голых подруг.
– Мы не заразы, и уж тем более не бесстыжие. У нас одежда испачкалась, мы приняли душ, а одеться было не во что, – скороговоркой завела Наталья. – Мы собирались позвонить Валерию, чтобы он принес наши вещи из раздевалки, а тут неожиданно вы нарисовались. Когда услышали ваш голос, я сильно растерялась, а Марго не придумала ничего другого, как залезть к вашему мужу в постель.
– Вот кошки драные, а, – всплеснула Софья Адамовна руками. – Вы только гляньте на них, ведь даже и не скрывают своего бесстыдства. В постель к моему мужу они залезли! Совсем совесть потеряли? Кидаетесь на все, что шевелится?
– Да вы посмотрите на него, он же пьяный в стельку! – закричала Маргарита. – Что у него там шевелиться-то может, когда он в полном отрубе?
– Вот именно, – пискнула из-за ее спины Наташа. – И прошу не обобщать, я к нему в постель не залезала, больно надо. И вообще, вы не имеете права нас оскорблять. Мы что, похожи на проституток, которые спят с кем попало?
– Проститутки и есть! – гаркнула Софья Адамовна. – Я с вами еще разберусь, – погрозила она им кулаком. – Ни стыда, не совести, хабалки бесстыжие! Глаза б мои на вас не глядели, – злобно прошипела она и, коршуном налетев на супруга, начала беспощадно хлестать его по щекам. Тот беспорядочно махал руками, что-то пьяно бормотал, но просыпаться категорически не желал.
– Он что, и правда пьяный? – растерялась Софья Адамовна.
– А вы думали, что мы пошутить с вами решили? – ехидно прищурилась Наташа.
– Ему же нельзя, у него слабое сердце, гипертония, а еще гастрит, цистит и простата.
– Ну, раз до сих пор не помер с таким букетом, значит, цирроз ему уже не страшен, – проворчала Маргарита, закатывая глаза.
– Я знаю, вы его специально напоили, потаскухи! – грозно сдвинув брови, взревела Бобрикова.
– Да как вы смеете
