Если вы позволяете человеку делать такую интимную вещь, как вставлять в вас свой пенис, но не можете с ним поговорить, это уже красный флаг
Между прочим, нет ничего хорошего в утверждении, что вы уважаете девушку, жену или партнёршу слишком сильно, чтобы совершить с ней такое, зато с другими женщинами, которые не заслужили вашего уважения, вполне можно сделать. Это и есть мизогиния, ясно, как божий день.
Когда я спросила Лейлу, какой совет она даст людям, чей сексуальный партнёр душит или шлёпает их во время секса без их согласия, она сказала: «Мой совет – разговаривайте. Я всегда говорю людям, что, если они не могут сказать своему партнёру такое, то им стоит задуматься, зачем им нужны такие отношения».
У некоторых людей уходят годы на то, чтобы понять, что про изошедшее с ними на самом деле было насилием
в нашей культуре принято уделять большее внимание последствиям обвинения в сексуальном насилии, чем состоянию тех, кто пострадал от него
«Потому что мы живём в культуре, которая относится к женской боли как к норме, а к мужскому удовольствию как к праву».
Часто мы осознаём свои границы только после того, как их нарушают
представляла себе изнасилование и сексуальные домогательства как нападение безликого незнакомца глубокой ночью. Мне и в голову не приходило, что этот поступок может совершить тот, кто мне нравится, и уж тем более тот, кого я люблю.
условное согласие на половой акт считается недействительным, если условия согласия были нарушены или согласие было отозвано
цитата редактора блога Feministing Майи Дазенбери: «Серьёзно, помоги нам, Боже, если лучшее, что мы можем сказать о сексе, это то, что он был добровольным»[5]. Разве согласие – это единственное мерило качества секса? Что, если нам больше нечего сказать о нём? Что, если вы даже не уверены в том, что можете назвать этот контакт добровольным?
