Я не могу видеть тебя рядом с княжичем, — глухо заговорил Альгидрас, вновь обжигая дыханием мою ладонь. — Я думаю о тебе день и ночь. Я хочу быть рядом и защищать. Но это все… Святыня, — резко закончил он.
И, уже лежа в постели, поняла, что так старательно накручиваю себя, намеренно умаляя свою значимость здесь, просто потому, что мне страшно, а еще я отчаянно хочу быть нужной.
В миг, когда оборвется сердце и бессильно опустятся руки, Я неистово буду верить в то, что в мире царит добро, Что не может людская подлость обрекать невиновных на муки. Я отчаянно буду верить, чтобы нам наконец повезло.
Я не могу видеть тебя рядом с княжичем, — глухо заговорил Альгидрас, вновь обжигая дыханием мою ладонь. — Я думаю о тебе день и ночь. Я хочу быть рядом и защищать. Но это все… Святыня, — резко закончил он.
Я могу воевать с тобой, сколько тебе угодно, Презирая усталость, вступать раз за разом в бой. Пусть изранили душу до крови слова-осколки, Я могу воевать, невзирая на слабость и боль.
Права нет в этой битве на страх или же на ошибку. Я могу отражать раз за разом сотни атак, Но, когда в ход идет твоя искренняя улыбка, Над моим бастионом взвивается белый флаг.
