Я ревновала мою милую, славную подружку к «белобрысой» шведке, как я уже мысленно окрестила Ирочку Трахтенберг.
Нина, моя милая Нина, мой единственный друг разорвал со мной тесные узы дружбы!..
Я невольно обратила внимание на надпись Нины.
«Дорогая Fraulein, – гласили каракульки моего друга, – если когда-нибудь вы будете на моем родимом Кавказе, не забудьте, что в доме князя Джавахи вы будете желанной гостьей и что маленькая Нина, доставившая вам столько хлопот, будет рада вам как самому близкому человеку».
– Как ты хорошо написала, Ниночка! – с восторгом воскликнула я и недолго думая, взяв перо, подмахнула под словами княжны:
«Да, да, и в хуторе под Полтавой тоже.
Люда Влассовская».
праздничные передники, носившие название «батистовых»
голос, и она опять села.
Я последовала ее примеру.
Классная дама отошла, и толпа девочек нахлынула снова.
– Ты откуда? – звонко спросила веселая, толстенькая блондинка с вздернутым носиком.
– Из-под Полтавы
Милые, бесконечно близкие лица выплыли передо мной как в тумане.
Спустя минуту в комнату вошел пожилой генерал с очень приветливым лицом.
И мы тут же неожиданно крепко поцеловались. Это был первый поцелуй со времени нашего знакомства…
Ты ее очень любишь? – спросила я Нину, когда молодые девушки были далеко от нас.
– Ужасно, Галочка! Я ее люблю первой после папы!.. За нее я готова претерпеть все гонения «синявок»… Я ее буду обожать до самого выпуска.
