автордың кітабын онлайн тегін оқу Орудия смерти. Город потерянных душ (новый перевод)
Кассандра Клэр
Орудия смерти
Город потерянных душ
Посвящается
Нао, Тиму, Дэвиду и Бену
Человек не выбирает зла ради самого зла. Он лишь путает его со счастьем, с благом, которого ищет.
Мэри Уоллстонкраф
Cassandra Clare
THE MORTAL INSTRUMENTS
City of Lost Souls
© Copyright © 2012 by Cassandra Clare, LLC
© Д. Селюкова, перевод на русский язык
© ООО «Издательство АСТ», оформление, 2025
ISBN 978-5-17-179315-9
Пролог
Саймон стоял, уставившись на собственную дверь.
Он не знал другого дома. Сюда, в длинную бруклинскую малоэтажку, родители принесли его после рождения. В этих стенах он вырос. На этой улице летом играл в тени густых деревьев, а зимой катался по ней на крышках мусорных баков. Здесь они сидели шиву[1] после смерти отца. Здесь он впервые поцеловал Клэри.
И ни при каких условиях даже представить не мог, что родная дверь захлопнется перед ним. Когда видел маму в последний раз, она назвала его монстром и начала молиться, чтобы он ушел. Саймону пришлось зачаровать ее, заставить забыть, что он вампир, вот только он не знал, сколько продержится гипноз. И теперь, стоя на холодном осеннем ветру и глядя на дверь, понимал, что продержался недолго.
Всю дверь покрывали символы: нарисованные краской звезды Давида, вырезанные буквы «чет» и «йод», образующие слово chai[2], «живой». К дверному молоточку и ручке были примотаны коробочки-тфилин[3]. Глазок закрыт хамсой, Рукой Бога[4].
Саймон положил руку на металлическую мезузу, прикрепленную к двери справа. Кожа, прикоснувшаяся к священному предмету, задымилась, но он ничего не почувствовал. Боли не было. Только жуткая, пустая чернота, из которой медленно поднималась холодная ярость.
Он пнул дверь. Удар эхом отозвался в доме.
– Мам! Мам, это я!
Нет ответа. Только щелчок закрывающейся щеколды. Саймон напряг слух и узнал мамины шаги, ее дыхание. Она молчала. Даже через дверь проникал едкий запах ее страха и паники.
– Мам! – Его голос сорвался. – Мама, не глупи! Впусти меня! Это же я, Саймон!
Дверь дрогнула, словно ее ударили изнутри.
– Убирайся! – Мамин голос от ужаса стал хриплым, едва узнаваемым. – Убийца!
– Я не убиваю людей. – Саймон прижался лбом к двери. Он мог бы ее выбить, наверное, но какой смысл? – Я же тебе говорил. Я пью кровь животных.
– Ты убил моего сына. Убил его, посадил в его тело монстра!
– Но это я твой сын…
– У тебя его лицо и его голос, но ты не он! Ты не Саймон! – Она сорвалась на крик. – Убирайся с моего крыльца, пока я тебя не убила, чудовище!
– А Бекки… – Почувствовав, что лицо увлажнилось, он коснулся щеки. На пальцах осталась кровь. Да… Он же теперь плачет кровью. – Что ты сказала Бекки?
– Не приближайся к сестре! – В доме загремело, наверное, мама что-то уронила.
– Мам… – снова позвал он, уже тише. Голос упал до хриплого шепота, рука задрожала. – Мне надо знать… Бекки тут? Мама, открой дверь. Пожалуйста…
– Не подходи к Бекки! – Он услышал, как она отошла от двери. Потом – знакомый скрежет кухонной двери, скрип линолеума. Открылся шкафчик… Саймон представил, как она достает нож…
«Пока я тебя не убила, чудовище».
Неожиданная мысль ударила его как молния. Если мама бросится на него, Метка просто уничтожит ее. Как уничтожила Лилит.
Его рука бессильно упала. Он медленно попятился, пока не уперся спиной в дерево, протянувшее пышные ветви над улицей. Под деревом он и остановился, неотрывно глядя на дверь своего дома, обезображенную следами маминой ненависти к нему.
Нет, напомнил он себе. Она не его ненавидит. Она думает, что он мертв. Ненавидит она того, кого не существует.
«Я не такой, как она думает».
Саймон не знал, сколько простоял там, разглядывая дверь, но телефон вдруг зазвонил, завибрировал в кармане плаща.
Автоматически потянувшись к карману, он заметил выжженную на ладони мезузу – переплетенные звезды Давида. Сменив руку, он прижал к уху телефон.
– Алло?
– Саймон? – прохрипела Клэри. – Где ты?
– Дома… – начал он и запнулся. Собственный голос казался ему равнодушным, пустым. – У маминого дома. Почему ты не в Институте? Все хорошо?
– Нет. После того как ты ушел, Мариза вернулась с крыши. Джейс должен был ждать там. Но на крыше никого не было.
Саймон неосознанно двинулся вперед, зашагал к метро, как механическая кукла.
– Что значит «никого не было»?
– Джейс исчез. – Голос Клэри звенел как натянутая струна. – И Себастьян тоже.
Саймон резко остановился в тени голых веток.
– Но Себастьян был мертв. Он мертв, Клэри…
– Тогда объясни мне, почему его тело исчезло, потому что оно исчезло! – Ее голос сорвался. – Осталась только кровь и битое стекло. Они оба пропали, Саймон! Джейс пропал…
Часть первая
Нет демона иного
Любовь – домовой,
любовь – дьявол,
любовь – самый злой из всех злых духов.
Уильям Шекспир. «Бесплодные усилия любви»[5]
ДВЕ НЕДЕЛИ СПУСТЯ
1
Последний совет
– Как думаешь, долго они будут выносить вердикт? – спросила Клэри. Она не знала, сколько уже ждет, но казалось, что часов десять. В черно-розовой, яркой комнате Изабель не было часов, только горы одежды, стопки книг и разбросанное везде оружие. Туалетный столик был завален блестящими палетками, баночками, немытыми кисточками. Из ящиков комода вываливались кружевные нижние юбки, тонкие колготки и боа из перьев. Комната походила на гримерку какого-нибудь бурлеск-шоу, словно из «Клетки для чудаков», но за последние две недели, что Клэри тут провела, этот хаос начал ее даже успокаивать.
Изабель стояла у окна, держа на руках Черча и рассеянно почесывая его между ушами. Кот сердито глянул на нее желтыми глазами. На улице разыгралась в полную силу ноябрьская буря, дождь заливал окна, словно прозрачный лак.
– Еще немного, – медленно произнесла Изабель. Без косметики ее темные глаза казались больше, лицо моложе. – Наверное, еще минут пять.
Клэри, сидевшая на ее кровати, между стопкой журналов и гремящей кучкой ангельских клинков, сглотнула горькую слюну. Горло стиснуло.
«Я вернусь. Минут через пять».
Вот последнее, что она сказала парню, которого любила сильнее всего на свете. А теперь ей казалось, что больше она уже ничего никогда ему не скажет.
Этот момент идеально отпечатался в памяти Клэри. Сад на крыше. Холодная и ясная октябрьская ночь, кристаллики звезд переливаются во тьме. На плитах – черные руны, перепачканные кровью и гнилью. Джейс целует ее, и на его губах – единственное тепло в этом продрогшем мире. Она сжимает перстень Моргенштернов на цепочке.
«Любовь, что движет солнце и светила …[6]»
Она в последний раз обернулась к Джейсу, прежде чем лифт утянул ее обратно в недра здания. Встретилась с остальными внизу, обняла маму, Люка, Саймона… но часть ее души, как всегда, осталась с Джейсом – вдвоем они парили над холодным городом, сверкающим электрическими огнями. Только вдвоем.
Мариза и Кадир поднялись на крышу, взглянуть на оставшееся от ритуала Лилит. Через десять минут Мариза вернулась одна. Когда двери открылись и Клэри увидела ее лицо, белое, застывшее и безумное, она сразу же поняла.
Дальше все было как во сне: толпа Сумеречных охотников бросилась к Маризе, Алек оторвался от Магнуса, Изабель вскочила на ноги. Белый свет раз за разом рассекал тьму, словно вспышки фотоаппаратов на месте преступления, но бесшумные, – это выскальзывали из ножен ангельские клинки. Пробиваясь вперед, Клэри выхватывала фрагменты истории: сад пуст, Джейс исчез, стеклянный гроб разбит и везде осколки. Свежая кровь капает с возвышения, на котором тот стоял.
План придумали как всегда быстро: рассредоточиться по периметру, обыскать территорию вокруг здания. Магнус обернулся к Клэри, спросил, есть ли у нее с собой какая-нибудь вещь Джейса. По его рукам бежали голубые искры. Она молча отдала ему перстень, отошла в угол, все еще оглушенная, и позвонила Саймону. Стоило ей захлопнуть телефон, как чей-то голос громко сказал:
– Выследить? Сработает, только если он еще жив. Но там столько крови, что, скорее всего…
Это была последняя капля. Холод, смертельная усталость и шок взяли свое: колени подогнулись. Мама успела ее поймать, но потом все смазалось и потемнело.
На следующее утро Клэри проснулась в своей кровати, дома у Люка. Резко села, чувствуя, как бешено колотится сердце, уверенная, что это был ночной кошмар.
Вот только побледневшие синяки на руках и ногах говорили о другом. И отсутствие кольца тоже.
Натянув джинсы и худи, она, шатаясь, вышла в гостиную. Джослин, Люк и Саймон сидели грустные – не нужно было даже спрашивать… но она все равно спросила.
– Он вернулся? Его нашли?
Джослин поднялась ей навстречу.
– Нет, милая, еще не нашли…
– И тела тоже нет? Он ведь не мертв? – Клэри упала на диван рядом с Саймоном. – Нет… он не мертв. Я бы знала.
Она помнила, как Саймон держал ее за руку, пока Люк рассказывал о том, что удалось узнать: Джейс исчез, Себастьян тоже. Плохая новость – экспертиза подтвердила, кровь на пьедестале принадлежала Джейсу. Хорошая – ее было меньше, чем полагали: вода из гроба размыла ее, так что лужа казалась огромной. Теперь они думали, что Джейс вполне мог выжить.
– Но что случилось? – продолжала выпытывать Клэри.
Люк покачал головой, его голубые глаза были печальны.
– Никто не знает, Клэри.
По ее венам будто пустили ледяную воду вместо крови.
– Я хочу помочь, сделать хоть что-то. Не могу просто сидеть и ждать, Джейс пропал.
– У тебя сейчас есть другая проблема, – мрачно сказала Джослин. – Конклав хочет тебя видеть.
Клэри поднялась, чувствуя, как хрустит лед, сковавший руки и ноги.
– Ладно, пускай. Я скажу им все, что они захотят услышать, лишь бы нашли Джейса.
– Ты скажешь им все, что они захотят услышать, потому что у них меч Смерти, – в отчаянии ответила Джослин. – О, милая… Мне так жаль!
И вот, после двух недель однообразных вопросов, после вызова вереницы свидетелей и постоянной дачи показаний с мечом Смерти в руках, Клэри сидела в комнате Изабель и ждала, чтобы Совет решил наконец ее судьбу.
Снова пришли воспоминания о том, каково было держать меч Смерти. Словно крошечные рыболовные крючочки вонзаются под кожу, выуживают из тебя правду. Она стояла на коленях, в кругу Говорящих звезд и словно со стороны слышала, как ее собственный голос выкладывает Совету все: как Валентин призвал ангела Разиэля, как она получила над ангелом контроль, стерев с песка имя и написав свое. Как Разиэль предложил исполнить одно ее желание, и она пожелала, чтобы Джейс вернулся из мертвых. Она рассказала о том, как Лилит захватила тело Джейса и хотела оживить кровью Саймона Себастьяна, брата Клэри, к которому Лилит относилась как к сыну. Рассказала о том, как метка Каина на лбу Саймона уничтожила Лилит… И как они решили, что, раз она погибла, Себастьян им больше не угрожает.
Клэри вздохнула, открыла телефон проверить время.
– Они там уже час. Это обычное дело? Или плохой знак?
Изабель уронила кота, и тот недовольно взвыл. Она подошла, села рядом с Клэри. Похудевшая – они обе за эти две недели потеряли в весе, – но как всегда элегантная, в черных прямых брюках и облегающей кофточке из серого бархата. Тушь у нее размазалась, но вместо того чтобы походить на енота, она выглядела как какая-нибудь французская кинозвезда.
Изабель вытянула руки, на браслетах из электрума звякнули руны.
– Нет, это не плохой знак. Просто им многое надо обсудить. – Она повертела на пальце кольцо Лайтвудов. – Все с тобой будет хорошо. Ты не нарушила Закон, а это самое главное.
Клэри вздохнула. Даже тепло плеча Изабель не могло растопить лед в венах. Она знала, что технически действительно ничего не нарушила, но Конклав был в ярости. По закону Сумеречным охотникам запрещалось поднимать мертвых, но на ангелов запрет не распространялся. И все же, попросив вернуть Джейса к жизни, она совершила серьезный проступок. Они договорились никому об этом не рассказывать.
И вот правда вышла наружу и потрясла Конклав. Клэри знала: они точно захотят ее наказать. Хотя бы за то, что ее выбор привел к роковым последствиям. В глубине души она даже хотела, чтобы ее казнили. Переломали кости, вырвали ногти. Пусть Безмолвные братья пронзят ее мозг своими мыслями-клинками – лишь бы Джейс вернулся живой и невредимый: ее боль в обмен на его жизнь. Это помогло бы заглушить вину от того, что оставила Джейса одного на крыше.
Изабель и остальные, конечно, сотни раз говорили ей, чтобы не глупила: все тогда решили, что опасность миновала. И если бы она, Клэри, осталась, сейчас искали бы и ее тоже.
– Прекрати, – сказала Изабель, и непонятно было, к кому она обращается – к ней или к коту. Черч сделал то же, что делал всегда, когда его роняли: повалился на спину, задрав лапы, – это он так притворялся мертвым, чтобы хозяйки его пожалели. Но Изабель, откинув волосы, так глянула на Клэри, что та поняла – это «прекрати» предназначалось ей.
– Что прекратить?
– Представлять все ужасы, которые с тобой сделают… вернее, которые ты хотела бы, чтобы с тобой сделали, раз ты жива, а Джейс… пропал. – Изабель запнулась, словно перескочила такт в песне. Они никогда не говорили, что Джейс, возможно, уже мертв, – они с Алеком отказывались даже думать об этом. И Изабель не обижалась на Клэри за то, что та скрывала от нее такую огромную тайну. Наоборот, Изабель стала ее самой преданной защитницей. Каждый день, встречая Клэри у дверей Зала Совета, Изабель уверенно брала ее за локоть и, не смотря по сторонам, вела мимо пялящихся, шушукающихся между собой Сумеречных охотников. Она высидела все долгие допросы, уничтожая взглядом всякого, кто смел даже покоситься на Клэри.
Для Клэри это стало неожиданностью – они никогда не были так уж близки, обе комфортнее ощущали себя с мальчишками, чем с другими девушками. Но почему-то Изабель не оставляла ее, и Клэри была хоть и удивлена, но благодарна.
– Не могу, – отозвалась она. – Если бы мне позволили патрулировать… если бы мне позволили сделать хоть что-то, было бы, наверное, не так плохо.
– Я не знаю, – устало отозвалась Изабель. За последние две недели они с Алеком вымотались в шестнадцатичасовых патрулях так, что выглядели нездорово бледными. Но когда Клэри сказали, что ее отстраняют от поисков Джейса, пока Совет не решит, как относиться к тому, что она подняла его из мертвых, та пробила ногой дыру в двери спальни.
– Иногда кажется, что все бесполезно, – добавила Изабель.
Клэри снова почувствовала, как заледенели кости.
– То есть… ты думаешь, что он мертв?
– Нет. Но я думаю, что они не могут быть в Нью-Йорке.
– Но в других городах тоже ищут, так? – Клэри коснулась шеи, забыв, что кольца на цепочке там больше нет. Магнус все пытался отследить Джейса, но пока не сработало.
– Конечно ищут. – Изабель с любопытством коснулась маленького колокольчика, висевшего теперь на месте кольца. – Что это?
Клэри помедлила. Колокольчик ей подарила королева Благого двора… Нет, не так. Королева фейри не раздает подарков. Позвонив в колокольчик, Клэри могла попросить ее о помощи, и чем дольше от Джейса не было вестей, тем чаще она касалась подвески. Ее останавливало только одно: за помощь королева потребует нечто ужасное.
Не успела Клэри ответить, как дверь распахнулась. Они с Изабель тут же вытянулись по струнке, Клэри стиснула одну из розовых подушечек Иззи так крепко, что стразы впились в ладони.
– Привет, – сказал вошедший и закрыл дверь. Это оказался Алек, старший брат Изабель. Из-под расстегнутой мантии Совета, черной, с серебряными рунами, выглядывали джинсы и черная кофта с длинными рукавами. В черном он казался еще бледнее, его глаза, прозрачные, кристально-голубые, – еще голубее. Волосы у него были такие же черные, как у сестры, но короче – закрывали только уши.
Увидев, как он поджимает губы, Клэри заволновалась еще сильнее, сердце так и заколотилось в груди. Алек выглядел недовольным. Что бы там на Совете ни решили, новости были плохие.
– Как все прошло? – тихо спросила Изабель. – Какой вердикт?
Алек сел к туалетному столику и повернулся к ним с Клэри, обхватив спинку стула руками и ногами. В другой ситуации это выглядело бы смешно: Алекс был высоченным и стройным, с длинными, как у танцора, ногами. Словно осьминог залез в кукольный домик.
– Клэри, – сказал он. – Цзя Пенхоллоу огласила вердикт. Тебе не выдвинуто никаких обвинений, ты не нарушала законов. Цзя считает, что ты достаточно наказана.
Изабель громко выдохнула и улыбнулась. На мгновение волна облегчения поднялась в Клэри, ломая лед, наросший вокруг всех чувств. Ее не накажут, не запрут в Безмолвном городе или где-нибудь, откуда она не сможет помочь Джейсу. Люк, представлявший в Совете оборотней, обещал позвонить Джослин, как только заседание закончится, но Клэри все равно потянулась к телефону. Слишком хотелось самой рассказать маме хорошие новости.
– Клэри, подожди, – остановил Алек, видя, что она открыла телефон.
Он все еще выглядел мрачным, как гробовщик. Клэри охватило дурное предчувствие. Она положила телефон обратно на кровать.
– Алек… Что такое?
– Совет не твою судьбу решал так долго. Они обсуждали еще кое-что.
Лед вернулся. Клэри передернуло.
– Джейс?
– Не совсем. – Алек подался вперед. – Утром пришло сообщение из Московского Института. Вчера что-то пробило щиты на острове Врангеля. Они послали команду их отремонтировать… но чары не работали слишком долго. Так что этот вопрос для Совета сейчас важнее всего.
В представлении Клэри щиты были чем-то вроде магической стены, окружающей Землю. Их поставило еще первое поколение Сумеречных охотников. Демоны могли сквозь них пробиться, но с трудом – большую часть щиты все же удерживали, так что можно было не опасаться, что Землю захватит вторгшаяся демоническая армия. Джейс как-то рассказывал ей об этом… целую вечность назад.
«Вторжения бывали, но слабенькие, их легко удавалось сдерживать. Но даже на моей памяти все больше демонов начало просачиваться сквозь щиты».
– Это плохо… – отозвалась Клэри. – Но не понимаю, при чем тут…
– У Конклава есть приоритеты, – перебил Алекс. – Последние две недели основное внимание было направлено на поиски Джейса и Себастьяна. Но охотники перевернули все и ни следа не нашли в Сумеречном мире. Поисковые чары Магнуса тоже не сработали. Элоди, женщина, вырастившая настоящего Себастьяна Верлака, подтвердила, что с ней никто не связывался. Хотя этого мы и не ждали. Наши шпионы в Круге Валентина не заметили никакой подозрительной активности. Безмолвные братья так и не могут понять, что за ритуал пыталась провести Лилит, удался он или нет. Единственная версия – Себастьян (конечно, они теперь зовут его Джонатаном) похитил Джейса. Но это и так было понятно.
– И? – спросила Изабель. – Что это значит? Больше патрулей? Ищем дальше?
Алек покачал головой.
– Расширение поисков они не обсуждали, – тихо ответил он. – С этого дела снят высший приоритет. Прошло две недели, а никто ничего не нашел. Подкрепление из Идриса отправляют домой, сейчас важнее разобраться со щитами. А еще Совет пытается деликатно разрулить очень важные переговоры, переписать Законы, чтобы назначить нового Консула и Инквизитора, пересмотреть отношение к существам Нижнего мира… они не хотят отвлекаться.
Клэри уставилась на него.
– Они не хотят отвлекаться от переписывания дурацких старых законов, чтобы найти Джейса? Они сдались?
– Они не сдались…
– Алек, – холодно перебила Изабель.
Алек вздохнул, закрыл лицо руками. У него были такие длинные пальцы, прямо как у Джейса, и с такими же шрамами. На тыльной стороне правой ладони – Метка Сумеречных охотников.
– Клэри, для тебя… для нас всегда важнее было найти Джейса. Но для Конклава это в первую очередь поиски Себастьяна. Он опасен: разрушил щиты в Аликанте, убил столько народу! А Джейс…
– Просто еще один Сумеречный охотник, – продолжила Изабель. – Мы постоянно то умираем, то пропадаем.
– К нему особое отношение, как к герою Смертельной войны, – отозвался Алек. – Конклав ясно дал понять: поиски будут продолжаться, но сейчас время подождать, чтобы Себастьян проявил себя, сделал следующий ход. Считай, это третья или четвертая задача в очереди. Они хотят, чтобы мы вернулись к нормальной жизни.
К нормальной жизни?! Клэри ушам своим не верила. К нормальной жизни… без Джейса?
– То же самое нам сказали, когда умер Макс, – отозвалась Иззи. Она не плакала, ее черные глаза пылали гневом. – Что мы быстрее преодолеем свое горе, если вернемся к нормальной жизни.
– Не такой уж плохой совет, – пробормотал Алек, не поднимая головы.
– Скажи это отцу. Он хотя бы на заседание из Идриса выбрался?
Алек покачал головой и опустил руки.
– Нет. Но если вас это утешит, многие довольно яростно высказывались за то, чтобы продолжать поиски Джейса в полную силу. Магнус, конечно, Люк, консул Пенхоллоу, даже брат Захария. Но их голосов не хватило.
Клэри взглянула в упор.
– Алек. Ты ничего не чувствуешь?
Глаза Алека расширились, потемнели, и на мгновение Клэри снова увидела мальчишку, который терпеть ее не мог, когда она только появилась в Институте. Мальчишку с обкусанными ногтями, дырками на свитерах и постоянными обидами на весь мир.
– Я знаю, что ты расстроена, Клэри, – сухо ответил он, – но если думаешь, что мы с Из меньше переживаем за Джейса, чем ты…
– Да нет же. Я про связь парабатаев. Я читала в Кодексе о церемонии: вы с Джейсом связаны, ты можешь его чувствовать, это помогает в бою и все такое. Поэтому… я хотела спросить… ты что-нибудь чувствуешь? Он жив?
– Клэри, – обеспокоенно начала Изабель. – Я думала, что ты не…
– Он жив, – осторожно сказал Алек. – Думаешь, я бы тут бегал, если б он умер? Но с ним что-то очень сильно не так. По крайней мере, он еще дышит, это я знаю точно.
– «Не так»… то есть он в плену? – тихонько предположила Клэри.
Алек отвернулся к сплошной серой стене дождя за окном.
– Возможно. Я не могу объяснить… Никогда еще такого не ощущал.
– Но он жив.
Алек наконец посмотрел ей в глаза.
– Да. В этом я уверен.
– Тогда к черту Совет. Найдем его сами.
– Клэри… Будь это возможно, думаешь, мы бы уже не…
– Мы делали то, что велел Конклав, – вмешалась Изабель. – Патрулировали, посылали разыскные команды. Но есть и другие способы.
– Иными словами, незаконные? – неуверенно отозвался он.
Клэри надеялась, что Алек не станет повторять присказку Сумеречных охотников Dura lex, sed lex – «закон суров, но это закон». Она бы не выдержала.
– Королева Благого двора предложила мне помощь, – сказала она. – На вечеринке в Идрисе.
На нее нахлынули моменты той счастливой ночи, и сердце болезненно сжалось. Вдох, выдох…
– Я знаю, как с ней связаться.
– Королева фейри ничего не дает просто так.
– Знаю. Я сделаю все, что она попросит. – Клэри вспомнила, как фейри вручила ей колокольчик, вспомнила девичий голосок:
«Ты все сделаешь ради того, чтобы спасти его, все отдашь Небесам и Аду, что бы они ни потребовали, верно?»
– Я просто хочу попросить кого-нибудь из вас со мной пойти. Я плохо понимаю язык фейри, а с вами, может, не попаду в ловушку. Но если она правда поможет…
– Я с тобой, – тут же ответила Изабель.
Алек мрачно глянул на сестру.
– Мы уже говорили с фейри, Совет тщательно их допрашивал. Они не умеют врать.
– Совет спрашивал, знают ли они, где Джейс и Себастьян, – сказала Клэри. – А не захотят ли они искать. Королева знала о моем отце, об ангеле, которого он призвал и заточил. Знала правду о нашей с Джейсом крови. Думаю, в мире вообще мало такого, о чем ей неизвестно.
– Это правда. – Изабель немного оживилась. – Чтобы получать от этих ребят нужные ответы, надо задавать им правильные вопросы, Алек. Допрашивать их очень сложно, даже если они не могут врать. Но вот одолжение – это другое дело.
– Я боюсь думать о последствиях, – сказал Алек. – Если Джейс узнает, что я отпустил Клэри к королеве фейри, он меня…
– Мне все равно, – возразила Клэри. – Он бы сделал для меня то же самое, и не говори, что это не так. Если бы я пропала…
– Он бы весь мир сжег и выкопал тебя из пепла, я знаю, – устало отозвался Алек. – Черт возьми, думаешь, я сейчас не хочу спалить весь мир? Я просто пытаюсь быть…
– Старшим братом, – закончила Изабель. Я понимаю.
Алек глянул на нее так, будто боролся с собой… и с сестрой.
– Если что-то случится с тобой, Изабель, после того как Макс и Джейс…
Иззи встала, подошла к брату и крепко обняла. Их темные волосы одинакового цвета смешались, когда она что-то прошептала ему на ухо. Клэри им немного завидовала сейчас. Ей всегда хотелось иметь брата. Ну что ж, теперь он у нее появился. Себастьян. Это было все равно что мечтать о щеночке, а получить адскую гончую. Она наблюдала, как Алек ласково тянет сестру за волосы и кивает, отпуская ее.
– Нужно идти всем вместе, – сказал он. – Но я должен предупредить хотя бы Магнуса. Промолчать будет нечестно.
– Позвони с моего телефона, – предложила Изабель, протягивая ему побитый жизнью розовый мобильник.
Алек покачал головой.
– Магнус ждет внизу, с остальными. Люк тоже хочет поговорить, Клэри. Он наверняка думает, что ты поедешь с ним домой. Твоя мама очень переживает из-за всего.
– Она винит себя за то, что Себастьян вообще существует. – Клэри встала. – Хотя все эти годы думала, что брат мертв.
– Она не виновата. – Изабель сняла со стены свой золотой кнут, обернула вокруг запястья так, что он стал похож на спираль сверкающих браслетов. – Никто ее не винит.
– Когда обвиняешь сам себя, это не важно, – отозвался Алек.
В молчании они прошли по коридорам, непривычно шумным, заполненным Сумеречными охотниками из Идриса, присланными на поиски. Никто на них даже особенно не смотрел. Когда-то Клэри вдоволь наслушалась шепотков «дочь Валентина», ей так надоело, что на нее пялятся, что одна мысль о походе в Институт вызывала у нее ужас. Но теперь она столько раз уже стояла перед Советом, что это перестало трогать.
Они спустились на лифте в ярко освещенный колдовскими огнями и свечами главный зал, где толпились члены Совета и их семьи. Люк и Магнус болтали, сидя на скамье. Рядом с Люком расположилась высокая голубоглазая женщина, похожая на него как две капли воды. Она завила волосы и закрасила седину каштановым, но Клэри тут же ее узнала – Аматис, сестра Люка.
Заметив Алека, Магнус тут же пошел к нему, Иззи, увидев на другой скамье кого-то знакомого, кинулась туда, как обычно, даже не объяснив, куда и зачем бежит. Клэри же подошла поздороваться с Люком и Аматис. Они оба выглядели усталыми, Аматис ласково трепала брата по плечу, сочувствуя. Люк поднялся и обнял Клэри, его сестра поздравила с тем, что Совет оправдал ее. Клэри кивала, отвечала им, но на автопилоте, сознание ее было не здесь.
Краем глаза она видела, как Магнус и Алек склонились друг к другу и болтали, никого и ничего не замечая, будто находясь в собственной маленькой вселенной. Она радовалась, что у них все хорошо, но чужое счастье причиняло боль. Будет ли она когда-нибудь счастлива? Захочет ли этого? Как Джейс сказал однажды… «Я не хочу даже хотеть никого кроме тебя».
– Клэри, прием, – позвал Люк. – Хочешь домой? Твоя мама ужасно хочет тебя увидеть и поболтать с Аматис, а то она завтра уедет в Идрис. Я подумал, почему бы нам не поужинать? Ресторан выбираешь ты.
Он старался говорить непринужденно, но Клэри слышала в его голосе озабоченные нотки. Она в последнее время почти ничего не ела, одежда висела на ней мешком.
– У меня нет настроения праздновать, Совет лишил поиск Джейса приоритета.
– Клэри, это не значит, что они совсем перестанут искать, – сказал Люк.
– Знаю, но… звучит так, будто сначала это была спасательная миссия, а теперь они просто… будут искать тело. – Она сглотнула. – В общем, я собиралась пойти с Изабель и Алеком в «У Таки». Просто хочу сделать что-нибудь… обычное.
Аматис прищурилась, глядя на дверь.
– Там льет как из ведра.
Клэри растянула губы в улыбке. «Интересно, – подумала она, – видно ли, что улыбка фальшивая?»
– Не сахарная, не растаю.
Люк вложил в ее ладонь немного банкнот. Он явно чувствовал облегчение из-за того, что она в кои-то веки решила просто посидеть с друзьями, как нормальный человек.
– Только пообещай что-нибудь съесть.
– Ладно, – чувствуя себя кругом виноватой перед ним, она все же выдавила искреннюю полуулыбку, прежде чем отвернуться.
Магнус и Алек уже куда-то исчезли. Оглядевшись, Клэри заметила в толпе знакомые локоны Иззи. Подруга болтала с кем-то у высоких двойных дверей Института. Подойдя ближе, Клэри с удивлением узнала в этой компании Алину Пенхоллоу. Ее блестящие, стильно подстриженные черные волосы едва доставали до плеч. Рядом с ней стояла стройная девушка с золотыми кудрями, убранными назад, так, что виднелись заостренные уши. Она носила мантию Совета, и, подойдя ближе, Клэри заметила, что ее сияющие глаза необычного сине-зеленого оттенка. Впервые за две недели рука заскучала по цветным карандашам.
– Странное, наверное, чувство: твоя мама и вдруг новый Консул, – как раз говорила Изабель Алине. – Конечно, Цзя куда лучше… Эй, Клэри! Алина, ты помнишь Клэри.
Они кивнули друг другу. Клэри однажды застала их с Джейсом за поцелуем. Тогда это казалось катастрофой, но теперь воспоминание ее совсем не тронуло. Она была бы сейчас счастлива застукать Джейса, целующего кого-нибудь. Главное, чтобы он был жив.
– А это подружка Алины, Хелен Блэкторн, – сказала Изабель, сделав ударение на слове «подружка». Клэри косо вглянула на нее. Иззи ее за дурочку держит? Алина как-то сказала ей, что поцеловала Джейса просто ради эксперимента, и эксперимент, похоже, не удался. – Семья Хелен управляет Институтом Лос-Анджелеса. Хелен, это Клэри Фрэй.
– Дочь Валентина, – отметила девушка. Она выглядела удивленной, даже впечатленной немного.
Клэри поморщилась.
– Стараюсь об этом не вспоминать.
– Прости. Конечно, это не удивительно. – Хелен покраснела. Ее кожа была очень бледной, как-будто даже перламутровой, словно жемчужной. – Кстати, я голосовала за то, чтобы поиски Джейса остались в приоритете. Жаль, что мы оказались в меньшинстве.
– Спасибо. – Не желая больше развивать больную тему, Клэри обратилась к Алине: – Твою маму назначили Консулом, поздравляю. Это здорово.
Алина пожала плечами.
– На нее навалилось еще больше дел. – Она обернулась к Изабель: – А ты знаешь, что твой папа подал заявку на пост Инквизитора?
Клэри плечом почувствовала, как застыла Изабель.
– Нет. Нет, я не знала.
– Я так удивилась. Думала, что ему нравится руководить Институтом… – Алина вдруг глянула куда-то за плечо Клэри. – Хелен, кажется, твой брат хочет сделать самую большую лужу растопленного воска. Наверное, надо его остановить.
Хелен раздраженно выдохнула, пробормотала что-то про двенадцатилеток и исчезла в толпе. На ее место тут же протолкнулся Алек, обнял Алину. Клэри иногда забывала, что Пенхоллоу и Лайтвуды давно дружат семьями.
– Это твоя подружка? – спросил он, провожая Хелен взглядом.
Алина кивнула.
– Хелен Блэкторн.
– Я слышал, у них в роду были фейри.
«А, так вот оно что», – подумала Клэри. Это объясняло заостренные уши. Гены нефилимов были доминантными, и ребенок становился Сумеречным охотником, но иногда кровь фейри проявлялась даже через поколение, всякими странными способами.
– Да, были. Алек, слушай, я хотела тебя поблагодарить.
Алек удивленно уставился на нее.
– За что?
– За то, что ты сделал в зале Соглашений. Это дало мне смелости признаться родителям. Если б не ты, я бы так ничего им и не сказала.
– О… – Алек выглядел напуганным, как будто не ожидал, что его действия важны для кого-то, кроме родных. – И как твои родители? Нормально приняли?
Алина закатила глаза.
– Сделали вид, что ничего не происходит. Типа, если не будем об этом упоминать, само рассосется.
Клэри вспомнила еще одно кредо Конклава: не спрашивать и не говорить о вещах, которые они считали ниже своего достоинства.
– Но могло быть хуже, – быстро добавила Алина.
– Точно, могло, – мрачно отозвался Алек.
Клэри внимательно посмотрела на него.
– О, прости… – Алина сочувственно взглянула на него. – Твои родители не…
– Им все равно, – резковато отозвалась Изабель.
– Мне в любом случае не стоило болтать о себе. Джейс ведь пропал, вам, наверное, ни до чего. – Она глубоко вздохнула. – Люди, наверное, много глупостей о нем говорят, потому что не знают, как вести себя. Я просто… тоже хотела сказать пару слов. – Она отстранилась от проходящего мимо охотника и понизила голос: – Алек, Иззи, помните, как вы однажды приехали в Идрис? Мне было тринадцать, а Джейсу… двенадцать, кажется. Он захотел увидеть лес Брослин, так что однажды мы взяли лошадей и поехали туда. Конечно, мы заблудились – через Брослин просто так не пройти. Сгущались сумерки, деревья будто смыкались вокруг. Я запаниковала, решила, что мы здесь умрем. Но Джейс не испугался. Он не сомневался, что выберемся. И мы правда выбрались через несколько часов – Джейс нас вывел. Я была ему так благодарна! А он глянул на меня, как на сумасшедшую, типа: «Конечно я бы вас вывел!». Джейс даже не думал, что может быть иначе. Я это все говорю, потому что знаю: он найдет путь к тебе. Точно знаю.
Клэри не думала, что когда-нибудь увидит, как плачет Иззи, – и та очень старалась не плакать, но застывший взгляд и блеск в глазах ее выдавали. Алек сосредоточенно рассматривал ботинки. Клэри чувствовала, как поднимается в ней волна горя, и заставила ее улечься обратно. Она не могла думать о двенадцатилетнем Джейсе, не могла думать о том, как он потерялся в темноте, ведь он и сейчас потерялся где-то, а может, его держат в плену, может, ему нужна ее помощь, он ждет ее, но если она сломается…
– Алина, – подала она голос, понимая, что ни Изабель ни Алек говорить не могут. – Спасибо тебе.
Алина смущенно улыбнулась.
– Просто рассказываю, как было.
– Алина! – Подошла Хелен, таща за запястье мальчика. Его руки были сплошь покрыты голубым воском: скорее всего, играл со свечами в огромных канделябрах, расставленных по бокам зала. Мальчонка выглядел лет на двенадцать, с такими же прекрасными сине-зелеными глазами, как у сестры, но ухмылялся как чертенок. И волосы у него были темно-каштановые.
– Мы, наверное, пойдем, пока Джулс тут все не разнес. И я, кстати, понятия не имею, куда делись Тибс и Ливви.
– Они ели воск, – услужливо подсказал двенадцатилетка Джулс.
– О Господи, – простонала Хелен. – Простите меня. У меня шесть младших братьев и сестер и один старший. Мы просто цирк на колесах.
Джулс глянул на Алека, на Изабель, потом на Клэри.
– А у вас сколько братьев и сестер? – спросил он.
Хелен побледнела.
– Нас трое, – ровным тоном произнесла Изабель.
Джулс снова взглянул на Клэри.
– Как-то вы не похожи.
– Я не из их семьи, – ответила Клэри. – У меня нет ни братьев, ни сестер.
– Вообще нет? – с недоверием покосился мальчишка, будто она сказала ему, что у нее ноги с перепонками. – Ты поэтому такая грустная?
Клэри подумала про Себастьяна, вспомнила его снежно-белые волосы и черные глаза.
«Если бы! – возникла мысль. – Если бы у меня правда не было брата, ничего бы этого не случилось».
Ненависть немного согрела ее заледеневшую кровь.
– Да, – тихо ответила Клэри. – Поэтому я такая грустная.
Защитный амулет в форме раскрытой ладони, особенно популярный на Ближнем Востоке и в Северной Африке.
Элемент мужского молитвенного облачения в иудаизме – две маленькие черные кожаные коробочки, внутри которых находятся пергаменты с отрывками из Торы.
Перевод М. Лозинского.
Перевод Ю. Корнеева – Прим. пер.
Слово «жизнь», написанное на иврите, считается оберегом против зла.
«Сидеть шиву» в иудаизме означает соблюдать особый семидневный траур по умершему. В дни шивы члены семьи покойного не выходят из дома, а также соблюдают ряд иных религиозных запретов. В числе последних – запрет сидеть на стульях, вместо них сидят на специальных низких скамеечках; отсюда и само выражение «сидеть шиву». Здесь и далее прим. переводчика.
2
Шипы
Саймон ждал Клэри, Алека и Изабель под каменным выступом на стене Института, хоть немного защищающим от дождя. Он обернулся им навстречу, его темные волосы прилипли ко лбу и шее. Поправил челку и вопросительно взглянул на Клэри.
– Я чиста, – сказала она и покачала головой в ответ на его улыбку. – Но они сняли приоритет с поисков Джейса. Я… думаю, они считают его мертвым.
Саймон опустил глаза, оглядев свои мокрые джинсы и футболку (серую, мятую Ringer с крупной надписью «Я, ОЧЕВИДНО, НАЛАЖАЛ»). Покачал головой.
– Мне жаль.
– У Конклава это бывает, – отозвалась Изабель. – Другого даже ждать не стоило.
– Basia coquum, – произнес Саймон. – Или какой у них там девиз.
– Вообще-то, Descensus Averno facilis est – «Легок спуск в Ад». Ты сейчас сказал: «Поцелуй повара».
– Черт, я как знал, что Джейс прикалывается. – Мокрая челка опять упала Саймону на глаза. Он нетерпеливо отбросил ее, и Клэри увидела, как на его лбу сверкнула серебристая метка Каина. – Что теперь?
– Теперь мы идем к королеве Благого двора. – Клэри коснулась колокольчика на шее. Она рассказала о встрече с Кайли на приеме Люка и Джослин и об обещании королевы.
Саймон взглянул на нее скептически.
– Рыжая стервозная дамочка, заставившая тебя поцеловать Джейса? Она мне не понравилась.
– Это все, что ты о ней запомнил? Что она заставила Клэри поцеловать Джейса? – раздраженно спросила Изабель. – Королева Благого двора опасна. В тот раз она просто хотела с нами поиграть. Обычно она любит десятками сводить людей с ума, чтобы орали от ужаса. И это еще до завтрака.
– Я, кстати, не человек, – напомнил Саймон. – Больше нет.
Он глянул на Изабель и быстро повернулся к Клэри.
– Мне можно с вами?
– Ты нам очень пригодишься. Светоч с меткой Каина! Такое даже королеву впечатлит!
– Я бы особо не надеялся, – заметил Алек.
Клэри глянула на дверь.
– А где Магнус?
– Сказал, что не стоит ему идти. Кажется, у них с королевой вышла какая-то история…
Изабель приподняла брови.
– Да не такая история! Они враждуют или вроде того. Впрочем, – пробормотал Алек вполголоса, – он до меня такое творил… Я бы не удивился.
– Алек! – Изабель начала что-то втолковывать брату, но Клэри не слушала. Ее зонтик с динозавриками щелкнул, раскрываясь. Много лет назад Саймон купил его для нее в Музее естественной истории. Он, конечно, узнал его, улыбнулся.
– Пройдемся? – Церемонно подал ей руку.
Дождь лил не прекращаясь, из водосточных труб текли ручьи, такси, проезжая, поднимали брызги. Саймон подумал, что это странно – не чувствовать холода, но все равно раздражаться оттого, что мокрая одежда липнет к телу. Он глянул на Алека и Изабель через плечо. С тех пор как они вышли из Института, Изабель избегала смотреть ему в глаза. Что было у нее на уме? Она всю дорогу говорила о чем-то с братом, и, когда они остановились на углу Парк-авеню, услышал, как она говорит:
– Папа пытается стать Инквизитором. Что думаешь?
– Звучит как скучная работа. Не понимаю, зачем ему это.
Изабель держала над собой прозрачный зонтик с узорами из разноцветных цветочков. Самая девчачья штука, которую Саймон вообще видел, и он не мог винить Алека за то, что тот выбрал стоять под дождем.
– Не в скуке дело! – прошипела Изабель. – Если он займет пост, будет постоянно пропадать в Идрисе. Постоянно, понимаешь? Он не сможет управлять Институтом и одновременно быть Инквизитором.
– Если ты не заметила, Из, он и так все время в Идрисе.
– Алек…
Светофор переключился, и ее слова потонули в реве рванувших вперед машин, разбрызгивающих на тротуар ледяную воду. Клэри увернулась от одной такой волны и чуть не врезалась в Саймона. Он успел схватить ее за руку, чтобы она не упала.
– Прости. – Ее рука была такой маленькой и холодной. – Задумалась.
– Понимаю. – Он пытался не показывать беспокойства. Последние две недели Клэри только и делала, что думала о Джейсе, ни на что не обращая внимания. Сначала плакала, потом злилась, что не может искать с остальными, злилась на бесконечные допросы Совета, на то, что ее практически держат под домашним арестом, что Конклав ее подозревает. Но сильнее всего злилась на себя, потому что не могла придумать подходящую руну. Ночами просиживала за столом, сжимая стило в побелевших пальцах так сильно, что оно едва не ломалось. Пыталась заставить собственный разум показать ей, где Джейс, но ночь проходила за ночью, а ничего не получалось.
Когда они пробрались в парк через пролом в стене на Пятой авеню, Саймон вдруг подумал, что Клэри и выглядеть стала старше. Не в плохом смысле, просто перед ним была уже не девчонка, пришедшая в клуб «Пандемониум» той судьбоносной ночью. Она стала выше… нет, не то. Ее лицо посерьезнело, в походке чувствовалась грация и сила, взгляд зеленых глаз уже не метался, а стал более сосредоточенным. Саймон с удивлением понял, что она все сильнее походила на Джослин.
Клэри вошла в круг деревьев. Они плакали дождевыми каплями, но все-таки защищали от ливня. Девушки прислонили зонтики к стволам. Клэри сняла с шеи цепочку, и колокольчик скользнул в ее подставленную ладонь.
– Это большой риск, – сказала она. – И я уверена, что если пойду на это, обратного пути не будет. Поэтому, если кто-то из вас не хочет со мной идти, я пойму. Все хорошо.
Саймон молча взял ее за руку. Ему даже думать не надо было. Он поддерживал Клэри, куда бы та ни отправилась. Они через столько прошли вместе, что иначе просто быть не могло. Изабель последовала его примеру, потом Алек. Дождь капал с его длинных ресниц, как слезы, но лицо отражало решительность. Вчетвером они крепко взялись за руки.
Клэри позвонила в колокольчик.
Мир закружился, но не так, как в портале, когда кажется, что тебя несет в сердце шторма. А, скорее, будто сидишь на карусели, вращающейся все быстрее и быстрее. Клэри уже начало подташнивать, но «карусель» резко остановилась: они вчетвером снова стояли, держась за руки.
Отпустив Саймона и Изабель, Клэри осмотрелась. Она уже бывала в этом золотисто-коричневом коридоре, словно вырезанном из тигрового глаза. Гладкие полы, вытертые за тысячи лет сотнями ног фейри. Стены и потолок искрились россыпью золотых осколков, в конце коридора колыхался цветастый занавес, хотя здесь, под землей, не могло быть ветра. Приблизившись, Клэри поняла: он сшит из бабочек. Некоторые были еще живы и пытались улететь – вот откуда взялось это колыхание.
Клэри сглотнула горькую слюну.
– Эй! – позвала она. – Тут кто-нибудь есть?
Занавес зашуршал, и в коридор вошел Мелиорн, рыцарь фейри. Одет он был во все тот же белый доспех, но слева на груди красовался знакомый знак – четыре буквы «К», такие же, как на мантии Люка, означавшие членство в Конклаве. Под зелеными, как листва, глазами Мелиорна виднелся свежий шрам.
– Никто не подзывает королеву Благого двора варварским человеческим «эй», как служанку, – холодно сказал он. – Правильно говорить: «Какая чудесная встреча».
– Но мы же не встретились, – возразила Клэри. – Я даже не знаю, здесь она или нет.
Мелиорн взглянул на нее недовольно.
– Если бы королева не готова была вас принять, колокольчик не перенес бы вас сюда. Следуйте за мной.
Клэри поманила остальных и, съежившись, нырнула под занавес из замученных бабочек, стараясь не касаться крылев.
Войдя в королевские покои, она удивленно моргнула. В прошлый раз здесь все выглядело иначе. Теперь же королева возлежала на бело-золотой кушетке, а пол вокруг был выложен черно-белыми квадратами, словно огромная шахматная доска. С потолка спадали угрожающие колючие лианы, и на каждом шипе висел насаженный болотный огонек. Умирающие огоньки мерцали в агонии, и вся комната переливалась светом.
Мелиорн встал рядом со своей королевой – другие подданные отсутствовали. Королева медленно села. Она была как всегда прекрасна, полупрозрачное платье переливалось серебром и золотом, волосы цвета розоватой меди ниспадали на белое плечо. «Зачем она вообще старается?» – подумала Клэри. Из них всех ее красота могла тронуть разве что Саймона, а он королеву ненавидел.
– Нефилимы, светолюб, какая чудесная встреча! – пропела она, царственно кивнув. – Что привело тебя ко мне, дочь Валентина?
Клэри раскрыла ладонь. Колокольчик засверкал как доказательство.
– Вы послали свою служанку передать его мне. Чтобы я позвонила, если мне понадобится ваша помощь.
– А ты сказала, что тебе ничего от меня не нужно. Что у тебя есть все.
Клэри принялась лихорадочно вспоминать, что Джейс говорил королеве на прошлой аудиенции, как он льстил ей, как очаровывал. Выглядело так, будто у него в голове вдруг нашелся новый словарь. Клэри оглянулась на Изабель и Алека, но Изабель только отмахнулась, мол, давай, продолжай.
– Времена меняются, – пролепетала Клэри.
Королева лениво вытянула ноги.
– Прекрасно. И чего же ты желаешь?
– Чтобы вы нашли Джейса Лайтвуда.
Повисло молчание. Только огоньки тихонько пищали в агонии.
– Вижу, ты веришь в могущество нашего народа, раз думаешь, что мы преуспеем там, где потерпел поражение Конклав.
– Конклав хочет найти Себастьяна, но мне Себастьян неинтересен. Мне нужен Джейс, – ответила Клэри. – И я знаю, что вам известно больше, чем пытаетесь показать. Вы ожидали, что так будет. Не верю, что послали мне этот колокольчик в ночь исчезновения Джейса случайно. Таких совпадений не бывает.
– Все возможно, – отозвалась королева, рассматривая блестящие ноготки на ногах.
– Я заметила, что фейри говорят «возможно», когда желают скрыть правду. Чтобы не давать прямого ответа.
– Возможно, – улыбнулась королева.
– «Предположительно» тоже хорошее слово, – подсказал Алек.
– «Вероятно», – добавила Иззи.
– А мне нравится «может быть», – вставил Саймон. – Немного современно звучит, но суть передает.
Королева отмахнулась от них, как от назойливо жужжащих мух.
– Я не доверяю тебе, дочь Валентина. Когда-то ты была мне нужна, но теперь у Мелиорна место в совете. Не уверена, что ты сможешь мне что-то предложить.
– Если б вы действительно так думали, не послали бы мне колокольчик, – возразила Клэри.
На мгновение их взгляды скрестились. Королева была прекрасна, но что-то едва уловимое крылось в ее лице. Клэри на ум пришли косточки зверька, выбеленные безжалостным солнцем.
– Что ж, – наконец сказала королева. – Пожалуй, я смогу помочь тебе. Но желаю кое-чего взамен.
– Удивительно, – пробормотал Саймон. Он стоял, сунув руки в карманы и неприязненно глядя на нее.
Алек рассмеялся.
Глаза королевы сверкнули, и в ту же секунду он, вскрикнув, отступил, в ужасе рассматривая свои руки. Кожа пошла морщинами, пальцы изогнулись, суставы распухли. Спина сгорбилась, волосы поседели, голубые глаза выцвели, запали на увядшем лице. Клэри охнула: на месте Алека стоял согнутый временем, трясущийся старик.
– О, как мимолетна краса смертных! – злорадно произнесла королева. – Взгляни на себя, Александр Лайтвуд! Таким ты станешь через несколько десятков лет. Что же тогда скажет твоя любовь?
Алек молчал, тяжело дыша. Изабель быстро схватила его за руку.
– Алек, все в порядке. Это просто иллюзия. – Она резко обернулась к королеве. – Расколдуй его! Расколдуй!
– Если вы будете обращаться ко мне с подобающим уважением, я об этом подумаю.
– Будем! – быстро сказала Клэри. – Мы просим прощения за грубость.
Королева фыркнула.
– Я скучаю по твоему Джейсу. Из всех вас он был самым красивым. И имел манеры.
– Мы тоже по нему скучаем, – тихо ответила Клэри. – Мы не хотели показаться грубыми. Горе порой делает людей неприятными.
Королева снова фыркнула, но, щелкнув пальцами, сняла чары. Алек стал прежним, но ошеломленно застыл, побледнев. Бросив на него полный превосходства взгляд, королева снова обратилась к Клэри.
– Когда-то мой отец владел магическими кольцами. Я желаю вернуть их, ибо они сделаны фейри и обладают огромной силой. Кольца позволяют нам говорить между собой мысленно, как вашим Безмолвным братьям. Мне известно, что они выставлены на всеобщее обозрение в Институте.
– Я их помню, – медленно отозвалась Иззи. – Два кольца работы фейри… в витрине на втором этаже библиотеки.
– Вы хотите, чтобы мы ограбили Институт? – удивилась Клэри. Она ожидала от королевы самого разного, но подобную просьбу и предположить не могла.
– Вернуть нечто законному владельцу не значит украсть, – возразила королева.
– И тогда вы найдете для нас Джейса? – спросила Клэри. – И не говорите «возможно». Скажите, как именно вы это сделаете.
– Я помогу вам найти его и обещаю, помощь моя будет бесценна. Например, объясню, почему все ваши чары поиска оказались бесполезны. Сообщу, в каком городе вы можете его найти.
– Но ведь Конклав допрашивал вас, – перебил Саймон. – Как вы умудрились им солгать?
– Они просто задавали неправильные вопросы.
– Но зачем скрыли от них правду? – не отступалась Изабель. – На чьей вы стороне?
– Ни на чьей. Джонатан Моргенштерн может быть могущественным союзником, если не станет врагом. Мы, фейри, древний народ и не принимаем поспешных решений, но смотрим, куда дует ветер. Зачем нам злить Моргенштерна или подвергать опасности, если это невыгодно?
– То есть эти кольца так важны, что вы готовы ради них рискнуть и разозлить его? – спросил Алек.
В ответ губы королевы лишь вытянулись в ленивую, многообещающую улыбку.
– Пожалуй, на сегодня хватит. Возвращайтесь с кольцами, тогда я вновь удостою вас разговором.
Клэри помедлила, глянув на Алека, на Изабель.
– Вы согласны? Согласны украсть у Института?
– Да, если это поможет найти Джейса, – сказала Изабель.
– Чего бы это ни стоило, – кивнул Алек.
Клэри обернулась к выжидательно смотрящей на нее королеве.
– Тогда по рукам.
Королева потянулась, расплылась в довольной улыбке.
– До встречи, маленькие охотники. Поделюсь с вами мудростью, хоть вы ее и не заслужили. Задумайтесь, стоит ли вам искать своего друга? Ибо, как часто случается с вещами, драгоценными нам, когда находишь потерянное, понимаешь: оно уже не то, что было прежде.
Когда Алек добрался до квартиры Магнуса в Гринпойнте, было уже одиннадцать. Изабель уговорила его посидеть в «У Таки» с ней, Клэри и Саймоном, и, хоть он сперва отказывался, не пожалел, что согласился. После того, что случилось у фейри, ему требовалась пара часов, чтобы прийти в себя. Он не хотел появиться перед Магнусом в полном раздрае после чар королевы.
Больше не приходилось звонить в домофон – теперь у него был ключ, и Алек втайне этим гордился. Он прошел наверх, мимо соседской двери. Жильцов с первого этажа он еще ни разу не видел, но, похоже, у них был бурный роман. Однажды он обнаружил разбросанные по всему коридору вещи и записку на лацкане валяющегося среди них пиджака «Лживому лгущему лгуну», а теперь – прицепленный к двери букет и карточку среди цветов, гласящую: «ПРОСТИ МЕНЯ». Такая жизнь в Нью-Йорке – всегда узнаешь о соседях больше, чем хотел бы.
Дверь Магнуса была слегка приоткрыта, и в коридор выплывали приглушенные звуки музыки. Сегодня это Чайковский. Затворив за собой дверь квартиры, Алек почувствовал, как плечи сами собой расслабились, опустились.
Он никогда не мог угадать, как квартира будет выглядеть в следующий раз. Сейчас она была обставлена минималистично: белые кушетки, раздвижные столики, черно-белые фото Парижа на стенах – но каждый раз он чувствовал себя в ней как дома. Здесь всегда пахло Магнусом: чернилами, одеколоном, копченым чаем, ароматом магии, напоминавшим жженый сахар. Алек сгреб в охапку Председателя Мяо, дремавшего на подоконнике, и вошел в кабинет.
Магнус сегодня был одет строго – по сравнению со своим обычным стилем, – в джинсы и черную футболку c заклепками у ворота и на рукавах. Черные волосы стояли торчком, будто он раздраженно ерошил их, кошачьи глаза щурились от усталости. Увидев Алека, он уронил ручку и улыбнулся.
– Ты нравишься Председателю.
– Ему нравятся все, кто его за ушами чешет, – ответил Алек, беря кота поудобнее, так, что мурчание отдавалось прямо в груди.
Магнус откинулся на стуле, потягиваясь, зевнул. Его стол был весь завален смятой бумагой и набросками – один и тот же узор снова и снова, те самые руны, найденные на крыше, с которой исчез Джейс.
– Ну как там королева фейри?
– Как всегда.
– Злобная стерва, то есть?
– Она самая. – Алек вкратце пересказал ему все, что случилось при Благом дворе. Он никогда не понимал, зачем болтать, если можно уложиться в пару слов, и почему Джейс так любит цветисто выражаться.
– Я беспокоюсь о Клэри, – сказал Магнус. – Опасаюсь того, что зреет в ее рыжей головке.
Алек посадил Председателя Мяо на стол, и тот сразу же уснул, свернувшись клубком.
– Она хочет найти Джейса. Разве можно ее за это винить?
Магнус подтянул Алека за ремень поближе, его взгляд смягчился.
– Значит, если б я пропал, ты бы сделал для меня то же самое?
Алек отвернулся, рассматривая рисунки.
– Опять изучаешь эти руны?
Магнус отпустил его, немного разочарованный.
– Где-то здесь прячется ключ, с помощью которого их можно расшифровать. Какой-то язык, которого я еще не знаю, очень древний. Это старая черная магия, чернее всего, что я раньше видел. – Он склонил голову к плечу. – Подай, пожалуйста, табакерку. Вон ту, серебряную, на краю стола.
Алек проследил за его взглядом и увидел на другом конце длинного деревянного стола серебряную шкатулочку. Она походила на маленький металлический сундучок с ножками, c изогнутой крышкой и инициалами «У. С.» на ней, выложенными алмазами.
У… Уилл? Имя, которое Магнус назвал, когда Алек спросил, кем это пугала его Камилла. Боже, как давно это было…
Он прикусил губу и взял шкатулку.
– Что это?
– Я же говорю, табакерка, – ответил Магнус, не поднимая головы от бумаг.
– Табакерка… в смысле? такой странный портсигар?
Магнус взглянул на него и рассмеялся.
– В смысле, там хранят табак. В семнадцатом и восемнадцатом веках были очень популярны. А теперь я там держу всякую мелочовку.
Он протянул руку, и Алек отдал ему шкатулку.
– Ты когда-нибудь думал… – начал Алек и осекся. – Ты не волнуешься, что Камилла где-то скрывается? Что она сбежала?
«И что я в этом виноват», – добавил он мысленно, но промолчал. Магнусу незачем было знать.
– Она всегда где-то скрывается, – ответил Магнус. – Понимаю, Конклаву это не нравится, но меня устраивает, когда она живет своей жизнью и не лезет в мою. Меня давно это не задевает.
– Но ты ведь любил ее. Когда-то.
Магнус коснулся алмазных инициалов.
– Думал, что любил.
– А она все еще тебя любит?
– Очень сомневаюсь, – сухо отозвался Магнус. – В последнюю нашу встречу она вела себя невежливо. Но, скорее всего, потому, что увидела рядом со мной восемнадцатилетку с руной выносливости. У нее-то такого нет.
– Вот не надо обо мне так говорить! – возмутился Алек. – Я против подобного описания меня.
– Она всегда была ревнивой, – ухмыльнулся Магнус.
«Умеет он менять тему», – подумал Алек.
Магнус только что ясно дал ему понять, что не хочет говорить о бывшей любви. Но ощущение дома и покоя исчезло еще раньше. Каким бы юным Магнус ни выглядел – а теперь, босому и взъерошенному, ему легко можно было дать лет восемнадцать, – между ними пролегали океаны времени.
Магнус достал из табакерки канцелярские кнопки, закрепил на столе лист, который разглядывал.
– Ты в порядке? – спросил он, заметив, что Алек хмурится.
Вместо ответа Алек взял его за плечо и потянул за собой.
– Хватит работать. Уже поздно, спать пора.
Магнус прикусил губу, глянул на разбросанные по столу бумаги, на слоги древнего языка.
– Ты иди… А я еще посижу пять минут.
– Да, конечно. – Алек знал, что, когда Магнус увлечен исследованиями, пять минут обычно затягиваются на пять часов. – Спокойной ночи.
– Ш-ш-ш, – Клэри прижала палец к губам и кивнула Саймону, чтобы заходил первым. Свет в доме Люка уже не горел, в гостиной было тихо и пусто. Она показала Саймону на дверь в свою комнату и пошла на кухню взять стакан воды, но на полпути замерла.
В коридоре отчетливо послышался усталый мамин голос. Клэри понимала: они с мамой сейчас проживают каждая свой ночной кошмар. Знать, что твой сын жив, способен посеять хаос во всем мире, да еще и куда-то исчез… Конечно, это разрывало маме сердце.
– Но они сняли с нее все обвинения, Джослин, – послышался шепот Люка. – Никакого наказания не будет.
– Это все моя вина. – Теперь мамин голос звучал приглушенно, будто она уткнулась лицом в плечо мужа. – Если бы я не родила это… создание, Клэри бы сейчас не страдала!
– Ты не могла знать, – пробормотал Люк. Клэри понимала, что он прав, но на секунду все равно разозлилась на мать.
«Ты должна была убить Себастьяна в колыбели, чтобы он не вырос и не сломал нам жизнь!» – подумала она и тут же ужаснулась себе. Что это за мысли?! Клэри развернулась и убежала к себе в комнату, захлопнула дверь, будто спасаясь от погони.
Саймон, сидевший на кровати и игравший в какую-то игру на DS, глянул на нее удивленно.
– Все нормально?
Сколько раз он вот так сидел в этой комнате! В детстве они часто оставались у Люка на ночевки. Она постаралась придать пространству жилой вид, сделать его своим: их с Саймоном фотографии, снимки с Лайтвудами, с Джейсом, с семьей ворохом торчали из-за рамы зеркала над комодом. Люк подарил ей мольберт, кисти и краски были аккуратно разложены рядом. На стены она прикрепила постеры любимых аниме: «Цельнометаллический алхимик», «Бродяга Кеншин», «Блич».
Многое в комнате указывало на то, что она Сумеречный охотник: пухлый том Кодекса Сумеречных охотников с ее пометками и рисунками на полях, полка с книгами об оккультном и паранормальном, на столе – новый глобус, тоже подарок Люка, с очерченным золотым границами Идриса в центре Европы, рядом ее стило…
Саймон, сидящий скрестив ноги посреди ее кровати, был одним из немногих, кто связывал ее старую жизнь с новой. Его темные глаза выделялись на бледном лице, метка Каина чуть мерцала на лбу.
– Это все мама, – сказала Клэри, прислонившись к двери. – Ей плохо.
– Разве она не рада? В смысле, что тебя оправдали.
– Она не может забыть о Себастьяне. Постоянно винит себя.
– Но она не виновата, что он таким стал. Это все Валентин.
Клэри не ответила. Она снова вспомнила ту ужасную мысль – что мама должна была убить Себастьяна, как только он родился.
– Вы обе вините себя за то, в чем на самом деле не виноваты. Ты – за то, что бросила Джейса на крыше…
Клэри вскинула голову. Она ведь никогда не говорила, что винит себя за это, хотя винила, конечно.
– Я никогда не…
– Ты оставила его там одного. И я тоже. И Иззи. И Алек, его парабатай. Мы просто не могли знать, что так будет. Если б ты осталась, все могло закончиться куда хуже.
– Может, и так.
Клэри не хотелось об этом говорить. Избегая взгляда Саймона, она ушла в ванную, почистила зубы, натянула теплую пижаму. Смотреть в зеркало было неприятно: эта бледность, эти синяки под глазами… Но ведь она сильная. Она не развалится. У нее есть план. Хоть и безумный, включающий ограбление Института.
Клэри вышла из ванной, на ходу собирая волнистые волосы в хвост, и успела заметить, как Саймон прячет в сумку какую-то бутылочку – наверняка кровь, купленную в «У Таки».
Клэри подошла, взлохматила ему волосы.
– Если нравится холодненькая, можешь хранить ее в холодильнике.
– Вообще-то ледяная кровь лучше, чем теплая. Еще лучше горячая, но если буду греть ее в кастрюле, твоя мама меня убьет.
– А Джордан не возражает? – спросила Клэри. Интересно, Джордан вообще помнит, что у него есть подопечный? В последнее время Саймон каждую ночь приходил к ней. В первые дни после исчезновения Джейса она не могла спать, не могла согреться даже под пятью одеялами. Лежала, трясясь, и представляла, как леденеющая кровь медленно течет по ее венам, как кристаллики кораллового цвета собираются вокруг сердца. Во сне она видела лишь черные моря и льдины, видела замерзшие озера и Джейса, но его лицо почему-то всегда было скрыто: то тенями, то развевающимися волосами. Сны были короткие, и каждый раз она просыпалась, чувствуя себя так, будто едва не утонула.
После первого допроса в Совете она пришла домой и заползла в постель, но лежала без сна, пока не услышала стук в окно. Саймон влез в комнату, тихонько спрыгнул на пол и молча растянулся рядом на кровати. Он был весь холодный, только что с улицы, и пах тоже улицей, приближающейся зимой.
Клэри прижалась к нему плечом, и невидимый кулак, сжимавший все ее тело, словно разжался немного. Знакомая рука, знакомая вельветовая куртка…
– Ты надолго? – прошептала она в темноту.
– На сколько захочешь.
Она повернулась набок.
– А Иззи не против?
– Она сама меня отправила. Сказала, что ты не спишь, и если я буду рядом, тебе станет лучше. Я могу остаться. Или побыть тут, пока не уснешь.
Клэри вздохнула с облегчением.
– Оставайся на всю ночь. Пожалуйста.
И он остался. В ту ночь кошмары ее не мучили.
Рядом с ним она не видела снов, просто проваливалась в ничто. В забвение, где нет боли.
– Джордану наплевать на кровь, – сказал Саймон из реальности. – Ему главное, чтобы я любил себя таким, какой я есть. Соприкоснись со своим внутренним вампиром, бла-бла-бла.
Клэри легла рядом с ним, обняла подушку.
– А твой внутренний вампир отличается от э… внешнего?
– О, да. Он хочет, чтобы я носил топики и фетровую шляпу. Борюсь с ним изо всех сил.
Она слабо улыбнулась.
– То есть твой внутренний вампир – Магнус?
– Погоди, ты мне напомнила! – Саймон покопался в сумке и выудил два тома манги, победно помахал ими перед Клэри. – «Волшебный Джентльмен-любовник», пятнадцатый и шестнадцатый тома. Везде распроданы, нашлись только в Мидтауне!
Клэри взяла мангу, взглянула на цветастые обложки. Когда-то она завизжала бы от фанатского счастья, но теперь только и могла, что улыбнуться Саймону и поблагодарить. «Он сделал это для тебя», – напомнила она себе. Поступил как хороший друг. Пусть она и не сможет сейчас отвлечься на чтение.
– Ты лучший. – Клэри откинулась на подушки. Положила томики балансировать на коленях. – И спасибо, что пошел со мной к Благому двору. Знаю, у тебя о нем плохие воспоминания, но… Когда ты со мной, мне всегда лучше.
– Ты держалась молодцом. Вела переговоры с королевой как профи. – Саймон лег рядом с ней, прижался плечом, тоже глядя в потолок, на знакомые трещины, на звездочки, нарисованные фосфором и давно переставшие светиться. – Так ты готова на это пойти? Украсть кольца?
– Да, – выдохнула Клэри. – Завтра. В полдень заседание местного Конклава, все будут на нем. Это мой шанс.
– Мне это не нравится.
Она напряглась.
– Что не нравится?
– То, что ты связалась с фейри. Они лжецы.
– Они же не могут врать.
– Ты знаешь, о чем я. «Они выражаются расплывчато» звучит тупо.
Клэри обернулась к нему, уткнулась подбородком в его ключицу, и Саймон автоматически обнял ее, прижал к себе. Его рубашка вымокла под дождем, он был весь холодный. Прямые волосы завивались от влаги.
– Мне тоже не нравится с ними связываться, честно. Но я бы сделала это и для тебя тоже. И ты для меня. Да?
– Конечно сделал бы. Но идея все равно плохая. – Саймон повернулся к ней. – Я знаю, что ты чувствуешь. Когда мой отец умер…
Она замерла.
– Но Джейс жив.
– Я знаю. Я не это имел в виду. Просто… Не говори, что тебе лучше, когда я рядом. Я ведь всегда рядом. Но когда горюешь, всегда кажется, что ты один. Ты не одна, Клэри. Знаю, ты не веришь… в смысле, не верующая, в отличие от меня. Но ты ведь можешь поверить в то, что вокруг много людей, которые тебя любят?
Он смотрел на нее с надеждой. Такие знакомые карие глаза… но уже другие. Будто в них появилась новая глубина. Они изменились так же, как его кожа, лишенная пор и словно ставшая прозрачной.
«Я верю, – подумала Клэри. – Просто… разве это важно?»
Она снова ласково толкнула его плечом.
– Можно спрошу кое-что? Это личное, но мне важно знать.
– Что? – насторожился он.
– Эта твоя метка Каина… если я тебя случайно толкну ночью, неизвестная сила меня в ответ пихнет семь раз?
Саймон засмеялся.
– Спи уже, Фрэй.
3
Скверные ангелы
– А я уже думал, ты забыл, где живешь, – сказал Джордан, когда Саймон с ключами в руке вошел в гостиную их маленькой квартирки. Обычно Джордан валялся на футоне, раскинув длинные ноги и вцепившись в контроллер Xbox. Но сегодня он на футоне сидел прямо, сунув руки в карманы джинсов так, что широкие плечи ссутулились. Контроллера нигде не было видно.
В его голосе прозвучало облегчение, и Саймон тут же понял почему: Джордан был не один. Напротив него, в продавленном кресле, обитом оранжевым плюшем, сидела Майя. В последний раз Саймон видел ее одетой для вечеринки, сегодня же она пришла как на работу: потертые джинсы, поверх лонгслива кожаный жакет карамельного цвета, волнистые волосы заплетены в две косы. Она была так же напряжена, как Джордан: держала спину неестественно прямо и смотрела в окно. Увидев Саймона, она радостно вскочила и крепко его обняла.
– Привет. Просто забежала посмотреть, как ты тут.
– Я в порядке. Ну, насколько возможно. Столько всего происходит…
– Я не о Джейсе. Я о тебе. Как ты держишься?
– Я? – Вот это уже настораживало. – Я в порядке. Переживал, конечно, за Изабель и Клэри. Конклав ее столько допрашивал…
– И ни в чем не обвинил. Это хорошо. – Майя отпустила его. – Но я все думала о тебе. О том, что случилось с твоей мамой.
– Как ты об этом узнала? – Саймон глянул на Джордана, но тот едва заметно покачал головой. Он ничего не говорил.
Майя потянула за косичку.
– Столкнулась с Эриком, представляешь? Он рассказал мне, что случилось. И что ты две недели не появлялся на концертах «Тысячелетних катышков».
– Они вообще-то сменили название, – вставил Джордан. – Теперь называются «Полуночный Буррито».
Майя раздраженно глянула на него, и он снова поник. Саймон задумался: о чем таком они говорили до того, как он пришел?
– Ты общался еще с кем-нибудь из родных? – мягко спросила Майя. Ее янтарные глаза озабоченно изучали его. Саймон знал, что ведет себя грубо, но в том, как она смотрела на него, было что-то неприятное. Будто он делал вид, что проблемы не существует, а Майя была такая умная и все понимала.
– Угу, – сказал он. – Моя семья в порядке.
– Правда? Потому что ты забыл телефон. – Джордан взял мобильник с края стола. – И твоя сестра звонила тебе каждые пять минут. Весь день. И вчера тоже.
Саймон похолодел внутри. Он забрал телефон, посмотрел на экран. Семнадцать пропущенных от Ребекки.
– Черт. Я надеялся, что до этого не дойдет.
– Ну, она твоя сестра, – заметила Майя. – Она бы все равно тебе позвонила.
– Знаю, но я старался держаться от нее подальше… оставлял сообщения, понимая, что ее не будет… и все такое. Я… наверное, пытался избегать неизбежного.
– А теперь?
Саймон положил телефон на подоконник.
– Буду пытаться дальше.
– Не надо. – Джордан вынул руки из карманов. – Ты должен с ней поговорить.
– И что я ей скажу? – прозвучало резче, чем он хотел.
– Твоя мама наверняка ей всякого наговорила, и Ребекка беспокоится.
Саймон покачал головой.
– Через пару недель она приезжает на день Благодарения. А я не хочу, чтобы она впутывалась в мамины проблемы.
– Уже впуталась. Вы ведь семья, – возразила Майя. – И потом, то, что происходит с твоей мамой… Все это теперь твоя жизнь.
– Значит, ей лучше держаться от моей жизни подальше. – Саймон знал, что бессмысленно упираться, но упирался все равно. Ребекка была особенной. Другой. Из той части его жизни, которой не коснулись все эти странности. Единственной части, которой они не коснулись.
Майя всплеснула руками и обернулась к Джордану.
– Скажи что-нибудь! Ты же за него ответственный!
– Ой, да ладно вам, – перебил Саймон прежде, чем Джордан успел рот раскрыть. – Вы сами-то общаетесь с родителями? А со своими семьями?
Они обменялись быстрыми взглядами.
– Нет… – протянул Джордан. – Но мы и раньше с ними не очень-то ладили…
– Дело закрыто, – отозвался Саймон. – Мы все тут сироты. Круглые.
– Ты не можешь просто игнорировать сестру, – не сдавалась Майя.
– Поспорим?
– Ты же понимаешь, что Ребекка приедет, увидит, что ваш дом похож на съемочную площадку «Экзорциста», а твоя мама даже не сможет объяснить ей, где ты? – Джордан подался вперед, опершись руками о колени. – Твоя сестра вызовет полицию, и твою маму наверняка закроют.
– Я… просто пока не уверен, что готов услышать ее голос, – сказал Саймон, понимая, что этот спор уже проиграл. – Мне сейчас надо идти, но, обещаю, я ей напишу.
– Ну что… – сказал Джордан, глядя на Майю. Он явно хотел, чтобы она заметила, какого прогресса они с Саймоном добились, и оценила.
«Интересно, – подумал Саймон, – они хоть раз виделись за эти две недели, пока меня не было?»
Судя по неловкому молчанию и позам, в которых они сидели до того, как он пришел, сегодня была первая встреча за долгое время. Хотя по ним трудно было сказать. Неплохое начало.
Дребезжащий золоченый лифт остановился на третьем этаже Института. Клэри сделала глубокий вдох и вышла в коридор. Как и обещали Изабель с Алеком, вокруг не было ни души. Шум Йорк-авеню здесь воспринимался далеким и приглушенным. Тишина стояла такая, что, казалось, можно было услышать, как пылинки сталкиваются друг с другом в солнечных лучах. Вдоль стены висели крючки для одежды институтских обитателей. Черный жакет Джейса так и болтался на крючке, пустой
