Месяц в небе был юн и мусульманист.
В какой же пар обратится наша нежность? В какую породу отложится наша любовь? Сбережется ли она? Вспомнишь ли ты меня, милая? Узнаешь ли ты меня?
Нет беды в том, что кто-то не обременен талантом. Во сто крат хуже, когда этот кто-то совершенно не отдает себе в том отчета.
Клиентки представляли собой разновидность престарелых девушек с сильно отредактированным замыслом Господа на лице. Определить их возраст было трудно – где-то между двадцатью и пятьюдесятью.
когда вы еще настолько близки к одному краю небытия, другой его край не так уж сильно пугает. Ведь страх – это предчувствие утраты, а если у тебя еще ничего нет, то и бояться нечего.
Ведь страх — это предчувствие утраты, а если у тебя еще ничего нет, то и бояться нечего
Актеры и писатели очень похожи: и те, и другие играют чью-то жизнь. По-разному, но играют.
Люди трутся друг о друга взглядами. Ненавидят ход вещей. Их головы набиты рваными облаками, ошметками надежд, материнскими наказами и всей той мутью из телевидения, интернета и компьютерных игр, которая подменяет им память и которая помогает им бороться с самими собой. Единственная их пища и сила — страхи. Страх в каждом из них. Страх быть собой, страх не соответствовать навязываемым призракам, страх оставаться одному. В глотке каждого стынет тихий вопль.
Откуда, из каких шумеров и месопотамий пошла эта глупая традиция заделывать котами душевные бреши?
Я давно заметил, что чем хуже почерк у Господа, тем тверже рука у вершителей его воли
