, и женщина тотчас умолкла. Иви подавила желание обернуться и заглянуть в глаза той, кто сомневалась в родстве. Осмелилась бы она сказать ей то же самое в лицо? И всё же, Иви нехотя призналась себе, что может понять её недоумение. Сёстры были абсолютно не похожи на родителей. И ни на кого из их многочисленной родни. Мысль о том, что они — приёмные, приходила в голову каждому, кто узнавал о том, что девушки тоже носят фамилию Рэй. Возможно поэтому, а может и потому, что сами родители не до конца верили — так или иначе, но почти сразу после рождения девочек был сделан тест ДНК, который раз и навсегда доказал, что в их венах текла одна кровь. Лита и Иви узнали об этом ещё в детстве, когда родителям пришлось объяснять им, почему соседские дети считают их приёмными.

— Не только в красавиц, но и в очень одарённых девушек! — подал голос их дядя, одновременно обнимая за талии обеих племянниц. Иви напряглась, чувствуя, как на слишком долгую секунду рука мужчины соскользнула чуть ниже, прежде чем вернуться обратно. — Один из лучших прокуроров в Германии — это вам не шутки!

— Лучшая. — Негромко поправила его Лита, послав дяде обворожительную, но холодную улыбку. — Я не собираюсь ни с кем делить своё первенство.

Гости рассмеялись, оценив самодовольный ответ. Все они восхищались Литой, не только красотой, но и поразительным упорством, с которым она шла к каждой намеченной цели. Казалось, на свете не существует ничего, чему бы она не могла бросить вызов и остаться победительницей. Качество, которого вторая сестра, как она считала, была напрочь лишена.

— А ты, Иви? Ты так мало рассказываешь о себе! Мы почти ничего о тебе не знаем, чем ты сейчас занимаешься?

Спрятав за спину внезапно похолодевшие руки, девушка обвела взглядом заинтересованную толпу и в очередной раз растеряно улыбнулась, мечтая лишь об одном: провалиться сквозь землю здесь и сейчас. Все они ждали ответ и выглядели весьма приветливо. Но Иви уже видела, как за маской дружелюбия проглядывают другие чувства. Любопытство. Сочувствие. Жалость. Разочарование. Последнее особенно отчётливо читалось в тёмных глазах родителей.

«Неудачница»

Разумеется, они никогда этого не скажут. Оливия и Дэниэл Рэй всегда старались любить своих детей одинаково, и ни разу не упрекнули младшую дочь в том, что она не смогла построить такую блестящую карьеру, как её старшая сестра. Но Иви не понаслышке знала, что именно Лита всегда была предметом их гордости и обсуждения в кругу друзей. Именно её успехами они хвастались, её приводили в пример и ею по-настоящему восхищались. Что же до другой дочери…

— Иви скоро примерит на себя роль идеальной жены. Правда, сестрёнка?

Земля всё-таки ушла из-под ног. Иви покачнулась, едва не выронив бокал шампанского, но почти сразу же несколько женщин поспешили заключить её в объятия, одновременно желая удачной супружеской жизни. Их голоса сливались в один сплошной раздражающий шум, но Иви улыбалась и изо всех сил старалась соответствовать образу счастливой невесты. Лита тоже улыбалась, глядя на неё, но от этого по коже Иви пробежал озноб. Она знала причину ненависти сестры и понимала, что заслужила это. Если бы только можно было повернуть время вспять и не дать случиться тому, что случилось…

— Иви, боже мой, какая новость! — воскликнула Оливия, радостно обнимая дочь. — Ты специально ничего не рассказывала нам и поделилась только с сестрой? Хотела сделать сюрприз, да?

— Да… вроде того, — пробормотала Иви, отводя взгляд от Литы и сосредотачиваясь на матери. — Прости, что не рассказала. Я… была не уверена.

— Не уверена? О чём ты? Вы с Адамом вместе уже почти десять лет, это был лишь вопрос времени, когда он сделает тебе предложение.

Иви не ответила. Лита узнала о помолвке, но как и от кого? Они с сестрой не общались несколько лет с тех пор, как та уехала в Германию строить карьеру. Иви с родителями осталась в Бостоне, и на тех редких встречах, что они собирались все вместе, между сёстрами никогда не было душевного разговора. Иви не решалась признаться, что скучает по прошлому, когда они были неразлучны. Когда по-настоящему были родными.

Оставался только один вариант. Но Адам говорил, что давно прекратил всякое общение с бывшей возлюбленной… И тем не менее, кроме них двоих, никто не знал, что они собираются пожениться.

— На самом деле, я удивлена, что вы решили сделать это только сейчас. — Голос Литы, лениво растягивающий слова, заставил Иви вздрогнуть, как от пощёчины. Даже щека загорелась, как будто и правда получила удар. — Учитывая, как сильно и внезапно он воспылал к тебе страстью… И он тогда сказал… как же там было… — сделав вид, что задумалась, Лита чуть выпятила и без того пухлые губы, а затем прищёлкнула пальцами, якобы вспомнив. — Она будто создана для меня. Она именно такая, какой я всегда хотел видеть… свою женщину.

Она нарочно сделала паузу и Иви прекрасно понимала, какие слова должны были прозвучать на самом деле. Она не смогла найти в себе силы взглянуть сестре в глаза, зная, что легко утонет в этом изумрудном море презрения.

— Вы просто идеальная пара. Надеюсь, вы проживёте вместе очень долго и подарите нашим родителям множество долгожданных внуков.

Послышались одобряющие смешки. Иви ощутила, как гигантский комок в горле окончательно перекрыл ей доступ к кислороду. Она открыла рот, чтобы глотнуть воздуха и в этот момент старый шрам на её груди заново раскрылся. Девушка тихо вскрикнула и прижала руку к сердцу.

— Что случилось, родная? Тебе плохо?

Оливия приобняла дочь за плечи, отводя в сторону. Сквозь шум чужих голосов Иви отчётливо услышала, с каким пренебрежением Лита произнесла:

— Просто перенервничала. Она у нас такая впечатлительная и ранимая, вы же знаете.

Как больно. Слова сестры будто ножом вскрывали не до конца затянувшуюся рану.

— Я в порядке, мама. Лита права, я правда слишком волнуюсь.

— Ох, моя милая… — Оливия облегчённо вздохнула и ласково коснулась мягких волос дочери. — Ты напрасно нервничаешь. Вы с Адамом просто созданы друг для друга!

Глядя на её искренне улыбающееся лицо, Иви неожиданно для самой себя впервые задумалась, так ли это на самом деле. Действительно ли Адам — тот, кто предназначен ей судьбой? Или все вокруг просто хотят убедить её в этом?

Глава 3 Глаза цвета неба

Было около трёх часов ночи, когда Лита вернулась домой, не поддавшись уговорам родителей остаться до утра. Иви же наоборот, с радостью согласилась переночевать. Лите даже показалось, что сестра специально ухватилась за возможность не появляться дома. Неужели в их идеальной с Адамом паре не всё так гладко, как всем кажется? Лита улыбнулась своим мыслям. Ей бы этого очень хотелось.

Бросив туфли в прихожей, девушка босиком прошла в просторную гостиную и почти без сил рухнула на чёрный кожаный диван, наконец-то растворяясь в долгожданной тишине. Голова гудела от постоянных разговоров, но постепенно этот надоедливый шум угасал, пока не оставил после себя лишь тупую боль в висках. Стоило бы принять таблетку, но Лита не могла заставить себя подняться на ноги. Вместо этого она закрыла глаза и запрокинула голову на спинку дивана.

Она была рада увидеть родителей после долгой разлуки. Мать воспользовалась её советом и перекрасила волосы в приятный пшеничный оттенок. Он действительно заметно омолодил её, как и новая причёска. А вот отец успел набрать несколько лишних килограмм, но, казалось, нисколько этому не огорчался. Живя в Германии уже почти десять лет, Лита не часто приезжала обратно в Америку. И главной причиной этому была, разумеется, младшая сестра.

Перед закрытыми глазами всплыл образ девушки, чьи золотистые волосы постоянно были собранными в косу. Юбка или платье всегда ниже колен, будто она стеснялась своих длинных стройных ног. В гардеробе Литы было полно дорогой одежды, которую она подбирала себе лично, обладая на редкость тонким чутьём ко стилю. Иви же боялась привлекать внимание, предпочитая спокойные тёплые оттенки в одежде и редко покупала что-то новое. Кроткая, послушная и такая внимательная к чужим просьбам. Она будет идеальной женой для Адама.

Хмыкнув, Лита открыла глаза и взгляд тотчас упал на высохшее, некогда ярко-изумрудное растение в горшке. Сейчас его листья почти осыпались, а ствол изогнулся, как спина очень пожилого человека. Растение давно не поливали, и оно изголодалось по живительной влаге. Лита глядела на маленькое деревце, пристально разглядывая каждую тоненькую веточку. Затем порывисто встала и подошла ближе, опускаясь на колени и осторожно касаясь единственного алого цветка гибискуса, чудом продолжавшего расти.

— Прости, — тихо промолвила она, нежно поглаживая кончиками пальцев бархатистые лепестки. — Я едва тебя не убила. Хотя вряд ли ты тоже выживешь.

Убрав опавшие листья и напоив, наконец, растение, Лита какое-то время продолжала заворожённо глядеть на цветок китайской розы, пока внезапный телефонный звонок не заставил её вздрогнуть. На экране высветилось имя бывшего парня, и девушка глубоко и обречённо вздохнула, жалея, что не добавила номер в чёрный список. Какой нормальный человек будет звонить в три часа ночи? Она бросила телефон под диванную подушку и ушла на кухню, чтобы всё-таки выпить таблетку от головной боли. Но, вернувшись, к своему раздражению услышала продолжавший трезвонить мобильный. Чёртов придурок, угораздило же её так влипнуть.

— Ты осознаёшь, который час? — вместо приветствия выдала она, едва ответив на звонок. — Я давно спала, между прочим.

— В девять вечера? — неуверенно произнёс мужской голос и хихикнул. Разумеется, пьяный. — Я соскучился, любимая. Я так хочу увидеть тебя!

Лита едва сдержалась, чтобы не ударить себя по лбу. Разница во времени, чёрт бы её побрал! В Берлине сейчас должно быть девять часов вечера. Как можно было забыть…

— Ты пьян. — Грубо ответила она и, сделав глоток воды, добавила. — Забыл, что мы расстались?

В телефоне послышалось сопение, и девушка возвела глаза к потолку, проклиная себя за то, что ответила на звонок.

— Я не могу забыть тебя, Лита… Я пытался, весь этот год пытался, но каждый день думаю только о тебе! Пожалуйста, мы должны снова увидеться!

— Разве я недостаточно ясно всё объяснила в прошлый раз? Мне не нужны отношения.

— Ты просто использовала меня! — от неожиданного крика Лита резко убрала телефон от уха, но продолжала слышать всё, что пытался донести до неё обиженный бывший парень. — Думала, можно вот так просто потрахаться со мной и бросить? Бессердечная сука!

Лита уже собралась нажать на отбой, когда услышала слова, заставившие палец замереть, едва не коснувшись экрана мобильного.

— Я покончу с собой, если снова не увижу тебя!

Это что-то новенькое. Раньше никто не угрожал ей собственной смертью. Да, бывшие любовники частенько умоляли о встрече, некоторые даже выслеживали её после работы, после чего Лита завела привычку всегда держать при себе газовый баллончик. Но такое она слышала впервые. Первой мыслью было рассмеяться и пожелать удачи в задуманном, но она быстро отмела её. Если этот ненормальный действительно покончит с собой и подробности этого разговора каким-то образом всплывут, у неё могут быть крупные неприятности. Будучи лучшим в стране прокурором, она прекрасно это осознавала.

— Стив, послушай, — её голос, внезапно ставший мягким и ласковым, заставил парня прекратить свои оскорбления. — Я так устала сегодня. Я праздновала день рождения с семьёй и очень хочу отдохнуть. Мы можем поговорить завтра? Я обещаю выслушать всё, что ты мне скажешь.

— С семьёй? Значит, ты в Бостоне? Так вот почему ты сказала, что уже спишь! — при этих словах Лита всё-таки не сдержалась и стукнула себя ладонью по лбу. — Конечно, любимая, тебе нужно отдохнуть. Я перезвоню завтра, когда ты выспишься.

Убедившись, что по крайней мере на сегодня его суицид отменяется, Лита отключила телефон и со вздохом откинулась на спинку дивана. Кто бы мог подумать, что этот парень окажется нытиком, при его-то внешности. Про таких обычно говорят, что они не умеют плакать, слишком уж суровы и брутальны. Лита представила, как сейчас этот огромный бородатый двухметровый качок заливается слезами, вспоминая их непродолжительные встречи, и передёрнула плечами от омерзения.

Боль в голове не утихала, но будто бы сосредоточилась теперь не в висках, а растеклась по всему мозгу. Пожалуй, не стоило столько пить. Её дражайшая сестрица вообще, кажется, не сделала ни глотка. Вот кто на утро будет чувствовать себя прекрасно.

Лита со стоном поднялась на ноги и пошатнулась, успев схватиться за спинку дивана. От слишком резкого движения выпитый недавно алкоголь подскочил в желудке, и девушка прижала руку ко рту, застыв на пару секунд прежде, чем броситься бежать в ванную комнату.

***

Языки пламени подбирались всё ближе. Мир, превратившийся вдруг в сплошной багровый рассвет, наполнился ароматом крови и удушающе-сладких цветов. Крики и мольбы о помощи, не стихающие ни на секунду, вытесняли прочь все мысли, какие только могли остаться. Впрочем, она ни о чём и не думала. Лишь равнодушно наблюдала со своего огромного трона, как сцепились в последней битве их дети, и не понять уже было, кто побеждал, а кто был побеждён.

По правую руку восседал тот, кто был её мужем. Резкие, словно выточенные из камня черты лица его давно застыли. Подобно своей жене, он тоже ничего не чувствовал. Взгляд янтарных глаз, казалось, затуманился и видел совсем не то, что происходило на самом деле.

Огонь взметнулся выше, лизнув землю у их ног. Из раскрытой ладони выпал кроваво-красный цветок гибискуса, сгорев так быстро, словно и не существовал никогда. А вместе с ним сгорел и весь мир.

***

Подушка была насквозь мокрой от слёз, когда Лита проснулась. Открыв глаза, девушка уставилась на закрытое тяжёлыми тёмными шторами окно, сквозь которое не мог пробраться ни один солнечный луч. В комнате было тихо, настолько, что она начала слышать биение собственного сердца, которое до сих пор словно рвали на части.

Стоило догадаться, что он приснится снова. Один и тот же сон, навещающий её каждые десять лет жизни, ровно в день их рождения. Значит, Иви тоже увидела свой. Лита вдруг схватила телефон и пролистала список контактов, ища нужный номер. Но, найдя и вглядевшись в записанное имя, отбросила его в сторону. Глупый сентиментальный порыв. Какое ей теперь дело до кошмаров сестры? У неё уже есть тот, кто утешит.

Она пыталась не думать о странном, мистическом значении сна. В конце концов, всем известно, что каким бы чудесным или, наоборот, пугающим он ни был — это не более, чем галлюцинация, вызванная уставшим за день мозгом. Есть лишь одна реальность и одно время — то, в котором Лита живёт сейчас. А человеческий мозг порой бывает очень жесток к своему хозяину. Нельзя позволять иллюзии одерживать вверх.

Она неторопливо завтракала, слушая радостную утреннюю трель птиц за окном, пока эту идиллию не нарушил громкий звонок телефона. Игнорируя мелодию, Лита сделала несколько глотков яблочного сока и понадеялась, что звонивший ошибся номером. Но мелодия не утихала и тогда девушка, разразившись длинной красноречивой тирадой, всё же взяла телефон. На экране отобразился вечерний номер, что заставило Литу сделать глубокий успокаивающий вдох, прежде чем ответить на звонок.

Через несколько часов она сидела в ресторане, ожидая свой заказ и мило улыбаясь парню напротив, глядевшему на неё с такой щенячьей преданностью в глазах, что недавняя тошнота не шла ни в какое сравнение с тем, что она чувствовала сейчас. Стив не умолкал ни на минуту, повествуя о своей жизни за прошедший год и о том, как сильно он скучал по своей бывшей. Лита улыбалась и молчала, пока мозг лихорадочно соображал, как избавиться от надоедливого поклонника. И повод представился даже быстрее, чем она ожидала.

— Не знаю, как я вынес это время. Не проходило ни дня, чтобы я не вспоминал о тебе, — Стив сделал попытку коснуться её ладони, но Лита тотчас убрала руку, делая вид, что поправляет волосы. — Ты будто околдовала меня! Хоть я и не верю в этот бабский бред. И я развёлся с женой, так что теперь мы точно можем быть…

— Что ты сделал? — мягко спросила Лита, непроизвольно растягивая губы в улыбке. Стив же воспринял это действие совсем не так, как оно было на самом деле.

— Развёлся, Лита, я развёлся с ней! Видеть её больше не могу, она так не похожа на тебя. После родов совсем себя запустила, только и делает, что целыми днями ест и смотрит сериалы. Тупая корова.

— Стив… но ты не говорил мне, что был женат! — Лита прижала ладонь ко рту, пытаясь выглядеть шокированной и одновременно скрыть широкую улыбку. — И ребёнок… Как ты мог так поступить?!

Глядя на растерянное лицо парня, она едва подавила желание расхохотаться. Идеально.

— Но… я просто не успел, ты ведь первая бросила…

— Не смей обвинять меня! — воскликнула Лита, и люди, сидевшие за ближайшими столиками, заинтересованно обернулись в их сторону. — Я чувствовала, что с тобой что-то не так, но ты ничего не рассказывал. Так вот что это было!

— Мы не особо-то разговаривали, если честно… Всегда находилось занятие поинтереснее.

Улыбка, призванная обольстить Литу, канула в небытие. Девушка с отвращением смотрела на бывшего любовника, в душе веселясь над нелепостью ситуации.

— Ты мне просто омерзителен, Стив. Думаешь, я бы позволила этому случиться, если бы знала, что ты — отец и муж?

— Ой, да брось. — Парень вдруг рассмеялся, видимо, решив выбрать другую тактику. — Ты тоже далеко не монашка, дорогуша. С твоими-то навыками… Да и не похожа на ту, которую будут заботить такие мелочи.

— Что ты имеешь ввиду?

Ухмыляясь, Стив наклонился через стол, поближе к Лите.

— Я говорю, если сама слаба на передок, не надо строить из себя невинность.

Лита глядела в его довольную физиономию и губы её тоже начали постепенно растягиваться. Не прекращая улыбаться, она выплеснула стакан воды в лицо парню, чем вызвала смешок за соседним столиком. Стив разъярённо вскочил на ноги и схватил девушку за запястье.

— Дрянь, да ты сама меня спровоцировала!

Лита попыталась вырвать руку и вскрикнула от боли. Его крепкая хватка могла запросто сломать ей запястье. Кто-то прикрикнул на Стива, но тот продолжал сжимать пальцы, пока вдруг не схватили за руку его самого. Высокий мужчина с короткими тёмными волосами возник будто из воздуха, и теперь настал черёд Стива охнуть от боли. Выпустив руку Литы, он попытался ударить незнакомца, но лишь беспомощно заскулил, когда тот усилил хватку.

Не отпуская его запястье, мужчина взглянул на Литу, и та невольно приоткрыла рот, увидев его глаза. Ярко-голубые, как сами небеса. Она помнила их. Она уже видела их, несколько лет назад, когда их обладатель точно так же спас её от навязчивого поклонника. Но в прошлый раз Лита была ещё совсем девочкой тринадцати лет. Если бы он тогда не возник так же внезапно…

Незнакомец, наконец, отпустил Стива и тот бросился вон из ресторана. В помещении повисла тишина. Лита глядела на своего спасителя, впервые в жизни не зная, что сказать. Он совсем не изменился, хотя прошло уже семнадцать лет. Как такое возможно? Его лицо было абсолютно тем же, и эти глаза… Она никогда их не забудет.

Не проронив ни слова, мужчина прошёл мимо и Лита побежала было за ним, но путь ей преградил официант.

— Простите, мисс, но кто-то должен оплатить счёт.

Она выругалась и бросила взгляд на закрывшуюся дверь. Ушёл.

Расплатившись за ужин, Лита выскочила на улицу и вздрогнула от внезапного, совсем не летнего ветра. Поежившись, она обхватила себя за плечи обеими руками. Ветер становился всё сильнее, и собственная одежда уже не грела. Не обращая внимания на колотившую её мелкую дрожь, Лита упрямо оглядывалась по сторонам, ища его. Вглядывалась в лица прохожих, с недоумением смотревших на неё в ответ. С растрёпанными волосами и поникшими от холода плечами она казалась самой обычной девушкой, не вызывавшей былого восхищения. И, впервые для самой себя, ей было всё равно. А затем неожиданный ливень обрушился на неё в считанные секунды, заставив промокнуть до нитки. Она подняла голову, успев заметить тонкую вспышку молнии, нарисовавшую причудливый узор среди тёмных туч. Лита никогда не боялась грозы, в детстве даже посмеивалась над суеверными страхами младшей сестры, но отчего-то сейчас этот рисунок вызвал отчаянное желание спрятаться. Словно бы она натворила нечто ужасное и теперь кара за это должна непременно настигнуть её. Чувствуя себя очень и очень странно, она села в свою машину и пообещала себе, что выкинет этот день из памяти, будто его и не существовало никогда. Ни его, ни мужчины с глазами цвета безоблачного неба.

Глава 4 Святой Михаил

Операция выдалась сложной, но Майкл не сомневался, что мальчик поправится. Это был не первый младенец с врождённым пороком сердца, на его памяти. Все они выжили лишь благодаря ему. На его счету не было ни единой смерти за все годы работы в клинике, за что хирурга прозвали «Святым Михаилом». Впервые услышав об этом, Майкл воспринял слова буквально и принялся так искренне отрицать, что вызвал дружескую волну смеха среди коллег. Разумеется, это была шутка. Откуда им было знать, как близки они оказались к правде?

Его наказание на Земле длилось уже тридцать лет. Потеряв почти все силы и вынужденный вести жизнь обычного смертного, Михаэль взял себе другое имя, созвучное родному — Майкл. Майкл Эллиот. «Святой Михаил» Массачусетской больницы Бостона. Слава о его чудотворных руках давно распространилась за пределы города. Люди со всего континента записывались в очередь, лишь бы попасть к нему на приём. Самого Майкла такая фанатская преданность порой настораживала. Он слишком хорошо помнил, что Отец не любит соперников в вере.

Его размышления отвлёк негромкий стук в дверь. Майкл принялся массировать переносицу, прикрыв глаза.

— Войдите.

— Доктор Эллиот, к вам посетитель. — Произнёс немного напуганный девичий голос. — Я предупредила, что вы отдыхаете после долгой операции, но он сказал…

— Всё в порядке, Лана. Впусти его.

Когда дверь открылась и закрылась во второй раз, Майкл, наконец, открыл глаза и взглянул на вошедшего.

— Рад видеть тебя, Габриэль.

Молодой парень в элегантном бежевом костюме подошёл ближе, замерев перед рабочим столом доктора. Его кудрявые светлые волосы выглядели короче, чем в их последнюю встречу, и их кончики едва касались мочек ушей.

— И я рад тебе, старший брат. — Сев в кресло напротив, Габриэль принялся беззастенчиво разглядывать Михаэля, а затем и сам кабинет. Небольшой, но достаточно светлый; одна стена почти полностью скрыта за длинным книжным стеллажом. Преимущество было отдано книгам по медицине, её истории, развитии и современных открытиях. Здесь же стояли почётные грамоты и различные сувениры, когда-либо подаренные Михаэлю благодарными пациентами. Но внимание Габриэля привлекли не они, а одна маленькая книжка на самой верхней полке. Книга, на обложке которой были изображены ядовито-красные цветы. Губы архангела вдруг сжались в тонкую линию, но, когда он снова заговорил, в его голосе не было ни намёка на отвращение. — Приятно видеть, что ты не испытываешь нужды. Я боялся, что наказание сломает тебя.

— Как видишь, я терпеливо сношу его.

— Лучше, чем мы предполагали. — На минуту Габриэль умолк, будто обдумывал что-то, а затем покачал головой и взглянул на брата. Скорбь в его зелёных глазах не осталась незамеченной.

— Твой визит не случаен, надо полагать. Прошло тридцать лет, и ты снова…

— Да. Но на этот раз я пришёл за другим ответом.

Михаэль глубоко вздохнул и сплёл пальцы в замок, локтями уперевшись в дубовую поверхность стола. Он молчал, и Габриэль заговорил снова.

— Тридцать жертв было отдано Древу взамен лишь одной.

— Всё это время оно питалось демонической кровью и прекрасно цвело. — Сарказм в собственном голосе напомнил Михаэлю о Самаэле, и он поморщился, не желая ассоциировать себя со старшим братом. — Так может, стоит повторить тот ритуал…

— Древо не может жить на крови демонов! — воскликнул Габриэль и осёкся, испугавшись сам себя. Продолжил он уже тише. — Оно меняется. На нём стали расти другие цветы. Кажется, здесь их называют… гибискусы?

— Прекрасные цветы, мне они нравятся.

— Прекрати. Порой ты ведёшь себя, совсем как он.

— Не смей сравнивать нас. — Тихо промолвил Михаэль, но от этого голоса глаза Габриэля распахнулись шире. — Я никогда не предам Отца.

— Ты уже делаешь это. Именно поэтому ты здесь.

В молчании прошли несколько минут. Из приоткрытого окна доносились звуки проезжавших мимо машин и чьи-то голоса, иногда переходящие в смех. Михаэль вдруг поймал себя на мысли, что завидует простой жизни этих смертных, не знающих ни о них, ни о Древе, от которого зависит жизнь всего рода людского.

— Оно перестало приносить плоды… — прошептал Габриэль, вперив взгляд в свои руки, лежащие на коленях. — Ты знаешь, что это значит.

Ответа не последовало, и тогда ангел резко поднялся на ноги. Звук отодвигаемого кресла заставил Михаэля поморщиться и снова начать массировать переносицу.

— Это её наказание! Не тебе судить, насколько оно справедливо.

— Ты прав, — тихо промолвил Михаэль, будто обращаясь сам к себе. — Не мне.

— У тебя осталось три месяца. Три месяца на то, чтобы вернуть её. Только тогда ты сможешь возвратиться домой.

— Домой…

— Я скучаю по тебе, старший брат. Пожалуйста… не бросай нас.

Михаэль не ответил, а когда решился-таки перевести взгляд на Габриэля, того уже не было в кабинете.

***

«Сад Евы»

Как ей пришло в голову выбрать именно такое название? Возможно ли, что древняя память даёт о себе? И каково это, вспомнить прошлую жизнь?

Михаэль глядел на стеклянную дверь небольшого цветочного магазина, на обратной стороне которой висела табличка «закрыто». По ту сторону, в темноте помещения угадывались очертания множества растений, разных форм и размеров. В углах, словно гигантские стражи, стояли самые крупные из них. Их широкие листья накрывали собой изящные вытянутые вазоны с декоративными розами и георгинами. Она всегда любила цветы. И Эдем был первым садом, где она вырастила прекраснейшие растения, распускавшиеся от одного лишь прикосновения руки.

И которые были вырваны с корнями после её изгнания.

Михаэль помотал головой, прогоняя воспоминание. Он не имеет права судить. Как и не имел права идти против воли Отца тридцать лет назад. Если бы не его милосердие, ослушавшемуся приказа сыну тоже была бы уготована участь предателя.

«Порой ты ведёшь себя совсем как он»

Нет. Этому не бывать. Он никогда не пойдет по стопам высокомерного и гордого старшего брата. Он больше не ослушается того, кто создал его. Он больше не будет…

«Поступать по-своему?»

Насмешливый голос Самаэля прозвучал так близко, что Михаэль вздрогнул и резко обернулся. Что это было? Очередная попытка сбить с правильного пути? Любимое развлечение правителя Ада, разумеется. Как смеет он играть с ним так же, как с людьми?!

Они не похожи и никогда таковыми не будут. На то, чтобы доказать это, у Михаэля осталось три месяца. Вот только…

«Предавший один раз, предаст и второй»

Это были последние слова, что он слышал от Рафаэля, прежде чем тот захлопнул перед ним двери Дома. А потом была темнота и бесконечное падение, и холод, которого он никогда раньше не ощущал и не знал, что это такое. Так вот значит, что чувствуют отверженные? Навеки лишённые божественного тепла, изгнанники, осмелившиеся пойти против Его слова. Вот что испытал когда-то его старший брат. Холод, что навсегда поселяется в душе. И сам он… станет таким же?

Но Михаэлю был дан второй шанс, как когда-то был дан и Самаэлю. Только тот отказался, вознесшись в своей гордыне настолько высоко, что создал собственный Дом, ставший приютом для таких же, как он. Множество ангелов ушло вслед за ним, ведь он был любим и почитаем, а речи его разжигали запретный огонь в сердцах, что должны были навеки оставаться бесстрастными. И маленькая искра того пламени коснулась и самого Михаэля, как бы яростно он этого не отрицал.

Налетевший будто из ниоткуда ветер заставил его вздрогнуть и очнуться от видений прошлого. Небо потемнело и где-то вдалеке раздались первые раскаты грома, как напоминание. Люди суетливо спешили найти укрытие от дождя, который вот-вот нагрянет. Михаэль не сводил глаз с тяжёлой тёмно-серой тучи, подобной гигантской кляксе от чернил. Она стремительно росла, поглощая редкие белоснежные облака и превращая их в себе подобных. Вскоре не осталось ни единого светлого пятнышка и тогда эту темноту прорезала ослепительная вспышка, отразившаяся в глазах Михаэля. Молнии сверкали одна за другой, разрезая небеса на части и рисуя странные узоры. Послание было слишком красноречиво.

Подняв повыше воротник пальто, Михаэль огляделся в поиске временного укрытия и поспешил к ближайшему. Оказавшись внутри ресторана, он занял самый дальний столик и заказал первое попавшееся на глаза блюдо, лишь чтобы спокойно переждать непогоду. Тогда-то он и увидел её.

Лита сидела в самом центре, неторопливо пила красное вино и делала вид, что ей интересно то, о чём так восторженно говорил её спутник. Иногда она обворожительно улыбалась ему или официанту, что слишком часто подходил к их столику уточнить, не нуждаются ли они в чём-либо. Михаэль отчётливо слышал каждое слово. Поэтому, когда атмосфера за их столом начала накаляться, он уже знал, чем всё закончится.

Замахнувшаяся на девушку рука была остановлена, и парень охнул от боли, когда Михаэль сильнее сжал пальцы. Лита глядела на него так, словно увидела призрака из прошлого, которым он и был для неё всё это время. Разумеется, она узнала его, ведь все эти годы облик мужчины оставался неизменным. Зелёные глаза вдруг заблестели, а губы дёрнулись в попытке что-то сказать, но Лита резко сжала их, снова обретая над собой контроль. Непролитые слёзы мешали, но она упрямо продолжала глядеть на того, кто защищал её все эти годы.

И Михаэль тоже не мог оторвать от неё взгляда, впервые видя перед собой не маленькую дерзкую девочку, которая вечно попадала в неприятности. Лита выросла, став именно такой, какой она и должна была быть. Обольстительная прекрасная женщина, от одного взгляда на которую мужчины теряли голову. Гордая и непокорная, не изменившая себе даже в этой жизни. Слишком ценившая свою свободу, чтобы променять её на что-то более приземлённое. Её лицо было абсолютно таким же, каким оно было в прошлой жизни.

Маленькая упрямая девочка, которая нуждалась в его защите куда больше, чем её младшая сестра. Когда только она успела вырасти?.. И почему так сложно перестать смотреть на неё?

Она выскочила следом быстро, как только смогла. Стоя на противоположной стороне улочки, под широкой тенью вяза, Михаэль наблюдал, как Лита растеряно оглядывается по сторонам. Налетевший внезапно ветер безжалостно трепал её волосы, но девушка несколько минут не двигалась с места, замерев на месте и лишь обхватив себя руками за плечи. Тонкая чёрная блузка и такие же брюки не могли сберечь от пронизывающего насквозь холода. Литу начинала бить мелкая дрожь.

«Уходи. Ты же так легко простываешь, глупая…»

Он видел, с какой надеждой она заглядывает в лицо каждому прохожему и жалость острыми когтями сжимала его сердце. Нельзя было этого допустить. Нельзя было позволять ей так привязываться к нему. Но разве он мог подумать, что единственная встреча, единственный раз, когда он позволил ей снова увидеть себя — обернётся именно так?

От начавшегося так же неожиданно и резко дождя её волосы снова стали волнистыми, и мокрыми кудряшками обрамляли бледное лицо. Задрав голову, Лита глядела на бесновавшиеся в небесах молнии, и сам Михаэль тоже последовал её примеру. Яркие вспышки отражались в их глазах, вселяя в сердца тревогу. Непонятную, смутную — для Литы. Полную обречённого понимания — для Михаэля. Когда же он перевёл взгляд обратно — девушки на месте уже не было.

Глава 5 Кровавый принц

Дерево, отражавшееся в зеркале, было прекрасно. Широкая крона приняла причудливо-изогнутую форму, словно склонившись в поклоне. Крепкие корни разорвали плоть земли и змеились по поверхности, как щупальца гигантского чудовища. Среди тёмных изумрудных листьев сияли кроваво-красные бутоны ещё не до конца созревших цветов. И, если приглядеться, можно было заметить, как они пульсируют в такт, подобно крохотным сердцам.

Протянутая рука осторожно и ласково коснулась холодной поверхности зеркала. Пробежавшая рябь на несколько секунд размыла изображение, а когда видение восстановилось — на ладони Самаэля лежал маленький, едва раскрытый алый цветок. Его собственная рука тотчас покрылась волдырями от ожогов, но это совсем не заботило правителя Ада. Цена была справедливой. В конце концов, именно благодаря ему древо теперь проклято.

— Мой господин…

Самаэль медленно отвернулся от зеркала, держа бутон в приподнятой руке так, словно то был бокал вина. Демон с почти такими же огненными волосами, как у него самого, покорно опустил голову. Самаэль легко распознал ауру тщательно скрываемого страха своего слуги. Новость, которую тот принёс с собой, могла дорогого ему стоить.

— Говори, Паймон.

Выпрямившись, демон приоткрыл было рот, но замер, увидев алый цветок в руке своего хозяина. Глаза слуги распахнулись ещё шире, и он неосознанно покачал головой.

— Так значит, слухи верны… Древо на самом деле погибает?

— Разве это похоже на смерть? — Самаэль отступил в сторону, чтобы Паймон смог увидеть то, что показывало зеркало. Демон сделал пару шагов вперёд и остановился, не решаясь подойти ближе. Принц мягко рассмеялся, и смех этот заставил зашевелиться в ужасе волосы на затылке слуги. — Оно прекрасно, как никогда. Полно новой жизни, взгляни.