Оглавление

Пролог

По комнате разносился запах фимиама. У алтаря сидел старик и о чем-то размышлял.

С годами голова уже покрылась сединой, глаза стали впалыми, а тело осунулось. Но умом старик был еще свеж, и поэтому именно он возглавлял монастырь вот уже многие годы. Это было предназначение его деда, и это же предназначение было его отца, а теперь и его. Он никогда не сожалел о том, что посвятил служению всю жизнь. Единственное, о чем он сожалел, что не оставил сына, который продолжит его путь. Благо и без этого есть люди кому можно довериться после своего ухода. А доверить было что: вот уже многие столетия последователи монастыря хранили знания о приходе избранного, который поведет их к новому, лучшему началу. Многие считали орден сумасшедшими, выжавшими из ума сказочниками. Какого будет увидеть их лица, когда это случится? К сожалению, доживет ли до этого момента или нет, старик не знал.

— Да что за…? — он не любил, когда ему мешают, пока он находится в зале для медитации: за дверью раздался шум от топота ног. Дверь с силой распахнулась, еще бы немного и она вылетела из петель.

— Горит! Оно горит! — взмыленный послушник снова и снова повторял одно слово.

Непонимание, затем изумление и, наконец, торжественная улыбка с приходом осознания случившегося отразилось на лице старика.

— Началось!

Глава 1

Учитель что-то нудно и монотонно рассказывала на очередной лекции по истории. Передние ряды заполнили самые ответственные ученики. Вот староста, как все старосты любого класса или группы тянет руку, чтобы задать свой очередной нудный вопрос. И как это бывает всегда на последних партах, царствовали сон, безделье и скукота.

И как раз на этих рядах заняли три своих места три друга, дружба которых зародилась еще в самом детстве: началось еще с общего двора, куда их выводили мамы, и пока они сплетничали и делились рецептами разных блюд сидя в беседке, их чадо в это время игрались вместе. Все продолжилось и после уже в детском саду, куда их отдали в одну группу. После школа, где они вместе провели все одиннадцать лет от начала и до конца. Вот и решили вместе поступать в один университет. Тем более в их маленьком городке этот технологический ВУЗ был хорошим подспорьем продолжить свое будущее.

Если начинать знакомство, то, наверное, стоит начать с Дениса: в кругу друзей он был главным заводилой и их негласным лидером, который всегда пытался затащить их в какую-нибудь авантюру, впрочем, для справедливости, из которых, благодаря своему характеру (он умел принимать трудные решения, если они были необходимы) сам их и вытаскивал. Коренастый, высокий, с небольшой ямкой на подбородке, украшенной бородкой черного цвета, как и его волосы; он пользовался популярностью среди противоположного пола. Вот и сейчас пару кинутых в его сторону взглядов студенток только подтвердили это.

Правее, в центре их коллектива, сидел белобрысый парень, среднего роста, довольно-таки щупленький, с немного наивным характером, и как обычно листал в своем телефоне форумы о различных фантастических книгах; выдуманный мир снова поглотил его с головой. Хотя Максим интересовался всегда всем подряд, и был своего рода ходячей энциклопедией, но сегодня выдуманный мир настолько поглотил его, что он даже в пол уха не слушал лекцию. Иногда поражаешься, читая былые рассказы о разных народах, и находишь схожесть с теми вымышленными историями из книг и форумов с их обсуждениями. Между тем, стоит отметить, что из данной троицы он являлся самым умным, анализируя всегда все и вся, но из-за природной застенчивости не всегда озвучивающий свои мысли, и которые почти всегда, уже после случившегося, выражались словами «а я ведь так и думал».

Третий, последний по счету, но не последний по значимости, был Олег. Голубоглазый, с темными волосами, которые в зависимости от света могли менять свой оттенок от угольно черных до светло темных словно перламутр, с не замысловатой прической, и с неизменным атрибутом ручных часов на левом запястье, которые подарили ему родители по случаю окончания школы. Что до темперамента, то это чистой воды интроверт: держится обособлено, взгляд говорит больше чем слова; но когда говорит, то делает это редко, но метко. Незнакомые с ним люди иногда совершают ошибку думая, что раз уж он молчит и, по своей наглости или, быть может, глупости, могут позволить себе многое и тем самым переходят черту, и после, когда он внезапно отвечает, горько сожалеют. Но в каждом правиле есть исключение — он был азартен: стоило его окунуть в какую-нибудь игру, где он тут же менялся: мог кричать на всех, вести за собой, указывать, что делать и как делать. Ему не нужны были какие-то призы или деньги; главное, что ему доставляло удовольствие — это само наличие победы. И ради этой победы вся та сила, что дремлет внутри этого человека, просыпалась.

Вся эта троица, как уже было сказано, дружбой уходит корнями в самую колыбель и это, несомненно, накладывает свои отпечатки в виде общих привычек и увлечений, одно из которых предстояло этим вечером.

— Сегодня матч, — обратился Денис к остальным, глядя в экран телефона. — Ребята из фан движения пишут, что собираются в баре для совместного просмотра. Мы идем?

— Я, наверное, лучше дома посмотрю. Тем более, вечером отец просил помочь подготовить ему презентацию: нужно ему для работы на следующей неделе.

Но на самом деле все было прозаичнее: Максим хотел уже, наконец, узнать, кто тот таинственный маг, что все пытается организовать покушения на главного персонажа книги, что он начал читать на днях. Жаль только, что о сроках презентации он обмолвился на днях и товарищи об этом знали.

— Так это на следующей неделе; успеется. Хочешь, я сам поговорю с Игорем Андреевичем, и он отпустит тебя? — не унимался Денис.

— Ладно, только с отцом не надо говорить. Сам отпрошусь, — дал свое согласие их друг, после небольшой паузы раздумий.

— А ты, Олег?

— А я даже не знаю, — многозначительно протянул Олег, прикинув в голове, как там будет тесно от обилия людей. — Может правда дома лучше?

— Да, — быстро поддакнул Максим, поймав слова единомышленника. — Можно у меня.

— Нет, ну парни, это же, как-никак, Мерсисайдское дерби. Такое нельзя смотреть просто дома, — возмутился Денис такому.

И после небольших уговоров друзья-таки согласились с его доводом.

— Отлично, — улыбнулся Денис после очередной своей победы над меланхоличностью друзей, — тогда пишу ребятам, что мы тоже идем.

— Угу, — с досадой простонал Макс, потому что придется отложить раскрытие личины неизвестного горе убийцы.

***

Бар, в котором проходил общий просмотр, имел два этажа: на первом этаже при входе сразу же гостей встречала крутая лестница, поднимаясь по которой вдоль ее можно было лицезреть различные кубки и награды, тем самым окуная посетителей в атмосферу. Естественно копии. Преодолев подъем, справа стоял гардероб, а впереди открывался вид на барный столик, с высокими, соответствующими, стульями. С краю помещения, на открытом пространстве ближе к стене разместили уже низкие столы на шесть персон с диванчиками по краям. Низко свисающие конусные лампы создавали полу тусклый свет, в тенях которого люди проводили свои вечера. На стенах были прикреплены огромные с жидкокристаллическими экранами телевизоры, вещавшие для зрителей матчи, за просмотром которых они не обременяли себя соблюдением тишины.

Второй этаж уже был для более спокойных посиделок. Ярко освещенное помещение, с удобными диванами и креслами. Тут же сразу и находились вип комнаты с проекторами, для особо привередливых посетителей, где и настаивал провести этот вечер Олег. Только вот цена заставила бедного студента пойти наперекор своим желаниям.

— Твою мать, это же желтая. Куда ты смотришь, судья? — кричал на весь бар Денис, уже немного хмельной от пива в его руке.

— Да не было там ничего, — подал голос Олег.

— Да как не было? — возмутился Денис, — он срубил его словно дровосек.

— Да, сыграл жестко, но судья занял хорошую позицию и видел все прекрасно: он был первым на мяче.

— Это АПЛ, — заметил Максим. И эти два коротких слова уже поясняли всю ситуацию.

Два непримиримых соседа, чьи стадионы «Энфилд роуд» и «Гудисон парк» разделяло всего около семисот метров, сегодня оправдывали свое звание самого жестокого матча страны, где было больше всего нарушений, и соответственно, больше всех удалений.

Вдруг неожиданно зрители взорвалась криками; их любимая команда поразила голом ворота соперника. Ох, уж эти непередаваемые эмоции, когда толпа утопает в единой атмосфере радости и ликования. Кто-то один начал распевать местную кричалку и остальные тут же ее подхватили, и бар окунулся в единую волну эйфории.

Друзья покидали бар в приподнятом настроении. Еще бы — их команда красных, также именуемая как Ливерпуль, одержала сегодня блестящую победу. И, надо сказать честно, пшеничный эликсир добавил свою лепту в это самое настроение.

Внезапно на половине пути к их дому на обочине дороги что-то происходило: никто не мог точно разобрать; какое-то марево, блики во мраке темноты. Словно тучи с неба, с раскатами молнии, плыли над самой землей.

— Что там такое? Вы это видите? — встревоженный голос Дениса выдавал эмоций всех.

— Я не знаю, может, просто уйдем? — спросил, пятясь назад, слегка напуганный Максим.

— Давай подойдем поближе, — авантюрная душа не давала покоя все оставить в неизвестности.

Олег хотел было что-то сказать, но не успел он разжать губы, как их всех троих затянуло в это темное облако.

Глава 2. Денис

Запах гари ударил в нос и заставил взбодриться лучше любого кофе с утра. Стоял жуткий шум. Звук бьющейся стали и криков доносился отовсюду. Я лежал на земле в грязи и пыли. Вокруг бегали люди в странной одежде, словно из средневековья. В небе что-то летало, отсюда не разобрать. Рядом со свистом пронесся огненный шар. Полный сумбур, хаос и бедлам. Да что, черт подери, происходит вокруг? Первая мысль, что я попал на какой-то костюмированный конкурс или съёмки какого-то фильма. Мой мозг и рассудок, ощетинившись каждый своими доводами, вступили в схватку: рассудок твердил, что все, что происходит нереально и это сновидение, иллюзия, или, в конце концов, я принял что-то, и меня накрыли глюки. Мозг же кричал - посмотри своими глазами, послушай своими ушами, вдохни своим носом и ощути все то, что перед тобой и пойми, что все слишком реально, чтобы выдаваться за неправду.

Оглядевшись, я обнаружил мертвые тела, ошметки конечностей, кишки; вокруг повсюду лужи крови. Но все это, опять же, можно было списать на сбой в синапсах, пока я не прислушался своим ощущениям окончательно: и больше всего выделялся запах. Такое нельзя подделать. Смесь человеческих экскрементов, жженой плоти, накаленного металла, подпаленной травы не давали усомниться в происходящем. И пришло осознание, но не конечное принятие.

От увиденного рвота подступила к горлу, и я опустошил содержимое желудка прямо себе под ноги. Сознание выдало только одно слово - «сражение». Как я мог еще мыслить в такой ситуации - было не понятно, все работало на уровне подсознания. Я стал оглядываться вокруг в поисках своих друзей. Максим был обнаружен в двух метрах без сознания. Олег же куда-то пропал. Я стал вертеть головой усерднее, но все никак не мог его обнаружить. Я стал пробираться к Максиму. Сердце екнуло, в голове крутилась мольба о том, чтобы он был жив, пока я волочил ноги по направлению к Максиму. В теле чувствовалась слабость, словно меня заставили пробежать весь марафон, а потом еще и провели через соковыжималку и высосали всю силу.

-Максим, вставай, просыпайся. Просыпайся, тебе говорю, - шлепки по щекам не давали никакого эффекта.

В этот момент меня накрыло какое-то тщедушие, а в голове только самые темные мысли. Но, в этот момент, с его губ вырвался легкий стон. У меня с плеч, словно тонны груза свалилось. «Жив», - промелькнуло у меня в мыслях, а над головой в это время пролетел какой-то снаряд, так что я на рефлексе прилег на землю. Шум не унимался. Крики раненых заполоняли все вокруг. Я взял его за плечи и потащил прочь. Не знаю, кто с кем воюет. Мне сейчас нет до этого дела. Сейчас главное спасать себя и товарищей.

В десятках метрах я увидел лес, и, рассудив, что там удастся спрятаться, потащил его за шиворот в ту сторону. Не знаю, откуда берутся силы в такие моменты. Может страх всему виной. Может, наоборот, мужество. Но я тащил его метр за метром, не о чем конкретно не думая. Просто делал то, что надо.

-Нет, только не это, - простонал я.

Один из воинов, одетый во все черное, с мечом в руке, обратил на нас свое внимание. Он приближался ближе, а я даже не мог пошевелить конечностями - страх сковал меня. Удар меча пришелся рядом, в последний момент онемение отпустило меня, и я успел увернуться. Воин заорал и занес было руку, чтобы нанести смертельный удар, но в этот момент я прыгнул прямо на него и от неожиданности он свалился с ног. Быстро оседлав его начал наносить удары кулаком, куда только мог. Не видел ничего, просто бил и бил, ободрав кулаки до крови. Одной рукой нашарил рядом какой-то тупой предмет – в пылу не обратил внимание. Бил неистова, пока человек подо мной не размяк, и только тогда я успокоился. Грудь вздымается – жив.

Так, хватаем Максима и тащим его отсюда поскорее. Он все еще не пришел в себя. Что-то стонет под нос, но ничего толком сделать не может. Сил даже глаза открыть нет.

Не знаю, сколько времени уже прошло, но я дотащил его почти до края всей этой вакханалии и только сейчас я мог более-менее рассмотреть, что происходит вокруг.

Судя по происходящему, мы оказались в эпицентре сражения двух армий. С каждой стороны по несколько тысяч человек, каких-то странных существ (или это лошади в доспехах). Вокруг летают огненные шары, пущенные из рук каких-то людей, одетых в странные длинные балахоны. Это что маги? Где-то осколки льда пронзают грудную клетку очередного война, что поляг здесь навсегда. Вот мимо проносится отряд из примерно десяти человек, одетые в серебристые латы, прорывая по флангу, и идут, словно нож сквозь масло, разрубая всех на своем пути. Сверху пролетают какие-то овальные аппараты, оставляя под собой борозду огня и смерти.

-Максим, да вставай же уже ты. Очнись, наконец, - пару оплеух сделали свое дело. - Надо быстро найти Олега и свалить отсюда подальше.

-Куда мы попали? – начал он озираться по сторонам.

-Не знаю, - прокричал я, - Но знаю точно, что надо бежать.

До спасительного, как нам казалось, леса оставалось совсем немного. Но уйти нам не дали. Не успел я обернуться на звук, как в голову мне прилетело чем-то тупым. Мир перед глазами поплыл. Я начал терять сознание и спустя пару ударов сердца окончательно погрузился в мир тьмы.

Глава 3. Олег

Лучи солнца слепили сквозь веки так сильно, что тяжело было открыть глаза. Обонянием я почувствовал резкий запах человеческого пота, вьючный животных, и сильный аромат травы, будто я выехал за город и стою посреди поля. Ощущалась небольшая тряска. Глаза немного привыкли к яркому солнцу, и я рассмотрел все вокруг: я лежал в тележке с еще не менее дюжиной человек, ведомые конвоем. Все мы были закованы в кандалы и ошейники. По краям от нас, как я понял, мерно шагали люди, что нас стерегут. Вид они имели весьма потрепанный — грязная, оборванная местами одежда, некоторые прихрамывали, у других кровоподтеки, синяки и ссадины, а у кого-то и вовсе перевязаны раны. Было ощущение, что недавно они побывали в хорошей такой передряге. Я решил подождать и может хоть что-то прояснится позже.

Так, а где Максим и Денис? Куда они пропали? Я начал вертеть головой в поиске своих товарищей. Но ничего не обнаружил, кроме того, что мы движемся в длинной колонне из таких же повозок. Может, обратится к этим людям?

— Эй, вы не видели моих друзей? Один такой щупленький со светлыми волосами. Другой же, наоборот, темные волосы и коренастое телосложение?

Удар кнутом пришел по правой брови, рассекая мне кожу и заливая лицо кровью. Казалось, боль иглой вонзилась прямо в мозг, и тело охватила судорога. Голосовые связки разодрало криком, а рука так резко, рефлекторно, метнулась к месту удара, что вместо того, чтобы мягко прижать, она плашмя шлепнула, от чего боли стало только больше. Постепенно боли становилось все меньше, а крови все больше, поэтому пришлось оборвать футболку на себе и приложить к месту, чтобы остановить поток красной влаги. С течением времени ощущения менялись: боль накатывала волнами, пульсируя, с каждым ударом сердца. И это ощущение сводило с ума. Урок был ясен и закреплен: больше вопросов я не задавал, а только прислушивался к звукам их скудной для меня речи. Иной, не понятный для меня язык, в надежде уловить хоть что-то.

Мой мозг начал лихорадочно перебирать различные варианты произошедшего и происходящего сейчас. Во-первых, последнее, что я помню, как мы вышли из бара, а потом… как бы сильно я не напрягался, не мог вспомнить последние минуты перед тем, как очнулся здесь. Еще раз искоса огляделся по сторонам, пытаясь никак не выдать своё любопытство. В глаза сразу же бросилась одежда людей — сейчас такие нигде не носят. Да и холодное оружие тоже не в моде. Как-то я прочитал слова, что если ты ищешь ответы на свои вопросы, то нельзя сбрасывать все пришедшие в голову варианты, даже если они кажутся безумными на первый взгляд. А сейчас, мне казалось, будто я переместился в прошлое. Но самое удивительное мне открылось, когда село солнце и на небе показались две луны. Вот тут-то я осознал, что крупно влип. Теория о попадании в прошлое сразу же разрушилась. Кажется, я в другом мире. Был бы сейчас Максим рядом. В этих делах он точно подкован, в отличие от меня.

Мне стало страшно. Очень страшно. Захотелось домой. И вместе с тем нахлынули эмоций сожаления, что я так мало говорил в своей жизни: я так мало говорил своим родителям, как сильно я их люблю, и что вообще я их люблю. Мне всегда казалось, что слова не так важны, а главное то, как ты поступаешь. Особенно в мелочах. Я думал, что если ты приоткрыл дверь для мамы, или помыл посуду, чтобы она не утруждалась, то этого достаточно, чтобы выразить свою любовь. Но сейчас я готов был отдать все, чтобы увидеть ее на пару секунд и сказать ей «я люблю тебя, мам». Это наваждение заставило подступить ком к горлу, но я сдержал себя. Вот еще одна моя проблема: всегда держи эмоций. А может иногда стоит просто отпустить и дать им вырваться на свободу? Обдумать это я не успел.

Из головы колонны донесся окрик, и движение резко остановилось. Охранники, как я их охарактеризовал, начали буквально вышвыривать нас по одному прямо на землю. Да и еще по пинку некоторым прилетало. Затем собрали нас в одну кучу и начали раздавать еды, если это можно так назвать. Мне в руки дали миску с чем-то непонятным. Оно не было жидким, и не было густым. Скорее неудачно сваренная каша. Желудок страдальческий завыл, прося, подкрепится. Но даже так я не мог положить это себе в рот, не говоря уже проглотить все это. Оглянулся на рядом сидящих, которые уплетали все это будто деликатес, от чего мне стало еще хуже и появилось чувство тошноты. Я хотел было заговорить, чтобы дали что-то съестное, но помня прошлый урок, решил воздержаться от всяческих комментариев. Сами же охранники расположились так, чтобы не выпускать нас из виду. Разожгли костер, поставили на нем котел; часть осталась нас стеречь, часть расселась вокруг и приступили к трапезе. Еда у них, конечно, была в разы лучше нашей: один только исходящий запах мог сказать об этом многое. Желудок снова предательский заурчал. Что ж, если выбора нет, то придется. Стараясь не дышать носом, я как мог, пропихнул эту бурду себе в желудок.

Так в дороге мы провели несколько дней, останавливаясь на привалы и ночлег. Если быть точным, то пять. Или не пять: не помню. Я не мог ни с кем заговорить. Во-первых: это было наказуемо. Во-вторых: я банально их не понимал.

Вскоре, мы начали встречать засеянные поля, а чуть позже уже и хижины с фермерами, что трудились на этих полях. Захудалые, ничем не примечательные деревушки. Затем на горизонте показались высокие, каменные стены с выступами, расположенными на них огромными орудиями — на первый взгляд это катапульты. На башнях, на высоких штырях развеивались флаги красного цвета, а по центру было изображено бушующее желтое пламя. По мере приближения к городу, людей становилось все больше. А у огромных ворот уже стояли толпы народа, ожидая своей очереди. При виде нашей колонны они все расступались, пропуская нас вперед. Наш надзиратель перекинулся парой слов с местной охраной, и мы проехали дальше.

Город был на удивление чист. Я-то ожидал, что будет как в учебниках по истории, где рассказывалось, что в средневековье по улицам городов могли течь реки из отходов человеческой жизнедеятельности. Дома были невысокие, максимум три этажа, построенные из камня, что говорило о хорошей экономике страны, а может мы просто заехали с благополучную сторону города. Даже дороги хорошего качества. И главное никакого отвратного запаха. У них, что тут есть канализация? Похоже, что да.

Тем временем, нас привезли к открытой площади, по центру которой стоял большой деревянный помост, куда выводили людей, так же, как и мы закованные в кандалы и привезенные в таких же телегах. «Рабский рынок», — дошла до меня мысль, и я понял, что сейчас меня выставят на продажу. От подобной участи затряслись колени, а грудь сдавило что-то тяжелое. Захотелось заплакать, и вернутся домой. «Хоть бы это все был просто сон. Сейчас я проснусь у себя в комнате, услышу звон посуды, доносящийся из кухни, где мама готовит завтрак». Но ничего этого не было. Сейчас я здесь; ожидаю собственной участи. Сделать что-то мне не хватило мужества, потому как прямо на моих глазах один из заключенных пытался сбежать, но брошенный кинжал в его спину не дал ему сделать достаточно шагов к свободе.

Пришла наша очередь. Нас всех вывели на этот помост, и аукционист начал что-то выкрикивать, наверное, представлял товар и озвучивал цену, внизу стоящим людям, которые кидали на нас оценивающие взгляды. Наступил мой черед. Аукционист подошел ко мне, раскрыл мой рот и показал всем мои зубы. Затем подергал мои руки, ноги, развернул меня спиной. За всем этим люди, наблюдавшие внизу, поднимали руки и выкрикивали цены. Торги шли яростными, даже не знаю, чем я их так привлек, но отступать никто не собирался. В один момент мужчина, одетый в синий, явно дорогой на вид, балахон поднял руку и произнес одно слово. Все остальные тут же затихли и перестали предлагать свои цены. Аукционист посмотрел мне в глаза, счастливо улыбнулся и крикнул мне за спину. После меня подхватили два здоровых мужика и потащили к тому самому человеку в синем балахоне. Его внимательный взгляд; такой я видел у торговца, когда однажды ходил в ломбард, сдать найденное мною кольцо. В этот момент ко мне пришло понимание, что теперь я не просто живой человек, а товар, у которого есть хозяин. И чем это мне грозило, я пока мог лишь предполагать.

Глава 4. Максим

Я сидел в задумчивости и никак не мог поверить в происходящее. Лукавлю — корректнее будет сказать осознать, потому, как тяжело не верить собственным глазам, которые были свидетелями, как люди метали пламя и разверзали землю. Как люди, сражающиеся на мечах и луках, тем же временем передвигали тяжелые грузы на самоходных телегах без упряжки. Я даже пытался украдкой рассмотреть, пока нас вели как пленников, где у этой штуки двигатель и на чем она работает, но она лишь плавно шла по поверхности земли, не издавая никаких звуков.

Всегда хотелось попасть в подобный мир: сколько раз я представлял себя в роли мага или просто война с оружием, которое способно одним ударом уничтожить целое войско. Выходить с ниоткуда эффектным способом и быть спасителем для всех. Получить силу, славу и, пожалуй, самое главное самую красивую принцессу. Но вот теперь оказавшись в подобном мире, меня одолели сомнения. Смогу ли я освоить магию? Появятся ли вообще у меня магические способности?

— Кажется, мы попали в другой мир, — обратился ко мне рядом сидящий Денис, который не знал чем себя занять.

— Не кажется, а реально попали в другой мир, — с еле скрываемой радостью ответил ему.

Вот уже несколько дней мы находились в военном лагере. После битвы нас притащили сюда. Загнали в охраняемую палатку и жестами указали ждать, пока к нам не придут уполномоченные люди — последнее моя личная догадка. Выходить отсюда запрещалось: еду приносили сюда; по нужде здесь имелся специальный горшок, который нам меняли. Судя по их каменным лицам, когда они исполняли подобный, видимо, приказ, то дисциплина здесь была на самом высшем уровне. Я бы уж точно побрезговал.

— Денис? — заговорил я, когда мы сидели на одном месте и не знали, чем себя занять.

— М?

— Тебе страшно?

— Конечно, страшно, — хмыкнул он.

— А я думал, ты ничего не боишься. Ты же всегда был таким отважным, сильным.

— Так я просто… я не выказывал страх. На самом-то деле это не так. А как по другому? Если необходимо делать, то приходится, несмотря на страх.

Помолчали.

— А где она — эта сила? — спросил я.

— Где сила спрашиваешь? — он взял паузу для обдумывания ответа, — Сила… она в тебе. Да, она в тебе, — произнес он, будто убеждая и себя, и меня. — Сила она внутри нас. В ногах, животе, груди, голове, глазах, да даже в нашем дыхании. Сидит где-то там и ждет своего часа, когда мы ее призовем. Главное ведь именно это: призывать в нужный момент. И сила не может быть где-то извне: любовь может превратиться в ненависть, правду скомпрометируют, а веру подорвут. И она не должна быть в ком-то, потому что другой человек не сможет быть с тобой рядом всегда. Не потому что не любит, а потому что это невозможно — быть всегда рядом. Сила внутри нас. Поэтому она должна быть в нас.

— Я запомню, — сказал я через несколько секунд.

Охранники перед входом расступились и пропустили сюда мужчину по военному одетому: кираса, металлические щитки на ногах, на поясе висит меч, а в одной руке держит шлем, с золотыми заплатками на плече — видимо главнокомандующий. Цепкий взгляд выдавал в нем повидавшего многое в жизни человека. Он пристально взглянул на нас и что-то произнес.

— Что? Мы не понимаем вашего языка, — слетело с моих уст.

В этот момент он повел рукой и по голове, словно пришелся удар. От неожиданности мы упали на пол, и какое-то время лежали не в состоянии преодолеть эту тяжесть. Будто бы раскаленный метал, вливался через уши, нос, рот и, обволакивая мозг, прожигая для себя путь, проникал в него, застывая там внутри.

— Так-то лучше? — обратился к нам мужчина.

— Да… лучше, — с ошарашенным видом я ему ответил. И только потом ко мне пришло осознание, что я его понимаю.

— Я Легат Нокс Красс. Главнокомандующий легионом Его Величества Нумеда IV Трануилской Империи. Ну, начинайте, — вклинился он в нас своим пронзительным взглядом.

— Что начинать? — в недоумении спросил я.

— Да все о себе, — пожал плечами легат, — кто такие? Откуда вы? Ваши имена? Как здесь оказались? Почему на вас такая странная одежда? И почему без оружия? Ну же, выкладывайте все.

И мы рассказали ему все от начала и до конца: что мы обычные студенты, оказавшиеся здесь по не понятной причине и совсем случайно. А как здесь оказались и сами понятия не имеем. Я решил, что от человека, который способен одним движениям вложить знания целого языка, скрывать что-то бессмысленно, и, возможно, чревато для здоровья. Кто знает, на что еще он способен. Может быть, он уже все знает, но таким способом решил нас просто проверить. Мимика и манеры у него были простыми, местами даже добродушными. Но взгляд, этот взгляд заставлял подчиняться и не утаивать никаких тайн.

— Хмм, — задумчиво протянул он, — Не лжете. Поступим вот как: уж простите, но пока мы не выясним до конца, кто вы такие, вас не отпустят. А выяснять это — не моя прерогатива. Поэтому ждите здесь, а затем вам сообщать, что делать дальше. Не скучайте.

сказал он и, развернувшись, быстро зашагал к выходу. Мы же остались в недоумении от туманного будущего.

Следующие два дня мы… скучали. Находясь в палатке, размером с небольшую комнату, где скудное убранство и даже нет окон, а все, что ты можешь уловить это случайные звуки, доносящиеся сквозь тонкую материю стен, то у тебя не остается выбора, кроме как скучать. Наверное, даже в тоске есть свой плюс: один из таких — в тоске быстро растворяется страх. Там, где только что тебя окутывал ужас, с этой монотонностью ты о нем забываешь и просто сидишь. Сидишь и ждешь, когда же будет хоть что-то. Да пусть даже снова вернется ужас, о котором человек способен так быстро забывать, но главное, чтобы рассеялся этот туман скучного ожидания.

На третий день к нам в палатку снова зашел легат и сообщил нам, что нас отправляют в столицу империи, и уже там решат, что с нами делать.

Так как вещей у нас с собой только то, что было на нас, то сбор не занял много времени, и мы уже мерно шагали вслед за провожатым. Грузным, тучным легионером, который вел нас к южной части лагеря. Только сейчас нам открылась возможность оценить частичное убранство временной стоянки: в глаза сразу бросилось огромное количество казарм, будто бы выстроенных по линейке; с другой же стороны доносились звуки тысяч людей, и вздымалась огромное облако пыли. Отсюда было не рассмотреть, поэтому пришлось только гадать. К сожалению, это все что удалось рассмотреть. Наконец, дойдя до нужного места, нас встретила площадка со странными на первый вид штуками похожими на большие пузыри с ножками, у меня в голове сразу всплыла ассоциация с яйцами Фаберже, только не такие овальные, внутри которых виднелись сидячие места для людей. Нас провели внутрь, усадили на наши места и мы тронулись в путь. Плавный подъём и плавный полет. Кажется, этот мир не так уж и отсталый чем я предполагал.

Долетели до столицы очень быстро. Несмотря на свою не аэродинамическую форму, эта штука летала очень резво. На все мои попытки объяснить это с точки зрения физики я упирался в стену. А потом меня осенило и я, наконец, понял — магия, чтоб ее за ногу… да уж, к этому миру привыкать будет очень увлекательно. Хотя я не мог точно определить скорость, летели то мы высоко. Не так как наши самолеты, облака все-таки были над нами, и в этом есть очень большой плюс — можно было рассмотреть все вокруг.

С высоты птичьего полета город представлял собой масштабное зрелище. Он раскинулся на многие километры вокруг, и, кажется, стен у него не было. По крайней мере, я их не увидел. Насколько же это могущественная империя, что не боится нападения? Или здесь все города такие? Пока я об этом размышлял, мы подлетели к краю города и высадились на площадке специально оборудованной для этого.

Нас встретили всего пару человек, без какого-либо оружия. Кажется, они уже для себя решили, что мы для них не представляем никакой опасности. Молча, ничего нам не сказав, они жестом указали следовать за ними. Там, у края площадки нас ожидал самоходный транспорт. С каждым часом нет, с каждой секундой этот мир поражал меня все больше. Тандем нашего средневековья с развитыми технологиями заставлял приходить в недоумение, и пересматривать свое мнение об укладе жизни этого мира.

Нас везли через весь город прямо к его центру, к огромному зданию очень похожему на сооружения Здание Виктория университета Ливерпуля. Такой же красный кирпич, с башней часами, маленькие арочные окна, острые крыши, покрытые черепицей. Два лица, снова не говоря ни слова, указали нам следовать за ними и проследовали к входу в здание. Мы прошли через его витиеватые коридоры, украшенными различными гобеленами, где были изображены битвы прошлого с его героями. Вот юноша, с мечом в руке, рукоять которого украшена огромным рубином, указывает куда-то в сторону, где вдалеке угадывались мириады врагов. На следующей картине уже мужчина на коне, с золотой короной на голове выпускает из рук луч света, поражающий все на своем пути. Магия… от одной только этой мысли волосы на руках становятся дыбом, сердце начинает биться учащенной, а мысли отправляются вдаль, туда, где и я становлюсь сильным магом.

Пока я летал в мыслях о магии мы подошли к двери, перед которой стояли стражники. Они открыли нам дверь и жестом указали проходить внутрь. Мы безропотно проследовали их указаниями и увидели огромный стол, за которым расположись двое уже повидавших жизнь мужчин, у одного из которых голова покрылась изрядной сединой. Еще один, с небольшой темной бородкой, стоял в стороне, сливаясь с тенью, будто стараясь, чтоб его не заметили.

— Добрый день, молодые люди, прошу вас, присаживайтесь, — заговорил один из них мягким, но в тоже время не терпящим возражение, тоном. Все его естественно говорило, что этот человек привык и умеет повелевать. Высокого роста, это видно даже из сидячего положения. Синие глаза, по краям которых проявлялись морщины, когда он пускал свою фирменную, добродушную улыбку как сейчас. Но те, кто знает его хорошо понимают, что за этим радушием стоит твердый характер, и в случае чего этот человек сотрет любого в порошок, — Я Император Нумед IV.

И тут до меня дошло, что предстоит очень сложный разговор, от итога которого будет зависеть наша дальнейшая жизнь.

.

Глава 5. Император

В небольшом, относительно всего замка, кабинете за большим дубовым столом сидели первые лица империи. На столе была разложена огромная карта с указаниями расположения войск врага и легионами империи.

— Торос, начинай, — кивнул я в сторону главнокомандующего армии.

— Да, император, — сделал небольшой поклон спортивного телосложения мужчина, сидя за своим местом по правую сторону от императора. Главнокомандующий всегда отличался беспристрастным взглядом, волевой подбородок выдавал в нем военную выучку, а шрамы по всему телу указывали на большое количество битв и сражений за спиной этого человека, — На фронте все идет по плану: Легат Красс одержал великолепную победу в битве против Королевства Шамор. Еще полгода — год и вы, мой император, будете принимать у их недокоролька полную капитуляцию.

Вообще, расположение империи географически очень удачно: южная часть окутана морем, причем очень спокойным, что благоприятно для торговли. Западные границы оберегает длинный горный хребет Андов, за исключением небольшого горного перевала. Там за горами находится Геовская империя — наш давний враг: все прозаично — когда соседствуют две сильные империи их интересы, так или иначе, пересекаются. Хотя сейчас воссоздался хрупкий мир, поэтому там всегда стоит всего один легион. На севере простираются огромные степные земли, заселенные кочевниками, которые периодически совершают на нас набеги, но пока ничего серьёзнее обычного грабежа не происходит. Для справедливости отмечу, что их набеги заканчиваются успешными грабежами крайне редко: три легиона, что там расквартированы, делают свое дело. Королевство Шамор лежит у восточных границ моей империи, вплоть до самого Белого океана. Их король имеет лишь символическую власть, потому как ни один из баронов ему не подчиняется. Их бесконечная грызня между собой ослабляет королевство. Но стоит отдать им должное: при виде общего врага они нашли в себе силы забыть обиды, и объединится против меня. Я пытался подкупить их по отдельности, но они посчитали, что им будет выгодней пойти против меня, потому как я могу просто отступить, а их соседи останутся и дальше. И уж тогда они им припомнят все предательства.

Война с Шамором началась полгода назад, после того как их посол на приеме в честь моего дня рождения позволил себе некоторые вольности. Впрочем, не без нашей помощи, конечно, ибо эта война в первую очередь нужна была мне. Дело, естественно, в деньгах: на их территории есть огромные залежи золота и серебра.

— Есть и плохие моменты, мой император: в битве мы потеряли два боевых пузыря. Что и как случилось, ответа пока нет. По предварительным данным их подбили вражеские маги. Среди людских ресурсов потерь минимально — тридцать четыре человека убитыми, около семидесяти легкоранены — вскоре они вернутся в строй, сорок пять человек с тяжелыми ранениями, и их возвращение в строй маловероятно, — закончил свой доклад Торос.

— Да, потеря летунов неприятно, — с досадой протянул я. Крайне полезные в любом аспекте, начиная от торговых перевозок до военного дела, они обладали рядом очень серьёзных недостатков — дороговизна и время их создания. Каждый такой пузырь, если он обычный, создавался до трех месяцев, а если он еще и военный, то тут надо прибавить еще пару месяцев — зависит от комплектации. Так что они стояли на особом счету, и потеря одного считалось вопиюще, а тут еще целых два, — Вэлиас, разберись, почему им вообще удалось подбить аж две машины — с их-то оборонительными способностями, — конечно, это не его сфера деятельности, но когда человек уж слишком способной и надежный, то невольно вешаешь на него лишнюю работу.

— Слушаюсь, мой император, — подал свой мягкий, на грани шепота голос глава тайной канцелярии Вэлиас, организации, что окутана тайнами. Он всегда старался держаться в тени. Даже его черная одежда говорила об этом. Стоял поодаль и наблюдал своим цепким взглядом, схватывая любую мелочь. Цепной пес императора. Не было человека в империи, кто бы его ни проклинал, не желал ему смерти, и абсолютно каждый его боялся.

— С этим вопросом разобрались. Перейдем к следующему, — повел я взгляд по левую сторону от себя стола, где сидел главный казначей империи, невысокий, немного сутулый мужчина с крупной головой и оттопыренными ушами. Маленькие голубые глазки прячутся за стеклами очков. Сейчас он довольно строен, но в молодости отличался невероятной тучностью. Ходит казначей Олов в развалку, говорит невнятно. Когда этот человек проходит мимо все замолкают.

— Мой император, никаких новостей на данную минуту не имеются. Все идет своим чередом — налоги поступают, торговля приносит исправную прибыль, казна пополняется, но война сжирает слишком большие ресурсы, — отчеканил заранее заготовленную речь.

— Вот с этим я готов тебе помочь. Есть у меня одна идея: брось клич в народ, что император раздает земли в аренду на год всем пожелавшим крестьянам для выращивания злаков, — заметил я, как брови казначея полезли вверх. — Условия таковы: каждый сам решит, сколько земли ему дать, главное, чтоб он успел ее возделывать, ели же не сможет, посули им наказание. Так что пусть думают, сколько им надо. Две трети всего урожая уходит нам, а остальное крестьяне могут оставить себе и распоряжаться по-своему. И предвещая твои вопросы, отвечу; это даст крестьянам личный капитал, который простимулирует экономику, соответственно больше поступлений в казну. Капитализм…, — вертелось странное, незнакомое слово в голове.

— Капитализм? — в недоумении и не понимая таких слов спросил Олов.

— Не важно, — махнул я небрежно рукой.

— Позвольте уточнить: почему всем пожелавшим? Почему бы просто не приказать? — выловил для себя главное казначей.

— Потому что на добровольных основах и предвещая выгоду люди, работают лучше. Так мне, по крайней мере, объяснили, — сказал я, одновременно делая глоток вина из бокала.

— Объяснили, мой император? — в еще большем недоумении спросил мой слуга.

— Да, объяснили. А теперь займись делом, — припечатал я. Не посвященным не стоит много знать о новых, весьма полезных слугах его величества меня.

— Слушаюсь, мой император, — Олов склонил голову и записал указания.

Все-таки разговор с этими иномирянинами принес свои плоды. Столько новых знаний. Некоторые из них были опасными, такие как демократия. Полнейший бред, давать права всем людям. Среди черни мало образованных, много тунеядцев и бездельников. Такие люди не в состоянии принимать судьбоносные для всей страны решения. А они им право выбора главы государства. Впрочем, небольшой намек и они пообещали, не распространятся об этом.

— Хорошо, на сегодня закончили. Все свободны. Вэлиас, Волкер, задержитесь, — остановил я их, уже было собравшихся уходить главу тайной канцелярии и архимага. — Когда тяжелая створчатая дверь закрылась, за уходящими, я снова взял слово, — Итак, что скажете о наших пришельцах? Как их там? Да, вспомнил, Денис и Максим. Необычные имена, что тут скажешь.

— Ваше величество… — начал с некой издевкой седовласый.

Его внешний вид был очень обманчив: хоть и выглядел он, как старик, но возрастом он был не так уж и стар. В чем была причина — было не ясно. Возможно его чрезмерное увлечение всяческими магическими экспериментами дали свои плоды, а возможно обычная природная предрасположенность. Но это если говорить только лишь о его внешнем виде. Когда рядом не было никого из посторонних, в нем просыпался мальчишеский характер. И даже и не скажешь сразу, что это самый могущественный маг империи, а может и всего мира.

— Волкер, хватит издеваться, — пробурчал я на его слова, — и давай начни уже по делу.

Все трое, что сейчас находились в этой, комнате были давними друзьями. Еще со времен обучения в академии. Поэтому когда никого не было рядом они вели разговоры в неформальной обстановке как старые друзья.

— Ладно, уже и пошутить нельзя, — хмыкнул архимаг, — Если говорить по делу, то эти молодые люди весьма интересный экземпляр. Легат не ошибся в своих суждениях. Их внутреннее строение магического тела отличается от всех, что я видел ранее. Пока не знаю в чем причина, но подозреваю это из-за их сурового климата. Как они сказали у них четыре разных сезона в году, и зима очень суровая штука. Даже не представляю, какого это выдерживать такие температуры. У нас такой холод бывает только в горах, но вот какой сумасшедший у нас полезет в горы, не представляю. Для более четкой картины мне нужно поработать с ними более тщательно и тогда могу дать развернутый ответ. Пока это все что я могу сказать о них.

— Хорошо. Позже тогда обследуй их как следует, — кивнул я его словам, — а что думаешь ты, Вэлиас?

— Их нашли посреди битвы. Чудо что они выжили в той мясорубке. Они не испытывают пиетет перед тобой, как это положено перед императором. Может всему виной эта их демократия, а может, они еще не осознают в полной мере куда попали. Они упоминали еще о третьем, которого они не сумели отыскать, — доложил глава самой ужасающей организации империи.

— Его нужно срочно найти. Займись этим немедленно, -мой тон подразумевал высший приоритет, -Что предлагаете делать с этими двумя? Весьма перспективные ребята. Легат просит Дениса к себе в легион.

— А не много ли берет на себя этот легат? — возмутился архимаг.

— Много ли ты знаешь людей со способностью истинного зрения? — на эти слова архимаг поморщился, — то то и оно. Такие люди мне нужны. Тем более служит мне верно, и победы он приносит исправно. А за хорошую службу короне нужно поощрять подданных. И вообще на это будет интересно взглянуть, что получится из этого иномирянина.

— Этот легат набирает популярность, как среди простого народа, так и среди аристократии, — все не унимался Вокер, — а ведь среди аристократов пошли поползновения. Дом Сентов набирает слишком большую силу. Да и их родословная — герой империи, принесший победу в великой войне, впечатляет. Народ следует за подобным ему.

— Предок свиней этот ублюдок, — с раздражением я рыкнул, вспоминая главу дома Сентов, самого влиятельного рода после имперского, конечно же, уже давно пытается заполучить корону. Но пока он не давал повода судить его и казнить, действуя хитро и скрытно. — Как раз у меня созрел план на этот счет. Используем этих двух. Через полгода будет прием в честь моего дня рождения. Пригласим их ко двору. Окажу им почтение своим вниманием. Это заставит наших любимых аристократов напрячься. Пусть гадают кто они и на что способны. Надо, кстати, провести ритуал на раскрытие способностей.

— А не рискуешь ли ты чрезмерно? — подал свой тихий голос Вэлиас. — Они слишком взрослые для ритуала. Да и прием поставит их в затруднительное положение.

— Быть императором и есть риск. Одним меньше, одним больше сути не меняет. А эти парни сулят большие дивиденды. Нужно только обеспечить их лояльность. Дать им путь в люди. Есть у нас кандидатки в жены для них, преданные короне? Пообещаем им защиту, покажем предоставленную перспективу и они наши. А если станут мешать или замышлять что-то за спиной, ты от них избавишься. А вообще вы видели их одежду? Они называют это «джинсы». Не хотел бы я оказаться в столь суровом мире, где приходится носить такие узкие и неудобные штаны.

И на этих словах повисла пауза. Каждый обдумывал свое: Архимаг о предстоящем ритуале; Вэлиас о том, как приструнить аристократов; император же думал о… джинсах.