Кристи Майерс

Илсилензио

Фиалки не молчат

Шрифты предоставлены компанией «ПараТайп»

© Кристи Майерс, 2017

Вы держите в руках не просто книгу, это — игра. Если вы в ней побеждаете — получаете исполнение любого желания. Если проигрываете — становитесь пленником книги. Но как же ее пройти? Ведь единственным победителем за всю историю существования книги был лишь один человек — немая девушка, поглощенная тяжелой депрессией, которая давно перестала верить в чудеса.

18+

ISBN 978-5-4490-0785-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Оглавление

1. Илсилензио
2. Ознакомление, или Просто «Привет»
3. Действие первое
   1. Глава 1
   2. Глава 2
   3. Глава 3
   4. Глава 4
   5. Глава 5
   6. Глава 6
   7. Глава 7
   8. Глава 8
   9. Глава 9
   10. Глава 10
   11. Глава 11
   12. Глава 12
   13. Глава 13
   14. Глава 14
4. Действие второе
   1. Глава 15
   2. Глава 16
   3. Глава 17
   4. Глава 18
   5. Глава 19
   6. Глава 20
   7. Глава 21
   8. Глава 22
   9. Глава 23
   10. Глава 24
   11. Глава 25
   12. Глава 26
   13. Глава 27
   14. Глава 28
   15. Глава 29
   16. Глава 30
   17. Глава 31
5. Действие третье
   1. Глава 32
   2. Глава 33
   3. Глава 34
   4. Глава 35
   5. Глава 36
   6. Глава 37
   7. Глава 38
   8. Глава 39
   9. Глава 40
   10. Глава 41
   11. Глава 42
   12. Глава 43
   13. Глава 44
   14. Глава 45
   15. Глава 46
   16. Глава 47
   17. Глава 48
6. Действие четвертое
   1. Глава 49
   2. Глава 50
   3. Глава 51
   4. Глава 52
   5. Глава 53
   6. Глава 54
   7. Глава 55
   8. Глава 56
   9. Глава 57
   10. Глава 58
   11. Эпилог, или Просто «Прощай»

Ознакомление,
или Просто «Привет»

Каждый знает, чтобы получить желаемое, нужно либо добиться всего самому, либо пойти на риск или чем-нибудь пожертвовать. А если ты совершил ужасную ошибку, то поплатишься за это, пока не исправишь содеянное. Обычно эта «плата» — совесть, пожирающая тебя изнутри, заставляющая тебя исправить ошибку, но иногда не все так просто. Если твой поступок оказался по-настоящему кошмарным, то вряд ли последствия пролетят мимо тебя. Тебя могут посадить в тюрьму, лишить самого дорогого тебе человека… Последствий может быть миллион. А как насчет заключения на долгий срок не в тюрьму, а, например, в книгу?

Да, звучит смешно, наивно, сказочно и нереально. Я тоже так думал. И знаю, что вы мне не верите, читая это. Но со мной ведь это произошло.

Я здесь, в книге, и я общаюсь с вами. Вы читаете этот текст, вы слышите мой голос. Я же, в свою очередь, не могу вас видеть, я ведь не сама книга, а обычный парень, который находится в ней, такой же человек, как и вы. Но зато я слышу ваши мысли, чувствую, как ваш взгляд скользит по буквам и словам, что мне очень приятно, ведь я пробыл в этой закрытой книге долгое время, не мечтая, что ее кто-то откроет.

Ой. Как неудобно. Я начал не с того. Что же вы сейчас обо всем этом думаете? Мне даже как-то стало неловко за себя. Вы, наверное, стоите сейчас в какой-нибудь библиотеке или книжном магазине с книгой в руках, удивленно уставившись в нее или оглядываясь по сторонам, проверяя, не видит ли кто-то вашего растерянного вида, и думаете про себя: «Что это вообще такое? Это точно книга? Что за ребенок это придумал? Он правда думает, что я куплюсь на сказанную им ерунду?» Да, я знаю, что вы так думаете, ведь ваши мысли в моих руках, пока открыта книга и вы это читаете. Надеюсь, я вас не очень напугал или смутил. Давайте по порядку.

«Илсилензио» не просто книга. В то же время это игра. Волшебная, но жуткая. Интересная и сказочная, но опасная и непредсказуемая. До вас до книги дотрагивались многие люди, которые с огромным энтузиазмом решили поучаствовать. Кто-то побеждал и получал свое, а кто-то проигрывал и оказывался плененным в книге, что и произошло со мной.

Но есть хорошая новость — из книги можно выбраться, и для этого нужно помочь следующему победить. Так что тебе повезло. Я буду вести тебя до конца, а от тебя ничего трудного не потребуется. Просто следуй нескольким правилам:

1. Не перелистывай раньше времени страницы, пропуская одну за другой.

2. Если хочешь дойти до конца, то слушай меня и доверяйся мне (это очень важно, многие сталкивались с этой проблемой).

3. Ни в коем случае не твори ничего противозаконного (пожалуйста, не убивай никого).

4. И главное — при любых обстоятельствах оставайся человеком.

Последние два слова в последнем пункте я произнес довольно четко, стараясь привлечь внимание именно на эти два слова. Возможно, от этого они перекрасились в жирный шрифт, я не знаю.

Большинство людей попали сюда именно из-за того, что нарушили этот пункт. «Почему?» — спросите вы. Думаю, можно перейти к самой сути игры.

Эта книга была создана для больных. Нет, не для тех, кто лежит в больницах, психушках или в своих уютных кроватях с градусниками. Она была создана для людей с душевной болью. Для тех, кто потерял смысл жить, смысл любить и думать о будущем. Для людей с душевными ранами, которые они не могут зашить уже долгое время, да и потеряли силы их зашивать. Для тех, кто потерял надежду, стремление к чему-то хорошему, веру во что-то лучшее.

Именно эти люди засыпают или даже не спят ночами, задумываясь всего лишь об одном желании, исполнение которого могло бы все изменить. Все изменить.

Для них и создана эта книга.

Через что людям нужно пройти? Эта игра учит. Эта игра учит больных встать на ноги и помочь не видеть мир сквозь черные очки.

Игра заключается в том, что вы должны осознать и вспомнить те важные вещи, про которые однажды забыли, что и привело вас к этим страданиям, к этой пустоте внутри.

Вы сможете одержать победу, дойти до конца книги, если все осознаете. Если вы справитесь, сможете найти себя и однажды встретить утро с улыбкой на лице, проснуться человеком, полностью очищенным от плохих мыслей и ужасных суеверий, которые вы надумываете себе сами.

Все ведь просто. Я уверен, ты справишься. В противном случае ты лишь окажешься узником игры, пленником книги, и единственное желание, которое после этого будет тебя преследовать, — это надежда, что какой-нибудь человек снова откроет ее, решится начать играть.

Когда про страшную часть игры все сказано, я могу наконец-то перейти к хорошему. Что же за желаемый приз получает победивший? Ты можешь получить все, что захочешь, исполнение любой мечты, свершение которой трудно представить. Риск в том, что всего лишь одна маленькая ошибка или секунда может отделять тебя от исполнения твоей самой заветной мечты и заточения в книге.

По твоим мыслям я понял, что ты хочешь узнать побольше обо мне. Но это тебе ничего не даст, правда. Могу только сказать, что я Марк, мне 21 год. Нашел книгу у брата, пропавшего без вести. Оказалось, что мой брат очутился в ней. По правилам при моей победе я должен был получить исполнение моего желания, а брат смог бы выбраться наружу. Все просто. Одна победа — две отличные новости, поэтому я с большим энтузиазмом начал игру, но есть одно но — я проиграл. В результате брат мой исчез безвозвратно в не изведанной мной тьме, а вместо него в книгу попал я. Слишком жестоко и трагично, я знаю.

Чего я пожелал? Я очень хотел вернуть свою девушку, погибшую по моей вине. Это было моим стимулом вернуть ее, поэтому я решил сыграть. Я не буду говорить, из-за чего все-таки попал сюда, чтобы не пасть в твоих глазах. Ведь ты моя единственная надежда, с которой я могу выбраться отсюда.

Хочешь секрет? Сложность игры в том, что побеждали в ней очень редко. А хочешь еще один? За всю историю существования книги в игре побеждал только один человек. Интересно? Я расскажу тебе об этом человеке, а вернусь к тебе позже, когда придет время. Моя миссия — довести тебя до конца, до истины; твоя — ее осознать. И пожалуйста, запомни, что теперь я твой друг. Возможно, ты последний человек, с которым я общаюсь, и, возможно, я последний для тебя. Не забывай это. Ты представить не можешь, насколько я в тебе нуждаюсь…

Действие первое

Не вздумай улыбаться. Оптимизм при апокалипсисе — признак сумасшествия.

Два месяца назад…

Дрожащими руками мужчина положил трубку на место, устремив свой взгляд вперед. Нервное ды­хание смешивалось со звуком тикающих настен­ных часов, которые словно издевались, ожидая, что же он теперь собирается делать. Стоило ли ему молчать после того, как он завершил звонок, заметив, как его шестнадцатилетняя дочь Ия, в своей пижаме, стоит в дверях и, зевая, протирает кулачками глаза? Стоило ли ему отвечать на ее вопрос, кто это звонил и почему так поздно? Но он должен был это сделать.

Та ночь была самой страшной в доме Андер­сонов. Ия всегда была спокойной и робкой де­вушкой, но в этот момент она просто не смогла сдержать своих эмоций. Истерический невроз сыграл плохую шутку с ее дальнейшей судьбой.

Громкий топот по всему дому, кричащий голос матери в те­лефон, плач пятилетнего ребенка на втором этаже — все было похоже на страшный сон, ко­торый происходил наяву. Все затихло, но кошмар остался.

— Присядьте, пожалуйста, — попросил док­тор.

Его тон был более серьезным, чем обычно. Было видно, такие тяжелые разговоры он проводил не впервые. Но даже его спокойствие не могло утихомирить бедных родителей, медленно опустившихся на стулья.

В кабинете было темно, только настольная лампа давала свет, освещая стопку бумаг и папок на столе. Несмотря на это, доктор Джарвис мог разгля­деть взволнованное лицо мужчины перед собой и засохшие слезы на щеках его супруги. Мать спросила, крепко сжав руку мужа, уже представляя, что придется услышать:

— Доктор, что с нашей дочерью?

Тот долго не мог собраться с мыслями. Наконец-то решившись, он выпрямился, прикусив нижнюю губу, и сел поудобнее.

— Понимаете, — начал Джарвис. Затем он отодвинул карандаш перед собой немного подальше, как будто это что-то изменило, и мельком взглянул на свои наручные часы. Наверное, ему очень не нравилось находиться на своем рабочем месте в такое позднее время и ему не терпелось поскорее избавиться от своих посетителей. Мистер Андерсон заметил это, и его отношение к доктору сразу же поменялось в худшую сторону. Тот, не желая больше медлить, наконец-то заговорил: — Я не буду мучить вас заумными врачебными терминами, так что скажу напрямую. — Он сложил пальцы в замок. — У вашей дорогой Ии — мутизм, то есть полная утрата способности говорить.

После последних слов мать просто не смогла сдержать испуганный вздох и схватилась за грудь.

— Хотите сказать, что наша дочь останется немой? — Ее глаза округлились, как у совы. — До конца своей жизни?

— Я не могу сказать вам точно, мадам. Скажу по своему опыту, шанс вернуть голос — один на миллион, и, насколько я знаю, ни один мой посетитель не получил этот шанс. Вероятность на вашу удачу очень мала. К тому же если смотреть на возраст вашей дочери, шанса нет совсем. Факт остается фактом, ваша дочь теперь немая. Я понимаю, что это огромная трагедия, но ничего уже не изменить.

Женщина снова спустилась на стул, и он продолжил:

— В основе такого вида патологии обычно лежат серьезные психологические травмы. В данном случае дополнительными симптомами выступают различные виды психической заторможенности, которые сопровождают, к примеру, состояние тяжелой депрессии или истерический невроз, что и произошло с вашей дочерью.

— О боже… — Женщина закрыла ладонями лицо, издав тихий всхлип, и супруг слегка приобнял ее за плечи.

— Джанет, пожалуйста, не надо. Мы должны с этим смириться. Да, это просто ужасно, но ведь Ия жива, она все еще с нами. Мы будем делать все, что от нас требуется, и найдем выход.

— Извините, но могу ли я узнать, что привело ее к такому срыву? — спросил доктор.

— Вы об Ии?

Джарвис кивнул, и мужчина, все вспомнив, опять помрачнел, будто снова вернувшись к той страшной минуте в своем доме, когда голос на другом стороне провода объявил о смерти Мэгги и его сердце начало биться еще быстрее, словно это была смерть его дочери. Мистер Андерсон поделился:

— Знаете, дело в том, что ее лучшая подруга вчера вечером попала в автокатастрофу. Машина слетела прямо с моста в воду и там же взорвалась. Девочку не удалось спасти. Они были не разлей вода, как родные сестры. Даже не представляю, что чувствовала Ия, когда узнала о том, что Мэгги больше нет.

— Какой ужас, — признался доктор. Казалось, он говорит это искренне и ему по-настоящему жаль, но, возможно, так просто казалось.

Белая дверь со скрипом отворилась, и родители медленно вышли из кабинета врача. Звонко стуча каблуками по темной плитке, женщина подошла к скамье, где сидела Ия, и, взяв свое пальто, начала его аккуратно надевать. Девушка сидела в своей легкой пижаме, опустив голову и закрывая лицо своими волосами. Она сидела не произнося ни звука, не двигаясь и пока не собираясь вставать.

Отец стоял и сверлил ее взглядом. Он хотел что-то сказать своей дочурке, как-то утешить, но нужные слова просто не приходили на ум. Словно большой ком застрял в его горле, не давая что-либо сказать. За свою взрослую жизнь он никогда не плакал, никогда. Но тут он понимал, что просто не сможет сдержаться. Когда мама наконец-то оделась и была готова выходить, он все-таки смог преодолеть ком и сказать уверенным и властным голосом:

— Пошли.

Но она не пошла. Тогда миссис Андерсон присела рядом с ней, положив свою сумку рядом.

— Ия…

Девушка начала мотать головой. Сначала медленно, потом быстро. Закрыв свой рот руками, она начала плакать, как бы она ни старалась контролировать себя. Несмотря на все свои усилия, она все равно не могла остановиться. Мама резко обняла ее и, неожиданно для себя, тоже заплакала. Тогда девушка заметила и прикосновения отца с другой стороны. Он не ревел вместе с ними, нет, но даже у него она смогла разглядеть пару слезинок на глазах. Они были вместе с ней, рядом, и это единственное, что ее успокаивало.

Вряд ли они бы могли узнать, почему она сейчас плачет. Из-за ее состояния? Или смерти лучшей подруги? Она не может им это сказать. Она уже больше никому ничего не сможет сказать.

Глава 1

Нынешние дни…

Если бы меня спросили, какое место для меня самое любимое, где я чувствую себя по-настоящему умиротворенно и спокойно, где бы я могла просидеть весь день, если бы только не мама, которая уже давно ждет меня дома, и если я не приду домой вовремя, то случится неизбежный конец света (с последним я пошутила), мой выбор бы остановился на библиотеке.

Усесться на мягком пуфике в конце коридора, окруженным книжными шкафами, и открыть книгу с красивым переплетом, уже давно не белоснежными страницами, будто она хранится здесь уже не первый год, — что может быть лучше? Да, может, я и немного странная в этом плане, но я этого не стыжусь. Книга — это то, что меня может по-настоящему понять. Читая ее, я будто попадаю в тот мир, о котором могу только мечтать. Мир, где происходит то, что вряд ли может происходить наяву.

Мысль о том, что за всю жизнь я не успею прочесть все самые интересные книги мира, просто убивает меня. Я обожаю книги, они мои друзья. Мне всегда хотелось на время покинуть реальность и, например, прогуляться по шикарному ночному лесу с Эдвардом и Беллой, поплавать в море с Миа и Кейси или просто посмеяться над шутками Полковника, уютно посиживая в пансионе, в Алабаме. Ну разве это не прекрасно? Кто уж не мечтал подружиться со своими любимыми книжными героями или найти волшебную любовь, как в своих любимых романах?

К сожалению, я считаю, в реальной жизни найти ее просто невозможно. Сейчас у всех все происходит однотипно: встречают симпатичного человека, решают пообщаться, находят общие интересы, и все, вы уже пара. Может, я не права, многие могут со мной поспорить, но в нынешние дни трудно найти по-настоящему удивительную любовь, от которой сердце, казалось, бьется сильнее, улыбка просто не может спасть с лица, а глаза, глаза сверкают, как звезды, и в душе словно что-то сияет, будто лучик солнца, греющий тебя, когда он рядом.

Мне всегда хотелось почувствовать что-то подобное. Но пока что моя любовь заключается в каждых минутах, проведенных с моей семьей. Они поддерживают меня, всегда готовы помочь. Что бы я делала без них?.. Они единственные люди, которые беспокоятся обо мне, особенно после того как я потеряла голос. После этого многое изменилось. От меня отстранились одноклассники, учиться стало в несколько раз труднее, и все свое свободное время я стала проводить здесь, в библиотеке, в полном одиночестве. Ну, не всегда.

— Ия, ты уже решила насчет пьесы?

Оторвав взгляд от книги, я отложила прядь своих каштановых волос за ухо и заметила глаза Кейси, глядящие на меня сквозь щель между двумя книгами на полке, слева от меня.

Я отчаянно помотала головой.

В этом семестре мы ставим пьесу «Ромео и Джульетта». Что может быть банальнее? Мне эта идея сразу не понравилась. Я люблю театр и искусство, но ставить пьесу, где огромное количество слов, да еще и ставить меня в главную роль — это же просто издевательство!

— Но ведь это просто издательство! — сказала я, точнее Кейси, которая вежливо согласилась сама во всем разобраться. Она мой язык, который понимает меня и всегда готов поработать, когда приходит нужный момент.

— Ия больше всего подходит для этой роли. Я не могу не взять ее. Мы можем установить голос за кадром, — начал придумывать мистер Ламберте.

Он ведет у нас актерское мастерство. Я смотрела на него с недоумением, приподняв одну бровь.

— Тогда кем, вы предлагаете, я могу вас поставить?

Не успела Кейси и рта открыть, как я надела на себя ободок, к которому прикреплен цветок из картона, и мило улыбнулась, устремив свой взгляд куда-то далеко, показывая, что эта роль очень подходит мне. Весь класс засмеялся. Я рада, что смогла их рассмешить, да и сама не сдержала улыбки. Мистер Ламберте на это лишь фыркнул и, развернувшись, махнул рукой с недовольными словами:

— Решайте сами. Даже не знаю, как с такими успехами вы собираетесь поступать в нью-йоркский университет, мисс Андерсон.

После этого случая я серьезно задумалась над его словами. Мой город Белфилд (Северная Дакота) всегда казался мне маленьким скучным городишком, и я всегда мечтала в будущем учиться в нью-йоркском университете да и просто жить там. Какой же это шикарный город! Совсем скоро, где-то больше месяца, и я, если удачно сдам экзамены, отправлюсь туда, моя мечта исполнится. Тогда я стану самым счастливым человеком на свете! Я не могу упустить этот шанс.

После того как мистер Ламберте проворчал себе это под нос, я помрачнела. А ведь он прав. Как я поступлю туда на театральный факультет с моим положением? Вместо того чтобы стараться и что-то придумывать, я отношусь ко всему этому с шуткой и с моими «не хочу», «не могу». Пора бы уже задуматься о будущем, прекратить летать в облаках и попрощаться с детством. Чего я всегда и боялась…

— Скинь СМС, когда решишь, — снова послышался голос Кейси, которая, я поняла по ее шагам, вышла из библиотеки, ничего не взяв. Ее белоснежная длинная коса и короткий сарафан вскоре скрылись с моего поля зрения.

Я не могу назвать Кейси своей лучшей подругой. Никто не сможет стать мне такой же хорошей подругой, какой была Мэгги. Мама Кейси — друг нашей семьи, и с того момента, когда Кейси, очередной раз придя к нам в гости, начала рассказывать о своей жизни (был очень длинный монолог), мы начали общаться. Точнее, она со мной. Она стала помогать мне во всем, везде со мной ходить, поддерживать. От жалости или нет? Я не знаю. Я правда благодарна ей, и я рада, что у меня есть человек, с которым я могу проводить время в школе, но она все равно никогда не станет для меня настоящей подругой. Я не могу ни делиться с ней чем-либо, ни просить о чем-либо или просто посплетничать.

Слова в книге запутывались на глазах и не давали мне сосредоточиться. Осознав, что сейчас у меня все равно не получится нормально прочитать, я аккуратно закрыла книгу и поднялась с пуфика.

— Ия, даже я не пью чай здесь так часто, как ты берешь книги. А я очень люблю чай, — по секрету прошептала мне Корнелия, наша библиотекарша, и засмеялась. Я поддержала ее смех улыбкой.

Моя дорога домой была недолгой. Проходя по темным улицам и обходя заброшенные дома и древние развалины, я чувствовала какое-то отвращение. Мне никогда не нравился мой город. Он всегда казался мне каким-то опасным, грязным, иногда скучным и пустым. Иногда я боюсь проходить по таким переулкам, но это лучше, чем проходить по большим перекресткам с огромным количеством людей, ездить с ними в автобусах. Я боюсь того, что они могут спросить: «Извините, а этот автобус куда направляется?», «Не подскажете, какая следующая остановка?» или «Вы, случайно, не знаете, где ближайший продуктовый магазин?» — а я ничего не смогу им ответить.

Как только я потеряла голос, мама не задумываясь отправила меня на уроки разговорной речи для немых, где нас учили общаться с людьми с помощью жестов. Спустя месяц я бросила это дело. Во-первых, таким языком общаются обычно два человека с отсутствием голоса. Тогда зачем мне это нужно? Во-вторых, когда я тренировалась в этом с мамой, идя на урок, все постоянно смотрели на нас и перешептывались между собой. Мне это ужасно не нравилось. Я чувствовала себя каким-то отсталым звеном, которому тут не место. Мне было ужасно плохо. Лучше вообще молчать, чем разговаривать так. Это и приводит к третьему пункту.

Я нашла несколько способов, как общаться с человеком. Например, мой блокнот с ручкой. Он настолько маленький, что я даже могу засунуть его в карман своих джинсов, и никто не заметит, что он там. Этот блокнот всегда со мной. И в этом даже есть плюс — у меня самый быстрый почерк в классе. Также у меня есть программа на телефоне в виде словаря. Ну знаете, есть такой электронный словарь, в котором набираешь слова, выбираешь язык, и тебе пишут перевод. Так вот, есть еще и функция прослушивания этих слов. Я часто использую эту программу, чтобы сказать что-то человеку, а не показывать это на листочке, что очень утомительно. К сожалению, за последний месяц я смогла додуматься только до этого, но не суть.

Открыв входную дверь, я сразу же закрыла ее, чтобы холодный ветер не проник в дом. Как только я сняла куртку и вязаный шарфик, то заметила незнакомую пару обуви у порога. Тогда я поняла, что к нам снова пришел Билл, и отчаянно закатила глаза. Сверху послышался его голос:

— Кто пришел?

Ответа, как вы понимаете, не было.

— А, это ты, Ия…

Немного обидно, но я переживу.

Глава 2

Как только верхняя одежда оказалась на вешалке, я направилась на кухню и взяла из холодильника мороженое, чтобы направить всю свою злость на него. Билл опять к нам пришел, какое счастье!

На самом деле Билл нам даже не родственник. Он просто наш сосед, у которого якобы произошла депрессия из-за расставания с девушкой. Так как мой папа является психологом и они знакомы очень давно, он согласился помочь Биллу. Теперь пару раз в неделю этот Билл приходит к нам на «прием». И приходит он к нам специально намного раньше со своим: «Ой, а мистер Андерсон еще не дома? Тогда я подожду его, хорошо?» — и не дожидаясь ответа входит.

Потом устраивается здесь как в своем доме: ест нашу еду, сидит на нашем любимом диване и играет в нашу приставку. Такую свинью я не встречала еще нигде и никогда. Как бы я ни старалась вести себя с ним вежливо, он все равно обращается со мной как с пустым местом. Только я знаю его настоящим, так как мы учимся в одной школе и передо мной ему притворяться нет необходимости.

Мама и Софи, моя младшая сестра, просто обожают его, ведь при них он ведет себя словно ангел. Сколько бы я им ни пыталась намекнуть, какой он на самом деле, они никогда мне не верят и считают, что все мои слова — чушь. Поэтому все, что мне остается сделать, так это смириться. Каждый раз, когда я осознаю, что он у нас дома, на втором этаже играет в приставку или слушает музыку, я делаю всегда одно и то же: беру поесть, кидаю на спину школьную сумку, на цыпочках поднимаюсь наверх, захожу в свою комнату, запираюсь — и все, миссия выполнена.

Сегодня у меня могло все получиться, если бы только не скрип двери в мою комнату. Надо бы попросить папу сменить петли. Миссия провалена.

— Ия! Кого я вижу!

Я медленно обернулась, уже жалея о том, что вообще пришла сегодня домой. Я могла бы и на улице переночевать. На жесткой скамье, под звездами. Что может быть лучше? Все, кроме этого…

— Ну, как прошел день?

Ехидная улыбка Билла просто издевалась надо мной. Он осознавал, насколько сильно сейчас меня бесил, и получал от этого удовольствие. Понимал, что я не могу ответить на его вопрос, и от этого ему было еще забавнее.

Растрепанные темные волосы, с которыми его голова была похожа на ежа, неопрятная рубаха с длинным галстуком и мятые брюки. Наверное, только из школы пришел. Нельзя же было сначала заскочить домой и приодеться. Нет, дома ведь нет приставки и целого холодильника еды. Зачем терять время? Почему бы сразу не пойти к мистеру Андерсону?

Я лишь снова закатила глаза и развернулась к двери, но этот засранец преградил мне рукой путь, после чего я издала отчаянный вздох. Клянусь, если он сейчас не впустит меня в мою же комнату и не прекратит издеваться, я просто расплачусь на месте, какой бы неудачницей ни хотела выглядеть. Мой день и так прошел неудачно, я лишь хочу отдохнуть, спрятавшись в своей комнате от внешнего мира наедине с мороженым.

— Эй. Ты куда? Я тебя тут ждал весь день, соскучился.

В нос ударил сильный запах сигар и пивных паров. Он продолжал пожирать меня своим взглядом. Боже, как же я ненавижу, когда он на меня так смотрит и так улыбается. Просто пропусти меня. Просто дай мне пройти.

— А что это?

Внезапно он вытаскивает мою книгу, которая выглядывала из сумки. Испугавшись, я потянулась за ней, но Билл одной рукой тянул на себя книгу, с любопытством рассматривая ее, а другой стал отталкивать меня.

— Боже, кто такое старье читает? Ах да, ты. — Он засмеялся, а я почувствовала, что силы сопротивляться иссякли. — Бедняжка, совсем нет друзей, поэтому до конца жизни ты собираешься провести свое время с этим мусором.

Его смех был настолько звонким и раздражительным, что я уже не смогла сдержать свои эмоции. Дав Биллу звонкую пощечину, я выхватила из его рук книгу и забежала в комнату, пока он, крича, держался за свою щеку. Послышался щелчок. Дверь заперта. Миссия выполнена.

В следующие две секунды я уже сидела на полу, спиной к стене и прижав к себе коленки с книгой, мысленно обещая самой себе не плакать. Я ненавидела себя в этот момент. Ненавидела за свою слабость и сентиментальность. Но, может, в его словах и есть нотка правды?

Через десять минут, преодолев себя, я все-таки смогла подняться. Под громкую музыку из соседней комнаты я встала на деревянную табуретку и потянулась за огромной коробкой на самой верхней полке в шкафу. Как только мне удалось ее достать, я аккуратно спустилась на ноги и с разбегу прыгнула на кровать. В следующую же секунду крышка оказалась в сторонке. Я разглядывала содержимое коробки, пока что не решаясь что-либо взять в руки.

Я веду это коробочку воспоминаний уже около десяти лет. В ней можно найти и мои детские игрушки, и различные фотографии, фенечки, коллекции фантиков и наклеек, украшения, которые теперь мне не подойдут, и т. д. Дрожащими руками я взяла в руки одну-единственную фотографию. На ней были изображены две счастливые двенадцатилетние подружки, улыбающиеся на камеру, с букетами ромашек в руках. Такие беззаботные, такие хорошенькие. Почему же сейчас все не так? Одна летает в небесах, вторая плачет, смотря на эту фотографию.

Я убрала слезу с лица. Прошло два месяца, а я все еще не могу смириться. Раньше я совсем не плакала, не грустила, всегда улыбалась и веселилась. Но все так быстро поменялось. Я не хочу выставлять себя жалкой, я не хочу выглядеть слабой в глазах окружающих, но когда происходят сразу две ужасные вещи… Как тут улыбаться?

Эта ночь просто погубила меня. Во мне умерла та жизнерадостная и легкая в общении Ия, и ее уже не вернуть, даже если постараться. После такого невозможно возвратиться.

Растянув скотч, я оторвала зубами кусок и повесила фотографию на стену, прямо на верхушку ствола моего дерева.

Когда мне было семь и меня тогда еще звали Хлоей, я нарисовала на всю стену огромное дерево. Оно было темное, с многочисленными ветками и листиками, а на каждой веточке росли фиалки. Тогда мама спросила меня, почему я нарисовала именно фиалки. Я не смогла ей ответить. Просто продолжила их рисовать. Они были желтые, ярко-желтые. Я рисовала и не могла увести с них свой взгляд. Мама это заметила.

После произошло то, что обычно никто не делает. Мне поменяли имя. Вся семья посоветовалась, и они решили переименовать меня и дали имя Ия. В раннем возрасте я не понимала, к чему мне такие изменения и что они значат. Мама мне объяснила, что Ия с древнегреческого переводится как «фиалка». Мне очень понравилось такое изменение. Я чувствовала себя более необычной и особенной.

Годы шли, а дерево так и оставалось ужасно красивым в моих глазах, поэтому я была категорически против ремонта в моей комнате, новых обоев. Мне нравилось засыпать рядом с этим волшебным рисунком. Мне казалось, что он дает какой-то лучик радости. Засыпая каждую ночь, я чувствовала себя принцессой в волшебном саду. Это дерево держало меня в детстве. Может, поэтому я и выросла такой девочкой, мечтающей уехать в чудесную страну, найти своего прекрасного принца. Эх, наивная девочка.

Сев за уроки, я засунула в уши наушники, стараясь отвлечься от громкой музыки за стеной. Я, конечно, не любила так работать, но выбора нет. Я не хотела идти туда, да и вообще с Биллом снова сталкиваться.

От безысходности я с грохотом положила свою голову на стол. Больно. Но хотя бы на тетрадку.

Ближе к вечеру в дверь позвонила мама. К этому времени я уже успела и уроки сделать, и начать читать новую книгу, и даже прибраться на первом этаже, когда Билл, выключив музыку, решил вздремнуть. Спустившись по лестнице, я проскользнула на носочках, словно ниндзя, и открыла входную дверь.

Мама зашла в дом, протягивая мне пакеты с продуктами. Вся красная от холода, она начала снимать сапоги, звеня замком.

— Отец еще не пришел?

Я покачала головой и понесла пакеты на кухню.

Раскладывая все по своим местам, я уловила голос Билла в коридоре.

— Миссис Андерсон, вы сегодня замечательно выглядите.

— О, большое спасибо. Какой ты любезный.

В этот момент я раздавила яйцо, которое держала в руках. Скорлупа треснула, и желток полился наружу.

Черт. Слегка растерявшись, я поддержала яйцо снизу и бросила его в урну. Моя руки в раковине, я продолжала слушать ласковые слова из уст Билла и безостановочно закатывать глаза. Я, наверное, скоро зрения лишусь от всех этих закатываний.

Мама, вся счастливая, с улыбкой до ушей, прошла в кухню, а Билл все плелся за ней как собачонка. Аж противно.

— Боже, какой порядок! — воскликнула мама. Я вся заулыбалась и даже выключила воду, чтобы Билл послушал, как меня хвалят.

— Ага, — подтвердил он.

Я покраснела. Уау, как приятно. Я даже не ожидала, что Билл…

— Я старался.

О чем я думала?..

— Какая прелесть, — провозгласила мама. Приоткрыв рот от удивления и подняв брови, я указала пальцем на себя. — Ты ему помогала? Молодец, Ия.

Последние слова были какие-то тихие. Я бросила злобный взгляд на Билла. Тот улыбнулся и подмигнул мне. Поскорей бы папа пришел…

Глава 3

Пришел он только через полтора часа, забрав Софи из школы. К этому времени мы с мамой уже приготовили ужин. Мы сделали зимнюю индейку по мамину фирменному рецепту. Он называется зимним, так как в него добавлен мамин фирменный соус, рецепт которого она еще никому никогда не давала. Он и вправду великолепен. Мясо такое нежное и вкусное. Пальчики оближешь. Странность только в том, что готовит мама ее не зимой.

Вечер бы прошел просто волшебно, если бы папа не решил со мной заговорить:

— Как дела в театральном кружке?

Он резал мясо, даже не смотря на него. В этот момент его взгляд был устремлен на меня.

Я была очень рада, что к ужину папа закончил свой разговор с Биллом в своем кабинете и этой свинке не пришлось присоединяться к нашему столу. Честно, я чувствовала такое облегчение от этого, что я даже не расстроилась началу очередного разговора со своим отцом, который мне приходится терпеть чуть ли не каждый вечер. Нет, не подумайте, что я не люблю своего папу, веду себя как высокомерная дочь, просто в последнее время еще ни один разговор не закончился удачно. По моему равнодушному лицу, которым я скрывала свое недовольство, он понял — нужно продолжить:

— У меня хорошая новость. — Протерев губы салфеткой и положив ее на стол, он опрокинул спину к стулу и снова обратил свой прямой взгляд на меня. — Я поговорил сегодня с мистером Ламберте и… — он слегка улыбнулся, чему я даже удивилась, ведь это такая редкость. — Если ты хорошо сыграешь свою роль в школьной пьесе в конце учебного года, то есть большой шанс, что в следующем ты уже будешь поступать в нью-йоркский университет! — воскликнул он наконец.

Что-то екнуло у меня внутри, что в ту же секунду переросло в острую боль. Я посмотрела на него то ли с сожалением, то ли по-злому. Смешанное чувство. Будто тебе подают на золотом блюдечке какую-то конфету мечты, а твой рот весь в скотче, который невозможно отклеить. Официант с улыбкой смотрит на тебя и ждет, радуется исполнению твоей мечты, а ты указываешь обеими руками на свой заклеенный рот и не понимаешь, почему он этого не замечает.

— Это замечательно!

Мама восклицает это с таким энтузиазмом, будто официанта зомбировали и он делает и говорит то, что приказало начальство, а не то, что требуется. Софи, в свою очередь, единственная понимает всю ситуацию, окружающую меня, несмотря на свой малый возраст. Не сводя глаз с моей руки, которая достает из кармана телефон и начинает строчить по кнопкам, она решает лучше помалкивать. Правильно делает. Умница.

Я не понимаю, что с родителями, почему они будто смотрят на мир сквозь розовые очки и не могут понять, что происходит, точнее что уже произошло. Все закончено. С меня все. Мы не живем в какой-нибудь сказке, в которых исполняются мечты, несмотря ни на что. Когда я умру, мой гроб не откопает прекрасный принц, не поцелует меня, я не оживу и не стану принцессой, которая будет жить вечно и счастливо. Да, жуткий пример, но это так. Все стереотипы, что если веришь, если хочешь, тогда мечты сбудутся, — это все чушь. В жизни многое может мешать, как бы сильно ты чего-то ни желала. Ты не поступишь в элитную школу, если не будешь учиться. Ну а если денег на обучение нет? Если ты лежишь в больнице на койке и нет сил пошевелиться? Ты не сможешь стать певицей, как мечтала в детстве, если у тебя нет слуха и красивого голоса. Ты не сможешь завести пингвина и поселить его у себя дома, как бы этот пример ни был смешон. А немая девочка не сможет стать актрисой. Такое даже в сказке покажется странным. Я не пессимистка, просто есть вещи, которые не зависят от тебя. Это нужно понимать и смириться.

Я удивляюсь своим родителям, которые по-настоящему верят в мое будущее в этом направлении. А злюсь я на них только потому, что по сравнению с ними все понимаю. А они лишний раз напоминают мне о том, что я потеряла, чего я никогда не смогу добиться, даже если бы мне этого хотелось. И каждый раз злятся на меня, что я сдаюсь. Но ведь это смешно, правда? Взрослые как дети, иногда с такими же страхами, надеждами, просто имеют больше опыта и власти. Когда вырастаешь, начинаешь это понимать. И это не всегда хорошо, когда родитель может быть настолько наивен и причинять боль, сам этого не осознавая.

«Я не буду участвовать», — заметный механический голос прозвучал на всю комнату. Наконец-то шум эмоционального разговора отца и матери приглушился, а гул в моей голове прекратился. Я мимолетно провела рукой по пульсирующей голове, отбрасывая волосы назад, и снова нажала на кнопку микрофона в телефоне. Никогда еще этот голос оттуда не казался мне таким противным.

«Я не буду участвовать. С меня все».

Тишина в помещении начинала нагнетать, но я не решалась поднимать глаза на отца. Просто уткнулась в свою тарелку, уголком глаза заметив, как Софи положила вилку на стол, прекратив ковыряться в своей еде, хотела потянуться за соком, но в конечном итоге отдернула руки и сложила их на своих коленях. Мой недоевший ужин, мамина фирменная индейка, которая всегда так меня радовала, сейчас вызвала подташнивание, поднявшееся к горлу.

— Мы ведь все уже обсудили, Ия, — после такой мучительной паузы решила продолжить со мной обсуждение мама.

Интересно, почему папа молчит? Наверное, он сверлит в этот момент меня взглядом или держит кулак под столом, пока мама старательно сжимает его руку, чтобы тот не сорвался. Интересно…

— Тебе лишь нужно порепетировать, выйти на сцену, а кто-то за кулисами будет озвучивать слова за тебя. Ну или Джульетта ничего не будет говорить. Такого ведь еще никогда не было, будет оригинально. И твой отец может поговорить с мистером Ламберте, и он это устроит.

Последние слова прозвучали с такой интонацией, что я готова поклясться, она улыбнулась и взглянула на отца такая счастливая, будто только что решила легкую проблему, совершенно не понимая, почему я так язвительно к этому отношусь. Я даже слегка усмехнулась. Она сейчас пошутила или серьезно?

Медленно приподняв голову, я взглянула на нее. На маму, такую родную, заботливую, что это чувство раздраженности из-за ее слов сразу улетучилось. И тут я почувствовала ком в горле. Мне стало стыдно находиться перед ней в таком состоянии. Мне стыдно разочаровывать ее тем, что я сейчас ничего не могу. Мама, так надеявшаяся на будущее своей дочери, к которому так ее готовила, все еще не потеряла надежду, единственная из тех, кто сидит за этим столом. Отец уже понял, что я не в состоянии устроить свою жизнь сама, и всеми силами пытается все исправить с помощью связей, денег, своим статусом в этом городе. Я благодарна ему, но то, что он делает, — уже бесполезно.

Наверное, я зря подняла голову, потому что потом сразу столкнулась с его глазами. Он смотрел с немеркнущим интересом и какой-то прозрачной раздраженностью. И к моему большому удивлению, резко переметнувшись на глаза своей жены, заговорил, почти что незаметно скрипя зубами:

— Объясни своей дочери, что если она хочет чего-то добиться, то пусть не ноет, а хоть что-то делает в этой жизни. Мне надоело с ней нянчиться!

От повышающегося голоса я чуть встрепенулась и схватилась за сотовый, который чуть не выскользнул из моих рук.

— Па-а-ап, — промямлила Софи, закрывая уши руками.

— Джарвис, — тревожно пропела мама, выпрямившись.

— Что? Что?! — его голос повышался. — Если она считает, что ей это не нужно, то пожалуйста! Без проблем. Пусть устраивает свою жизнь сама, мне надоело бегать за каждым деловым лицом неделями и упрашивать этих напыщенных индюков о встречах по поводу моей дочери. Думаешь, это легко записывать немую девчонку в разные школы, курсы, потихоньку продвигая ее к Нью-Йоркскому университету?! А потом выслушивать, что она отказывается участвовать всего лишь в одном дурацком спектакле!

— Джарвис, но ведь она еще ребенок…

Я чувствую, как мои щеки пылают, а руки трясутся, когда я то печатаю слова на телефоне, то снова стираю, и заново.

— Пожалей мои нервы! За каждой собакой бегать ради этой сопли, которая даже не благодарна мне, а только огрызается и встречает в коридоре с таким взглядом, будто я враг народа.

«Я тебя об этом не просила, мне от тебя ничего не нужно. Можешь так не напрягаться по поводу этой немой проблемы».

Переводчик озвучил мой текст громко, но мой отец кричал еще громче, поэтому слова просто улетели в пустоту.

— Я не позволю, чтобы моя дочь выросла неудачницей. Она должна быть такой же успешной, как и я, а не оставаться тряпкой на всю жизнь.

— Джарвис, прошло всего лишь два месяца после трагедии! Не дави на нее.

Они знают, что я сижу все еще здесь и слышу каждое их слово?! Мое сердце пульсирует, а пальцы набирают текст снова и снова. Только сотовый резко начинает ужасно глючить, и слова сами по себе стираются. Я начинаю дышать с открытым ртом и растерянно бегать глазами по экрану, чувствуя, как меня переполняет раздражение, отчаяние и… и чувство, будто меня больше не существует.

Ощутив, как что-то прикоснулось к моей руке, словно напомнив о моем существовании, я заметила Софи, которая смотрела на меня с жалостью и страхом.

— Ия? — Она прищурилась и с интересом, полным негодования и беспокойством, спросила: — Твои глаза словно кукольные. Ты как-то странно плачешь.

Из-за шума до меня доносились только отдельные слова из сказанного из ее уст. Я не могла здесь больше оставаться. Резко вскочив со стула, я словно поплыла в воздухе. Стараясь довольно громко отодвинуть назад стул, чтобы родители заметили мой уход (у меня не получилось), я смогла удержаться на ногах. Вялой походкой, сопровождающейся взглядом сестренки, я направилась в свою комнату, мечтая, чтобы этот вечер наконец-то закончился.