Глава 2
Старая братия

После позднего обеда все собрались в гостиной. В камине потрескивал огонь, задернутые шторы отгораживали от холодной туманной ночи.

Зои, переполненная восторгом и радостным предвкушением завтрашнего дня, удалилась в китайскую комнату и вскоре уснула на своей раскладушке, хотя успела подремать в машине. Она лучше, чем Кейт, помнила этот дом по прошлому и позапрошлому годам. Все здесь казалось ей причудливым и завораживающим, начиная с каминных часов, отбивавших каждую четверть, и заканчивая покрытыми мхом камнями возле старого чана с водой.

Обычно, когда Зои спокойно засыпала в чужом доме, Кейт испытывала огромное облегчение, словно благополучно преодолела препятствие, уже давно маячившее на горизонте. Но только не в этот вечер. Кейт расположилась в удобном кресле, с виду совершенно довольная; на коленях лежало вышивание, которое обманчиво казалось почти законченным, и все же беспокойные мысли ее не отпускали. Это было странно, даже нелепо, хотя, если подумать, вполне предсказуемо. Они приезжали собирать яблоки седьмой год подряд, и Кейт отлично изучила все семейство Тендер.

Элис, как всегда, сидела у огня все в том же плетеном кресле с неизменными выцветшими мягкими подушками, подложенными на спинку и сиденье. Она мало изменилась, но казалась более усталой, чем обычно. Гостей Элис встретила сдержанно – лишь улыбнулась и кивнула, предоставив Бетси хлопотать вокруг них. Это было совершенно на нее не похоже.

Кейт вздохнула. Старушка Элис начала сдавать. Вероятно, поднявшаяся в доме суматоха выматывала ее. Пока Бетси устраивала Криса и Сонси на веранде, Элис разговаривала с Зои, но даже это слегка утомило хозяйку дома. Когда Кейт вошла в гостиную, они сидели голова к голове над старинной иллюстрированной книгой «Путешествие пилигрима»[5]. Очарованная Зои восхищенно водила пальцем по устрашающего вида изображениям ужасного бремени скверны, которое влачили юные искатели истины.

– Мы не смогли найти книгу «Эльфы и феи», но тетя Элис вот что достала, а это даже лучше. Она обещала показать мне свой старый поезд и еще Ноев ковчег. Смотри, мама, я ведь тебе говорила, что у детей тоже есть грехи. И мистер Блейкли так сказал, а здесь есть картинка! – с вызовом заявила Зои.

– Зои, я никогда не утверждала… можно по-разному смотреть на вещи… – сбивчиво заговорила Кейт, чувствуя, что в этот поздний час невозможно втолковать дочери сложные вопросы бытия, смерти и вечной жизни взамен куда более заманчивого простого объяснения, которое предлагал неизвестный автор иллюстраций, а также мистер Блейкли, награждавший учеников мармеладными бобами за правильный ответ из Священного Писания.

– Из нашего класса самое тяжкое бремя грехов наверняка придется тащить Джейми Нетсби, – серьезно произнесла Зои. – Представляешь, мама, он бьет девочек.

– А может, и не самое тяжкое, кто знает, – возразила Кейт. Развернувшаяся религиозная дискуссия вызывала у нее странную смесь восхищения и ужаса.

– Да, – Элис снова повернулась к огню. – Все зависит от того, что называть грехом, – так я и сказала. Порою самые ужасные грехи совершает тот, кто меньше всего похож на злодея. Внешне прекрасное яблоко может оказаться внутри черным и насквозь прогнившим. Никогда не скажешь заранее.

Кейт с недобрым предчувствием повела переодевать в пижаму взбудораженную Зои. Элис была яркой и притягательной, но, возможно, слишком пряным блюдом для семилетнего ребенка, наделенного богатым воображением.

Однако отвратительные людские грехи или почерневшие гнилые яблоки, похоже, не преследовали Зои во сне, и Кейт невольно задумалась о характере старой женщины, неподвижно сидевшей у огня. Какой странный контраст со своими гостями составляла эта старуха с морщинистым лицом, с длинной седой косой и в бесформенной ветхой одежде!

Кейт перевела взгляд на Бетси – блестящие, мастерски уложенные волосы (здесь чувствовалась рука профессионала), безукоризненный макияж и все еще прекрасный цвет лица, пронзительные ярко-карие глаза и подтянутая, изящная фигура. Хорошего покроя бежевые слаксы, дорогой кашемировый свитер-поло в розовых тонах, маленькие замшевые сапожки – совершенный образ привлекательной матери семейства на отдыхе. Бетси оживленно беседовала с Крисом и Джереми об их славных студенческих днях и делилась надеждами, что юный Родни будет, как и они, наслаждаться жизнью, когда придет его время.

Позади нее в тени сидел Уилфред Тендер, Уилф. В противоположность жизнерадостной Бетси – воплощенное уныние. Если Бетси напоминала Кейт певчую птичку, суетливую, смышленую, со склоненной набок головкой, острым клювиком и зорким черным глазом, вечно высматривающим, нет ли поблизости жирного червячка, Уилф больше походил на филина – такой же серый, взъерошенный и угрюмый. Он был невысокого роста, полноватый, с водянистыми голубыми глазами и редкими волосами. Говорил он мало – робким, запинающимся голосом. Какая немыслимая пара, уже в который раз подумала Кейт. И все же они, казалось, неплохо ладили.

Дети в этом браке определенно унаследовали внешность матери. Красавица Анна сидела в другом конце комнаты, подогнув под себя длинные ноги в протертых джинсах и сапожках. Темно-красный джемпер с широким воротом-хомутом отбрасывал розовые тени на ее нежное, прелестное лицо. Она говорила Кейт, что джемпер подарила ей мать. Должно быть, он стоил сумасшедших денег. Сегодня Анна выглядела рассеянной и нервной. Неподвижным взглядом она смотрела куда-то в угол, теребя тонкими пальцами два сухих стебелька.

Крис сидел рядом с матерью, положив руку на спинку дивана, и, смеясь, обменивался воспоминаниями с Джереми. Кейт пришло в голову, что теперь, в тридцать четыре года, он выглядит намного интереснее, чем в двадцать с небольшим. В юности густые брови над глубоко посаженными глазами, мощный нос и крупный рот казались непосильной тяжестью для тонкого лица, отчего иногда Крис походил на грустного клоуна (впрочем, благодаря находчивости он ловко этим пользовался). С годами он стал грузнее, раздался в кости, и крупные черты лица пришлись как раз впору. «Как жаль, что, возмужав, Крис перестал совершать бесшабашные поступки, которые так веселили нашу компанию в былые деньки», – вздохнула Кейт. Теперь Крис относился к себе гораздо серьезнее, и это бросалось в глаза.

Почти безотчетным движением она положила руку на колено мужа. С Джереми такого не случилось. Он остался прежним, запальчивым, умным, забавным парнем, за которого она вышла замуж двенадцать лет назад.

Сейчас он посмеивался над неуклюжей остротой Родни, чье еще по-детски пухлое лицо так и лучилось радостью. Родни блаженствовал оттого, что его неожиданно приняли в мужское братство взрослых с их воспоминаниями и шутками. Щеки Родни раскраснелись, хриплый голос звучал все громче.

В другом углу гостиной сидела Сонси, жена Криса, неумолимо отрезанная от магического круга света и веселого смеха. Она и сама понимала это. Кейт посмотрела на нее и почувствовала раздражение. Когда они с Крисом только приехали, Сонси вела себя как обычно: была оживленной и игривой, словно котенок, – но после того как Бетси все настойчивее завладевала вниманием сына, замкнулась в себе. О господи, похоже, эта девочка ревнует мужа к его матери, подумала Кейт. Будь она на месте Сонси, попробовала бы бороться, вместо того чтобы кукситься и скулить, точно побитый щенок под дверью.

Жена Криса подняла голову, как будто ощутила ее взгляд, и Кейт невольно содрогнулась: в потемневших синих глазах Сонси застыло горькое страдание. Все раздражение Кейт вдруг исчезло. Разве могла эта малышка схватиться с бывалым воякой вроде Бетси? О, та мастерски умела отпускать колкости вкрадчиво-бархатным тоном и наносить коварные удары в спину. Почему бы Крису не встряхнуться и не позаботиться о своей молодой жене, когда со дня свадьбы еще и года не прошло? Он ведь наверняка видел, что Сонси чувствует себя неуютно в чужой обстановке.

Голос Бетси поднялся до визга, что только распалило нарастающую злость Кейт.

– Ах, Родни, в те времена они были такими озорниками! Кристофер, Джереми и Ник. Несносная троица! Боже мой, страшно вспомнить, сколько ночей я провела в ожидании, когда же Кристофер вернется домой! Я и вправду всякий раз тряслась от ужаса: все высматривала, не появилась ли его машина. Правда, Уилф?

Уилфред Тендер слегка вздрогнул, когда к нему вдруг обратились. Все в гостиной на миг замерли, будто с удивлением вспомнили о его существовании. Серая одежда, словно специально выбранная для камуфляжа, делала Уилфа совершенно незаметным. Его фигура полностью сливалась с выцветшими шторами в затененном углу, который он себе облюбовал.

– Что, прости? Я прослушал.

– Я говорила о том, как в былые времена сходила с ума от беспокойства, когда Кристофер поздно возвращался домой, – терпеливо повторила Бетси.

– А-а… да, – пробормотал Уилф. – Но ничего страшного не случилось. Ты зря волновалась.

– Даже если и так, – резко осадила его Бетси, – кто-то должен был следить, когда наш сын приходит и уходит. – Но внезапно смягчилась и снисходительно улыбнулась. – И все же мальчишки всегда остаются мальчишками! Что могла поделать бедная старенькая мать?

– В моем случае – много чего, – грустно усмехнулась Анна.

– Но ты ведь не мальчик, дорогая. Девочек нужно опекать ради их же блага. Кейт, думаю, ты, конечно же, с этим согласишься… теперь, когда у тебя есть собственная дочь?

– О да, – отозвалась Кейт. – Думаю, девочки нуждаются в опеке больше, чем мальчики.

– Слышишь, Анна? Что я тебе говорила! – кивнула Бетси. – Кейт знает.

– Однако, я надеюсь… мы с Джереми надеемся, что нам по крайней мере не придется защищать Зои от нее самой. Я хочу сказать, с опекой можно слишком далеко зайти.

Кейт почувствовала, как в гостиной повисло напряжение. Бетси ждала, склонив голову набок, со снисходительной улыбкой. Кейт сбивчиво продолжила:

– То есть, понимаете, я надеюсь, она вырастет достаточно уверенной в себе, а мы сможем разумно и тактично заботиться о ней, вместо того чтобы обращаться с дочерью так, будто она слабоумный ребенок, нуждающийся в постоянном присмотре.

Наступила тишина, и Кейт поняла, что сгоряча сболтнула лишнее.

Бетси нахмурилась.

– Ты напрасно думаешь, будто мы с Уилфом не уважали Анну и считали глупой.

– О нет, конечно, я вовсе так не думаю… – забормотала Кейт, проклиная свой язык.

– Ах, Кейт, конечно, думаешь! – выпалила Анна, резко выпрямившись и вытянув стройные ноги. – Это правда! – Она упрямо свела на переносице темные брови, не отрывая взгляда от сверкающей кожи своих коричневых сапожек.

– Анна, это просто смешно, дорогая. Мы с твоим отцом…

– Теперь это уже не важно, мама. Было важно в прошлом, но тогда я этого не понимала, ничего не знала о жизни. В двадцать один год я все еще была сущим младенцем. Отсюда все мои беды.

– Ты и сейчас младенец, – возмущенно перебил ее Родни, сжав кулаки. Лицо его вспыхнуло. – Ты не можешь винить маму за то, что выбрала себе в мужья такого придурка, как Дэмиен.

– Родни, пожалуйста!

– О, замолкни, Родни. Откуда тебе знать… – Анна встала, накинула куртку и подошла к двери. – Я собираюсь прогуляться, – объявила она.

Дверь за ней закрылась, на задней лестнице послышался дробный стук шагов.

– Мне так жаль, Бетси, – заговорила Кейт. – Я действительно никого не хотела обидеть, в моих словах не было ничего личного…

– Все хорошо, Кейти, – мягко, с горестным сожалением улыбнулась Бетси. То была улыбка женщины, которой пришлось многое пережить. – Ты не могла знать, что так выйдет. Анна сама не своя после расставания с Дэмиеном. Этот человек за многое в ответе.

– Не переживай, Кейт, – добавил Крис. – В последнее время Анна постоянно на взводе. Думаю, ее все еще тянет к старине Дэмиену.

– Что за глупости, Кристофер! – резко оборвала его мать. – Твоя сестра давно раскусила этого человека и видит его насквозь. – Бетси повернулась к Кейт. – Вот чего Анна не понимает, так это того, что если мы с отцом временами излишне ее опекали – а я вижу, что и ты так думаешь, дорогая, – значит, на то были веские причины. Она очень чувствительная девушка, ты знаешь, а потому более уязвимая, нежели… большинство современных молодых женщин.

Кейт ничего не оставалось, только кивнуть и храбро улыбнуться в ответ. Она нарушила правила, и теперь приходилось платить штраф.

– Ну, не будем затевать споры в наш первый вечер, правда? – заключила Бетси решительным тоном, давая понять, что неприятная тема закрыта раз и навсегда. Она слегка повысила голос: – Ежегодное нашествие началось, тетя Элис. Осталось дождаться Ника и Джилл, которые приедут завтра, и вся старая братия будет в сборе, готовая к бою. Верно? – Она с улыбкой обвела взглядом собравшихся. Как и ожидалось, ответом ей были кивки, улыбки со всех сторон и одобрительное бурчание.

– Ладно, Бет, ты приехала, и я рада тебя видеть, но, как я уже говорила, лучше бы ты избавила себя от лишних хлопот в этом году, – отозвалась Элис. Дрожащий огонь в камине освещал нижнюю половину ее старого морщинистого лица с крупным носом и тонкими губами, оставляя в тени глубоко посаженные глаза с полуприкрытыми тяжелыми веками. – Урожай не особенно хорош. Собирать почти нечего. Яблони слишком старые. Как я. Толку от них мало.

– Ты говоришь так из года в год, тетя Элис, – со смехом возразил Крис. – Перестань, яблони в полном порядке, и на перерабатывающем заводе яблоки примут, как обычно, разве нет?

– Да вроде бы, дружок. – Губы Элис сжались, уголки слегка опустились. – В любом случае, нравится нам это или нет, яблоки придется собрать, как всегда, коли я еще здесь. Чертов урожай. Нельзя же оставить плоды гнить, если ты целый год возилась с ними – орошала, удобряла…

– Конечно, нельзя, дорогая, – тактично подхватила Бетси. – Ни о чем не волнуйся. Мы сами все организуем. – И немного помолчав, добавила: – И пока мы здесь, нам нужно серьезно поговорить. Настало время принять важное решение насчет будущего, ты согласна?

Элис чуть сгорбилась в своем кресле, но промолчала, не отрывая взгляда от огня.

На лице Бетси мелькнула досада – ей недвусмысленно дали отпор.

Наступила неловкая тишина, которую нарушил бой часов на каминной доске. Часы пробили девять раз. «Наверняка сейчас куда больше!» – подумала Кейт. Она почувствовала на себе взгляд Джереми, но продолжала сидеть, опустив глаза и внимательно разглядывая свои руки.

Сонси в своем углу беспокойно заерзала и покосилась в сторону Криса, но тот с тревогой смотрел на мать. Он искренне волновался за нее. Сонси не разделяла его чувств. Она приняла сторону Элис. Почему Бетси не оставит ее в покое? Почему она никого не оставляет в покое? Вечно распоряжается, и делает это с безупречным тактом, разумеется. «Сью, дорогая, я заметила, что рубашки Криса немного износились. Мужчины такие беспомощные в подобных вопросах, а ты так занята. Я наткнулась на это на распродаже и не смогла устоять… Сью, дорогая, я переписала для тебя тот рецепт жаркого из ягненка. Это очень быстро и питательно, а Кристофер такой разборчивый… На днях мне показалось, что он выглядит немного… Ну, не знаю, Крис, я бы поставила этот буфет у задней стены и… подожди, я нарисую тебе план… конечно, у Сьюзен, возможно, другие идеи… но я бы…» «Самое ужасное, – с тоской подумала Сонси, – что возражать бесполезно, все равно окажешься виноватой. Бетси всегда так мила, так вежлива и тактична. Вот и получается, что ты чувствуешь себя капризным ребенком, если не соглашаешься с ней. Похожие чувства испытывает сейчас и бедная старая Элис, съежившаяся в кресле. Ее сопротивление лишний раз доказывает, что она действительно сильно сдала и нуждается в помощи, что ей следует перебраться в маленькую уютную квартирку в Сиднее, под зоркий присмотр Бетси». Сонси невольно передернула плечами.

– Сью, дорогая, тебе нужен еще один джемпер? Пересядь поближе к огню. – Взгляд Бетси был прикован к ней.

Сонси покраснела, улыбнулась и покачала головой.

– Мой новый кашемировый такой уютный, я его обожаю. Это, конечно, мотовство, и все же, – самодовольно обронила Бетси, поглаживая мягкий розовый рукав. – Сью, я же вижу, как ты дрожишь, тебе должно быть… Кристофер, думаю, Сью замерзла. Помоги ей пересесть ближе к камину… Сью, у нас принято говорить прямо и открыто. Не правда ли, Крис? Мы народ простой, без церемоний. Стоит этим мальчишкам вернуться в родные пенаты, и нам, женщинам, приходится самим заботиться о себе, – захихикала Бетси.

Кейт охватило тоскливое чувство безнадежности.

– Слушай, Сонси, – сказала она вставая, – давай-ка займемся грязной посудой.

Сонси тут же вскочила. Слава богу, Кейт пришла на помощь. Сонси с радостью согласилась бы на все, лишь бы сбежать подальше от цепкого взгляда Бетси.

– Ладно! – проворчал Крис, тяжело поднимаясь. – Я знал, что долго это не продлится, – слишком уж хорошо все начиналось. Идем, Джереми.

– Эй, мальчики, ни с места! – игриво воскликнула Бетси. – Я помогу девочкам. – Она проворно встала и мягко толкнула сына обратно на диван. – У тебя был трудный день, тебе нужно отдохнуть. Это женская работа. – Она повернулась к Кейт и лукаво улыбнулась. – Ой-ой-ой! Ну разве я не ужасна? Эти эмансипированные современные девушки пришли бы в ярость… Ну же, не сердись на меня, Кейти. Мы, старые женщины, привыкли заботиться о своих мужчинах. Наверное, мы их слишком балуем. – Бетси нежно похлопала сына по плечу.

– И это прекрасно, мама, – улыбнулся Крис.

«Самодовольный болван», – подумала Сонси. Щеки ее горели. Каждый раз происходит одно и то же: сын с матерью по одну сторону баррикады, а она – по другую. Стоило Бетси появиться рядом, и мужа не узнать.

Кейт смерила Криса долгим взглядом. Он ухмыльнулся в ответ, словно бросал вызов.

– Что ж, Бетси, – улыбнулась она вежливо, – во всяком случае, вы знаете путь к сердцу вашего сына. Но мы с Сонси справимся. Вам лучше остаться здесь и погреться у огня. Мы обо всем позаботимся. А дверь мы закроем – так вам будет уютнее.

Она отвела Сонси на кухню и затворила дверь. Там было холодно. За окном с треснувшими стеклами клубился туман. Кейт повернула кран с горячей водой и, взглянув на Сонси сквозь поднявшийся пар, усмехнулась:

– Это ее взбесит. Если что-то и способно обозлить Бетси, так это когда за нее решают другие. Я буду мыть, а ты вытирай.

Сонси почувствовала, как напряжение, которое не оставляло ее весь вечер, постепенно уходит. С полотенцем в руках, она прислонилась к раковине и принялась наблюдать, как пузырится моющая жидкость в воде.

Со стороны гостиной послышался шум – открылась и закрылась входная дверь, кто-то спустился по задней лестнице. Сонси протерла ладонью запотевшее окно.

– Кто-то вышел? – Кейт заглянула ей через плечо.

– Бетси. Идет в сторону сада, – отозвалась Сонси. – Интересно, что ей там надо?

Кейт цокнула языком.

– О, думаю, это потому, что я предложила ей отдохнуть у камина. А может, она все еще расстроена из-за сцены с Анной. Наверное, хочет немного посидеть в саду и успокоиться. Она всегда так делает. Я забыла… ты ведь не была здесь раньше? У Бетси с детства есть излюбленное местечко в саду. Видишь большую старую яблоню с раскидистыми ветвями? Под ней лежит бревно, служащее скамьей. Смотри, вот ее куртка поблескивает в тумане. Сидит под деревом и общается с природой. Бедняжка! Говорю тебе, Бетси действительно любит сидеть там, но в то же время показывает всем, что она огорчена, понимаешь? Теперь все почувствуют себя виноватыми и в следующий раз попридержат язык.

Сонси с любопытством посмотрела на нее.

– Кейт, ты ведь давно знаешь Бетси и всех остальных, да?

– О, целую вечность: добрых пятнадцать лет. Крис и Джереми подружились еще на первом курсе университета.

– Да, я знаю. Кажется, мы с Бетси не слишком ладим, – нерешительно произнесла Сонси.

Кейт ободряюще ей улыбнулась.

– О, ты увела у Бетси ее дорогого мальчика! Ничего, со временем она привыкнет.

– Если я смогу продержаться так долго, – угрюмо пробормотала Сонси.

– Послушай, – горячо заговорила Кейт, – знаю, Бетси бывает ужасной, но мне всегда от души ее жаль, даже когда она приводит меня в бешенство. Уверена, ты тоже ее пожалеешь, если…

– Пожалею? Ее?

– Да, ведь это в самом деле грустно, Сонси. Бетси вечно хлопочет, ей непременно нужно верховодить, вдобавок она замужем за бедным старым Уилфом – едва ли его можно назвать преуспевающим риелтором, верно? А дети вырастают и покидают дом, женятся…

– Да, но она возвращает их, Кейт! Посмотри на Анну. Снова дома, с мамочкой. А прошло всего-то полтора года! – Сонси хмуро взглянула на вилку, которую держала в руке, и принялась без всякой надобности тереть ее полотенцем. – Ты не знаешь, какая она ужасная, даже не представляешь себе. Она не хотела, чтобы Анна вышла замуж за Дэмиена, и была против, чтобы Крис женился на мне.

– Сонси, это же глупо… – машинально начала Кейт, но, подняв глаза от посуды, вдруг осеклась.

Сонси дрожала. Ее хорошенькое личико с детской челкой пылало, а в больших синих глазах блестели слезы.

– Сонси, ты ведь не думаешь, будто и вправду есть опасность, что Крис…

– Ты же видела его там, в гостиной, Кейт. Ты видела, как он…

– О да, да, но это был всего лишь мелкий…

– Конечно, пустяк, Кейт. Я знаю. Наверное, тебе это кажется нелепым. Но Бетси пугает меня и смущает. Она будто говорит Крису: «Смотри, ей здесь не место. Эта женщина недостаточно хороша для тебя. Она глупая, неотесанная, да и не нашего круга».

Кейт стало совестно. В сущности, она неплохо относилась к малышке Сонси, но ее всегда занимал вопрос: почему Крис, такой важный и самодовольный в последнее время, выбрал эту наивную беспомощную женщину, которая без мужа и шагу ступить не может?

– Ох, Сонси, я уверена: даже будь это правдой, Крис не обращает… – Кейт всплеснула рукой в мокрой резиновой перчатке и порывисто сжала ладонь Сонси, обдав ее водой и мыльной пеной, но тотчас же отдернула руку. – Ой, извини.

– В том-то и дело, Кейт, что Крис все замечает, – ты это видела. Стоит им встретиться, и все меняется к худшему. А потом, когда мы снова остаемся вдвоем, проходит целая вечность, прежде чем мне удается привести его в чувство. Она все портит. А теперь… я просто не знаю, что делать.

По щекам Сонси покатились слезы, и она вытерла их полотенцем.

– Сонси, я попрошу Джереми поговорить с Крисом и узнать…

– Нет-нет, пожалуйста! Мне не следовало ничего говорить, напрасно я это сделала, – запричитала Сонси и расплакалась. – О, пожалуйста! Крис так рассердится… Я этого не вынесу! Правда не нужно, ради бога…

– Ладно, ладно. Не волнуйся, я ничего никому не скажу.

Кейт обняла Сонси за плечи, уже не обращая внимания на мокрые руки и подумала: «Боже, это ужасно!» Кейт чувствовала, как дрожит Сонси, и в ней вспыхнула злость на самодовольного Криса. Для чего ему вздумалось приручить эту девочку, а затем безжалостно оттолкнуть и глумиться над ее беспомощностью?

– Крису следовало быть умнее… – начала было она, но Сонси ее оборвала:

– Нет-нет, Крис не виноват. Это я. Я одна во всем виновата. Если бы не его мать… Если бы только она оставила нас в покое! Она теперь днюет и ночует у нас… Даже когда я на ночном дежурстве, Бетси приезжает и убирает в доме… О, как бы я хотела, чтобы она куда-нибудь уехала. Хоть бы она умерла!

Они смотрели друг на друга, стоя возле раковины, полной остывающей воды. Ветер налетал на яблони, оконная рама жалобно поскрипывала.

Дверь приоткрылась, и показалась голова Джереми.

– Помощь нужна? Или, может, заварить чаю? – С любопытством разглядывая женщин, Джереми вошел в кухню и закрыл за собой дверь.

Кейт перевела взгляд на Сонси: ее нежное личико казалось бледным пятном, лишенным всякого выражения, – опустила глаза и молча принялась вытирать посуду.

– Что случилось с нашей милашкой? – шепнул Джереми, когда они с Кейт пытались бесшумно раздеться в темноте и не задеть ненароком раскладушку Зои, – девочка крепко спала, свернувшись в спальном мешке, словно розовая гусеница в своем коконе. – Она плакалась тебе в жилетку, верно?

– Сонси очень расстроена, бедняжка…

– Чушь! Ты что, рехнулась или совсем размякла? Эта маленькая дурочка… Ох, черт!

– Так тебе и надо. Осторожнее, разбудишь Зои.

– Черт, как больно. Надо же было так по-дурацки поставить кровать! Хуже места не придумаешь. Тут невозможно…

– Она больше никуда не вставала. А Сонси вовсе не дурочка, просто еще очень молода, а Крис ужасно с ней обращается – при пособничестве и подстрекательстве лучшей на свете матери.

– Эта Бетси – тяжелый случай, я всегда так говорил. Но я никак не возьму в толк, зачем Крис женился на этой Сонси. Она беззлобная, милая и очень хорошенькая, но надо же быть такой дурындой! – Джереми улегся в кровать, и та натужно заскрипела. – Господи, за прошедший год эта лежанка стала еще хуже. Знаешь, я в последний раз согласился приехать сюда. Мало приятного в такой поездке, все это уже изрядно надоело.

– Да, мы совершили ошибку, – отозвалась Кейт, укладываясь рядом с мужем. – У меня мурашки по коже от этого места. Несчастная малышка Сонси… Бетси превратила ее жизнь в настоящий ад. Из-за нее бедняжка стала какой-то дикой.

– Сонси, Бетси… а как насчет Элис? С виду она совершенно сумасшедшая. Только и говорит, что о яблонях. Старуха просто одержима этим садом. И Анна настоящий комок нервов. Она едва не набросилась на меня, когда я спросил, давно ли видела Дэмиена в последний раз.

– Ради бога, Джереми, они всего несколько месяцев как развелись.

– Знаешь, а ведь это Бетси их разлучила. Даже Крис это признает. Он мало общался с Дэмиеном – и что такая красавица, как Анна, могла найти в этом проходимце, вот чего я никогда не пойму, – но говорит, что Бетси насела на Анну и не отставала до тех пор, пока та не рассталась с мужем.

– Это же и Сонси сказала. Но как Бетси удалось…

– О, напряги воображение, милая. Анну не назовешь железной леди, правда? Она всегда, чуть что не так, бежала к мамочке. Да и все они. Посмотри на мальчишку Родни – идет той же дорожкой. А Бетси его поощряет. Заставляет думать, будто с ними скверно обходятся, а затем старательно взращивает в них недовольство и злость, подпитывает их гнев, так сказать. Эта женщина тот еще фрукт.

– Да, кстати, хочешь яблоко? Бетси оставила каждому по одному, как всегда.

– Нет. Смотреть на них не могу. И пожалуйста, ради бога, не грызи свое. Я не вынесу этого хруста.

– Ладно, я все равно не хочу.

Какое-то время они лежали молча.

– Интересно, что обо всем этом думает Уилф? Он такой тихий. Даже тише обычного. А ведь он агент по продаже недвижимости… Не больно-то он похож на риелтора, верно? – подала голос Кейт.

– Да уж. Если верить Крису, торговля у него идет не особенно бойко. Так, перебивается кое-как. Крис упомянул об этом, потому что Бетси снова затеяла ремонт в доме, а он хотел занять у родителей немного денег. Господи, только представь, каково это – быть женатым на Бетси…

Перед тем как провалиться в сон, Кейт вспомнила, что так и не рассказала Джереми о гневной вспышке Сонси возле раковины с мыльной водой. «Может, так даже лучше. Да, не стоит об этом упоминать. Тем более что такое больше не повторится».

Глава 3
Горькая гниль

– Боже, ну и холод! Форменный колотун. – Джереми кое-как натянул джинсы, и в следующий миг шаловливая ледяная ручонка шлепнула его по пояснице. – Ай! Зои, прекрати! Не делай так больше. Это не смешно.

– Ха-ха-ха! Папочка трусишка, – взвизгнула Зои и радостно закружилась по комнате в восторге от того, что ее хитроумный маневр оказался столь успешным.

– Тихо, Зои! Успокойся. Будь взрослой девочкой, пожалуйста, – взмолилась Кейт.

– Ты не надела ботинки, – отметила Зои.

– Да, я останусь в носках до завтрака, потому что потом мы все обуемся в резиновые сапоги и пойдем собирать яблоки.

– Мои сапоги тоже здесь? Их ведь привезли, правда? – заволновалась Зои.

– Конечно, они здесь. И помни, что я тебе говорила о пиявках вчера вечером. Никогда не выходи из дома без резиновых сапог. Ладно?

– Да. Но, мама…

– Что?

– Где сейчас мои сапожки?

– Дорогая, они где-то лежат. Я найду их после завтрака.

У Зои задрожали губы.

– Они нужны мне сейчас.

– Господи, зачем?

– Я хочу в туалет.

– Зои, дорогая, там нет пиявок. Туалет прямо за задней дверью. А пиявки живут…

– Я знаю, но что, если одна все же прячется там? Я не хочу, чтобы она меня укусила. – Карие глаза Зои наполнились слезами.

– О, ради бога! – взвыл Джереми. – Смотри, вот твои сапожки, дорогая. Надевай их, и пойдем поскорее из этого холодильника. Кейт, кажется, у тебя перо застряло в волосах.

В холодном воздухе от их дыхания белыми облачками клубился пар, и они спешно приводили себя в порядок. Впереди их ждал торжественный завтрак в загородном доме.

Все семейство Тендер собралось за большим столом в гостиной. Элис, должно быть позавтракав раньше, сидела в своем кресле у огня, который весело трещал, однако почти не давал тепла.

– Не хлопочите из-за нас, Бетси, – слабо запротестовала Кейт, когда на столе перед ней появилась тарелка с овсяной кашей. – Я сама могу…

– Конечно, Кейти, но я намерена баловать вас сегодня. А начиная с завтрашнего дня каждый сможет сам о себе позаботиться, – отозвалась Бетси. – О, да вы только посмотрите на эту большую девочку! Как ей нравится каша! Разве дома вы не едите овсянку, дорогая?

– Едим, – проговорила Зои, ненадолго оторвавшись от тарелки. – Но не такую вкусную, как эта. Дома обыкновенная каша с комками.

«Вероломная маленькая негодница, – свирепо подумала Кейт и попробовала овсянку. – И правда вкусно».

– О, – довольно рассмеялась Бетси, – мои большие мальчики и большая девочка выросли на овсяной кашке своей мамы. Кейти, нужно ее все время помешивать, чтобы добиться густоты нежного крема, а все обычно ставят кашу на огонь и уходят, вот в чем беда.

– Точно, – поддакнул Крис. – Нет ничего хуже каши с комками. Сонси, понаблюдай, как мама будет готовить овсянку завтра утром, и постарайся перенять секреты мастерства.

Сонси заметно смутилась и покраснела.

– В любом случае эта каша ужасно полнит, – вяло протянула Анна и отодвинула тарелку, не съев и половины. – Вообще-то нам не следует ее есть.

Родни смерил сестру презрительным взглядом.

– Ты и так уже похожа на скелет, Анна, – фыркнул он. – Готов поспорить, у тебя эта самая, как ее… анорек… что-то такое.

– Не дразни сестру, Родни, – мягко пожурила сына Бетси. – Быть стройной – часть ее работы, ты ведь знаешь. Люди с анорексией изнуряют себя голодом.

– У дочери одного из моих приятелей по боулингу была эта самая болезнь, – внезапно произнес Уилф, так что все невольно вздрогнули от неожиданности. – Да-да. В конце концов она умерла. Ее кормили через трубку. Берт говорил, у нее так торчали кости, что, казалось, вот-вот порвут кожу. Это убило его жену. Вскоре после смерти дочери она скончалась. Сердечный приступ. – Уилф вернулся к своей овсянке.

За столом повисла тишина.

– Какая ужасная тема для разговора! – опомнившись, визгливо воскликнула Бетси. – Давайте поторопимся, нас ждет работа. Мы начнем сбор яблок, как всегда, с дальней части сада и будем двигаться в сторону дома. Тетя Элис позаботилась, чтобы траву скосили, так что в этом году у нас не будет неприятностей с пиявками, но помните: если вдруг такое все же случится, у меня всегда под рукой соль и йод…

– Мы знаем, мама! – перебила ее Анна.

– Что ж, это хорошо, но, помнится, в прошлом году… мм… – Бетси нерешительно осеклась. Казалось, в кои-то веки она прикусила язык.

– Да, Дэмиен едва не описался от страха, – грубо хохотнул Родни и скривился от отвращения. – А ведь это была всего лишь маленькая пиявочка.

– Родни! – резко одернула сына взволнованная Бетси.

– Помню, он сидел вон там, на траве, ждал, пока ты придешь с солью и снимешь пиявку. Он был белый от ужаса. Совершенно белый. И все просил не жалеть йода для его крошечной ранки. Я никогда еще не видел, чтобы кто-то так испугался какой-то несчастной пиявки…

– Родни, довольно.

– Знаешь, мама, ты можешь не бояться произносить имя Дэмиена, – холодно заметила Анна. – Он ведь не дьявол, в конце концов. – Она посмотрела на брата, сидевшего напротив с самодовольной ухмылкой. – Дэмиен терпеть не может ползучих скользких тварей, и что с того? Многие их не выносят.

– О да, я уж точно, – торопливо заговорила Кейт, явственно ощущая, как тельце Зои покрывается мурашками.

– Девчонкам это простительно, – снисходительно бросил Родни. – Но мужчины – другое дело. Так ведут себя только гомики и трусы.

– Родни! – вскричала Бетси. – Не забывай, пожалуйста, где ты находишься и кто тебя слушает. – Она выразительно повела глазами в сторону Зои.

Анна с неприязнью задержала взгляд на раскрасневшемся лице брата.

– Ты в жизни не встречал настоящих мужчин. У них есть мозги, и они не похожи на мясистых громил, чему бы вас ни учили в твоей дурацкой школе.

– Родни, – вмешалась Бетси, стремясь предупредить запальчивый ответ сына, – ты уже позавтракал. Быстро одевайся и выходи. Принесешь сумки из гаража. Давай, живо!

Родни скорчил недовольную гримасу, но послушался. Схватив яблоко из большой вазы в центре стола, он направился к задней двери, где его уже дожидались резиновые сапоги и куртка.

– Родни! – раздался окрик Элис. Нахмурившись, она повернулась в его сторону. – Не забудь, дружок, деревья опрысканы. На яблоках в саду может быть яд. Не вздумай их есть. Слышишь?

– Да, тетя Элис, – промямлил Родни, заливаясь краской. Он показал яблоко, взятое из вазы. – А это можно?

– Разумеется! – раздраженно буркнула Элис. – В доме можешь есть любые фрукты. Я их сама собирала. Только я знаю, какие из деревьев опрыскивали, а какие нет. Просто ешь яблоки из большой вазы, и все