– Сигизмунд, Сигизмунд! – перебил ее отчаянный чаячий вопль. С того самого балкона. – Все пропало! Мы их потеряли!
– «Мы их потеряли» – в смысле, они безвременно покинули этот мир? – уточнил Сигизмунд, выбираясь на балкон. – Иначе я не представляю себе, как можно потерять трех врагов, оставленных в лежачем бессознательном состоянии.
– Вы прекрасны! – тем временем наш миллионер зашел с козырей. – И не только. Вы удивительно танцуете, изобретательно мыслите, дивно готовите и великолепно выходите из сложных положений. Эти несколько дней были для меня настоящим чудом. Иногда я думал: как жаль, что нельзя жениться на всех разом…
Тут он расчетливо сделал паузу, чтобы дать аудитории посмеяться.
Зря-зря.
Потому что мы тут были не только прекрасный цветник, но и опасный серпентарий. И Александру стоило бы знать народную змеиную мудрость: не женись на нескольких змейках разом! Не только друг друга перекусают, но и тебе самому достанется.
– Евгения, а тебе никогда не говорили, что взрослым девушкам бегать неприлично?
– Неприлично? – расхохоталась я. – А что еще неприлично делать взрослым девушкам? Ходить по бордюрам?
– Поребрикам! – отрезал Сигизмунд.
– …Рисовать мелками на асфальте? Варить дома сгущенку, а потом отмывать всю кухню после того, как банка взорвалась? Передразнивать прохожих на улице? Устраивать дурацкие флешмобы? Есть в пицце только серединку, а корочки выбрасывать? Ты мне четко расскажи, где проходит эта самая грань приличий? В пяти шагах на север от старой березы?
– Положим, что именно там.
– Надеюсь, что я и в девяносто лет ее не найду и буду продолжать ходить по бордюрам…
– Поребрикам!!!
– …И пикироваться с Сигизмундом к нашему обоюдному удовольствию.
– Да ты оптимистка.
– Какая есть. Выросла, но не повзрослела. Хотя…
– Евгения! Это что вообще было?
Скорее, не было. У меня не было ни сил, ни бодрости оправдываться перед оперштабом. Конечно, я заглянула на балкон и подмигнула чайкам, но остальным коротко сказала:
– Завтра. Все расскажу завтра.
И ушла… думала, что спать, но не тут-то было.
Сигизмунда «завтра» не устроило, и он отправился следом. С охапкой вопросов для вечного сюжета: «Дочь/внучка/племянница пришла домой с несанкционированного свидания с подозрительным блеском в глазах».
– Что вы там делали?
– Он вообще кто?
– Ты знала, что он демон, и все равно туда поперлась?!
– Что он себе позволял?
– У тебя что, чувство самосохранения совсем отрубилось?
– Сигизмунд, заткнись, – шепотом пробормотала я тихо-тихо, чтобы адресат не услышал, и спряталась от него под одеяло, прижав к себе Джу.
– Явился не запылился, – пробормотала я. – А раньше где был?
– Вообще-то запылился, – несколько обиженно ответил домовой и показательно чихнул. – В гости ходил.
– Нашел время.
– А вчера собрать вещи нельзя было?
Я возмущенно фыркнула. Как известно, заранее собираются слабаки. Истинные леди делают это в день отъезда, устраивая хаос и разрушение
Здравствуйте, – сначала я решила быть подчеркнуто вежливой. Мало ли как тут принято общаться в конкретной ведьминской иерархии. Даже в универе некоторые преподы шарахались от моего панибратского «Привет!»
– Зинчик сказала, что тебе «просто спросить», – проговорила Стелла, и я тут же приревновала. Как так, а? Почему взрослая, какая-то там незнакомая мне ведьма зовет МОЕГО Зинчика детским прозвищем? – Поэтому я отменила все дела на ночь, поставила на плиту большой чайник и купила печенье. Кажется, нам предстоит долгий разговор.
– Это вы будущее предсказываете или хотите задержать меня подольше, просто назло? Хотя я сказала, что у меня всего один вопрос…
Вот ведь как интересно. Стоит человеку что-нибудь запретить, как он тут же начинает к этому «чему-то» стремиться. А если не начинает… то этот человек точно не я! И если сначала реалити-шоу было всего лишь прикрытием для шабаша (чтобы отвлечь Сигизмунда), то теперь участие в нем превращалось в вопрос принципа.
– А… а ты что, на экзамен не идешь? Или…
Лара – это моя соседка по квартире.
Она страшная зануда.
Вечно копается в себе, думает, как бы поступить как правильно, если хочется поступать как хочется, не любит веселого движняка и принципиально не замечает ничего, что противоречит ее картине мира. То есть понятия не имеет, что в шкафу у меня живет домовой, что две наши кошки – настоящие волшебные фамильяры, а я умею летать на метле. Нет, Ларе все это не важно.
А вот какой-то дурацкий экзамен – это важно.
– Ой-ой, – я притворилась, что расстроилась. – Слушай, реально забыла. Думала, что он был вчера.
– Как он мог быть вчера, если ты на него не ходила?
– А вчера я думала, что он сегодня!
– Женька! Ты мне зачем зубы заговариваешь? – подозрительно прищурилась Лара.
– Чтобы они у тебя не болели!
– Так они и не болят…
– Это как раз потому, что я их заговариваю!
– Тьфу! С тобой невозможно
назначаете встречи в таких… ммм, необычных местах?
– Не всегда. И не всем.
– Чем же я заслужил такую честь?
– Тем, что не задавали лишних вопросов и сумели сюда подняться.
– Но это было уже после приглашения…
– Я это предвидела.
– Надо же, – он усмехнулся. И я готова поклясться, в этот момент его глаза изменились: из темно-зеленых превратились в стальные, серые. Под цвет пыльных сумерек. – Так зачем я вам понадобился?
Я закусила губу. Пока еще не поздно отговориться, свести все к шутке, соврать…
– Мне кажется, что вы хотите меня убить. Я хочу знать, зачем вам это понадобилось.
– Правильно ли я понимаю, – прищурился Сигизмунд, – что ты собралась лезть на купол Исаакиевского собора? На ночь глядя. В самодельном платье из зеленой гардины. В туфлях на шпильках. Для того, чтобы там станцевать жаркое танго с юристом твоего так называемого возлюбленного?
– Да! – радостно кивнула я.
– А ты понимаешь, Евгения, насколько это поведение безответственно? – Когда Сигизмунд злился, в глазах у него появлялись зеленые молнии, а шерсть вставала дыбом и натурально искрила. Сейчас, по ощущениям, разрядов хватило бы, чтобы запитать электростанцию среднего размера.
– Ладно, – притворно вздохнула я. – Ты прав. Надену туфли без каблуков.
– Угу. Это, конечно, радикально изменит ситуацию.
– Конечно! Так у меня гораздо меньше шансов свалиться, чудом уцепиться за край крыши, болтаться там и испортить тебе мирный ночной сон…
Сигизмунд показательно закатил глаза.
– …Ведь тогда твоему великолепному котейшеству пришлось бы организовывать спасательную операцию, пить валерьянку и волноваться.
