Андрей Но

Железо 3

Глава 1. Город, в котором не бывает преступлений

Гибкий хвост, смахивающий на пастуший кнут с кисточкой на конце, что непрестанно пребывал в движении, вдруг приподнялся и замер, а из-под него вылезла и шлепнулась оземь массивная лепешка. Сэр Льюис Мелфорд скривился и мельком окинул взглядом свои брюки. Брызги навоза до них, к счастью, не долетели. Отойдя от вола подальше, он вновь принялся расхаживать вдоль ограды пустого загона, нервно пожевывая свои пышные усы.

Его ребята, рассевшиеся кто на брусьях ограды, кто прямиком на земле, поочередно зевали и потирали свои озябшие плечи — дело уже шло под утро, а их новые друзья до сих пор не объявились на горизонте.

— Может, у них лопнула упряжь? — в который раз задался вопросом Льюис. — Лошадь вывихнула ногу? А может, налетчики перехватили обоз, а мы сидим, ждем, бездействуем?..

— Здешние дикари никогда не славились пунктуальностью… Она им вообще не свойственна. Я бы заподозрил неладное, если бы они, наоборот, заявились точно вовремя, — успокаивал его Эллиот Брок, его главный сподручный, через которого Льюис устанавливал деловую связь с местной фауной.

Не выучи Эллиот диалект соседствующих рядом с Мелфорд-сити племенами, — не было бы никаких сделок и никакого железа, да и самого городка тоже.

Их язык, по словам Эллиота, был примитивен и не выразителен. Негоже было лопотать, подобно дикарю, если ты носитель совершенного английского. Казалось проще и правильнее перевести дикарей на человеческий язык, а не опускаться до их уровня.

Но подъем до уровня пришельцев из Старого Света означал бы просвещение в целом. А за ним последовали бы притязания на равенство, а там и на равноценность в их общих делах. Отстроился бы тогда здесь Мелфорд-сити на ровном месте?.. Фундаментом их славного городка было невежество и отсталость. А из каких-то других материалов его основу выстроить бы не удалось.

— Толстяк почти всегда приезжал на дрезине вовремя, — не согласился Льюис. — Что бы мы про него ни говорили, но пунктуальности и… добросовестности, — усмехнулся он, — у него не отнять!.. Для человека с перьями на лбу это уже немало…

— Для человека, который готовится к войне, ты хотел сказать, — Эллиот отхлебнул из фляжки. — Он бы и за полдня приезжал и дожидался нас, лишь бы и дальше пополнять свой арсенал для ему одному известных целей…

— И то верно… От этих разгильдяев куда меньше головной боли должно быть. Жаль скот, конечно, — Льюис с досадой покосился на вереницу волов. — Но лучше так, чем и дальше вооружать этого добросовестного психопата.

— Укрытые Небом безобидны, — заверил Эллиот. — Промышляют натуральным хозяйством да собирательством…

— О каком хозяйстве идет речь, если они плотно сидят на кукурузных подачках от толстяка? — проворчал Льюис.

— Разводят табак. Это основа их культуры.

— Ах да, табак… Укрытые Небом, хах… Раз столько времени проводят за раскуриванием, то Накрытые Небом, тогда уж… Зачем же им тогда столько волов?..

— Потому что ничего другого у нас их не заинтересовало, — нахмурился переводчик.

— И что теперь, надо все захапать себе? — проворчал Льюис. — Чтобы потом не знать, куда девать?

— Не хотят продешевить…

— Им ни к чему столько тяглового скота, он у них будет попросту зря простаивать!.. Уж лучше бы лошадей!.. Катались бы себе в удовольствие, да и нам их проще достать… На кой черт им стая волов, которые только для распашки земли годятся?.. Табачную империю, что ли, решили воздвигнуть?!

— Сэр!.. — вдруг воскликнул Фрэнсис, щурясь в предрассветную мглу. — Кажется, я вижу поднимающуюся пыль!..

— Да, это они!..

За дальней грядой наконец стал угадываться множественный стук копыт и страдальческий скрип повозок. Мелфорд щелкнул пальцами, велев Дадли и Филипу разжечь на территории вокруг них масляные лампы на шестах.

— Буди Алиссу, — буркнул он Эллиоту, и тот трусцой направился к задрапированному фургончику, отбуксированному подальше от грубых мужских голосов и мычания скота. Сам же Льюис провел пятерней по своей шевелюре, прежде чем нахлобучить на нее соломенную шляпу с короткими и ровными полями.

Первыми верхом на лошадях показались вожди племени. Осанистые, с живописно развевающимися волосами, на их продолговатых лицах читалась надменность. Это и чувствовалось в шаге животных, на которых они восседали — неспешный, будто они прогуливались, а не опаздывали на важную сделку.

Позади них были попарно запряжены в вожжи еще шестеро коней — те тащили за собой длинный обоз из дюжины повозок, доверху загруженных длиннющими заготовками под рельсы. Объем поменьше того, к которому привык Льюис, но его договорились поставлять дважды в месяц, а не единожды, как до этого.

Если склад на карьере начнет опустевать за раз, это будет слишком заметно, и толстяк вмиг распознает заговор. А до тех пор можно ссылаться на упавшую добычу — пусть за это отчитываются его рудокопы, пусть получат взбучку, лишним не будет. Глядишь, и добыча пойдет бодрее.

Обоз сопровождали еще несколько Укрытых Небом — они шли рядом с запряженными лошадьми и подбадривали их поглаживанием. Один из вождей поднял руку, и процессия замедлилась. Ребята Мелфорда окружили их полукругом в ожидании распоряжений мэра городка.

— Добро пожаловать, — лучезарно улыбнулся Льюис и раскинул ладони в приветствии.

Троица вождей ему сухо кивнула, а четвертый, сидевший на коне чуть поодаль, со впалым подбородком, смахивающий на хорька, заискивающе улыбнулся своими неровными зубами. Мелфорд узнал своего подельника, одного из приближенных толстяка по имени Кватоко, и подмигнул ему. Эллиот тем временем вернулся, держа под ручку девочку-подростка с белокурыми, волнистыми волосами в простом хлопчатом платье и невинно-белых чулках. Та прикрывала свободной ручкой зевающий ротик, а ее ярко-синие, как вечернее небо, глаза смотрели вокруг себя сонно и невпопад.

Самый дородный из троицы — Сияго, Несущий Огонь — разлепил губы и проквакал что-то на дикарском.

— Они рады приветствовать тебя и твое процветающее племя, — перевел Эллиот.

— Я вижу, как они рады, — процедил сквозь натянутую улыбку Льюис. Приняв от своего сподручного Алиссу, он погладил ее по головке и прижал к своему бедру. — Спроси, что их задержало?

Ответила женщина с сеточкой из камушков поверх седых волос.

— Они не хотели мучить своих лошадей, поэтому часто останавливались, чтобы передохнуть.

Третий мужчина с большим лбом тоже что-то прокурлыкал.

— Животные не должны страдать из-за наших прихотей, — транслировал Эллиот, чуточку закатив глаза. Улыбающийся Льюис понимающе покивал им.

— Да, я уже заметил, насколько они любят животных, — пробормотал он. — Кроме них больше ничего не хотят на обмен… А их мораль на пожирание мяса случайно не распространяется?..

— Так и спросить? — на всякий случай уточнил переводчик.

— Не вздумай, — ответил Мелфорд. — Дадли!.. Филип!.. Тащите сюда дары!..

Ребята принялись бегом таскать из фургончика бочонки с пивом. Набралось пять.

— Это для нашего общего друга, — пояснил Льюис. Но Сияго неудовлетворенно покачал головой и что-то коротко возразил.

Брови Эллиота от немого изумления поползли вверх.

— Нужно еще пять бочек, — оторопело произнес он.

Улыбка стерлась с лица Мелфорда.

— Они сами, что ли, на него подсели?

Седая женщина брезгливо скривилась, услышав вопрос на их диалекте. Кватоко раскрыл свой жабий рот. Эллиот уловил смысл кваканья и высказал его вслух.

— Это не для них, а для Бу-Жорала. Он просит больше за свои риски.

— Мне-то не жалко, — пробурчал Льюис. — Пока они сами привозят нам сырье… Но не ужрется ли этот дурак до смерти?..

Эллиот покачал головой, разделяя его беспокойство.

— Скажи им, что мы через несколько дней самостоятельно завезем остальные бочки. Больше тесгуино у нас пока нет.

Вожди кивнули и повернулись к своим людям, попросив тех сдернуть мешковину с одной из повозок. Та была забита кукурузными початками до отказа.

— Тащите, — приказал Льюис своим, и те побежали пересыпать сырье в заранее заготовленные мешки. — А вам, мои друзья, я бы хотел предложить взглянуть на пару диковинок, которые могли бы вам очень пригодиться!..

Пока Эллиот им переводил, Льюис достал из фургончика клетчатые шарфы, и в качестве демонстрации один намотал себе на шею, а затем улыбнулся и показал большой палец седовласой аборигенке. По его расчетам, ее должно было это впечатлить. Но та осталась равнодушна.

Мужчина с выпуклым лбом указал пальцем на волов.

— Да здесь они, здесь, — раздраженно отозвался Льюис. — Зачем вам их столько сдалось, не пойму… Чего ж вы закрыты от всего нового-то, а?..

Эллиот по его знаку достал из кармана компас и подошел к вождям поближе, чтобы показать, как тот работает. Те свысока поглядывали на него с седел, вслушиваясь в сбивчивую речь, но ни у кого глаза так и не зажглись.

— В этой шкатулке сидит дух!.. И он показывает в какой стороне холодные земли, а в какой жаркие… Этот дух — верный друг!.. Не заблудитесь, пока он с вами!..

— Они не намерены покидать этих земель, — перевел их отказ Эллиот.

— Кланяющиеся Предкам севернее вас, — не сдавался Льюис. — Стрелочка показывает, видите?.. Вы всегда будете знать, где они, — он поясняюще кивнул на Кватоко. — И не забредете к ним по ошибке…

Большелобый разразился тирадой.

— Им ни к чему твоя шкатулка, бледнолицый, — затараторил Эллиот. — Они и без нее с легкостью определят, где очутились — по мху на коре деревьев и камнях. Если мох с камней обглодан, то значит, они в Кровоточащем каньоне.

— Ты погляди на него, какой циник… — хмыкнул Льюис и оставил свои попытки впарить им компас. — Тогда берите то, за чем пришли, и покончим с этим…

Сияго выпучил глаза и повел рукой вдоль вереницы волов, о чем-то сердито рассуждая.

— Недостаточно волов для сделки, — мрачным голосом транслировал Эллиот. — Я же говорил тебе, вместо недостающих надо было хотя бы лошадей привести…

— Тихо!.. — огрызнулся Мелфорд. — Скажи им… Мы не можем дать им больше волов. Волы нужны моему городку для земледелия, без которого людям нечего будет есть и они умрут с голоду. Тут много семей с детьми. У меня у самого есть дочь, — он покрепче прижал к себе заспанную Алиссу. — Подумайте о нас, пожалуйста!.. Возьмите что-нибудь другое, не обрекайте нас на вымирание!..

Вожди внимательно слушали переводчика, а седовласая женщина с кривой улыбкой косилась на дочь мэра. Она же и решила держать слово в ответ на его душещипательную речь.

— Побрякушки твоего народа им ни к чему, — подхватил переводчик. — Ты должен решить, что тебе важнее — железо или благополучие людей твоего города, в котором недостает скота.

— Для благополучия моего города нужно и железо, и скот — все дело в товарообороте, и вы ни черта в этом не смыслите, — выругался Льюис. — Скажи им, пусть тогда возьмут лошадей!..

Большелобый несогласно повел плечами.

— Им нужны именно волы.

— Да почему же?! Это тягловый скот, на нем не прокатиться с ветерком!.. Зачем он им, спроси!..

Большелобый пустился в объяснения. У Эллиота Брока от изумления брови взметнулись на лоб.

— Они выкупают их у тебя, чтобы освободить от рабства…

— Чего? — не понял мэр.

— Они видели и на твоих ранчо, и на чужих, как бледнолицые эксплуатируют этих бедных животных с утра до вечера, так что теперь они ищут возможности это прекратить…

Мелфорд захохотал, заставив вздрогнуть свою дочь.

— Ребята, ну нельзя столько курить, — выдавил он сквозь смех. — Вот последние волы, больше у меня нет. Вы всех уже спасли…

Сияго, плечи которого были укутаны в шкуру бизона, запротестовал.

— Они считают, что в этих землях по-прежнему немало волов, находящихся в рабстве… Ты будешь выкупать их у других бледнолицых, а затем отдавать им, Укрытым Небом…

— Да пошли вы на х*р, — проговорил Льюис с неверящей усмешкой. — Укурились краснорожие!.. Спроси их, чью же кукурузу они тогда жрут уже столько лет?.. Откуда эта сыромять на их ногах и из чего сплетены вожжи, на которых они приперли мое железо?.. Они же ленивые ублюдки, сами давно ничего не производят, на подачках сидят!.. Если они такие противники рабского труда, что аж за скот готовы права отстаивать, так чего закрывают глаза на своих соседей?! Что за двойные стандарты то, чертилы?..

Трое вождей от услышанного разгорячилась и, чуть ли не перебивая друг друга, поспешили донести до мэра объективный расклад дел.

— У волов не было выбора, — подытожил Эллиот общий смысл сказанного. — А у жителей каньона он был. И до сих пор остается.

Мелфорд устало покачал головой.

— Ну и лицемеры вы, ребята… Как пить дать, хотят толкать волов другим начинающим землевладельцам в розницу, мол, наши волы не бракованные, а натуральные, как и всё от краснорожих… Как еще объяснить эту кашу в их головах, я просто не знаю… Но так дальше дело не пойдет, — Льюис нервно пожевал клочок своих усов. — Соври им, что волы дороже железа… Хотя какая это, к черту, ложь?! Скажи, что если дам хоть на еще одну голову скота больше, в наших сделках больше не останется какого-либо смысла!..

— Тогда возвращайся к Пу-Отано, — отрезал вождь в бизоньей шкуре.

— А если не вернусь? — сощурился Льюис. — Что если прекращу отношения и с вами, и с ним?.. Я и без железа проживу. А вот вы без кукурузы и бытовой утвари от трудолюбивых соседей как, справитесь?

Седовласая улыбнулась.

— Они не заметят разницы, — перевел ее слова Эллиот.

— Ага, конечно, не заметят… Кто знает, что начнется на карьере, когда полчища дикарей останутся без дела… Спокойного житья вам не дадут, можете не сомневаться… Да не надо им это говорить!.. — одернул Льюис переводчика. — Скажи им, что к следующему разу отыщу в округе столько волов, сколько нужно… Что-нибудь придумаем. А в этот раз пусть берут, что есть!.. Я им шарфы готов отдать, такой качественной ткани им в ближайшей тысяче миль нигде не отыскать…

Троица осталась недовольна, но все же согласилась. Седовласая погладила гриву своей лошади, объясняя, чем обусловлен их уступок.

— Им жаль лошадей. Те не выдержат тащить это проклятое железо обратно.

— Какие благородные, ты смотри-ка, — умилился Льюис, выдавив из себя прощальную улыбку. — Так может, встанешь на свои две и конину себе на шею взвалишь, понесешь?..

Эллиот спрятал усмешку и пожелал Сияго и его славным советникам доброго пути.

Те молча развернулись на лошадях и поручили своим людям распаковывать повозки с рельсовыми заготовками. Кашляя и ворча, ребята Мелфорда подтянулись к тяжелой работенке. Кватоко слез со своей клячи и застенчиво приблизился к мэру городка.

— Благодарю за содействие, — Льюис с готовностью протянул ему ладонь, и они обменялись горячим рукопожатием.

Кватоко пустился в объяснения, суть которых, по словам Эллиота, сводилась к непередаваемым сложностям в осуществлении подобной аферы за спиной бдительного Пу-Отано, который смолоду славился своей проницательностью и особой жестокостью к тем, кто пытался хоть как-то обмануть его или использовать.

— Представляю, насколько это было сложно, — покивал Льюис. — Но пробивным парням вроде тебя подобные сложности не страшны. Ты всегда осознавал свою силу, свой ум и скрытое превосходство, ты всегда догадывался, что достоин большего, чем твои дружки и особенно ваш напыщенный вождь… Пусть и дальше купаются в своей самоуверенности, что они заполучают все, что захотят, но мы-то с тобой знаем, что это не так, правда?.. Ведь только тебе хватило смекалки протянуть руку и взять то, что для них было и остается недоступным… И как же такого, как ты, не уважать?..

Эллиот переводил это Шестипалой Руке, и тот расплывался в самодовольной ухмылке.

— Су-за-н-н-на!. — проквакал он имя по слогам на ломанном английском и в предвкушении закивал.

Льюис перехватил за плечо проходящего мимо Фрэнсиса со стальной балкой на плече.

— Прервись на пару минут!.. Отведи нашего гостя к Сьюзен, — попросил он. — Разбуди ее, если спит и сообщи, что заплачу ей сверхурочные.

Фрэнсис слегка поклонился и повлек за собой Кватоко. Льюис проказливо подмигнул тому напоследок.

— Ты особенный!.. — бросил он ему напоследок, задорно указав на него пальцами обеих рук. — Помни об этом!.. До тебя еще никто такого не делал!..

— Папа, а я особенная? — вдруг поинтересовалась Алисса, вопросительно подняв головку на отца.

— Конечно, ты особенная, — он беглым движением ладони потрепал ее за локоны.

— Пока дядя Эллиот меня не разбудил, мне снилось, как мы с Виоллой стали чародейками и спасли маленького принца от щепкотов, — защебетала девочка-подросток. — Они такие же страшные, как в книжке, только еще быстрее!.. Но я взмахнула платком, и они исчезли с громким хлопком!.. А потом мы взмахнули им снова, и переместились в ведьмину пещеру… Там у меня был свой собственный древоскрип, но без упряжи, он слушался меня, и я могла с ним разговаривать на его языке, представляешь? Откуда во мне знания о языке древоскрипов? — потрясенно задала она наводящий вопрос, а сама с ожиданием косилась на отца, в надежде, что тот воскликнет ответ, который буквально сам напрашивался, но Льюис только кивал и хмурился.

— Гм-м… Представляю, да, — пробормотал он невпопад.

— У него были такие божественные глазки, он так ими моргал, — вспоминала Алисса с придыханием. — Поочередно, то одним, то вторым, то третьим… С ним надо по-особенному скрипеть, и только тогда древоскрип послушается!.. Я взмахнула платком, и он отвез на себе маленького принца домой!..

— Что за маленький принц? — не понял Льюис, отвлекшись от приглушенного бормотания Эллиота. Он снова рассеянно повернулся к дочери. — У кого божественные глазки?.. Ты с мальчиком каким-то подружилась?

Алисса горячо замотала головой.

— У древоскрипа!.. Я откуда-то знаю их язык, он мне только что приснился, представляешь!.. А что если во мне спят силы настоящей чародейки?

Мелфорд покивал ей с теплой улыбкой и снова провел ладонью по ее белокурым волосам.

— Сейчас все закончится, доча, потерпи… Скоро вернешься в свою кроватку.

Алисса обиженно насупилась.

— Ты не слушаешь меня, как всегда!.. Я не хочу больше спать, я уже выспалась!..

— Не говори ерунды, — отрезал отец. — Повозка не может быть спальней для маленьких девочек, тебе нужна настоящая кроватка…

— Я больше не маленькая девочка! — окончательно вышла из себя Алисса и, вырвавшись из объятий левой руки Мелфорда, дернулась обратно к домам. Но отец ее перехватил за плечо.

— Что ты сказала? — ошалело переспросил Льюис. — Ну-ка повтори!..

— Я не маленькая девочка!.. — сердито повторила дочь.

— Что ты имеешь в виду?! О каком мальчике ты сейчас говорила?! Что он с тобой сделал?!

— Это я с ним сделала!.. — пояснила Алисса. — Я спасла его, потому что была чародейкой в своем сне. Но что если я на самом деле ей являюсь?.. Почему дедушка Рэнди никогда не говорит про бабушку? Она была чародейкой и потому ушла от нас?..

Мелфорд тряхнул головой.

— Алисс, чародеек не существует… Я поговорю с Рэнди, чтобы он читал тебе книжки потолковее… Пора бы уже взрослеть!..

Дочь оскорблено высвободила свое плечо из его пальцев и зашагала прочь.

— Проводи ее до Рэнди, — отдал приказ Льюис одному из подопечных. Эллиот напомнил о себе покашливанием.

— Зря мы притащали ее на эту встречу. Вдруг она чего запомнит из наших разговоров, будет потом еще болтать об этом с подружками… Пойдут ненужные сплетни среди горожан…

— Зато вид отца-одиночки разжалобил сердце этой старой карги, ты сам видел, — возразил Льюис.

— Сомневаюсь…

— А ты не сомневайся!.. Она ж проголосовала, чтобы Железо оставить нам, пусть и сослалась на уставших лошадок… Но причина в Алиссе, поверь… Знаю я, как работают мозги у этих старых перечниц!.. А соврала, чтобы не показаться уступчивой…

— Ну не знаю… — пожал плечами Эллиот и вылил оставшиеся капли из фляжки себе в пересохший рот. — Так и где нам раздобыть скот к их следующему приезду? Может, на невыспавшуюся голову мне тяжеловато соображать, но что-то выход мне совсем не по глазам…

— У Нэшей закупим, — буркнул Льюис.

— Ах да, еще вечером хотел сказать, — Эллиот тяжело вздохнул и устало потер переносицу. — У меня плохая новость… Они обзавелись связями с серьезными закупщиками разделанного и вяленого мяса, и теперь сами готовы скупать живой скот у всех, у кого придется.

Мелфорд рассеянно стянул с себя шляпу и с поникшей головой приложил ее к груди.

— Да что же это в последнее время творится, — прошептал он. — И как нам быть?.. Я же так на них полагался… На Нэшах держалось все наше скотоводство… Ты ведь понимаешь, чем это грозит?.. Тут не то что с этими укуренными отношения накроются небом — мы же сами по себе развалимся…

— Так давай откажемся от скотоводства, — осторожно предложил Эллиот.

— Отказаться?! Чтобы половина горожан потеряла работу и свалила отсюда?!

— Так пусть валят… Сосредоточимся только на добыче угля и железа, а сам городок переделаем в базу для дислокации континентальной армии… Половину жилых помещений переоборудуем в склады, а рядовые смежные постройки объединим в казармы… Через нас будет проходить куча военного снаряжения, а это очень большие деньги при правильных связях — подряды от Рэдвэй покажутся на их фоне чем-то вроде твоих еженедельных подарков Алиссе на карманные расходы!.. — воскликнул Эллиот, оживая буквально на глазах. — Нам больше не придется ломать голову, как поддерживать жизнь в городке!.. Ты ведь и сам знаешь, если бы не деньги с подрядов, он бы уже давно развалился…

— Вот ты как заговорил…

— Нет, ты не подумай, Льюис, — спохватился переводчик, извиняющееся хлопнув себя по груди. — Я не намекаю на твою несостоятельность как мэра… Все дело в местности… Тут хреново растут зерновые, погода дрянь, а нормальных торговых и транспортных путей нет до сих пор, хоть мы и продаем рельсы уже пятнадцать лет… Мы пытались!.. Но надо идти дальше… Переделаем все в военную базу, заработаем, обрастем новыми связями, начнем с чистого листа в другом месте… Например, где-нибудь южнее горы Чарльстон, что скажешь?.. Местность там поудачнее, железнодорожные пути рядом!.. Свой вокзал соорудим…

Льюис слушал его с непонятной улыбкой на устах и неловко почесывал свой затылок.

— А как называется город?

— Там еще нет никакого города, я про то и говорю!.. А местность ничего, с потенциалом…

— Нет, я спрашиваю про город, в котором мы прямо сейчас стоим и обcуждаем твою идею.

— А-а… — растерялся Эллиот. — Ну… Мелфорд-сити.

— Вот именно… Это моя фамилия заложена в его фундамент… Это мой город, — исчерпывающе объяснил мэр. — Самодостаточный, процветающий, со счастливыми семьями.

— Какие, к хрену, счастливые семьи?! Это край света с худородной землей… Большинство этих семей — банкроты, беженцы, бывшие преступники, и они здесь вовсе не потому что без ума от твоего городка, а потому что им больше негде прижиться!..

— Весь Новый Свет — это беженцы да преступники. Да и что они преступили? Королевские законы?.. Преступлением это называется, что ли?.. У нас тут свои законы, и насколько я вижу, мои люди добросовестно по ним живут. То, что было в прошлом — осталось за их спинами. Теперь они живут здесь, и их работа возле дома. Развлечения — в соседнем квартале. Хотят чего-то новенького — идут на главный рынок. Здесь они заводят детей, здесь же их и воспитывают, здесь и помрут, а их отпрыски захоронят их на нашем городском кладбище, что за угольной шахтой, и будут навещать… Вот что такое Мелфорд-сити!.. А ты предлагаешь мне глядеть на бездушные, воняющие порохом склады вокруг себя и постные рожи расквартированных солдат, что ностальгируют по родине?.. Я хочу, чтобы эту землю, — он топнул по песку, — называли родиной…

— Ее назовут кладбищем, когда Пу-Отано заявится сюда с ружьями, которые мы ему за столько лет напродавали!.. Но будь тут военные… Пф-ф!.. Не сунется, вооружи он хоть все свое племя винтовками!.. Да и нам не придется больше тратиться на шмотки и алкоголь для его дружков, а ружьями мы будем срать!.. Абсолютная прибыль!..

— Мой город — это то, ради чего я живу, — отрезал Льюис. — Никакой военной базы здесь не будет…

Переводчик сделал над собой усилие, чтобы завершить спор. Вместо этого он отвесил учтивый поклон коротким движением подбородка.

— Как скажешь. В таком случае, где предлагаешь достать скот?

— А они действительно выкупают у нас волов, чтобы выпустить их на волю? — задумался Мелфорд, почесав ус. — Если не брешут, то как же поступают с ними? Держат при себе? Это же неволя… Может, распускают на все четыре стороны?.. Надо бы проследить, выяснить. Глядишь, соберем их обратно в стадо и вновь им продадим…

— Поручить кому-нибудь из ребят проследить? — без усмешки спросил Эллиот.

— Да, пожалуй…

— А ты спать?

— Нет, — угрюмо покачал головой Льюис.

Его голова была слишком забита тревожным содержанием писем от его пособника из Рэдвэй. Тот рвал или переадресовывал в тупиковую цепь инстанций доносы на несоответствие деятельности Мелфорда с заявленным, а также строчил ложные отчеты для начальства якобы от лица инспекционной комиссии, что за столько лет так и не обнаружила ни разу нарушений на территории добычи руды.

— Последнее время они недовольны тем, как медленно идет добыча. Компания кладет рельсы быстрее, чем получает стройматериал. Отговорки Десмонда больше не срабатывают. Они хотят прислать сюда инспекцию, если объемы не возрастут…

Его главный сподручный заметно побледнел.

— Нас же повесят… Нельзя допустить их приезда. О боже, Льюис… — запричитал переводчик. — Город и без того уже будто один большой склад с армейским порохом — того и гляди бомбанет…

— Не истери, — Льюис зыркнул на него неодобрительным взглядом. Размяк Эллиот, совсем размяк… Видимо, совсем забыл, как они начинали…

Каждый проклятый день они засыпали в страхе, что проснутся под прицелами многочисленных дул инспекционных служб или своих конкурентов. Когда Льюис впервые связался с Рэдвэй, то соврал им, что здесь, мол, недостаточно большие рудные залежи, чтобы у тех не возникло соблазна прислать гигантов горнодобывающей индустрии… но и не настолько маленькие, чтобы отказываться от его услуг. Компания строила рельсы по всей Великой Равнине и заключала контракты с десятками таких, как он. Выдали ему подряд и посмотрели, что из этого выйдет. Не пожалели. Но как прошло несколько лет, а добыча руды в племени все набирала обороты, а объем поставок не то что падал, а смело разрастался, стал напрашиваться вывод, что залежи таки большие. Ошибка Мелфорда или его обман? Компании уже поздно было чесаться, чтобы звать на его место кого-либо еще, ведь он и так неплохо справлялся со своей работой, а ценник не задирал.

Но теперь их аппетиты выросли… Выросли настолько, что готовы приезжать и вынюхивать, выискивать предлог, чтобы зацепиться, оштрафовать, отозвать свои деньги. Присвоить…

— Может, ускорим добычу через Ил-Резону, пока не поздно? — обеспокоенно предложил Эллиот.

— Это как же?.. Промышленные агрегаты им предлагаешь туда отбуксировать? — усмехнулся Льюис. — Для палок и камней они и так уже достигли пика своего прогресса… Или ты думаешь, что пока один будет работать за прокатным станком, а второй рядом с ним подтирать задницу камнем, ни у кого не возникнет вопросов?.. Они же допрут, что тут замешаны мы, выходцы из цивилизованного мира… И вся эта мумба-юмба про железного Отца рухнет, словно карточный дом…

— Ты, кстати, до сих пор должен мне восемь долларов, — вдруг нервно хохотнул Эллиот. — Помнишь, проиграл в карты?..

— Помню, помню, — проворчал Льюис. — Мне их выплатить из бюджета нашего города, в котором ты живешь, и благами которого пользуешься?

— Так ведь…

— Своих денег у меня нет — все в бюджет вливаю…

— Накануне игры ты по-другому пел, — осуждающе воззрился на него Эллиот. — Ах, неважно… Я вот до сих пор никак не пойму, зачем вообще нам сдался этот Ил-Резона?..

— Я же объяснял…

— Ладно его мать!.. Через нее я выучил их диалект и еще кое-какие… — деланно замялся переводчик. — Здешние ритуалы…

Поняв о чем он, Мелфорд издал вульгарный смешок.

— Но с ее полукровкой сыном столько возни и риска… Я же черт знает сколько потратил времени, пытаясь ему вталдычить схему устройства сыродутной печи!.. Не проще все это было напрямую вождю рассказывать?..

— Нет, — мотнул головой Льюис. — Дай я ему схему печи, как на следующий день он бы потребовал другие — как смешать порох, из чего скомпоновать ружье, понимаешь?.. Рано или поздно пришлось бы ему отказать, а он бы спросил почему и, походив вокруг да около, мне бы все равно пришлось сознаться, что в моих интересах сохранять огневое превосходство над ним… А к чему мне огневое превосходство, если мы с ним хорошие и добрые соседи?..

Эллиот не нашел что возразить.

— Мы не владеем знаниями, и у нас нет никаких рецептов!.. Мы просто торговцы… Посредники, — закончил мысль мэр и оглянулся на восток. Там уже достаточно рассвело. Где-то за красными скалами уже подымался столб черной копоти, что расползалась по чистому синему небу, затягивая его мутной пеленой. — Мы просто посредники… А с Ил-Резоной я сам могу выбирать, какие открытия будут происходить в племени. Только нужные мне…

— Значит, надо просто больше людей на карьер, — пожал плечами Эллиот. — Глупо, конечно… Но что поделать?..

— Да, надо будет намекнуть на это толстяку при следующей встрече…

— Еще неизвестно, будет ли она вообще. Наш любитель пива уже доказал, что не знает меры… Договаривались на пять бочек, а теперь десять подавай?.. Такими темпами заготовки на их складе не то что перестанут накапливаться, а вообще перестанут там бывать, и вождю не составит труда нас разоблачить… Страшно подумать, во что это может вылиться…

— Хорошо, что у нас нет времени подумать, — хлопнул его по плечу Льюис. — Поговори с ребятами — пусть выберут добровольца, который без лишнего шума отследит судьбу купленных волов… А я пойду поразмыслю, чтобы такого написать инспекционной службе… Охладить их буйные головы…

В сопровождении Тома и Лоу он зашагал в ратушу. На широкой улице им повстречался шериф — тот вел под дулом кольта какого-то чумазого свинопаса.

— Что тут у вас? — щурясь, Льюис преградил им дорогу.

Шериф почтительно замер, но оружие опускать не стал. Задержанный мужчина с неряшливо заправленной рубахой, грубыми чертами лица и угольно-черной щетиной угрюмо воззрился на мэра городка. Его руки были выпачканы в засохшей крови.

— Один ковбой прирезал другого, — кратко изложил шериф. — Я прибежал на крик. Тело в конюшне. Еще не остыло.

— Приезжие?

— Я уже в четвертый раз у вас, — пробубнил убийца. — А это говнище всего лишь в первый и уже начало качать права!.. Я всегда занимал эти стойла!..

Льюис проигнорировал его слова, и продолжил выжидающе смотреть на шерифа, немолодого, но крепкого, как корень дуба, мужчину в подбитой мехом жилетке и заплатанном плаще с пригвозденной к нему металлической звездой.

— Да, оба перегонщики. Не местные.

— И что, в тюрьму его, что ли, ведешь?

— Ну не в салун же, чтобы опрокинуть с ним пару стопок за упокой убитого, — хмыкнул шериф. — Пока в тюрьму, а в полдень публичный выговор и следом приговор к повешению… Закон есть закон.

— Подожди, — поморщился Льюис. — А к чему весь этот спектакль?.. — он повернулся через плечо к своей свите. — Ребят, отведите этого товарища к навесному мосту и сбросьте в речку. А убитого скиньте следом. И побыстрее, а то горожане скоро проснутся!..

Морщинистое лицо шерифа изумленно вытянулось.

— Но как же правосудие, сэр?! Все должны знать…

— Что знать?.. Что один чертила пырнул ножом другого?.. Кому от этого станет спокойнее?..

— Он совершил преступление и должен быть наказан… Приговорен к виселице!..

— Ну так мы его и накажем уже через пару минут, — скривился Льюис, раздражаясь на непонятливость не шибко гибкого умом блюстителя закона. — Какая уже разница — на виселице помрет или от удара об воду?.. Горожанам незачем знать про поножовщину.

— Но почему?!

— Потому что в Мелфорд-сити не бывает преступлений!.. — рыкнул ему Льюис и, кивнув своим ребятам, зашагал по своим делам дальше.

Глава 2. Тактик

— Хуга-а-ай-йа-а!.. — довольно щерился Три Локтя, преднамеренно встав в тесном проходе под крепью и поторапливая обнаженных горняков пробираться внутрь штольни, где их ждала бадья с кукурузной кашей, вода, три лучины в скобах на стене и протертые лежаки на голом камне.

Уставшие после изнурительного рабочего дня мужчины рычали, жаловались и пытались хитростью протолкнуть к коротышке кого-нибудь первее себя, но любая уловка против того оказывалась бессильна. Каждый нес в охапку свои вещи, выстиранные в щелоке из скверной золы. Раз в луну сыновьям железа полагалось мыться, чтобы стереть с себя частички выпаренного из костей шлака. Если этого не делать, освобождение тела мужчины от земли стопорилось, и он по неизвестным причинам начинал хворать и вскоре умирал. Поэтому советниками уже давно было решено не скупиться на воду и щелок, а мужчинам — не трусить, и отскребать с себя ежелунно грязь даже самой суровой зимой.

— Хайгуа-а-а?! — рассердился надзиратель и хлопнул ладонью по стопке одежды в руках приблизившегося к нему. Та упала в грязь и вмиг извалялась в каменной крошке. Горняк скрежетнул зубами. — Убчхар-багуа-а-а?!

— Ну чего встал?.. — гаркнул сзади него Веселящий Стену. — Я жрать хочу, проходи быстрее!..

— Моя одежда, — процедил ему через плечо горняк. — Он нарочно это сделал, он ждет, что я за ней наклонюсь…

— А тебе что, спину заклинило?! Вправить что ли?! Давай подсоблю!.. — двинулся к нему весельчак, но горняк угрожающе выставил острый локоть навстречу.

— Не вздумай тронуть меня, Зачарованная Рука!.. А то переименуют тебя потом в Сломанную Руку…

— Гу-йа-а-а…абчгор!.. Ху-гайа-а-авуйа-а!.. — терпение коротышки уже было на исходе. — Ханчор-ра-а-а?!.. — его палец, короткий, будто без пары фаланг, яростно указал на валявшиеся на полу лохмотья.

Горняк тяжело вздохнул и застенчиво сгорбился, пытаясь дотянуться до упавшей одежды, и тут же ладошка Трех Локтей метнулась к его промежности.

— Тварь ты поганая!.. — взревел оскорбленный мужчина и отпрыгнул подальше, так и не успев ничего подобрать.

Коротышка рассвирепел и стал хлестать жердью о камень, требуя немедленно убрать оброненную одежду с прохода, жестами дав понять, что та мешает другим пройти. Нагой горняк, забившись в угол, отмахнулся от него.

— Мне и без нее неплохо!..

Три Локтя пнул по разбросанному тряпью, и то разлетелось по всей штольне. Веселящий Стену пошел следующим. В отличие от своего предшественника, он ничуть не смущался шаловливых рук надзирателя. Тот быстро потерял к нему интерес и, врезав кулачком по дряблому бедру, подтолкнул его к бадье.

— Может, подстроим обвал, пусть маленького уродца замурует? — предложил кто-то из очереди. — Ну или хотя бы клешни ему оторвет?..

— Это его не остановит, — пробубнил Друль и, вытерпев шлепок по своему голому заду, шагнул внутрь и присоединился к трапезе.

Поганьюн удостоился от коротышки лишь нетерпеливого рывка головой. С равнодушным лицом горняк-тактик прошествовал за остальными. Вохитика исподтишка следил за своим главным врагом на карьере — а то и во всей жизни, — и с удивлением подмечал некоторые изменения в его поведении.

— Ну у него как бы родной брат вчера трагически погиб. Сам бы как себя чувствовал?

«Поганьюн не из той кости вырезан, чтобы вообще хоть что-то чувствовать», — подумал Вохитика в ответ на язвительный голос внутри себя.

Надо признать, не только Поганьюн выглядел подавленно после вчерашнего муджока, — многие ходили все еще не отошедшими от впечатлений. Нагое тело Веселящего Стену было сплошь в кровоподтеках, и он охал при любом неосторожном повороте корпуса. Бабажак то и дело в страхе оглядывался, ожидая, что за ним вот-вот нагрянут воины, а все потому, что одного из убийц Посланника Зари звали Бабжахом, и их имена в братии рудокопов вечно все путали. У третьего, по слухам, изнасиловали его женщину разношерстной гурьбой, среди которой больше всего было грязных болотников. А вот про семьи других горняков слухов не было, но тем от этого спокойнее не становилось. Все были мрачнее и угрюмее, чем обычно.

Три Локтя ухватил Вохитику за щеку и быстро подергал, заставив издать ту хлюпающие звуки. Паренек отпрянул от его короткопалой руки и поспешил с вещами под мышкой в свой уголок, чтобы поскорее одеться. Ему было крайне неловко быть нагим среди стольких людей, пусть те и вели себя развязно, вымучивая на своих рожах невозмутимые ухмылки.

— Ох, подержи немного, мне тут надо… экх!.. Сейчас, я быстро… — Вугулай всучил проходящему мимо Вохитике ком своих мокрых вещей и с кряхтеньем присел на корточки, чтобы стянуть с распухших ступней лапти. Вохитика терпеливо ждал, пока старик закончит, краем глаза наблюдая, как мест у бадьи с кашей становится все меньше.

Вугулай с трудом распрямился и, якобы позабыв про свои вещи и даже не удостоив взглядом мальчика, что их держал, сразу же поспешил к шумящим вокруг позднего ужина горнякам.

— Ну сколько уже можно вестись? Я же предупреждал тебя больше не вступать ни с кем из них в разговор.

«Так я даже ответить ему не успел!..»

— Ты позволил ему дать его выслушать. А этого уже достаточно, чтобы втянуть тебя в игру. Ты выслушал — а значит, на тебе уже лежит ответственность… Мог бы сделать вид, что торопишься, и он…

«Да тихо ты!.. Вугулай стар, поэтому забыл про свою просьбу. Сейчас напомню…»

Вохитика нерешительно приблизился к сидящему в кругу старику и робко коснулся его плеча. Тот поперхнулся кашей и раздраженно повернулся к нему с вытаращенными глазами.

— Ну чего еще?!

— Ты про вещи свои забыл…

— С чего взял-то? Помню я про них, не беспокойся, — возразил старик и снова отвернулся.

Пальцы Вохитики стиснулись от злости на вверенной ему одежде так, что на пол полились остатки вонючей водицы.

— Ты попросил немного подержать, — процедил он ему в спину. — А теперь будь добр, возьми свои вещи обратно.

Разговоры за бадьей поутихли, и все с интересом воззрились на намечающееся зрелище, что, судя по всему, обещало скрасить предстоящий отход ко сну. Вугулай закинул в рот очередную горсть каши, почавкал и совершил могучий глоток.

— Ты же видишь, я ем? Видишь же, что у меня руки до сих пор заняты? Подождать не можешь? Или хребет уже не держит? Вроде молодой, жаловаться не должен…

У Вохитики слова терялись где-то в горле. Он понимал, что старик извращает ситуацию и издевается над ним, как это делал Поганьюн, но ему не хватило ума состряпать встречный вопрос, что вывел бы того перед слушателями на чистую воду. Сам же Поганьюн сейчас сидел чуть поодаль Вугулая и с отсутствующим видом следил за происходящим.

— Ну чего встал-то здесь с его вонючим шмотьем?! — гаркнул ему Вычужа́н, другой коренастый горняк, доселе не принимавший участия в травле Вохитики. — Вали отсюда с ним подальше, не порть нам аппетит!..

Мальчик сделал два неровных шага назад.

— Тогда я брошу вещи на твой лежак, — надломленным голосом предупредил он Вугулая. Но старику эта идея не понравилась.

— Ты совсем тупой?.. Видишь же, что вещи мокрые — хочешь, чтобы и я потом спал на мокром?

— Тогда рядом с ним…

— Только попробуй… Тут грязь повсюду, а я только постирал, — проворчал старик. — Хоть немного замараешь, сам потом пойдешь перестирывать…

— Не пойду я перестирывать твои вещи!..

— Так держать, дорогой!.. — одобрил Вугулай. — Я тоже верю, что у тебя хватит сил не обронить… Вон ведь какие ручища!..

Некоторые горняки у бадьи посмеялись, и старик, подмигивая им, вернулся к еде. Другие качали головами, фыркали или бормотали что-то непристойное, но никто так и не встал на сторону паренька. Даже Веселящий Стену, обычно всегда разряжавший обстановку, сейчас только скривился от боли в ребрах и продолжил набивать щеки кормежкой.

— Встань на проходе, где сквозняк, — насмешливо посоветовал ему Друль. — Вытяни руки и шмотье на них развесь… Глядишь, быстрее высохнет!..

— А ведь совет то дельный. Правда, если последуешь ему, то зарекомендуешь себя еще большим дерьмом, чем есть. А ниже падать и так уже некуда.

— Неплохая идейка, — вдруг встрял Руган, подав свой скрипучий, редко используемый голос. — Так тряпки и впрямь высохнут быстрее… Вот только я скорее прикончу этого опущенца на месте, чем позволю ему встать под сквозняк и провонять всю штольню манатками засраного старика…

Вугулай медленно перевел на него набрякший взгляд.

— Что, хочешь что-то возразить? — прямо спросил у него Руган, вперив в него свои близко посаженные глаза. Но старик лишь молча пялился в ответ, а на морщинистых губах играла неясная усмешка. — Бросай его шмотки, пока я не встал и тебя самого не бросил об пол!.. Слышь?!

— Ты, что ли, потом их будешь стирать? — спросил Вугулай.

— Да, я, — подтвердил Руган. — Обоссу их, а затем отхлещу тебя ссанными тряпками, пока не высохнут… И хлебало свое закрой, чтоб каша из него не сыпалась… Только еду зря переводишь.

Вугулай побагровел от оскорбления и заерзал, будто готовясь встать и поставить на место наглеца. Руган же с пристальным интересом следил за изменениями на физиономии старика и в целом выглядел настолько расслабленным, словно они всего лишь играли в

...