Оглавление

1. 1941, или Игры Сумрака
2. Пролог. Севастополь (родился 14.06.1783 — умер 24.08.1941)
3. Часть 1. Вне INRI
   1. Размышления у камина (Рассказывает герр Вюст)
   2. Русские оккупанты (рассказывает Зоряна)
   3. Ложный След для Черной Вдовы (Рассказывает лииси Хээльмна)
   4. Стать Пауком (рассказывает Зоряна)
   5. Нерадивая Ученица (Рассказывает герр Вюст)
   6. Тень Паука (рассказывает Зоряна)
   7. Подозрения и версии (Рассказывает герр Вюст)
   8. Послушница двух Орденов (рассказывает Зоряна)
   9. «Шепот Бога» (Рассказывает лииси Хээльмна)
   10. Мантия Младшего Магистра (рассказывает Зоряна)
4. Часть 2. Вне ІНЦІ
   1. Поварской Надсмотрщик (рассказывает Зоряна)
   2. Мушка в Янтаре (рассказывает Зоряна)
   3. Кремлевский провидец (рассказывает Зоряна)
   4. Ночные размышления и дневные беседы (рассказывает Лаврентий Берия)
   5. Привидение бабуси-Маруси (рассказывает Зоряна)
   6. Живая (рассказывает Богдана)
   7. Воскрешенные (рассказывает Лаврентий Берия)
   8. Пожар в Александровском саду (рассказывает Богдана)
   9. Кацап — он и в Кремле как цап (рассказывает Зоряна)
   10. Падение дома Лазаря (рассказывает Зоряна)
   11. Есть такая профессия: Родине изменять (рассказывает Лаврентий Берия)
   12. Игры Разума по-галицки (рассказывает Зоряна)
   13. Путешествия во сне (рассказывает Лаврентий Берия)
   14. Явление Ангела Наркому (рассказывает Зоряна)
   15. Отец Народов (рассказывает Зоряна)
   16. Торжество Сумрачных Мыслей (Рассказывает лииси Хээльмна)
5. Часть 3. Галицкий Прорыв
   1. Лысая Гора (рассказывает Роман Шухевич)
   2. Орден SS Nachtigall (Рассказывает Роман Шухевич)
   3. Проигрыш на Совете (Рассказывает лииси Хээльмна)
   4. Власть Орденов (рассказывает Зоряна)
   5. Откровение Марширующих Жуков (рассказывает лииси Хээльмна)
   6. Дебют на Шиншийском Совете (рассказывает Лаврентий Берия)
   7. Падение православной Ереси (рассказывает Зоряна)
   8. Экономика должна быть (рассказывает Роман Шухевич)
   9. Магия против техники (рассказывает Зоряна)
6. Часть 4. Перекресток Сумрака
   1. Рейхсфюрер (рассказывает Богдана)
   2. Копии Мертвых Миров (рассказывает Богдана)
   3. Под колпаком (рассказывавет герр Вюст)
   4. Кожаная папка Мюллера (рассказывает Роман Шухевич)
   5. Белая Свинья (рассказывает Богдана)
   6. Суета вокруг Валара (рассказывает герр Вюст)
   7. Время пить чай (рассказывает Богдана)
   8. Вторжение (рассказывает Лаврентий Берия)
   9. Раз ку-ку, два ку-ку (рассказывает лииси Хээльмна)
   10. А она не умерла (рассказывает Зоряна)
7. Эпилог. Возрождение Города

Пролог. Севастополь (родился 14.06.1783 — умер 24.08.1941)

Посмотрите на карминно-красные купола Музея Разбитых Зеркал — области, где Союз Цивилизаций хранит части Слова, Логоса, что есть элемент Творения Миров, входящих в Союз. Можно войти в левую дверь: высокую, яркую: за ней множество Залов, где хранятся бесчисленные Статуи, Застывшее Слово Божье — разделы бесконечного Плана Творения. Можно выбрать правую дверь: низкую и темную. За ней храниться то, от чего Союз Цивилизаций отказался раз навсегда: потому что, если бы эти части Плана Творения были реализованы, они принесли бы кровь, боль и смерть. Войдите в правую дверь и двигайтесь по темно-карминному коридору. Откройте дверь в Зал Исчезнувших Городов, подойдите к статуе: высокая стела на каменном основании, увенчанная орлом. Притроньтесь правой рукой к колонне и услышите голос города. Города, что был на Земле. Города, что исчез навсегда — ибо был сердцем Империи Зла, ее духовной скрепой, сакральной сутью исчезнувшего навсегда Русского Мира. Слушайте голос Низвергнутого Чудовища!

Я родился 14 июня 1783 года по Земному летоисчислению, когда контр-адмирал Томас Мекензи заложил четыре камня, ставшие моим началом. Интересно, что тот, кто инициировал мое рождение был предателем — шотландец по происхождению, он в 1765 году предал Британскую Империю, предпочтя поступить на службу российской короне. Может быть то, что я был основан предателем и послужило причиной того, что произошло со мной позже. Города тоже живые существа: мы рождаемся, нас нарекают именем, мы взрослеем, мы сражаемся… Мы определяем образ мышления людей, что живут в нас.

21 февраля 1784 года императрица Екатерина II издала указ, в котором повелела графу Потемкину устроить крепость и назвать ее Севастополем. Так мне было дано имя: гордое и величественное. Императорский Город, Священный Город — так можно передать его смысл на языке людей.

Люди, и рождающиеся на моей территории и приехавшие жить из других мест, были чаще всего военными моряками. Жестокими, воинственными, в чем-то безрассудными. Они уходили — из бухты на своих кораблях — в море. Некоторые возвращались, некоторые нет, ибо море забирало их жизни. Их женщины тоже были суровыми, а дети — мечтали стать морскими воинами, как их отцы. Некоторым это удавалось.

Потом в 1797 году, венценосный дурак — император Павел I переименовал меня, нарек татарским именем Ахтиар, которое означало «белый обрыв». Но это имя не прижилось: я не воспринял его, не восприняли его и моряки, населявшие меня. Но долгие 29 лет чуждое имя пыталось изменить меня, переделать. Я не сдался. Выдержал с честью свою Первую Оборону. И в 1826 году Сенат Империи признал мою победу и вернул мне мое настоящее, первое Имя: Севастополь.

В 1830 году я заболел. Люди в своей истории называют это бунтом, но для меня это была болезнь. Жалкие рабы, населявшие меня, восстали против благородных господ в красивой форме и захватили власть. Мне был омерзителен их пьяный угар. Продержались они недолго и скоро были казнены: я жадно впитал их кровь, выздоравливая. Но ни одна болезнь не проходит бесследно… Эта, первая, привила моим чертам некий признак вырождения. Когда город меняет свое лицо, меняются и населяющие его люди. Теперь на моей территории стало рождаться больше тех людей, чьи черты лица трудно было назвать благородными. Некрасивые, с маленькими злобными глазами и черной душой — они жаждали одного — пройтись по моим улицам в пьяном угаре, круша здания, калеча мое тело. Пока что их было немного.

Пришла эпоха адмирала Лазарева и мне казалось, что болезнь прошла навсегда. Я рос и хорошел на глазах, как и положено городу, носящему имя Священного. Именно тогда зародилось у меня чувство, что именно я, а не Петербург или, тем более, Москва, — являюсь сердцем Империи, тем, что скрепляет Русский Мир. Прекрасное и гордое чувство превосходства, чувство уникальности своей роли в истории. Истории городов и людей.

А потом вспыхнула Крымская война и 349 дней длилась моя Вторая Оборона (хотя люди и называют ее Первой). В конце концов, тело мое было превращено в руины, захваченные британскими оккупантами. Но мой героический дух выжил — он скрывался по батареям Северной Стороны, он поддерживался выжившими жителями. Англо-саксы и их союзники запретили Империи иметь военный флот на Черном Море: мне казалось, что они хотели отомстить лично мне. Городу, рожденному британским предателем Мекензи. Мирный договор подписанный в Париже (жеманная, готическая химера, я такие не уважаю) на много лет лишил меня статуса военно-морской крепости. Но мой дух, дух воина, дух русского оружия продолжал жить. Города умеют ждать. И я ждал.

Только в 1890 году, двадцать пять лет спустя после Второй Обороны, мне вернули статус крепости. Вновь мою бухту заполнили гордые военные корабли. Вновь по моим улицам маршировали военные моряки. Ожидание закончилось и я с гордостью восстанавливал свою силу. Однако длилось это недолго: вторая болезнь поразила меня. Болезнь называлась «большевизм».

Тупое быдло рвалось к власти — и в 1905 году они восстали. На боевых крейсерах и в городе. Жалкий трус — лейтенант Шмидт — возглавил восстание, предав своих друзей-офицеров. Люди слабы, даже те из них, что избрали нелегкий путь военного моряка. Их расстреляли — и я вновь напился крови мятежников, исцеляясь. Эта болезнь была сродни первой: она тоже оставила свой след. Мелкие злобные людишки — их стало намного больше на моих улицах, в моих домах.

Потом вспыхнула Первая Мировая Война, закончившаяся для Империи кровавой революцией. Злобное тупое быдло вновь захватило власть, но не смогло ее удержать. Я был захвачен немецкими войсками, потом их сменили французские. Кровь текла по моим улицам реками и я пил ее. Это придавало силы моему несгибаемому духу. В 1919 году пришли русские офицеры, но я чувствовал — это не надолго. Уже через год, красная чума вновь захлестнула меня — и снова кровь, которую я с вожделением пил. Много горячей людской крови.

На этот раз выздороветь мне не удалось: теперь лишь злобные людишки с печатью алкоголизма на лицах стали моими жителями. Они называли себя Советскими Моряками… Они жаждали проливать кровь всюду на Земле. Русский Мир окончательно восторжествовал и я стал его духовным лидером. Империя Зла наращивала мускулы, готовясь к новой Мировой Войне — Войне, что превратит всю планету в Русский Мир. Они, называвшие себя советскими людьми, были тупым быдлом — самой настоящей солью русской земли и русского духа. И мне нравилась их воинственная жестокость!

Война вспыхнула в 1939 году. Первые два года Русский Мир побеждал, разделяя свое влияние с другим воином, возжаждавшим, как и он, мирового господства — Третьим Рейхом. Но я верил, что Русский Мир сильнее. Однако, в 1941 году все изменилось: немцы и их союзники-галитчане разбили Красную Армию и к осени я остался последним оплотом Русского Мира на этой планете. Это была моя Третья Оборона, длившаяся немногим более трех месяцев.

Днем 24 августа 1941 года сдвоенная желто-синяя молния, рожденная Памятником Затопленным Кораблям, поставленным в бухте в память о Второй Обороне, одномоментно ударила в каждую часть меня: в мои улицы, по моим площадям, по моим набережным, в мои пристани. И на меня опустился серый прах…

Покиньте Зал Разрушенных Городов, пройдите по мрачному коридору и выйдите прочь из Музея Разбитых Зеркал.

Часть 1. Вне INRI

Размышления у камина (Рассказывает герр Вюст)

Началось это поздней осенью 1939 года, после того как Фюрер успешно захватил Польшу и ряд других территорий Восточной Европы, разделив свои сферы влияния с коммунистами. В тот сырой дождливый вечер я сидел у камина в своем коттедже в предместье Берлина и просто смотрел на пламя, когда оно, как всегда внезапно, приобрело изумрудно-зеленый оттенок. «Все-таки интересно, пламя на самом деле меняет цвет или это происходит лишь в моем восприятии?», — подумал я. До сих пор, мне так и не удалось придумать эксперимент, который позволил бы мне найти ответ на этот вопрос. Пока я размышлял, изумрудно-зеленые языки пламени сформировали что-то наподобие женского лица, с раскосыми, в непривычном для человеческого лица ракурсе, глазами.

— Вальтер[1], есть новости, — прошелестел голос пламени в моем разуме. — Я нашла существо с теми свойствами, о которых ты говорил! Правда есть одна трудность — находка живет во Львове, который теперь оккупирован этими краснозвездными родичами ээнгоо[2], — произнося эти слова, дева из пламени скривилась, вызвав противный треск поленьев в камине.

— Коммунисты, конечно, могут доставить хлопот, но перехитрить их не столь и сложно, — ответил я. — Покажи мне, кого ты нашла!

Камин неожиданно начал дымить и мою небольшую гостиную заполнил плотный белесый дым, правда лишенный удушливого запаха. Из его струй сформировалось видение. До оккупации это была кавярня: я даже бывал в ней в прошлом году, когда работал в архивах университета Лемберга. Я сглотнул густую слюну, вспоминая вкус того кофе: за этот год я не пил ничего вкуснее. Теперь же уютное заведение, кажется пустовало: в нем не было ни одного посетителя, да и хозяйки, всегда стоявшей у стойки, не наблюдалось. Пока я, по своей привычке, размышлял над видением, оно сменилось и явило мне красивое девичье лицо. Его обладательнице вряд ли было больше 15 лет. «Зоряна», услышал я шепот из ниоткуда, «дочь бывшей хозяйки кавярни. Она обладает нужными тебе свойствами».

Видение исчезло, как всегда, неожиданно и быстро, не оставив никаких следов: даже поленья в камине, казалось, ничуть не прогорели с того момента, как пламя изменило свой цвет. Я присмотрелся — и правда — вот этот тоненький сучок сбоку ближайшего ко мне полена только начинал загораться, когда явилась Она — и сейчас так и не начал еще гореть. Все-таки, подумал я, Она приходит ко мне не в этом мире. Наши встречи происходят где-то в Верхнем Мире, недаром огонь и его повелитель арийский бог Агни — проводники меж мирами Трехмирья. Однако, не следует отвлекаться на философию, следует подумать о том, как доставить с оккупированной коммунистами территории того, кого я ищу уже многие годы…

Вот уже три года я фактически возглавлял «Аненербе», формальным главой которого был этот болван Рейхсфюрер. Надо сказать, что несмотря на то, что формально я нацист и штандартенфюрер СС, не все, что твориться в Третьем Рейхе, мне по душе. Особенно если коснуться вопроса расовых теорий: с одной стороны, я согласен с тем, что разные нации обладают различными свойствами, которые сохраняются на протяжении столетий в независимости от политики, экономики и идеологии. Однако, идеологи Третьего Рейха поставили науку на службу идеологии (что не удивительно в военное время), что привело к предвзятым выводам, служащим отнюдь не познанию истины, а сиюминутной политической коньюктуре. Взять хотя бы пресловутый «еврейский вопрос»: на протяжении веков в Европе существовал любимый аристократами способ пополнения опустевшей казны — обвиняли евреев (издавна умевших накапливать и сохранять капитал) во всех бедах страны и, устроив погром, завладевали их деньгами. С моей точки зрения, способ не самый эффективный — так как приводил лишь к временному улучшению финансового положения, а в более глобальном масштабе влиял на экономику крайне негативно. Не грабить, а использовать искусство обращения с деньгами, свойственное еврейской нации, ставить его на службу государству — вот правильный подход. Увы, ни Рейхсфюрер, ни его соратники по партии этого не понимали. Но еще более опасным являлось то, что вожди Третьего Рейха не видели той опасности, что идет с востока — от русских. Там, в Российской Империи на протяжении 5 столетий, какие-то, явно высшие и недружественные цивилизованному человечеству, силы выводили особую породу агрессивных тварей, которых и людьми-то назвать сложно. Кстати, несмотря на гибель Российской Империи, коммунисты, сменив риторику, продолжили заниматься тем же самым — и, как мне думается, преуспели в этом лучше своих предшественников. Всего за 22 года они вывели и закрепили породу агрессивных существ, число которых уже составляет более 170 миллионов тел. Кстати, Она — Дева из Пламени — по-моему, согласна со мной, что главная опасность и для Европы, и для немцев исходит от этой массы. Более того, мне кажется, что Она, как и я, вообще не причисляет их к человеческой расе. Впрочем, Ее взгляды на Расовую Теорию в двух словах не изложишь…

Впервые я увидел, как пламя в камине меняет свой цвет в 1933 году, вскоре посоле того как Фюрер победил на выборах в Рейхстаг. Тогда я решил проверить мою теорию о способностях древних германцев проникать в коллективное над-сознание нации. Правда Фридрих[3] считал, что такими способностями обладает любой человек. Тогда, в июне 1933 мы (я, Фридрих и Герман Вирт[4]) собрались в моем коттедже, чтобы провести один эксперимент: с помощью Фридриха, изучавшего и практиковавшего оккультизм, я собирался проникнуть в коллективное над-сознание германской нации. Результат поразил всех троих: вместо того, чтоб войти в над-сознание нации, мы увидели, как огонь к камине стал изумрудно-зеленым, а из языков пламени сплелось лицо Огненной Девы, заговорившее с нами на неизвестном нам языке. Будучи филологом, я был точно уверен — такого языка на Земле не существует и никогда не существовало. Впрочем, Она поняла, что мы не понимаем смысла ее речи — и перешла к телепатии. Если быть кратким, то Она заявила, что является представителем могущественной цивилизации Шиншийа[5], имеющей свои интересы на Земле. Правда до сих пор, эти интересы касались Британии, но Она всегда хотела поддерживать немцев и вот сейчас появилась такая возможность. Надо сказать, что Фридриха и Германа этот контакт насторожил и они предпочли более не продолжать экспериментов. Мне же, напротив, стало интересно и я продолжил опыты, получив немало важной информации для дальнейших размышлений и изысканий. После мнгоих лет исследований, я пришел к следующим выводам.

Нация — это группа людей, проживающая на территории, ограниченной одной литосферной платформой, говорящая на одном языке и обладающая единым культурным наследием. Кроме того, в зависимости от природы литосферной платформы, условия могут быть благоприятными для формирования сильной и развитой нации и наоборот, неблагоприятными. Так, существуют области литосферной платформы, имеющие различную динамику, если быть кратким, то: одни поднимаются, а другие опускаются. Первые создают условия (как климатические, так и энерго-информационные), благоприятные для развития нации, вторые же — неблагоприятные. В Европе мы имеем Западно-Европейский, Балтийский и Украинский щиты — поднимающиеся части литосферных платформ, а также Московскую и Прикаспийскую синеклизы — опускающиеся части платформ. Соответственно, Западная Европа, Скандинавия и, что меня поразило, Украина — отличные места для формирования сильных, развивающихся наций. В тоже время, Москва — крайне неблагоприятна для развития нации, что подтверждает история и Российской Империи и этого государства рабочих и крестьян, Советского Союза. Кстати, когда русский царь Петр I перенес столицу в Санкт-Петербург, расположенный на Балтийском Щите, это несколько ослабило деградацию жителей Империи. В общем, природные и связанные с ними энерго-информационные условия способствуют вырождению человеческой породы на территории Европейской России и замене людей на нечто, что и людьми-то считать нельзя. Она, кстати, называет этих существ — Зеркальный Рой[6]. Несомненным лидером среди наций Западной Европы является Немецкая Нация, живущая на Западно-Европейской платформе — здесь я полностью разделяю идеологию СС о несомненном превосходстве немцев (ариев) над остальными европейцами; Балтийский Щит населен скандинавскими народами — достойными союзниками Третьего Рейха. А вот Украине не повезло — рабство Зеркального Роя, пришедшее с Востока, уже 300 лет подавляет развитие Галицкой Нации. Правда остается еще Великобритания — с давних пор претендующая на господство над нациями Западно-Европейской Платформы. Она говорила, что среди Шиншийа есть могущественные кланы, поддерживающие Британское господство… Таким образом, расклад сил мне ясен: Третий Рейх должен утвердиться в Западной Европе, уничтожить Зеркальный Рой, разрастающийся в Советской России и помочь восстановлению величия Галицкой Нации. Две последние цели можно совместить: часть из этого мне уже удалось. Через Рейхсфюрера я провел идею о поддержке Украинской Повстанческой Армии (УПА): между прочим, они отличные бойцы, достойные лучших легионов СС. Однако этого мало. Как говорит Она — у Немецкой Нации есть проводник, связующий ее с силами Шиншийа (я почти уверен, что Она имеет ввиду меня), а у Галитчины такого проводника пока нет. Проводником, кстати, может стать лишь человек с особыми врожденными способностями, для строгого описания которых Она использует непонятную для меня квази-математику[7]. Однако, математики Аненербе, которых я ознакомил с этими выкладками, говорят, что они имеют смысл. В общем, поиском Галицкого Проводника я занимаюсь уже много лет и возможно, наконец-то, достиг успеха.

— Шульц!, — позвал я ординарца, закончив размышления

— Звали, штандартенфюрер?, — Щульц по своему обыкновению вошел так тихо, что я не услышал его шагов. Войдя, он привычно проигнорировал традиционное нацистское приветствие.

— Да. У тебя остались связи в Лемберге? Нужен надежный агент, который смог бы переправить оттуда в Рейх одну девчонку.

— Найдутся люди, герр Вюст, — тихо сказал ординарец. Я доверял ему самые сложные операции, в деле шпионажа, похищения людей и тому подобных вещей он был отличным специалистом.

— Мне нужна некая пани Зоряна, 15—16 лет. Ее мать была хозяйкой кавярни «Краковска Кава» на площади Рынок в Лемберге в 1937—38 годах. По имеющейся у меня информации, сейчас кавярня сохранилась, но не действует.

— Маловато информации, штандартенфюрер. Но я приложу все свои связи, чтобы исполнить ваше желание.

— Выполняйте, шарфюрер!, — официально закончил я. Шульц кивнул и вышел, вновь проигнорировав традиции СС. Впрочем, я и сам не слишком-то придерживался всей этой ритуальной игры. Ритуалы — дело серьезное и не стоит превращать их в фарс.

Русские оккупанты (рассказывает Зоряна)

В тот день на завтрак у нас был вчерашний разогретый бограч. В нем плавали шматочки посмаженной в олийки цибули и наша фирменная морковка, тщательно нарезанная сердечками. Красные морковные сердечки… Богдана, как всегда, съела свою порцию не капризничая. А я, как всегда оставила ее на обед. Обеда у нас не было больше уже никогда.

Они пришли в нашу кавярню в полдень. Их было двое и пахло от них войной: порохом, соляркой и давно немытым мужским телом. Их веселые и в тоже время грубые голоса неприятно резонировали в небольшом уютном зале кавярни, создавая такой напряженный дискомфорт, что меня охватило нехорошее предчувствие.

— Паны желают кавы? — приветливо поинтересовалась у них мать.

— Все ваши паны теперь в Париже, — ответил один из них и беззлобно рассмеялся. — А что это за «кава» такая-то?

Мать показала ему кофейные зерна, которые как раз собиралась засыпать в ручную кофемолку.

— А, кофия. Ишь ты, как ты ее назвала-то, — лицо второго посетителя, совсем молодого парня, удивленно вытянулось и он присвистнул. — Кофия испить можно, хоть узнаю, что это за такая штука.

Мать засыпала зерна в кофемолку и с усилием начала вращать ручку.

— Немощная ты!, Дай-ка помогу! — грубовато сказал первый и небрежно оттолкнув мать, начал легко вращать ручку мельницы.

— Что комбат? Надеешься на продолжение знакомства?, — поддел его второй. — Да тебя ж еще с гражданской бабы не интересуют, после того, как врангелевский офицер тебе шашкой зарядил промеж ног!

— Зато я хоть знаю, что с бабой делать, салага!, — ответил комбат и протянул маме кофемолку. — Давай, готовь нам буржуйское пойло!

Мама отдала мельницу Богдане, моей сестре, что работала за стойкой — ей всегда удавалось сварить вкусную каву. Богдане, как и мне, было 15 лет — мы с ней близняшки. Только Богдана бойкая и умеет общаться с посетителями, а я нет. Потому она помогает маме в зале, а я на кухне. Если честно, то я всегда завидовала ей: особенно когда высокий немец с благородными чертами лица и умным взглядом — штандартенфюрер СС Вальтер Вюст — делал ей комплименты. Герр Вюст был частым гостем нашей кавярни на протяжении последнего года. А от этих грубиянов комплиментов не дождешься: сразу видно, что из самых низов.

Ну и говно же эта кофия, — молодой солдат скривился и плюнул на пол. — Одно слово, буржуйское пойло, они, буржуи, ее пьют, чтоб сильней ненавидеть рабочий класс!

— Не позорь нас, коммунистов, Валера!, — рявкнул комбат и сильно двинул своего приятеля кулаком в лицо. — Прилично себя вести надо, деревня!, — Молодой лишь хрюкнул и, зло сверкнув глазами на старшего, утер рукавом кровь с разбитой губы.

— Глянь-ка, какая у меня дочь!, — старший достал из-за пазухи мятое фото и тыкал им в лицо подошедшей вытереть плевок матери. Тоже в общепите, — произнес он незнакомое мне слово, — как твоя! Самого Наркома обслуживает, вот как! И ведь похожа на твою-то девчонку, будто сестры!

Мать вежливо посмотрела на фото и пожала плечами.

— Эх, молодость вспомнить что-то потянуло, — произнес комбат и грубо схватил маму за руку. — Пойдем, что ли?, — с этими словами он совершил непристойный жест и причмокнул губами. Мать замерла, не зная что предпринять.

— Не бойсь, он не по этой части! Комбату просто бабьей ласки захотелось, — рассмеялся молодой. — Пообжимает и отпустит! А я потом закончу то, что он начал!

Мать так и стояла, замерев, когда Богдана подскочила и ударила грубияна туркой в лоб. Кипяток, вперемешку с раскаленной кофейной гущей, выплеснулся ему на лицо. Он отшатнулся и заорал. Молодой резко вскочил и выхватил из кобуры пистолет.

— Ах ты курва, комбата бить!, — заорал он и выстрелил моей сестре в лоб. — Получи, сука буржуйская!, — он с остервенением нажимал на курок, до тех пор, пока у него не кончились патроны.

— Ты что творишь, Валера!, — заорал на него старший и со всей силы ударил убийцу кулаком в горло. Тот захрипел и упал прямо на тело Богданы. — Вот ведь дела, теперь и бабу придется кончать!, — с досадой произнес комбат и стал доставать оружие. Мать так и не пошевелилась, стоя с широко открытыми глазами, полными ужаса. Старший медленно достал пистолет и выстрелил ей в лоб. — Попили кофию, бля!, — выругался он и, убрав оружие, поднял своего приятеля за шкирку. — Пошли отсюда, придурок!

Когда я нашла смелость выйти из кухни, откуда наблюдала весь этот ужас, меня поразило в каких неудобных позах лежат мама и Богданка, какие они перепачканные. Как им неприятно так лежать: всегда таким чистым и опрятным. Я сходила в ванну за полотенцами и на кухню за тряпками и стала приводить все в порядок. Посадила отмытых и переодетых маму с Богданкой у стены — сначала захотела уложить их в кровати, но сил, чтобы поднять их по узкой лестнице мне не хватило, а со стульев на кухне они падали. «Я все-все теперь буду делать так, как ты мне говорила, мама», — подумала я и пошла разогревать бограч, который не хотела есть раньше. Налила в тарелку, поскольку мама была против того, чтобы есть из кастрюли даже остаток. Поставила тарелку на стол. Теперь я должна быть такой, какой мама хотела меня видеть. Съела все до последней ложки, педантично прожевывая нарезанные сердечками морковки. И тут меня вырвало прямо в тарелку.

Какого черта, думала я, отплевываясь и давясь. Я буду хорошей, вежливой и опрятной — а потом вломится пьяная русская шваль и будет меня также убивать, перед этим наиздевавшись вволю?. К черту нашу вежливость, к черту все, чему меня учили! Я никогда не позволю никому из этой сволочи ничего с собой сделать! И тела моих родственников они больше трогать не будут — тут до меня окончательно дошло, что это тела. Я сама их похороню. Я приняла решение, встала и начала отмывать стол. Теперь я смогла понять, что на нем все еще лежит снимок, оброненный русским убийцей. С пожелтевшей фотографии на меня смотрела девочка, которую легко можно было принять за Богданку, если б не идиотская одежда, напоминающая какую-то военную форму. Девочка на фото, кстати, отдавала военный салют кому-то невидимому и в ее глазах горел фанатичный огонь. Ну что, сучка, у тебя все прекрасно? Одела на себя мое лицо и привела сюда этих гадов? Ты тоже мне ответишь! Ты, твой папаша, его друг и вся ваша кацапская сволочь. Вы не люди, думала я, вытирая заблеванный стол. Вы как долгоносики в муке, думала я, кипитя воду, чтобы вымыться. Вы как колорады в картошке, как мыши в крупе. Вам, как мышам, мало взять себе немножко зерна или натаскать тряпок для гнезда, вам надо насрать в это зерно и в белье в комоде, принести заразу и смерть. Вас надо уничтожать, как паразитов. Мухи, назойливые, засиживающие, твари… значит мне придется стать пауком, если я хочу вас передавить. Но этим я займусь чуть позже, а сейчас надо заняться похоронами.

Ложный След для Черной Вдовы (Рассказывает лииси Хээльмна)

Это заседание Совета Рунной Пирамиды[8] протекало так бурно, что я припомнила самые первые Советы, нередко заканчивающиеся объявлением войны между Коалициями, не пришедшими к согласию. А начиналось все так мирно, что я ожидала обычной уже пару триллионов лет пустой говорильни. Я, как впрочем и остальные шиншийа, взаимодействуя с другими мирами, выбирали несколько ключевых фигур, вступали с ними в контакт, обучали их и поручали им персонально реализовывать ходы в нашей игре. Ситуации, когда наши фигурки, в случае обладания ими властью в их мире, передавали реализацию ходов своим подчиненным, нам не слишком нравились — как всякий феодал, мы предпочитали сами быть «впереди армии на белом коне» и требовали того же от будущих коллег. На данный момент у меня было не так уж много фигурок из Третьего Рейха: Вальтер Вюст и еще несколько ученых, работавших в Аненербе. С военными, сотрудниками абвера и, тем более с нацистскими партийными бонзами я дел не вела.

— Слово имеет лииси Хээльмна Аэль Вглеиилхайнна, — произнес одетый в ярко-желтую мантию Халиф и ехидно улыбнулся мне.

— Известно, что Коалиция Артурианских Католиков[9], считает, что именно Британская Империя должна сформировать Земные Пути Рунной Изнанки[10], пролегающие через Западно-Европейскую Платформу. Однако, этому имеется несколько серьезных препятствий.

Во-первых, во множестве Отражений Земли, расположенных во временном отрезке так называемого XX века, лидером объединенной Западной Европы является Германия, в то время как Великобритания стремится дистанцироваться от Европейского Союза. Во-вторых, проведенные мной геологические исследования показывают, что территория Британских Островов может рассматриваться как отдельная литосферная платформа, не связанная с Западно-Европейской. В-третьих, даже если эти исследования и не подтвердяться, англо-саксонская культура может быть сохранена на Северо-Американской Платформе, что позволит сохранить и развить культурную традицию континентальной Европы, всегда противопоставляющую себя островной англо-британской культурной традиции. В связи с этим, я предлагаю своей проект модернизации Третьего Рейха, который позволит открыть интереснейшие Пути Рунной Изнанки на основе германской нации.

— Ну и чем же они столь интересны, Хээльмна?, — прозвенел голос лииси Гхлооссиэкв Аэль Глейиилайнна, главы Коалиции Артурианских Католиков. На ее треугольном лице легко читался неприкрытый сарказм, а в фиолетовых глазах посверкивали явно недружелюбные искорки.

— Членам Совета известно, что Пути Рунной Изнанки Семейства Шиндлейиилайнна[11] были открыты кардиналом Терренсом[12] и тесно связаны с Римско-Католической Церковью и ее пониманием Единого Света Абсолюта. Таким образом, мы получаем религиозное направление в Путях Рунной Изнанки. Однако, помимо него, возможны и иные формы Путей Рунной Изнанки, несвязанные с Религией Абсолюта: возможность таких Путей была показана, например, в работах лииси Вланейа Аэль Вглеиилхайнна. Рассматривая проникновение сил Волшебного Мира[13] в Трехмирье[14], мы можем постулировать, что эти силы проявляются во всех трех Мирах, создавая в них Изнаночные Разумы Пустоты[15]. Так, в Верхнем Мире возникают 22 Изнаночных Разума Пустоты, связанные с так называемыми 22 Каналами Древа Сфирот[16] — именно от них мы можем перейти к лежащем за пределами Верхнего Мира Свету Абсолюта. Эта форма Путей Рунной Изнанки и была открыта кардиналом Терренсом. В Срединном Мире возникает 17 Изнаночных Разума Пустоты, представляющих собой отображение Разумов Пустоты в Зеркальном Коридоре, сформированном Зеркалом Срединного Мира — то есть тем самым Зеркалом, что формирует Круги Отражений. Как мы знаем, результатом достаточно сложных процессов, связанных с Разумами Пустоты в Зеркальном Коридоре, является Стражеобразная Виртуальность[17]. В Нижнем Мире возникают 15 Изнаночных Разумов Пустоты, связанных с силами Туманных Странников[18]. Сейчас меня интересует Срединный Мир и пролегающие через него Пути Рунной Изнанки: нетрудно понять, что эти Пути позволят контролировать поведение Стражеобразной Виртуальности. Как мы помним, Стражеобразная Виртуальность может проникать в Мир, повреждая Сущность Силы его топологической аномалии — Стержня Мира, тем самым проводя Мир к концу его существования. В рамках Теории Литосферных Платформ, предполагающей в одном Срединном Мире несколько разных Стержней, мы можем рассмотреть возможность уничтожения Наций и их Путей, связанных с данной литосферной платформой. Таким образом, мы получаем инструмент контроля над силой, способной уничтожить Нацию и ее Пути!

— А как насчет того, что закрывать имеющиеся в Союзе Цивилизаций Пути — категорически запрещено?, — задала вопрос лииси Хтомиэль Аэль Ннаавуайнна. У Коалиции Артурианских Католиков она издавна возглавляла науку: на мой взгляд, абсолютно необоснованно, так как с ее точки зрения наука — это исключительно формальное моделирование. А практика не есть критерий истины и, когда эксперимент противоречит теории, то он объявляется неправильно поставленным! — Как нетрудно понять, провокация Конца Мира приведет к нарушению стабильности самой Ржавой Рамы[19]! Так стоит ли открывать Пути Рунной Изнанки, провоцирующие такие явления?

— Во-первых, не провоцирующие, а контролирующие! Во-вторых, существуют ведь и Игровые Миры[20], где может потребоваться закрыть формирующиеся Пути. Так что, открыв соответствующие Пути Рунной Изнанки мы, наконец, получим возможность управлять этими процессами!, — ответила я.

— Хээльмна просто следует мировоззрению своего Ордена, призывающего ее сидеть по всяким Зачарованным Городам и тому подобным некомфортным местам, — съехидничала лииси Гхлооссиэкв. — Однако, то, что мы наблюдаем на серии Отражений Земли на территории так называемой России меня давно настораживает. Раз за разом, там возникают совершенно непригодные в нормальном союзе цивилизаций культуры! Так что получить инструмент эффективного Закрытия Путей я очень даже заинтересована, вот только стоит ли отдавать его в руки Коалиции Наваждений?

— А ты что, хочешь заткнуть собой все дырки Трехмирья, Хрустальная Пробка?, — парировала я, использовав оскорбительное прозвище лииси Гхлооссиэкв. — И потом, согласно нашим Традициям, я, как автор модели Множественности Путей Рунной Изнанки, имею право на приоритетное Открытие Пути!

— Ты решила ссылаться на древний Закон? А ты в курсе, что кое-кто, — тут она продемонстрировала три самодовольные рыла свиней, высунутых из Алого Пламени Камня, — особенно среднее рыло, категорически против этого Закона?

— Однако, он не отменен Советом!, — раздражено ответила я и подумала «Только вмешательства этих обитателей Туманных Странников мне не хватало!». После чего добавила, обращаясь к Халифу — А потому я требую, чтобы право Открытия Пути было отдано мне!

По Традициям Совета, после такого обращения Халиф был обязан немедленно поставить вопрос на голосование. Конечно же, я его выиграла с огромным перевесом: в любой цивилизации, сколь бы древней и мудрой она не была, правящая Коалиция никогда не пользуется всеобщей любовью. Тем более, что Артурианские Католики правили нами давно и достаточно жестко. Однако, выиграть это голосование было не главной целью: теперь передо мной вставала значительно более трудная задача. Я должна была доказать Совету, что Третий Рейх как раз является наиболее подходящим кандидатом на Открытие заявленных мною Путей.

— Может ли Глава Коалиции Наваждений предложить Программу Открытия Пути?, — задал вопрос Халиф.

— Да. Я представляю цивилизацию Третьего Рейха, расположенную на Западно-Европейской Платформе как основу для открытия заявленной формы Путей Рунной Изнанки. Также, в Третьем Рейхе существует организация «Аненербе», руководители которой умеют вступать со мной в контакт и получают от меня необходимое обучение! Таким образом, у меня существует группа адептов, уже давно занимающихся вопросами геноцида — явления связанного с Закрытием Путей какой-либо Нации…

— Третий Рейх?! Но они же ведут опыты над людьми других наций!, — заявила лииси Тлаэренна Аэль ВлеииглаЙа, которой Коалиция Артурианских Католиков не слишком любит давать слово. Интересно, чего они добиваются, выпуская против меня эту отшельницу? — Между прочим, они истребляют и евреев и христианство!, — продолжила она.

— Во-первых, они делают это на Игровой Земле, где по определению не действует Закон. Во-вторых, те из них, на кого я делаю ставку, как раз считают истребление евреев и христиан — неправильным. Более того, они видят основную угрозу земной цивилизации в России! —

— Любопытно, но где доказательства последних утверждений?, — вновь подала голос отшельница.

— Я не обязана представлять их, согласно Закону о Тайных Деяниях[21]. Разве Совету недостаточно моего слова?, — ответила я, понимая, что обстановка накаляется. Конечно, наши Традиции позволяли такой ход, но он уже очень давно не применялся. Особенно непопулярным он стал после того, как наша цивилизация стала жить под покровом Ржавой Рамы: могущественные обитатели Туманных Странников настаивали на изменении Традиций Совета и вели активную пропаганду за отмену Закона о Тайных Деяниях. Правда пока еще Закон отменен не был, но Правящая Коалиция лииси Гхлооссиекв неофициально рекомендовала не ссылаться на него.

— Этот Закон устарел, Хээльмна!, — голос лииси Гхлооссиекв заставил Темную Сеть, которая сплеталась нашими высказываниями и висела в центре Зала Совета, задрожжать. Синие искры пламени побежали по Нитям Сети, напоминая всем, что неугодные Лидеру Шиншийа высказывания могут быть выжжены из Сети. Очень давно я не видела как это происходит.

— Но не отменен!, — ответила я. Халиф поднял левую руку и искры погасли. Я поняла, что выиграла и этот раунд противостояния.

— Ставим на голосование проект «Аненербе», предложенный лииси Хеельмной!, — произнес Халиф.

Голосование я выиграла с минимальным перевесом всего в один голос. Согласно нашим Традициям, те голосовал против будут искать слабые места в моей программе и тем самым активно проверять формирующийся Путь на прочность. Было понятно, что проголосовавшая против Коалиция Артурианских Католиков этим и займется. Скорее всего, они инициируют Мировую Войну, подтолкнув своих Британских союзников к нападению на Третий Рейх: впрочем это могло произойти и так, напряженность отношений меж Лондоном и Берлином росла каждый день. Потому больше, чем Мировой Войны, я опасалась действий диверсантов лииси Рэйэлл Аль Враайиинлайа — практически бессменного Министра Разведки и Диверсий Шиншийа на протяжении триллионов лет нашей истории и верного союзника лииси Гхлооссиекв. Тем более, что Черная Вдова (как ее звали по ее Темному Образу) имела на меня ядовитые хелицеры: не так давно, во времена открытия Путей Рунной Изнанки Верхнего Мира именно я отняла у нее министерский портфель, отдав его своему союзнику стриитсэ Энволларма Аэль Ульвиаренна. Хотя Безликий оказался дрянным Министром и Черная Вдова, наверно, скоро вернет свою должность, ядовитые хелицеры она на меня все равно заточила. Однако, я ведь Мастер Наваждений и смогу пустить Черную Вдову по ложному следу. Осталось придумать ложный след.

После Совета я выспалась и отправилась побродить по пескам Красной Пустыни, где ветры, шелестящие песчинками и крики жертв большеротых ээнгоо, которых эти полуразумные твари предпочитают живьем жарить на костре, так хорошо помогают сосредоточиться. Через пару часов прогулки, когда солнце почти добралось до зенита, я вспомнила, что Вальтер — один из моих учеников в Аненербе — говорил о неком расширении теории литосферных платформ. Он рассматривал динамику литосферы Земли и отмечал, что области, в которых земная кора поднимается — создают благоприятные для развития нации условия; а области, где земная кора опускается — неблагоприятные. Я вызвала библиотекаря своего Ордена по телепатической связи и попросила найти данные по динамике Земной коры. Вскоре я знала, что в Восточной Европе существует две благоприятные области — Балтийская и Украинская и две крайнее неблагоприятные — конечно же, Московская (!) и Прикаспийская. Отлично, подумала я. Во-первых, это дает мне дополнительные аргументы против России: теперь для меня очевидно, что на этой территории вообще не может возникнуть приемлемых для Внутренних Земель Путей. Правда встает вопрос, как обосновать это для Министра Науки — лииси Хтомиэль, как известно, практикой ничего не докажешь. Срочно нужна строгая символьная модель планетарной динамики Сил: отдам-ка я ее разработку математикам Аненербе. Немцы с их скурпулезностью построят такую теорию, что Хтомиэль не подкопается: а уж как ее заденет то факт, что авторы теории — всего лишь презренные континентальные чойо[22]! Теперь о ложном следе для Паучихи: создам-ка я Наваждение, что меня интересует одно из благоприятных мест Восточно-Европейской Платформы, где я и собираюсь провести Открытие Пути. А мои настоящие игры с Аненербе тогда посчитают отвлекающим маневром… Вот только какую из двух областей избрать? Пусть выберут Духи Красной Пустыни, — приняла я решение и отправилась туда, откуда доносились крики ээнгоо. Если первой выскочит самка, решила я — изберу Украину, а если самец — то Балтийский регион. Разницы-то мне, по существу, никакой. Первой на меня выскочила молодая самка, с еще не обросшими шерстью грудями — голодная и агрессивная. Пришлось ее испепелить и принять выбор Духов Красной Пустыни. Значительно сложнее оказалось убедить моего ученика герра Вальтера — он никак не хотел признавать за славянами принадлежности к высшей нации. Я, хоть и поощряю иногда самостоятельность учеников, я все-таки Шиншийа и не привыкла, когда смертный со мной спорит — тем более по такому непринципиальному вопросу. Так что герр штандартенфюрер был вынужден принять мою точку зрения. Правда, для выполнения моего плана Ложный След, он связался с служащим в Вермахте батальоном «СС Нахтигаль», целиком созданным из галитчан, не принявших оккупацию их родины Советской Россией. Впрочем, так даже правдоподобнее — отряд Запорожских «внучат Ильича» в красных галстуках был бы намного менее убедителен.

Стать Пауком (рассказывает Зоряна)

«Учитель приходит, когда ученик готов», так было написано в одной восточной книге, которую я читала в прошлой жизни — в прошлом году. Он не был моим учителем и пришел через три дня.

А тремя днями раньше, я отправилась в Храм Успіння Пресвятої Діви Марії к окончанию вечерней службы, чтобы поговорить с отцом Павлом, духовником нашей семьи. Я понимала, что требовалось похоронить маму и Богданку, а обращаться к русским оккупантским властям у меня не было никакого желания, к тому же я думала, что это небезопасно. Сами же они, когда заметят исчезновение хозяйки кавярни и одной из ее дочерей — спишут все на войну: если меня спросят, скажу — ушли и не вернулись. Отец Павел молча выслушал меня и сказал, чтобы я ждала его в кавярне как стемнеет. Он приехал на телеге, запряженной худым коником, которой управлял старый цыган. Кроме отца Павла и старого цыгана, на телеге сидели два молодых парня, наверное, родичи возницы. Они забросили тела на телегу, прикрыли мешковиной и мы медленно поехали к Лычаковскому кладбищу. Конские подковы отвратительно цокали по брусчатке. На кладбище мы въехали не через главные ворота, а сзади. Там, на дальней окраине, редко посещаемой людьми, уже были вырыты две могилы. Стать пауком, эта фраза засела у меня в голове и непрерывно крутилась под печальное «Dies irae» отца Павла.

— Не омрачай свою душу ненавистью, дочь моя, — сказал подрагивающим голосом отец Павел, подойдя ко мне по окончании короткой службы, глаза его подозрительно блестели, — Твоя мама и сестра уже на небесах, а тебе многое предстоит. Не бери на себя лишнего груза.

— А пожалуй вы правы, святой отец, — ответила я, — Гадящих мух не следует ненавидеть, истребляя. Отец Павел промолчал, а потом добавил, — Не хочешь пожить у меня?

— Спасибо, святой отец, но у меня есть свой дом и пока меня еще оттуда не выгнали., — ответила я и пошла к выходу с кладбища.

Что ж, похороны состоялись, думала я, придя домой. Все дела завершены. Теперь мне предстоит стать пауком. Что есть у паука? Когтистые лапы, острые хелицеры, паутина. А что есть у меня? Только кофейник, сковородка и топор на заднем дворе. Ну выскочу я со сковородкой или даже топором на этих выродков, а они меня пристрелят, как Богданку. Умереть-то не страшно, потому что как жить в таком мире теперь непонятно. Но уж очень меня держала мысль, что останется кацапская сучка с моим лицом. А такой радости я им не доставлю. Как будто это я не умру, а стану кацапом или этот мушиный рой вообще заберет все, что есть я. А где мне взять эти хелицеры, круговое зрение и умение плести ловчие сети? Допустим сети — это умение выстроить свои поступки так, чтобы эти твари попали в невыгодное положение. Круговое зрение — это умение добыть необходимую информацию. Хелицеры…? А что главное умеет паук, чего не умеет муха? Он умеет убивать! Но пока это они убивают нас. Допустим я тоже научусь убивать, но мы станем всего лишь наравне. Значит я должна научиться убивать так, как принципиально не могут они… И тут я стала огромным пауком, гулящим средь узоров танцующих солнечных зайчиков, шепота ветров, дующих вдоль знакомых львовских улиц. А точнее я не просто гуляла, а плела тонкую сеть вокруг своего дома из брошенных взглядов и забытых мыслей.

«Ну и сон!», подумала я, отрывая щеку от столешницы. Судя по всему, сегодня ничего я не придумаю, надо идти спать. Этой ночью мне не снилось ничего столь же дикого и яркого. Только непонятная группа мужчин, которым я разносила фрукты, входя в комнату по сигналу приземистого полного крепыша в круглых очках. Почему-то грузина.

С утра я сварила себе кофе и стала размышлять о том, как достичь того, к чему я стремлюсь. Можно, конечно, выйти на контакт с сопротивлением — Украинской Повстанческой Армией, сделать это не сложно. Но что мне светит там, я представляла достаточно хорошо: скорее всего меня отправят на кухню, варить воинам УПА обеды. Да еще стирать и штопать носки. Нужное, но не самое интересное дело — и, к тому же, никак не приближающее меня к поставленной цели. Был и другой вариант: попробовать сделать карьеру в Советской России. Например, стать знаменитой актрисой — внешность вполне позволяет избрать этот путь. Конечно нужно выучить их язык, но мне казалось, что это не сложно. Тем более, что судя по надписям, уже появившимся на стенах, особым богатством словарного запаса язык оккупантов не отличался. Став актрисой, я обрету влияние на массы, но к моей цели — отомстить кацапской сучке я никак не приближусь. Наконец, был третий вариант — найти агентов немецкой разведки, которые, несомненно, должны работать во Львове. Мне пришло на ум выражение «Враг моего врага — мой друг». Кроме того, в разведке могут заинтересоваться моим сходством с кацапской сучкой, которая, как говорил ее отец, работает у какого-то наркома. Наверное, стать пауком — это научиться плести шпионские сети, решила я. Мне опять померещилось, что я превратилась в огромного паука со свастикой на спине и сплетаю из шепота ветров и несбывшихся желаний какой-то закрученный узор-паутину. Что за бред! Я встала и бросила взгляд на часы — прошло более трех часов. Вот это я задумалась!

Интересно, что посетителей в этот день так не наблюдалось, что было странновато: обычно с утра жители соседних домов, несмотря на войну, заходили на кофе. Но я была даже рада вынужденному одиночеству, так как не представляла, что скажу завсегдатаям, если они спросят, где мама. Так день и прошел. А на следующее утро пришел он.

Нерадивая Ученица (Рассказывает герр Вюст)

Шульц отлично выполнил мое задание и уже через неделю привез девчонку в Берлин. Я встретился с Зоряной за завтраком и надо сказать, первое впечатление от нее меня разочаровало. Худенькая, с остекленевшим взглядом светло-голубых глаз и поджатыми губами она производила впечатление не совсем адекватной. Более того, по-немецки она не говорила, знала лишь польский и по всей видимости, тот диалект восточно-славянского языка, что распространен в деревнях близ Лемберга. Так что пришлось общаться по-польски, хотя я и не люблю издавать все эти шипяще-чирикающие звуки: спустя полчаса, начинаешь ощущать себя самцом дрозда в период брачных игр. Очень отвлекает от четких размышлений, которым столь соответствует немецкая речь.