Открытие пинакотек также не привело к немедленному росту потребления культуры: самые значительные последствия коллективного образования всегда проявляются спустя долгое время.
Это один из тех просторных, залитых светом, пропитанных семейной атмосферой книжных магазинов с кафе, которые во множестве появились повсюду: это и Ler Devagar в Лиссабоне, и El Péndulo в Мехико, и McNally Jackson в Нью-Йорке, и The London Review of Books в Лондоне, и 10 Corso Como в Милане — просторные, привыкшие принимать самых разных читателей и быстро превращаться в клуб, место встречи. В 1998 году Artemis Edinter уже существовал; ему больше тридцати лет, и сегодня он насчитывает восемь филиалов, так что, скорее всего, в моей библиотеке есть какая-нибудь книга, купленная в одном из этих магазинов, но какая именно, я уже не помню. В Pensativo я видел шевелюру, лицо и руки поэта Умберто Акабаля и запомнил наизусть его стихи о налобнике, при помощи которого майя по-прежнему переносят грузы, порой в три раза превышающие их по размеру и весу («Для / нас / индейцев / небо кончается там / где начинается / мекапаль»). Там я видел, как из-под ремня джинсов мужчины, присевшего на корточки, чтобы поговорить с трехлетним сыном, высовывалась рукоять пистолета. Там я купил книгу «Пусть меня убьют, если …» Родриго Рея Росы, напечатанную на самой низкокачественной бумаге. Я к
Green Apple Books в Сан-Франциско, La Ballena Blanca в венесуэльской Мериде, Robinson Crusoe 389 в Стамбуле, La Lupa в Монтевидео, L’Écume des Pages в Париже, The Book Lounge в Кейптауне, Eterna Cadencia в Буэнос-Айресе, Rafael Alberti в Мадриде, Cálamo и Antígona в Сарагосе, Casa Tomada в Боготе, Metales Pesados в Сантьяго-де-Чили и его филиала в Вальпараисо, Dante & Descartes в Неаполе, John Sandoe Books в Лондоне или Literanta в Пальма-де-Майорка
Литература — это волшебство и обмен, на протяжении веков она, как и деньги, имела хождение на бумажном носителе и потому становилась жертвой стольких пожаров. Книжные магазины — это две плоскости, одновременно параллельные и пересекающиеся: экономическая и неосязаемая. Это продажа экземпляров, сотворение и разрушение славы, утверждение преобладающих вкусов или насаждение новых, вклады и кредиты. В книжных магазинах всегда встречались и сталкивались каноны, делая их ключевыми точками на геополитической карте культуры. Местами, где литература обретает плоть, а значит, и становится более манипулируемой. Пространством, где от района к району, от селения к селению, от города к городу решается, к каким книгам будут иметь доступ люди, какие получат распространение и потому будут поглощены, выброшены, переработаны, скопированы, адаптированы, переведены, станут жертвами плагиата, пародий или же предметами восхищения. По большей части именно в магазинах решается, окажутся ли книги влиятельными. Неслучайно первое название, которое Дидро дал своему «Письму о книжной торговле», звучало так: «Историческое и политическое письмо к магистрату о книжной торговле, ее прежнем и нынешнем состоянии, ее регламентах, ее привилегиях, о негласных разрешениях, о цензорах, о разносчиках книг, о переходе через мосты и о других предметах, касающихся управления книжным делом».
Все книжные — своего рода компасы: с их помощью отыскиваешь более утонченные истолкования современного мира, чем те, что предлагают иные образы или пространства.
Всякий книжный, эта территория любви, по определению выступает как место встречи: книготорговцев и книг, читателей и книг, читателей и продавцов, самих посетителей. Сближение между людьми здесь более вероятно, чем в других пространствах, ведь они по природе своей могут служить и убежищем, и путеводителем
Ведь книжный магазин состоит в первую очередь из того, что его отличает: из постеров, фотографий, рекомендуемых или выставленных на видные места изданий
