Там деловито запалил керогаз, поставил чайник. Напившись из-под крана, закурил. Тряхнув наголо стриженной головой, обернулся к терпеливо ожидавшим муровцам.
– Извиняйте, мужики, я трое суток не спавши – плохо соображаю. Как на фронте, ей-богу… Спрашивайте, чего хотели?..
Старцев с Васильковым в двух словах обрисовали свой интерес.
– Угнанный «Хорьх»? – прищурился участковый. И закашлялся от доброй затяжки: – Не-е-е… кх-кх-кх… гиблое дело. Я участок как свои пять пальцев… кх-кх. Каждый день обхожу, а иной раз и по второму кругу. Кх… Ей-богу, мужики. Если бы имелась какая зацепка, сам бы давно раскрутил.
– То есть вообще мертво? – пытал Старцев.
– Вообще. Это не местные. С другого района или вовсе не московские. Сто процентов. У нас тут машин в частном пользовании наперечет. Я всех владельцев знаю, каждому могу дать подробную характеристику.
– Гаражи, мастерские, – напомнил Васильков. – Туда не могли загнать, чтобы разобрать на запчасти?
Участковый выключил керогаз и подхватил закипевший чайник.
– Таких мастерских в нашем частном секторе отродясь не бывало. В сарай какой спрятать – это запросто, отрицать не стану, – боднул он лбом тяжелый прокуренный воздух. – И разобрать могли – умельцев хватает. Но запчасти требуется где-то сбывать, а тут опять неувязочка, потому как нет поблизости подходящих толкучек. Так, мелкие базары с картошечкой-огурчиками да с варежками-платочками. А запчасти везти куда-то придется…
Говорил он хорошо, складно, убедительно. Так умели говорить только мастера своего дела. Невооруженным глазом было видно, что этот участковый инспектор – на своем месте, что работает он «на полную катушку» и готов отвечать за каждое свое слово.
Лейтенант предложил чаю. Сыщики не отказались. Посидели у его скромного стола, застеленного старой клетчатой клеенкой, поговорили. Парень и вправду выглядел уставшим и до крайности изможденным.
– Трудно, брат? – спросил Старцев.
– По всякому, – немного помолчав, признался участковый. – Покуда война шла, народ крепился, сам себя ограничивал, держал в узде. А как фашиста победили, так и расслабился. Будто шлея под хвост попала: пьет, буянит, безобразничает. Каждый день то стрельба, то поножовщина, то драки до полусмерти. И все, как говорится, на пустом месте, гнутой полушки не стоит…
На еженедельно проводимых совещаниях комиссар Урусов докладывал об общей криминальной обстановке в Москве, в Московской области и в целом по стране. Хорошего в этой статистике, увы, было мало.
