автордың кітабын онлайн тегін оқу Ради нескольких строчек в газете. Записки о Доме прессы и Доме радио
Анатолий Нутрихин

Үзіндіні оқу

Кітап туралы Қазір оқып жатыр16 Тегін фрагмент

Анатолий Нутрихин

Ради нескольких строчек в газете

Записки о Доме прессы и Доме радио

Шрифты предоставлены компанией «ПараТайп»

Редактор Наталья Нутрихина

Воспоминания ветерана питерской журналистики оживляют эпизоды прошлого Лениздата и Ленинградского-Петербургского радио.

Автор рассказывает о людях, с которыми его связывали деловые и личные отношения: редакторах, режиссерах, артистах, фотокорреспондентах.

В книге приведены уникальные снимки из архива автора, сделанные в разное время фотокорреспондентами газеты «Телевидение. Радио».

12+

Ради нескольких строчек в газете
«Откуда родом я? Скажу: из Лениздата…»
1. «Среди удач и неуспехов…»
2. Дитя семнадцатого года
3. Всё для Победы!
  1. (Лениздат в войну)
4. Обитатели «горбушки»
5. За штурвалом Лениздата
  1. (Леонид Попов)
6. Старый правдист
  1. (Владимир Соловьёв)
7. «Приказа отходить не было!»
  1. (Дмитрий Хренков)
8. Редактирую книги о моряках и доярках
9. Фигаро здесь — Фигаро там
10. «Черненькая» становится цветной
11. Берем спецназовца
12. «По натуре — борец…»
  1. (Владимир Синютин)
13. «Детдомовец военной поры…»
  1. (Вадим Пархоменко)
14. «Люблю лошадей: они большие и ласковые…»
  1. (Ефим Салита)
15. Шеф «Кинонедели»
  1. (Константин Герцфельд)
16. Душа «Спортивки»
  1. (Николай Киселёв)
17. «Не выписывайте мне гонорара!»
  1. (Наши авторы)
18. Наши помощники фотокоры
19. Условия диктует рынок
  1. (Газета на рубеже столетий)
20. Прощай, старина Лениздат!
В Радиодоме на Итальянской
1. Репортаж из Карлхорста
  1. (Лазарь Маграчёв)
2. «Наша Радиолюбушка»
  1. (Любовь Спектор)
3. «Я хочу нести людям радость…»
  1. (Ростислав Широких)
4. «Прима» ленинградского эфира
  1. (Мария Петрова)
5. «Музыкант Божьей милостью»
  1. (Юрий Славнитский)
6. «Мы должны знать историю нашей страны…»
  1. (Михаил Зегер)
7. Собеседник Ельцина
  1. (Леонид Поляков)
8. Хранитель культурных традиций
  1. (Лев Мархасёв)
9. «Золотое перо» эфира
  1. (Виктор Бузинов)
10. Душевный собеседник
  1. (Александр Солдатов)
11. «Мне известно редкостное слово…»
  1. (Валентин Горшков)
12. Опасная профессия
  1. (Борис Нутрихин)
13. «Самое приятное — общение с людьми…»
  1. (Марина Петрова)
14. Работать с режиссёром любили…
  1. (Евгений Агафонов)
15. «Главное — уважение к артисту…»
  1. (Зоя Давыдова)
16. «Солдат искусства…»
  1. (Иван Рассомахин)
17. «Мне на исходе дня быть юным довелось…»
  1. (Рафаил Суслович)
18. «…Человек добрый, талантливый»
  1. (Владимир Горьков)
19. «Зимой в осаждённом Ленинграде…»
  1. (Ольга Нестерова)
20. «У него был твёрдый голос, твёрдые устои…»
  1. (Илья Фоняков)
Встречи с писателями-фронтовиками
1. Снимок для истории
  1. (Вадим Шефнер)
2. Последний портрет поэта
  1. (Леонид Хаустов)
3. «Ленинградец душой и родом…»
  1. (Сергей Давыдов)
4. Артиллерист с Марсова поля
  1. (Риза Халид)
5. Чемпион блокадной лыжни
  1. (Георгий Штак)
6. «Тропа через пожарище»…
  1. (Василий Цеханович)

«Откуда родом я?
Скажу: из Лениздата…»

«Среди удач и неуспехов…»

Пословица гласит: не место красит человека, а человек место. Почти полвека трудился я в небольшой газете «Телевидение. Радио», которая поначалу была просто скромной программой передач телевидения и радио. Но сейчас, на склоне лет, не жалею о прошлом: как получилось — так получилось. Заново жизнь не переиграешь!

Газета (она и сейчас существует) представляла собой малое подразделение Лениздата — крупнейшего издательско-полиграфического комплекса города на Неве. Я трудился в нем с 1958 года по 2008-й, часто общался с незаурядными личностями. Ведь, как сказал Евгений Евтушенко: «Людей неинтересных в мире нет». И я решил рассказать о некоторых из них. Мои записи субъективны, избирательны, но, надеюсь, привлекут внимание любознательных читателей.

В целом, я вспоминаю о Лениздате, с теплотой, даже ностальгией. Такое же отношение к нему, например, у прозаика Марка Ланского, который писал:

«Большая и лучшая половина моей жизни связана у меня с этим уголком старого Петербурга: Чернышева площадь, Торговый переулок, Фонтанка… Первый материал, напечатанный в вечерней «Красной газете» в 1928 году, первый очерк, первый фельетон, первая книга…

От нового многооконного здания память уводит меня к стертым ступеням бывшего царского министерства… По этим ступеням со своими первыми стихами шагали многие ныне знаменитые поэты. Вся ленинградская литература прошла по лестницам и коридорам этого старого здания».

И не только литераторы приносили свои рукописи, но и производственники, ученые, артисты… Издательство не раз переезжало на новое место. Менялись адреса, но всегда сохранялось чувство признательности авторов, чьи книги рождались в Лениздате, кто понимал его культурное значение. Поэт Михаил Дудин к пятидесятилетию Лениздата сочинил следующую мажорную, пронизанную юмором оду:

Лениздат. Фото П. Маркина

Среди удач и неуспехов.

Ты, Лениздат, у нас один.

Здесь издавался классик Чехов

И неоклассик Лев Куклин.

Здесь Лев Толстой и Маяковский

Встают, как глыбы, в ряд один.

Но двадцатью годами раньше видный деятель Пролеткульта И. И. Ионов находился на пике успеха. К нему, в Смольный, за листовками и брошюрами спешили посланцы фабричных и заводских комитетов, красногвардейцы и матросы. Агитационный материал печатали в типографиях города в суровых условиях той зимы. Ионов вспоминал: «Трубы замерзают. В мастерских холодно. Но работать надо. Сотни рабочих-печатников грузят дрова далеко за Петроградом; другие горящей паклей отогревают трубы, третьи, закоченев, держат в руках верстатки».

С Пановой мерится Минчковский,

С Розеном сам Евгений Мин.

Здесь табуном идут поэты

В необозримый белый свет,

Соединенные в кассеты

И в одиночку, без кассет.

Здесь занимательные споры

Ведут с прокофьевской строкой

Параллелепипеды Сосноры

(Почти по Блоку) вечный бой.

Здесь чепуровские гвоздики

Цветут над гранинской строкой.

Хотя таланты многолики —

Всех беспокоит непокой.

Идет великое сраженье

За выход в свет и за тираж.

Умов высокое броженье,

Необоримых мыслей раж…

Он наш Парнас и наши ясли,

Мучение и торжество.

Да будут в мире не напрасны

Дела и помыслы его.

И если ты груздем назвался,

То бодро в этот кузов лезь.

Я тоже первый издавался

И переиздавался здесь.

Ты наша жизнь и наша право,

Подспорье мысли и мечте.

Пусть лениздатовская слава

Всегда стоит на высоте.

Два десятилетия спустя Вадим Шефнер откликнулся на очередной юбилей издательства таким четверостишием:

Семьдесят лет — это славная дата,

И, хоть она весьма велика,

Не постареет душа Лениздата,

Ведь впереди у него — века!

Мог ли Вадим Сергеевич представить себе, что через каких-то пять лет лениздатовский корабль-гигант потерпит крушение.

Дитя семнадцатого года

Когда Вадим Сергеевич Шефнер писал вышеприведенный стих, казалось, что Лениздату ничто не угрожает и впереди у него долгий путь, начатый в незабываемом 1917 году.

Тогда, 12 декабря (29 ноября), в Смольном институте, на дверях комнаты №51, появилась табличка, гласившая, что здесь обосновалось новое издательство Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов. Фактически оно родилось на несколько месяцев раньше. Сразу после Февральской революции, на первом заседании Петроградского совета рабочих и солдатских депутатов, была создана так называемая Комиссия по изданию газет, листовок и воззваний. Потом ее переименовали в издательско-типографский отдел, которым руководили эсеры и меньшевики.

Большевики, придя к власти, полностью обновили кадровый состав всех отделов Петросовета. Комиссию переименовали в издательство, руководство которым доверили члену РСДРП с 1904 года, недавнему узнику Шлиссельбургской крепости, поэту Илье Ионову. И дело пошло. У Ионова имелась поддержка в верхах. Он был близок к одному из руководителей большевиков Григорию Зиновьеву. Сестра Ионова — Злата Лилина — была женой Зиновьева. Все это позднее трагически аукнулось Ионову: в 1937 году его расстреляли.

Илья Ионов

Издательство выпускало плакаты и книги на политические темы, печатало большими тиражами сочинения В.И.Ленина, К. Маркса, Ф. Энгельса. В 1918 году были изданы ленинские труды «Государство и революция», «Успехи и трудности советской власти». В следующем году вышел «Букварь для взрослых». В 1920 году — книга «Долой неграмотность». Увидели свет новые произведения Д. Бедного, В. Князева, А. Гостева, М. Герасимова и других пролетарских поэтов.

В 1919 году декретом ВЦИК на базе издательства Петросовета было создано Петроградское отделение Госиздата. В него вошли все государственные издательства города. Ему дали название «Петрогосиздат» (сокращенно — Петрогиз) и переселили в здание бывшей компании Зингера на Невском проспекте, 28.

В это время была основана первая массовая серия издательства — «Народная библиотека», начавшая знакомить массового читателя с сочинениями Пушкина, Лермонтова, Гоголя, Тургенева. Некрасова. В двадцатых годах в серии «Классики русской литературы» были переизданы собрания сочинений Салтыкова-Щедрина, Л. Толстого, Достоевского. В 1922 году полиграфической базой Петрогосиздата стала вышеупомянутая типография министерства внутренних дел, одна из старейших в городе.

В следующем году при издательстве образовали специальный комитет по изданию русских классиков. Его председателем избрали И.И.Ионова. Членами комитета согласились стать авторитетные литературоведы Б.М.Эйхенбаум, Б.Л.Модзалевский, Б. В. Томашевский, Н. К. Пиксанов и известный историк П. Е. Щеголев. По рекомендациям комитета Петрогиз познакомил читательскую массу со многими произведениями русской и зарубежной классической литературы.

В 1924 году в связи с переименованием Петрограда в Ленинград издательство получило новое название — «Ленгиз» и было укрупнено. В него в том же году включили издательство: «Всемирная литература», в 1927-м — «Прибой». Происходили и отпочкования: из Ленгиза в разное время выделилась «Вестник Ленсовета», «Ленинградская правда» и т. д.

Итогом этих перестроек стало создание в декабре 1930 года Газетно-журнального издательства облисполкома ВКП (б) и облисполкома Ленсовета. 14 мая 1938 года оно было укрупнено и получило сокращенное название — «Лениздат». В 1955 году издательство административно полностью объединили с типографией, носившей имя В. Володарского, члена Петроградского комитета РСДРП (б), редактора «Красной газеты», убитого в 1918 году эсерами.

Всё для Победы!

(Лениздат в войну)

Во время Великой Отечественной войны издательство и типография не прекращали работу ни на один день. Большинство сотрудников ушло на фронт. Каждый оставшийся трудился за троих.

В условиях блокады в типографии имени Володарского печатались произведения В.И.Ленина, посвященные военной тематике, актуальные брошюры «Всё для фронта, всё для победы», «Съедобные дикорастуще травы». Вышли в свет серии книг о городах-героях и о великих русских полководцах, публиковались инструктивные материалы МПВО.

В наиболее трудном для издательства 1942 году оно выпустило печатную продукцию 65-ти наименований, преимущественно листовки и плакаты. В нем трудились редакторы М.М.Казанский, И.А.Осипов, главный бухгалтер Н.А.Кирова и еще несколько истощенных голодом людей. Когда отсутствовал транспорт, начальник экспедиции Е.В.Крутова отвозила пачки листовок и брошюр в Штаб обороны города на саночках. Кирову и Крутову я знал: они работали в Лениздате и после войны.

Смерть настигала полиграфистов в цехах, на улице и дома. Стереотипер И. М. Бартеньев, уходя из типографии, оставил сменщику записку: «Пошел умирать». Посыльный пришел к Бартеньеву и сказал: «Твой сменщик не придет. Стереотип отливать некому. Газета не выйдет». Мастер вернулся, отлил и отделал полосы «Ленинградской правды», взял в руки свежий номер, сел отдохнуть и уснул навсегда.

Переплетный цех после бомбежки

«Особенно памятна для нас, ветеранов, первая блокадная зима 1941–42 годов, — вспоминала начальник наборного цеха А.А.Семенова. — Зима выдалась на редкость суровой, в цехах стоял лютый мороз. У наборщиков и верстальщиков руки буквально примерзали к металлу. Люди, ослабевшие от голода, едва держались на ногах. Каждый день мы теряли товарищей, близких: умер, убит при артобстреле, погиб в бомбежку. Скончался от дистрофии и мой муж. Но никто не имел права предаваться личному горю. Тем более я, начальник наборного цеха.

Мы набирали и верстали газеты «Ленинградская правда» и «Краснознаменный Балтийский флот». Их ждали труженики блокадного города и воины Ленинградского фронта. И газета выходила даже тогда, когда фашистская бомба угодила рядом с нами, в Фонтанку, и в цехе было повреждено оборудование, вода залила значительную часть помещения. Цех перекочевал в бомбоубежище и продолжал работать».

Здание редакции газеты «Ленинградская правда» и типографии имени Володарского значились на картах противника как объекты, подлежащие уничтожению. Налеты вражеской авиации и артобстрелы происходили почти каждый день. 4 сентября 1941 года одна из бомб пробила верхние этажи здания и взорвалась на втором этаже, причинив разрушения переплетному цеху. 21 января 1942 года при очередном налете загорелась книжная экспедиция. Пожар тушила своя команда местной противовоздушной обороны.

В типографии Лениздата изготовляли продовольственные карточки для населения. «Бывая в типографии, я видел, с каким старанием печатали работницы эти простые листки, и как они радовались, когда в карточках обозначались повышенные нормы выдачи хлеба, — вспоминает в своей книге «События, встречи» бывший главный редактор Лениздата Владимир Борисович Соловьев.

«Мелкие людишки завидовали печатницам: они, мол, всегда сыты, сами печатают себе карточки… Но за всю войну не было случая, чтобы кто-нибудь из этих работниц воспользовался хотя бы одной хлебной карточкой».

Печатались карточки в «особом» цехе, где был установлен строгий контроль. Этот цех закрыли в 1947 году в связи с отменой карточной системы.

Летом 1942 года были приняты меры к восстановлению основательно пострадавших полиграфических предприятий города. Положение заметно улучшилось в 1943 году после прорыва блокады. В Лениздате увеличили штат редакторов. В горкоме партии составили план выпуска литературы, согласно которому была издана книжечка для партизан Ленинградской области. Большими тиражами печатались плакаты, призывающие к обороне города, к уборке улиц, посадке овощей и подготовке к зиме.

После прорыва и снятия блокады в Ленинграде стала восстанавливаться нормальная жизнь. Возвращались эвакуированные жители, город делался многолюднее.

Обитатели «горбушки»

В военное и послевоенное время книжная редакция Лениздата размещалось в Апраксиным дворе по адресу: Торговый переулок, 3, в небольшом желтом здании с надстройками. Окрестные жители называют его «горбушкой». В 1944 году в нем обосновалась вновь созданная редакция художественной литературы. Ее возглавил вернувшийся с фронта после ранения офицер Михаил Смирнов. Перед ним начальство поставило задачу наладить постоянный выпуск произведений современных авторов и переиздания классики.

Михаил Михайлович трудился в Лениздате более двадцати лет. Я хорошо его помню. Интеллигентные черты лица, высокий лоб, очки делали его немного похожим на Александра Грибоедова. Он сумел создать команду профессиональных редакторов, наладил связи с Союзом писателей. Вскоре на витринах книжных магазинов появились новые книги: роман Веры Пановой «Спутники», поэма Александра Прокофьева «Россия», рассказы Ивана Соколова-Микитова…

С издательством стали сотрудничать и начинающие авторы.

«Помню, зашел к нам в редакцию худощавый офицер в больших кирзовых сапогах, — вспоминал Смирнов, — щеголевато вскинул руку к фуражке и, щелкнув каблуками, доложил: «Гвардии старший лейтенант Дудин принес на ваш суд рукопись». Это были стихи, составившие основу будущей книги поэта — «Переправа».

Однажды — уже после войны — Дудин привел к нам бывшего офицера-танкиста Сережу Орлова. Тот скромно сидел на стуле, потом достал из полевой сумки тетрадочку и прочитал несколько стихотворений. Помню, как поразило нас ставшее впоследствии хрестоматийным «Его зарыли в шар земной». Уходя, Орлов оставил мне свою тетрадочку, а вскоре принес вторую. Так родилась его первая книжка «Третья скорость», сразу ставшая значительным явлением молодой советской поэзии военной поры».

Продолжительное время работали у Михмиха редакторами деловитый Петр Копытин, потрясающий эрудит Александр Бессмертный, белокурая красавица Лидия Плотникова. Помню и миниатюрную Таню Зубкову, и крупную, царственную Татьяну Боголепову, и жизнерадостную, цветущую Нину Чечулину.

Михаил Смирнов

Позднее Нина Александровна так вспоминала один из моментов жизни редакции:

«За большим обшарпанным столом сидит задумчивый Петя Копытин и рядом с ним не менее задумчивый Леонид Соловьев. Редактор и писатель давно и безнадежно молчат. Но очень скоро у этих печальных молчунов выйдет самая жизнеутверждающая на свете книга — «Повесть о Ходже Насреддине». Мне же, как самой молодой и заливистой, конечно, по душе сверстники, знаменитые «три мушкетера» — Витя Курочкин, Витя Конецкий и Валя Пикуль.

К концу дня народу в редакции набивается столько, что «сидящие в кружок», не видят друг друга. Всё плавает в синем дыму. Курили тогда без зазрения совести, здоровье не берегли. Писатели являлись к нам «на огонек» прямым ходом, даже не раздеваясь, — вешалка была прямо в комнате за шкафом. Сколько же было редкостных людей, сколько интереснейших рассказов!»

Нина Чечулина

После ухода Смирнова на пенсию его место занял Петр Копытин, проявивший себя и растущим прозаиком, таланту которого не было суждено полностью раскрыться: Петр Федорович рано ушел из жизни.

Несколько лет эту редакцию возглавлял мой университетский однокурсник Евгений Габис. Выше среднего роста, крепкий, энергичный. В студенческие годы он и я участвовали в строительстве Медведковской межколхозной электростанции на востоке Ленинградской области. В то лето я, раздетый по пояс, копал в котловане землю, бегал с тачкой, а Габис, в матросской тельняшке, рубил топором ряжи.

По окончании Университета он работал корреспондентом двух центральных газет, был редактором в журнале «Нева». А через несколько лет занял должность спецкора «Литературной газеты» по Ленинграду.

У редкого журналиста карьера складывалась столь успешно. Причем, Габис был лишен какого-либо зазнайства, с ним всегда было можно перемолвиться словом, опрокинуть рюмку коньяку. Но за победами у него последовали неудачи.

Евгений Габис

Работа Габиса в должности заведующего редакцией художественной литературы пришлась на восьмидесятые годы, когда жизнь издательства текла вроде бы в привычном русле, но уже давала сбои. Обкомовское начальство дергалось чаще, чем раньше. Оно нашло какие-то недостатки в выпущенных издательством книжках. Дирекция осталась в стороне, а Габису отвели роль виноватого стрелочника. Не знаю подробностей этой истории, но окружающие ему сочувствовали.

У Евгения имелся накопленный годами авторитет. Его взяли в издательство «Советский писатель», но и там журналисту не повезло: его подвел один из писателей. Габиса снова уволили. Эти потрясения сказались на его здоровье. В 1990 году он скончался. После него осталось несколько книг, вышедших в свет под псевдонимом «Николин», интересные острые статьи и очерки в «Литературной газете».

Инна Сенина

Я знаком с вдовой Габиса Инной Сениной, в то время сотрудницей отдела краеведческой литературы. Кстати, она была последним редактором книги «Менделеев в Петербурге», написанной мною вместе со школьным однокашником, профессором Александром Макареней. Книжка рождалось долго, сменилось несколько ее редакторов. В том, что она не была «заредактирована» окончательно, немалая заслуга Инны Александровны.

Другой мой приятель — Игорь Трофимкин — тоже несколько лет трудился в редакции художественной литературы. Его, как и меня, в 1968 году послали в Чехословакию военным переводчиком. Позднее он подарил мне свою книгу о Ярославе Гашеке.

Одним из ветеранов этой редакции был Александр Девель, опытный журналист, профессиональный переводчик с немецкого. Он познакомил русских читателей с несколькими новыми романами Вилли Бределя и Лизелотты Вельскопф-Генрих. Саша дарил мне каждую переведенную им книгу с трогательным автографом.

Девель и я перевели и опубликовали в журналах две детективные повести Вольфганга Кинаста. Иногда мы вместе ходили в спортивную комнату Лениздата, была такая при профкоме, подтягивались там на турнике, поднимали штангу. Александр Александрович был одним из трех коллег, давших мне в 1983 году рекомендацию в Союз журналистов СССР.

Александр Девель

Поэзию в этом отделе много лет редактировал Борис Друян, весьма искушенный в таких делах журналист, спустя годы, перешедший в журнал «Нева». Этим же позднее занимался другой мой давний знакомый — Николай Сотников, критик и поэт, пишущий стихи под псевдонимом «Николай Ударов». Он вел на Радио «Петербург» программу о ленинградских поэтах военной поры.

Последним завом отдела был Александр Белинский, писатель, участник Великой Отечественной войны.

Редакция считалась престижной: интересная работа и сравнительно высокие гонорары. Здесь, например, из года в год издавали серию «Школьная библиотека». Делались эти книги сравнительно просто. Составители брали программу министерства просвещения по литературе. По ней и формировали сборник произведений того или иного классика. Вводную статью заказывали какому-нибудь ученому из Пушкинского Дома или из Института имени Герцена.

«Составительских денег» хватало на покупку «Москвича» или «Запорожца». Такую халтуру давали обычно раз в год. Но переходить в этот «элитный» отдел мне не хотелось: у его сотрудников был нормированный день, а мне хотелось иметь свободное время, чтобы написать что-нибудь самому. Впрочем, устроиться туда без связей было почти невозможно.

За штурвалом Лениздата

(Леонид Попов)

Леонид Васильевич Попов, седовласый мужчина почти двухметрового роста работал в Лениздате директором с 1955 года. В прошлом он — кадровый военный. До 1941 года руководил в Ленинграде 6-й средней артиллерийской школой. Командные навыки обрел еще во время советско-финской кампании.

Когда началась Великая Отечественная война, опытного артиллериста отправили служить в медсанбат 1-й гвардейской дивизии Народного ополчения: в тот момент орудий было мало, раненых — много. И только позднее понадобились знания Попова-артиллериста. Войну он закончил в должности заместителя командира полка по артиллерийской части. А потом несколько лет был директором Ленинградского книготорга.

В Лениздат Попов привел фронтового товарища — Василия Павловича Слеткова и сделал своим заместителем по хозяйственной части (просто завхозом много лет работал Лев Абрамович Рухманов). Оба были энергичны, просты в обращении. Попов лично знал почти всех подчиненных и при встречах приветствовал их. Мне, молодому «новобранцу», он всегда первым протягивал руку и называл по имени-отчеству.

Когда умер мой отец, директор прислал мне письмо с выражением соболезнования и помог деньгами на похороны.

Кабинет Попова долгое время украшал огромный дореволюционный стол, верх которого был затянут зеленым сукном. По слухам, этот стол когда-то принадлежал министру внутренних дел Петру Аркадьевичу Столыпину. Сидя за ним, директор проводил совещания и летучки. Потом, правда, в кабинете появилась современная мебель.

Сюда Попов изредка приглашал на совещания и сотрудников газеты «Телевидение. Радио», где работал я. Она имела тогда огромный тираж (до миллиона экземпляров) и была для издательства курицей, несущей золотые яйца. На совещании директор делал наставления, говорил общие слова, которые нами забывались, как и сами встречи, похожие одна на другую. Но однажды у меня была личная встреча с Поповым, которая запомнилась.

Леонид Попов

Рабочих и служащих летом посылали на сельскохозяйственные работы на восток Ленинградской области. Они из года в год заготовляли сено, копали картофель в колхозах Ефимовского и Тихвинского районов. Местные жители денег зарабатывали мало. Культура на селе хромала. Мужик, который выпахивал картошку, громко матерился, и наши женщины, подбиравшие ее, смущались. Мы просили пахаря помолчать. Он оправдывался: мол, лошадь без мата с места не стронется…

Нередко мужчинам (в том числе и мне) приходилось носить шестипудовые мешки с семенным зерном — из железнодорожного вагона в грузовик. Непривычный физический труд, вечернее безделье настраивали некоторых приехавших на выпивки и мимолетные романы. По возвращении нашей бригады в город одна из женщин, возможно, обойденная мужским вниманием, пожаловалась в партком: мол, в колхозе мужчины-лениздатовцы предавались пьянству и разврату. Секретарь был в отпуске, и Попову как члену парткома пришлось самому реагировать на сигнал. Он вызвал к себе в кабинет и меня, прямо спросил:

— В деревне пили, развратничали?

— Случалось, после работы выпить, — признался я, — а насчет разврата ни-ни…

— Ну, иди, — миролюбиво разрешил Леонид Васильевич.

Он и сам не враждовал с Бахусом, охотно участвовал в праздничных застольях книжной редакции. Выпив, мог и станцевать. Помню, как он шел в фокстроте с Лорой Орлеанской из сельхозотдела под мелодию песенки:

«Дамы, дамы, приглашайте Леню!

Там где галстук, там — перед.

Шаг налево, шаг направо.

А потом наоборот».

Веселились обычно в просторном холле на четвертом этаже нового здания издательства. Потом это помещение разгородили на узкие кабинеты.

Попов умел отдыхать и работать, заботился о подчиненных. При нем многие сотрудники улучшили свои жилищные условия. В Рощине был построен детский оздоровительный городок, состоявший из десяти жилых зданий, кинозала, столовой, административных и других помещений.

В создание пионерского лагеря издательство вкладывало свой доход в течение десяти лет, прекратив покупку жилья у города. В перестроечное время этот замечательный центр детского отдыха оказался заброшенным и разрушается.

Помимо пионерлагеря, у Лениздата имелась круглогодичная база отдыха в Зеленогорске. В издательстве действовали буфеты, недорогая типографская столовая и здравпункт, похожий на клинику, в ней работал и стоматолог.

На четвертом этаже, в актовом зале, устраивали не только собрания, но и культурные мероприятия. Здесь проходили встречи с отечественными и зарубежными деятелями искусства. Помню, как на сцене этого зала выступали Василий Павлович Соловьев-Седой и Цецилия Мансурова, Марсель Марсо и Марлен Дитрих…

Иностранцы, которых привозили в Дом прессы, нередко полагали, что тут их атакует толпа журналистов, но встреча протекала как концерт, а зал заполняли, преимущественно, охочие до зрелищ работницы типографии. Разумеется, присутствовали и служащие, и начальство во главе с Поповым.

...