Лу посмотрела на веревку в моей руке. Ее улыбка померкла.
– Да ты шутишь.
– Отнюдь. Давай руки. Ты пойдешь позади лошади.
– Давай-ка лучше ты пойдешь на хер.
Страх лишает людей последнего ума. – Бросив взгляд на меня и Селию, он покачал головой. – Как, впрочем, и смелость.
Надежда не какой-то недуг. Это исцеление
– Ты всегда прекрасна, – с трудом выдавил я. Горло у меня сжалось.
Лу обняла меня за пояс и прильнула к сердцу.
– Тебе… лучше? – спросил я.
– Почти. – Она снова широко улыбнулась, увидев мое настороженное лицо. Затем встала на цыпочки и поцеловала меня. – Пойдем. Хочу показать тебе кое-что.
Но я была не одна. Нет. И в жизни, и в смерти найдутся те, кто меня встретит.
Если поцелуй остановит хотя бы слезинку, я поцелую ее тысячу раз. Если мы переживем эту ночь, я буду смахивать поцелуями каждую слезинку до конца ее жизни.
– Страх помогал мне выжить, – огрызнулась я.
– Страх не давал тебе жить.
Но я была не одна. Нет. И в жизни, и в смерти найдутся те, кто меня встретит. Те, кто меня любит.
– А как я пахну, Рид?
Он уронил голову мне на плечо.
– Как мечта.
Когда Коко протянула букет Лу подсолнухов, улыбка той слегка померкла. Она провела пальцем по рамке.
– Думаешь, он смотрит?
Коко взяла ее под руку.
– Думаю, он ни за что не пропустил бы твой праздник.
– Он должен быть здесь. Должен тоже вести меня к алтарю.
Бо подхватил Лу за другую руку и постучал по моему портрету пальцем.
– Он и поведет.
– Я поведу, – прошептал я с улыбкой.
В ответ легкий ветерок зашелестел ветвями над головой, принеся с собой приятное тепло, тихое жужжание пчел и слабый аромат нарциссов. Новых начинаний.
Я шел рядом с ними, когда они вели Лу по проходу.
