Как я был…
В стихах и прозе
Геннадий Комиссаров

© Геннадий Комиссаров, 2016

Корректор Юлия Александровна Усова

Редактор Мария Геннадьевна Калинко

ISBN 978-5-4483-2284-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Об авторе

Геннадий Комиссаров родился 19 сентября 1951 года в семье рабочих. Закончил 8 лет школы, потом техникум и два курса Ленинградского института авиационного приборостроения. Создание семьи и рождение ребенка заставили бросить учебу и идти на заработки. Во время службы в армии был радистом и играл в духовом оркестре. На гражданке сначала работал на военном аэродроме, затем несколько лет в Пулковской обсерватории. По работе часто ездил в многомесячные командировки в горы Памира. Там совершенствовал в себе литературный талант. В последние годы XX века стал осваивать новые технологии и системы безопасности, открыл собственное дело. Но неизменно среди безмолвных технических новинок находил вдохновение, чтобы порадовать родных и друзей очередной поздравительной песней или шутливым стихом. А вот проза всегда была чем-то очень личным и сокровенным.

Прочитав эту книгу, многие откроют для себя нового писателя: остроумного, нетривиального, очень внимательного и честного. И что немаловажно: большинство ранних рассказов удивительным образом переносят читателя в брежневские времена и поэтому старшим поколением читаются с легким привкусом ностальгии. А молодежи будет полезно узнать, как жили в Советском Союзе обычные трудовые люди.

Стихи

К нам на завод приехал генерал!

 

Я в жизни не всегда все понимал.

Четвертый день у нас в цеху аврал.

С кран-балки пыль стираю, рукой водить устал,

К нам на завод приедет генерал!

   

Начальник цеха – наш родной отец —

Народ в конторке у себя собрал:

«Прошу, усвойте четко наконец,

К нам на завод приедет генерал!

   

И значит, так:

Цветочки на окно,

И в белый всё покрасить.

В мой кабинет трюмо,

Ну, и картинами украсить.

Работу в сторону отставить —

Подождет металл,

К нам на завод приедет генерал!»

   

В столовой приготовлены давно

Хрусталь, салфетки, розовый бокал,

Икра, балык, отличное вино…

Не может без банкета генерал.

   

Он ведь за тем приедет,

Зачем же пыль стирать?

И нету лишних денег,

Чтоб галстук покупать.

Но распоряженье строго:

При галстуках всем быть

И в халатах белых, новых —

Пусть смотрит на наш быт.

   

Покрашена трава

В зеленый цвет естественный,

По-новому метла

Метет в момент ответственный.

   

Дома мылся-брился и даже недоспал,

Но в цех с утра явился, как на карнавал.

И тут нам сообщают (все-таки какой нахал!):

К нам в гости не приедет хваленый генерал.

И по секрету: у него

Как будто печень заболела.

А нам-то что? Нам все равно.

Какое наше дело?

   

Начальник цеха – наш родной отец —

Народ в конторке у себя собрал:

«Прошу, усвойте четко наконец,

К нам в гости не приедет генерал.

   

И значит, так:

Цветочки все в ведро,

Даю добро все пачкать,

На склад снести трюмо,

Картины мне на дачку,

И за работу поскорей —

Кончается квартал,

Кто ж нам заплатит за внеплановый аврал?»

   

Но генерала долг зовет

И впечатлений смена,

И крупных возлияний ждет

Набухнувшая вена.

   

Я не шучу и не шутил,

Но вот он, непредвиденный финал:

Когда весь цех в дерьме ходил,

К нам на завод приехал генерал!

 

Монахова канава

 

На Диком Западе, в каких-то Штатах, где-то

Придумали такую ерунду:

Бросай монету, автомат за это

Тебя ободрит – хлопнет по плечу.

   

Мы ж не приемлем буржуазную заразу,

Нам что попроще, но чтоб без обману,

Коль жизнь такая гнусная, так сразу:

Два пузыря – и на Монахову канаву.

   

Канава, безусловно, всех нас примет,

И обогреет, и усталость снимет.

Сомненья были, а теперь их нет —

Приняли по стакану, понюхали букет.

   

Как хорошо, и дышится свободно!

Одна природа только к нам и благосклонна.

А в четырех стенах хиреет человек,

Жаль, все равно домой идти придется – на ночлег.

 

К вопросу о душе и счастье

 

Продал душу свою я

За вечное счастье.

Торговаться не стал —

Чудо сделка такая:

Обменял, не моргнув,

Лихолетье с ненастьем

На покой,

Выпадала судьба мне иная…

   

Я уже без души

В безвоздушном пространстве,

В глупой радости тело

Размякло в тиши.

Хорошо пребывать

В безмятежнейшем трансе,

Хорошо не иметь

Бесполезной души.

   

В душных метр на два

Мне нисколько не тесно.

Это ж счастье какое —

Лежать без нужды.

Но зачем мне сказали

Те, которым известно:

«Слушай, парень, ведь счастье —

Состоянье души…»

   

Жжет вопрос – в чем не прав?

Жжет, понятно, не очень:

Нет души у меня,

Но нуждаюсь в прозрении.

Вывод есть —

Деловит, рассудительно точен:

Понял слишком буквально я

Первичность материи.

 

Обидно

 

Башка трещит,

Во рту противно.

Чуть оступился —

И вот те на!

Жена ворчит:

Мол, как тебе не стыдно?

Обидно,

Видно

Мне не дождаться,

Когда будет тишина.

 

Кино

 

Производственная тема – сущий клад для режиссера:

Нет с костюмами проблемы, и можно быстро снять

Жизнь огромного завода – от уборщиц до вахтера,

И директора со свитой показать.

Пишется сценарий – серий будет пять,

Очень много в фильме надо рассказать.

   

После тяжелой смены что делать? Все равно!

Взяли две бутылки и пошли в кино

С корешом Васяткой культурно отдохнуть,

А в зале время не теряли, в сюжет сходу вникали

И закусили – чтобы не уснуть.

   

Так, все на месте вроде, значит, будет толк:

Деловой директор, умница-парторг.

Бессонницей страдают, думают за всех…

И вот вам ложка дегтя: пройдоха проник в цех.

В цех по производству ценного сырья,

И всем бы возмутиться, но пока нельзя.

   

Бригадир Жестянкин – положительный герой —

Совсем дошел до точки, ходит сам не свой.

Все думает, гадает – в чем причина зла?

А пройдоха время не теряет и бригадира увольняет.

За что? Как алкаша.

   

Во как сильно сюжет закрутился —

Без полбанки и не понять ничего.

Мой друг Васька с испугу взбесился

И кричит: «Ну совсем как в кино».

   

Только зря проходимец тот радовался,

Он забыл, что ведь серий-то пять.

И в четвертой уже он добаловался,

Ну, а в пятой аж начал икать.

   

Получил по заслугам иудина,

Бригадир вновь в цеху, молодец!

Надо выпить, где наша посудина?

Вот такой вот счастливый конец.

Фильм прошел, ну что сказать? Все довольно мило,

Только вот я посмотрел, и меня ********

 

Кто чем машет?

 

Мысли у меня такие ясные,

Руки у меня такие грязные.

Все машу кувалдою-кувалдочкой,

Намашусь – поем, посплю и сказочной

Называю жизнь свою —

И опять машу, машу.

   

Дегтем поливаю мысли ясные,

Мою руки, а они все грязные.

Даже сплю теперь уже с кувалдочкой,

И почти не ем, но все же сказочной

Называю жизнь свою —

И опять машу, машу.

   

Затуманили дурманом мысли ясные,

Добела отмыл я руки грязные.

Не машу теперь кувалдочкой,

А хожу при галстуке и сказочной

Называю жизнь свою

И совсем не тем машу.

 

Басня про идиотов

 

С юных лет поем мы в этом хоре.

«Раз» говорят – так мы разинем шире рот.

Стоп! Кто с похмелья вдруг запел в миноре?

Взмах дирижерской палочки – и вот

Все голоса звучат, как полагается, в мажоре,

А кто не так запел, конечно, идиот!

   

Хотя позвольте, как же так, его отлично знаю.

Я вместе с ним пришел на наш родной завод.

Но дирижер кивком холодным: «Понимаю,

Ведь вы, должно быть, тоже идиот!»

   

Вмиг оттащили, наказали, покарали.

За что? Тут ясно, и не надо слов…

А неглупый товарищ, пока рты разевали,

Ловко втиснул свой голос в стройный хор голосов.

 

Разговор со светилом

 

«Почему мяса нет?» – шептал народ.

Кто кричал – тех отвели за поворот.

На проспекте стояла довольно мрачная толпа

У магазина под названьем «Мясо. Колбаса».

   

А медицинское светило популярно объяснило:

«Мол, это бред, что вам другие говорят.

Я на кроликах проверил и теперь скажу правдиво,

Вывод ясен, однозначно: мясо – это яд!»

   

Вот те на, что говорят люди знающие.

Кстати, в мясе толк понимающие.

Да Бог с ним, с мясом, и потом —

Со спиртом проще, чем со скотом.

   

«Но ведь водка – это ж яд», – ловлю себя на мысли я,

А светило мне: «Вопросу рад,

Но про водку – это сказки для ребят,

Короче, просто фикция».

   

Вот те на, что говорят люди знающие,

Кстати, в водке толк понимающие.

Да Бог с ней с водкой, она в цене,

Это ж какая прибыль в госказне?

   

Но я и мясо люблю, и водку:

Стаканчик пропустишь,

Мясом закусишь,

И делаешь это в охотку.

 

О грязных

 

Ухмылки в сторону,

Восторг на лицах!

Подобно стону,

Рвется в мышцах:

То наверх скопом лезут,

Важные, грязные.

Наградою тут

Почести разные.

   

Кто погрязней – забрался первым:

Чистюли ведь испачкаться боятся.

Не надо белым быть, а лучше серым:

Поболе простоты, поменее стесняться.

   

Забрался и вцепился,

И получил сполна,

С нахрапу клещом впился,

Чтоб не смела волна.

   

Кто лезет – затоптать,

Камнями закидать,

Веревки перервать

Или на горло встать.

   

Кто погрязней – он будет первым:

Чистюли ведь испачкаться боятся.

Не надо белым быть, а лучше серым:

Поболе простоты, поменее стесняться.

 

01.07.1981

До рассвета

 

А я до рассвета

Мысли раскидаю вслух

В бреду жестоком.

Ну, а до заката

Буду собирать опять

Одну к другой по крохам.

   

В жизнь пришел как в гости,

В том моя беда.

Горести по горсти

Зачерпал до дна.

   

Пухом сыпет сверху

Комьями земля —

Бросили по горсти

В могилу мне друзья.

 

Потерянный вечер

 

Обида через край – с досады зубы тер.

Сегодня день пришлось закончить ссорой:

Смотрел футбол, но что-то не учел,

Мне предложили вдруг свиданье с Терпсихорой!

   

Переключили программу и знать не желают,

Как наши герои голы забивают.

   

Пытаюсь убедить: «Дешевенький сюжет,

А там атаки скоростью горят».

Но все упорно смотрят на балет

И про футбол с усмешкой говорят!

   

Переключили программу, и меня уверяют,

Что наши герои лишь голы пропускают.

   

Да, все напрасно, разве их проймешь?

С «Динамо», мол, играют нынче с форой.

Сказать такое… Мне… Но врешь!

Я рассчитаюсь с этой Терпсихорой!

   

Еще бы:

Переключили программу, а сами даже не знают,

Какие команды сегодня играют!