Этот голос в голове, он словно доносится откуда-то издалека. Пустота, она обжигает желудок. Невозможно, чтобы пустота обжигала. И все же как больно она обжигает, эта пустота.
Беспокойство – это не совсем страх, но и в нем мало хорошего. Беспокойство напоминает скорее тошноту, как будто болит живот и не знаешь, стоит вызывать рвоту или нет.
Я помню, как в тот вечер оплакивала тебя, Лена. Ту женщину, чьи ботинки теперь носила. Несчастную женщину из хижины, которая жила здесь до меня. Которая, как я понимала, была теперь мертва. Памм! С таким звуком разбивается череп. Твои ботинки стали для меня самым убедительным предупреждением. И все же я с самого начала знала, что не буду участвовать в его безумной, извращенной игре. Я должна была собраться с силами, оправиться от побоев и найти способ выбраться оттуда. Он или я. Кто-то один – вероятно, уже в тот первый вечер я сознавала неизбежность такого конца.