Глава 2

Рива

Сделать весь мир лучше.

Джеймс Клэнси произнес эти слова с такой уверенностью, словно вручал мне награду или что-то в этом роде. Как будто я должна быть чертовски польщена тем, что именно я оказалась зажата в кресле стоматолога и едва не задушена.

Я бросила на него свирепый взгляд.

– О чем ты вообще говоришь? Я думала, в этом и заключалась идея: мы должны были защищать мир, сражаясь с «монстрами».

Не то чтобы «теневые» – как я недавно узнала, именно так «монстры» предпочитали себя называть – вели себя более жестоко, чем хранители. По крайней мере, те, кого я встречала. Однако в данный момент я не видела никакой необходимости подчеркивать этот факт.

Клэнси покачал головой. Его глаза светились энтузиазмом.

– Три семьи-основательницы считали, что вашей целью должна быть охота на монстров. Но за эти годы я многое повидал. И теперь знаю, что вы могли бы достичь гораздо большего. Вы заслуживаете возможности стать кем-то великим, а не быть просто монстрами.

Гриффин согласно кивнул, и, несмотря на всю настороженность, я не могла сдержать трепет надежды, зародившейся в груди.

Я не хотела соглашаться с тем, что говорил мой новый похититель, но стать чем-то большим, чем то, во что превратили нас хранители и чего они от нас ожидали, – мечта, к которой я стремилась с того момента, как покинула арену для боев.

С другой стороны, этот придурок все еще держал меня прикованной к креслу.

Клэнси начал расхаживать по комнате, но в его движениях не было беспокойства. Я не ощущала в воздухе ни малейшего намека на нервные феромоны.

Он ходил передо мной взад-вперед, словно набирая скорость, и в какой-то момент достал телефон.

– У вас был доступ к некоторым средствам массовой информации, так что ты, должно быть, имеешь представление о куда более серьезных проблемах, с которыми сталкивается общество. По всему миру происходят ужасные вещи. Детей забирают в рабство, террористы убивают тысячи людей, картели распространяют насилие и запрещенные вещества, а экстремисты чиня́т геноцид.

Он остановился и протянул свой телефон, чтобы я могла видеть экран. Его большой палец скользил по картинкам, от которых у меня внутри все сжималось почти так же сильно, как от моих пропитанных кровью воспоминаний.

Маленькие дети с широко раскрытыми глазами и оружием в руках. Разбомбленные здания. Поля, усеянные изувеченными телами.

Гораздо больше разрушений, чем я когда-либо причиняла… пока что.

Я перевела взгляд с экрана на Клэнси.

– И ты думаешь, мы можем что-то с этим сделать?

На его лице снова появилась легкая улыбка.

– Я знаю, что можете. Если ваших сил достаточно, чтобы сражаться с настоящими монстрами, почему бы вам не одолеть худших представителей человечества? Вы, тенекровные, способны переломить ход событий в борьбе со злыми силами этого мира, спасти невинных, которым они причиняют вред и жизни которых рушатся каждый день… Сделать что-то хорошее для всего общества в целом. Разве тебе бы этого не хотелось?

Правда заключалась в том, что часть меня этого хотела. Если бы была такая возможность помешать хотя бы одному из этих образов воплотиться в реальность, я бы ею воспользовалась.

Но я не доверяла стоящему передо мной человеку.

– И я должна делать все это, оставаясь прикованной к стулу? – многозначительно спросила я.

Уголок рта Клэнси дернулся, и, по-моему, он попытался сдержать широкую улыбку.

Он счел меня забавной? Я стиснула зубы.

Мгновение спустя мужчина подошел ко мне и нажал кнопки на спинке стула.

Наручники на моей шее, запястьях и лодыжках щелкнули и расстегнулись. Я вздохнула с облегчением.

Выпрямившись и потирая запястья, я впервые обратила внимание на то, что на мне надето. Я лишилась своей водолазки с защитой из кевлара, но, учитывая количество крови, забрызгавшей ее во время нашего рейда на объект, она все равно была в ужасном состоянии.

Я осталась в черной майке с широкими бретельками, которая была на мне под водолазкой, – подвеска была спрятана под вырезом – и в новых черных спортивных штанах. Я провела пальцем по поясу, чтобы убедиться, что на мне те же трусики, что и раньше.

Они вторглись в мое личное пространство, но, должна признать, все могло быть куда хуже.

Я снова подняла взгляд на Клэнси. Мой похититель, похоже, меня не боялся, и я по-прежнему не ощущала никаких признаков беспокойства.

Он поручил Гриффину следить за моими эмоциями. Гриффин знал, что я пока недостаточно зла, чтобы броситься в атаку.

Нужно было думать о других парнях. Что с ними станет, если я выпущу когти и перережу горло этому человеку?

Что, если это лучший шанс, который нам когда-либо мог выпасть, и применение насилия лишь обречет нас всех на пожизненное заключение и муки?

Клэнси кивнул головой в сторону двери.

– Пойдем со мной.

Осторожно поднявшись со стула, я проследовала за ним.

Гриффин пошел за мной. Когда мы вышли за стальную дверь и оказались в коридоре, который выглядел так, словно был грубо высечен в камне, я обернулась на него.

В ответ на это он улыбнулся, но улыбка была такой же натянутой, как и прямо перед тем, как я потеряла сознание от газа в изоляторе. Он улыбался не так, как раньше, и выражение его лица стало совсем другим.

Это сделал с ним Клэнси? Или другие хранители? Потому что, если человек, который произносил передо мной все эти высокопарные речи, виновен в том, что отнял весь свет у мальчика, которого я любила, то рано или поздно я все-равно перережу ему горло.

Нужно было лишь придумать, как это сделать, чтобы не навредить остальным моим ребятам.

Панели на потолке создавали в коридоре искусственное освещение. В каменных стенах располагалось еще множество пронумерованных стальных дверей.

Пока мы проходили мимо, я их разглядывала. Слабое покалывание в отметинах подсказывало мне, что парни, по крайней мере Доминик и Андреас, находились где-то за моей спиной.

Когти так и чесались выпрыгнуть из кончиков пальцев.

– Где мои друзья? Когда я смогу их увидеть?

Клэнси ответил, не оборачиваясь:

– Как я уже говорил, вы, компания, доставляете слишком много хлопот, когда собираетесь все вместе. Не думаю, что мы устроим полное воссоединение до тех пор, пока вы не освоитесь. Но у тебя будет возможность встречаться с ними по одному или по двое, как только я удостоверюсь, что все к этому готовы. При условии, что вы согласитесь…

– …спасать мир? – пробормотала я.

– Что-то в этом роде.

Повернув за угол, мы попали в более широкий коридор с двойными дверями впереди. Клэнси приложил большой палец к панели на уровне талии, одновременно подставляя лицо другому сканеру, расположенному сверху.

Стальные плиты раздвинулись, и в образовавшееся отверстие хлынули дневной свет и теплый ветерок.

Мое сердце затрепетало от радости.

Я и не подозревала, насколько темным и холодным было это каменное помещение, пока не вышла на площадку под яркое солнце. Но, едва оказавшись снаружи, я остановилась как вкопанная: от открывшейся картины у меня отвисла челюсть.

Стены здания, из которого я только что вышла, казались каменными, потому что все помещения были высечены прямо в горе. Она оказалась частью горного хребта, возвышающегося скалистыми вершинами вокруг небольшой, но покрытой пышной растительностью долины, раскинувшейся примерно в пятидесяти футах ниже от нас.

Прямо перед нами, в кристально чистом ручье, журчала вода. Несколько акров расчищенной земли были покрыты яркой зеленой травой.

Часть этой территории была оставлена как полностью открытое поле. Другие части были оборудованы для тренировок: тщательно продуманный тренажерный зал и полоса препятствий прямо в джунглях, мишени для стрельбы или метания, дорожки для бега.

Пара таких дорожек вела в тропический лес, который занимал остальную часть долины. Сквозь густой полог листвы я почти ничего не могла разглядеть.

В воздухе разносились птичьи трели. Среди ветвей мелькали красно-желтые перья.

Легкий ветерок донес до моего носа сладкий цветочный аромат с оттенком мха.

– Этот остров принадлежит Опекунству, – сказал Клэнси, с довольным видом оглядывая долину. – Давным-давно это место было кратером, образовавшимся в горах после падения метеорита. А теперь здесь процветает жизнь.

Он бросил многозначительный взгляд в мою сторону.

– Даже самые безнадежные вещи могут превратиться в нечто впечатляющее.

Я бы поморщилась от столь откровенного намека, но мое внимание привлекли фигуры, которые двигались среди тренажеров.

Сердце замерло при мысли о том, что я могу увидеть среди них своих парней, но я не узнавала никого из тренирующихся. Присмотревшись к ним с минуту, я поняла, что все они совсем юные – среднего подросткового возраста и чуть старше.

Как только эта мысль промелькнула у меня в голове, один из парней поскользнулся на веревках. Девушка, шедшая впереди, резко обернулась на его вскрик и выбросила руку вперед – невидимая сила тут же вернула ему равновесие.

У меня пересохло во рту.

– Они тенекровные. Они здесь тренируются?

Клэнси кивнул.

– Я собрал здесь столько наших подопечных, сколько смог. Те, кто находился далеко от своих объектов из-за того, что выслеживал вашу группу, еще в пути. В конце концов здесь соберутся все… кроме тех шестерых, кого вы привели к монстрам.

Он имел в виду шестерых, которым мы помогли сбежать с объекта.

Я сжала губы, и восхищение, вызванное великолепной обстановкой, как рукой сняло. Я повернулась к нему, но слова застряли у меня в горле – он смотрел прямо на меня.

– Хочешь узнать, что существа, которые притворялись вашими союзниками, сделали с этими детьми? – спросил он тихим голосом.

У меня по спине пробежал неприятный холодок.

– Что ты имеешь в виду?

Клэнси достал свой телефон.

– Некоторые из них могут быть очень убедительными… Но мы не зря считаем их монстрами.

Когда он показал экран телефона, у меня внутри все перевернулось.

Там была фотография четырех тел, распростертых на лесной подстилке в приглушенном дневном свете. Те две фигуры, что лежали подальше, были плохо видны, но я поняла, что они забрызганы кровью.

Двое, что лежали ближе, явно были мертвы. Глаза пустые, плоть побелела. На их щеках алые пятна.

Я узнала эту девочку. Она была одной из тех двоих ребят, которых я вывела с объекта.

Клэнси дал мне несколько секунд, чтобы я вгляделась в изображение, а затем перелистнул на другое – это была фотография двух других. Вот мальчик, которого я вывела: он такой же обмякший, а его рука вырвана прямо из сустава.

– Но… как это произошло? Кто…

От шока у меня срывался голос.

– Звери, к которым вы их привели, должно быть, сочли за лучшее как можно быстрее устранить угрозу, которую представляют тенекровные.

Клэнси убрал телефон, его тон стал мрачнее.

– Предполагаю, что они оставили вас в живых только из расчета на то, что вы поможете им уничтожить еще больше подобных.

У меня внутри все перевернулось. Нет. Это не имело никакого смысла.

Я не могла представить Перл – жизнерадостную, любопытную женщину-суккуба – планирующей резню. И Роллика, демона, который руководил нашей миссией. Он ведь из раза в раз доказывал, что находится на нашей стороне.

Неужели все это действительно было притворством?

Но ведь дело могло быть в другом? Некоторые теневые, работающие под началом Роллика, пытались убить нас, несмотря на его защиту.

Может быть, наших младших сородичей они боялись меньше – может быть, они вмешались и убили детей прежде, чем Роллик понял, что они восстали против его приказов.

Мы дали этим детям свободу – ради чего? Ради нескольких минут? И затем…

Чувство вины скопилось у меня в животе. Я боролась с подступающей тошнотой.

– Это не значит, что вы были правы, – грубо сказала я. – Все, через что вы заставили нас пройти, все, что вы заставили нас сделать…

Вся та боль, которую я видела на лицах своих друзей и слышала в их голосах, когда они говорили о четырех годах нашей разлуки, была еще сильнее, чем раньше. Четыре года, когда я каждую неделю боролась за свою жизнь, а все оставшееся время проводила в кандалах, потому что хранители меня продали.

Теневые, по крайней мере, не пытали детей.

– Я почти не мог контролировать ваше обучение, – сказал Клэнси. – Потребовалось время, прежде чем я обрел голос, и еще больше времени, чтобы заставить всех прислушаться. Я не согласен с теми методами, которые вам пришлось пережить. Но это закалило вас, подготовило к противостоянию самому худшему, что только могут натворить злодеи.

Я хмуро посмотрела на тренажеры внизу.

– И что мы здесь делаем? Еще больше закаляемся?

Голос Клэнси смягчился.

– Я не считаю, что тренировки должны быть мучительными. Вы и так уже достаточно натерпелись. Вы пятеро уже более чем готовы выйти на поле боя. Мы будем выполнять упражнения только для того, чтобы убедиться, что у вас есть определенные навыки, необходимые для выполнения той или иной миссии, и что вы сможете довести ее до конца. И будут кое-какие упражнения, которые помогут вам лучше контролировать свои способности.

Я перевела на него удивленный взгляд. Изначально мы обратились к теневым как раз ради помощи в контроле над нашими сверхъестественными способностями.

– Ты знаешь, как помочь их контролировать? Лучше, чем сейчас?

– Прошлые хранители были в основном сосредоточены на том, чтобы довести вас до предела, а не на том, чтобы помочь полноценно управлять своими способностями. Я и мои коллеги, которые поддерживали мои усилия, разработали несколько приемов, которые, как нам кажется, помогают сосредоточиться и научиться самоконтролю.

То есть я смогу убедиться, что буду кричать только тогда, когда это необходимо? Смогу контролировать свой крик, чтобы решить, насколько сильно он должен ранить и должен ли убивать?

Ребята тоже боролись с более дикой стороной своих способностей. Так что мы все к этому стремились.

Клэнси внимательно на меня посмотрел.

– Пройдет совсем немного времени, и вы сможете начать что-то менять – по-настоящему менять жизни людей, которые больше всего в этом нуждаются.

Мне не нравился комок, снова появившийся у меня в горле, но фотографии, которые показал Клэнси, заставили понять, что нам предстоит наверстать намного больше, чем я думала.

Если я могу верить всему, что он сказал.

Я скрестила руки на груди.

– Ты говорил про три семьи-основательницы. Полагаю, Урсула Энгель была частью одной из них, но ее изгнали. Тебе удалось убедить… своих родителей и других основателей, кем бы они ни были, согласиться со всем этим?

Клэнси скривил губы.

– Мои родители скончались несколько лет назад, а другой сооснователь ушел из компании во время их болезни, у него были свои проблемы. Стало ясно, что он не вернется. Руководство Опекунством теперь находится исключительно в моих руках.

Я не могла сказать, что его идея звучала как что-то совершенно ужасное, по крайней мере, если мужчина говорил правду. Но это не означало, что я собиралась сразу же подо всем подписаться.

– А если мы не будем участвовать в твоих миссиях?

Он слегка пожал плечами.

– Тогда вы будете заперты в своих комнатах, а мы начнем проводить тесты для проверки ваших физических и умственных способностей. Я бы предположил, что выйти в мир и взять все в свои руки было бы приятнее, но выбор за вами.

Сделать все, как он говорит, либо вернуться к жизни в заключении. Какой фантастический выбор!

Моя рука инстинктивно потянулась к кулону. Пальцы достали фигурку кошки с клубком и обхватили ее.

Ощущение металла на коже заставило меня взглянуть на другого мужчину, стоящего рядом со мной, – того, кто подарил мне этот кулон много лет назад.

С тех пор как мы вышли, Гриффин не произнес ни слова. Он стоял под теплым солнечным светом, и его поза казалась непринужденной, но выражение лица оставалось таким же непроницаемым, каким оно было с тех пор, как я впервые его увидела.

Что нужно сделать, чтобы добиться от него искренней реакции?

Я подняла кулон так, чтобы на него падал свет.

– Я все это время хранила твой кулон. Он помог мне многое пережить.

В его улыбке не было искренней радости.

– Я рад, что он сослужил тебе хорошую службу.

Не в силах сдерживаться, я протянула к нему свободную руку. Возможно, это был отголосок того момента, о котором он упоминал, – того, когда Гриффин быстро сжал мою руку в знак поддержки.

Наши пальцы соприкоснулись, и по моей коже и венам пробежала искра. Пульс участился.

Что бы ни сделали с ним хранители, я по-прежнему была привязана к нему так же, как и к другим парням.

Гриффин повернулся ко мне, одновременно убирая руку подальше. Он смотрел на меня так, словно я – занимательное произведение искусства, висящее в галерее, а не один из самых близких ему людей.

И все же я не могла удержаться от вопроса:

– Как ты думаешь, это хорошая идея?

Гриффин кивнул.

– Я думаю, мы должны помочь. Мы можем то, чего не смогли бы сделать большинство людей… не столь многое, не на таком уровне. Я хочу чувствовать, что я сделал что-то хорошее в своей жизни. Раньше у нас не было такой возможности.

Нет, не было. Но трудно доверять тому, кто отвечает настолько безразличным тоном.

Клэнси жестом указал мне на вход в коридор.

– Позволь мне показать твою настоящую комнату, и у тебя будет время на то, чтобы принять решение. Но надеюсь, это будет несложно.

Глава 3

Джейкоб

Я ненавидел эту гребаную комнату.

В ней не было ничего. Только я, пол, потолок и стены, которые выглядели и ощущались как скала.

Стальная дверь, которую я не мог сдвинуть с места своими силами, как бы сильно ни дергал.

Светильник, спрятанный за слоями какого-то полупрозрачного материала, который был так хорошо закреплен, что не поддавался.

Конечно, сумей я его сломать, остался бы в темноте. Но я был слишком взбешен, чтобы беспокоиться о том, насколько практичным было это решение.

Сжав руки в кулаки, я кружил по небольшому пространству. Кроссовки шлепали по ровному, но шероховатому полу. Моя сила металась из стороны в сторону, хватаясь за каждую поверхность вокруг меня в поисках того, за что можно зацепиться.

Хранители каким-то образом нас обманули. Использовали какой-то глупый трюк, который я не распознал, пока не стало слишком поздно.

Когда мы наконец вывели детей с того объекта, у меня возникло острое чувство, что мне нужно продолжать копать, что там осталось еще что-то важное. Помню, как я почувствовал прилив возбуждения, когда открыл дверь, думая, что наконец-то нашел то, что искал.

Затем дверь за мной захлопнулась, меня отшвырнуло вперед, раздалось шипение, и в нос ударил химический запах.

Прежде чем я успел хоть что-то предпринять, в голове потемнело.

Я все еще находился в том же здании? Каменные поверхности напоминали мне пещеру, в которой находился тот объект, но там все комнаты и коридоры выглядели как обычные помещения, а не так, словно они высечены прямо в скале.

Когда я доберусь до ублюдков, которые нас здесь заперли…

Подойдя к двери, я начал колотить по ней кулаками, хотя знал, что она не поддастся. Мне просто хотелось, чтобы они знали, как чертовски я зол.

Рано или поздно им придется встретиться со мной лицом к лицу. Я не мог представить, что они взяли на себя смелость вырубить меня и запереть здесь только для того, чтобы оставить умирать с голоду.

Что они сделали с Ривой? С другими парнями?

Я должен был быть с ней, защищать ее. Если они и до нее добрались…

Черт, черт!

Я снова ударил кулаком по двери, да так сильно, что руку пронзила острая боль. Новая волна гнева и разочарования заставила меня продолжить метаться по комнате.

Хранители всегда были к ней жестоки.

Именно ее они забрали, когда мы впервые попытались сбежать.

Она была вынуждена в одиночку бороться за свою жизнь по прихоти какого-то криминального авторитета. Насколько хуже все могло обернуться в этот раз?

– Черт! – закричал я, направляя свою невидимую силу в стену, которая, конечно же, не поддалась.

Я как раз снова подошел к двери, как вдруг панель на потолке, которую я прежде не замечал, открылась и из нее с жужжанием опустился экран.

Все, что я на нем увидел, – это лицо мужчины средних лет, с резкими чертами лица и короткими рыжими волосами. Его губы начали двигаться, и он произнес:

– Привет, Джейкоб. Мне кажется, это самый безопасный способ…

При виде первой реальной цели, которая попалась мне с тех пор, как я очнулся на этом каменном полу, моя сила тут же вырвалась наружу.

Экран разлетелся вдребезги, осколки стекла дождем посыпались на пол. Из электронного корпуса, на котором он был установлен, летели искры.

Слишком поздно до меня дошло, что следовало быть немного осторожнее. Нужно было разбить стекло так, чтобы откололся кусок побольше – такой, который можно использовать в качестве оружия.

К черту. Из моих рук может вырасти дюжина шипов – острых как стекло и вдобавок ядовитых.

Я прошелся по заваленной стеклом части комнаты, получая удовольствие от хруста осколков под ногами. Панель снова начала закрываться, но я протянул руку и ухватился за нее.

Одним рывком я оторвал и маскировочную панель, и металлическую раму.

Вот что я думал об их попытке начать переговоры.

Если они хотят мне что-то сказать, то могут прийти и посмотреть мне в глаза.

– Где Рива? – закричал я в неопределенном направлении – туда, где когда-то висел экран. – Где мои друзья? Выпусти меня отсюда, ты, муд…!

Электрический разряд пронзил мое тело от пола, и последнее слово оборвалось стуком зубов. Тело свела судорога.

Мои ноги подкосились, и я упал на четвереньки. Короткий разряд стих, но каждый нерв в моем теле продолжал вибрировать от разряженной энергии.

Из-за прикушенного языка рот наполнился привкусом крови.

Поморщившись и пошатываясь, я поднялся на ноги. Мне хотелось разорвать этих придурков на части и станцевать на их останках.

Бушующий во мне яростный гнев остыл, как снятая с плиты кастрюля. Странный прилив прохладного, безмятежного спокойствия сбил меня с толку.

Я должен быть в ярости. Какого черта я…

Глупо устраивать истерику. Все будет хорошо. С остальными наверняка всё в порядке.

Нет, это просто смешно. Ублюдки-хранители схватили нас и…

На меня накатила еще одна холодная волна, заглушая обжигающее пламя. Я прерывисто вздохнул.

Что происходило у меня в голове?

Я был сбит с толку и остолбенел настолько, что, когда в двери щелкнул замок, не сразу пришел в себя. Я просто стоял и смотрел, почему-то уверенный, что необходимо подождать, пока дверь распахнется, и получить нужный мне ответ.

Раздалось тихое шипение выходящего сжатого воздуха. Дверь не открылась внутрь, а начала скользить прямо в каменную раму.

На мгновение показалось, что она открылась лишь для того, чтобы показать зеркало. На меня бледно-голубыми глазами смотрело мое отражение.

Но отражения не ходят сами по себе, как этот человек, который зашел в комнату и дверь за которым закрылась с глухим стуком. Отражение не могло быть одето в зеленую рубашку, когда на меня надета черная.

Отражение не могло одарить меня неловкой улыбкой, пока я стоял с отвисшей челюстью.

– Джейк, – сказал другой мужчина мягким голосом, который, казалось, окатил меня уже третьей волной спокойствия. – Тебе нужно прекратить буянить. Давай попробуем поговорить. Если ты пока не хочешь никого слушать, можешь поговорить со мной.

Казалось, я проглотил язык и не мог его найти. У меня перехватило дыхание.

Прокашлявшись и сплюнув, я наконец снова обрел дар речи, хотя сердце продолжало бешено колотиться.

– Гриффин? – Это было едва ли нечто большее, чем хриплый шепот. Я почти что боялся произнести его имя вслух, как будто, обратившись к нему, мог разрушить иллюзию.

Но мужчина, стоявший передо мной, никуда не исчез. Он пристально смотрел на меня, не отрицая, что я его узнал.

– Мне жаль, что прошло так много времени. Все было… сложно.

– Они… что? Ты… мы думали… я видел, как ты…

Новый прилив эмоций смел любые слова. Внутри у меня все сжалось, и я подался вперед.

Обняв брата, я притянул его к себе. Впитывал тепло жизни, исходящее от его кожи, и ровный ритм бьющегося в его груди сердца.

Он действительно был здесь. Прямо здесь, со мной. Разговаривал, дышал.

Но не совсем таким, каким я его помнил. Я до мелочей знал, каким должен быть мой близнец.

Гриффин бы рассмеялся, потому что обычно я не люблю объятия, и брат крепко обнял бы меня в ответ. Гриффин был бы вне себя от восторга при нашей встрече.

Парень, которого я обнимал, поднял руки, чтобы тоже меня обнять, но скорее успокаивающе, чем с явной радостью. Он молчал, и я отстранился.

Я пристально смотрел на него, пытаясь связать стоящую передо мной фигуру с моими ожиданиями и воспоминаниями. Ничего не укладывается в голове. У меня было такое чувство, будто мой разум оказался погребен под завалом.

– Где ты был? – выпалил я, и, возможно, это был не тот вопрос, с которого стоило начать: мне следовало бы петь «Аллилуйя» за то, что он вообще жив, – но именно это пришло в голову первым.

Гриффин улыбнулся своей новой, натянутой улыбкой.

– На одном из объектов. Им потребовалось много времени, чтобы вылечить меня и убедиться, что я готов ко всему, с чем мне, возможно, придется столкнуться. И тогда хранители сказали, что будет лучше, если я не вернусь и не нарушу новый порядок. Я просил, но… Ты знаешь, какими они были.

Он не умер. На том видео, которое нам показали, все выглядело так, словно жизнь покинула его тело. Но травма оказалась не настолько серьезной, чтобы они не смогли его вылечить.

Все это время он был жив, а они продолжали втирать нам, якобы Рива организовала его убийство. Что это она виновна в его смерти, хотя на самом деле даже его смерть оказалась ложью.

Это осознание и последние слова брата вызвали во мне новую вспышку разочарования.

– Они и сейчас такие. Эти уроды…

Но Гриффин покачал головой.

– Новое руководство. Все меняется. Мы здесь, и мы вместе. Это новое начало. Я бы очень хотел начать все вместе с вами – со всеми вами, но особенно с тобой, Джейк.

Я смотрел на него, жалея, что у меня нет рентгеновского зрения Зиана, чтобы заглянуть ему в голову и посмотреть, нет ли там маленького гремлина, сидящего за пультом управления в том месте, где должен быть его мозг.

– Начать все сначала? О чем ты, черт возьми, говоришь?

– Хранителей возглавил кое-кто новый, – сказал Гриффин. – У него другие планы: он собирается позволить нам выполнять действительно важные миссии. Взять контроль над собственными жизнями. Самим решать, как тренироваться. Ты должен дать ему шанс все объяснить.

– Кем бы он ни был, он запер меня в этой тюрьме! Он забрал остальных… Риву…

Голос Гриффина смягчился.

– Они все здесь. Я только полчаса назад разговаривал с Ривой. Она в порядке. Все остальные тоже в порядке. Ты сможешь увидеть их, поговорить с ними и с младшими тенекровными, сможешь выйти на улицу… все, что хочешь. Но только когда ты успокоишься и нам не придется беспокоиться о том, что ты можешь случайно – или намеренно – причинить кому-нибудь вред.

Что-то в его последних словах заставило мое сердце биться чаще.

Он знал. Он знал о людях, которым я уже причинил боль… и знал слишком хорошо.

Гриффин никогда не хотел никому причинять зла, ведь он мог чувствовать чужие страдания, словно свои собственные.

Он не мог меня понять.

Я вздернул подбородок.

– Я защищал нас. И сделал бы это снова.

– Тебе не придется, – сказал Гриффин. – Здесь мы в безопасности. Нам не нужно бороться с настоящими злодеями, пока мы не будем готовы.

Я хмуро на него взглянул.

– Я поверю в это, когда увижу все собственными глазами.

Гриффин вздохнул – совсем тихо, но в этом звуке было столько разочарования, что мне захотелось спрятаться в панцире, подальше от чувства, что я его подвел.

Я позволил ему возглавить побег – я позволил ему выбежать первым, и когда полетели пули…

Все эти странности, которые я видел в нем сейчас, тоже моя вина?

Я втянул воздух сквозь зубы.

– Мы не можем доверять им. Мы не можем доверять никому из них. Даже Энгель, та, кто нас создала, нас возненавидела.

– Клэнси не такой.

Гриффин отступил к двери.

– Покажи, что ты готов говорить и слушать, и тогда мы чего-нибудь добьемся.

Он выскользнул прежде, чем я успел вставить хоть слово, и оставил меня одного в холодной пустой комнате.

Глава 4

Рива

Покачивающиеся, покрытые розовыми блестками пластиковые нити переливались на солнце. Я смотрела в узкий просвет, отслеживая их покачивания на ветру.

Под ними в земле было углубление. Если я нырну в него и в нужный момент сверну немного в сторону, чтобы не задеть корень…

Приготовившись, я прыгнула вперед и перед приземлением сгруппировалась, чтобы сделать свое и так небольшое тело еще меньше.

У меня перед глазами замелькали розово-зеленые нити. Метнувшись вперед, я тут же запрыгнула на выступающую ветку дерева, уворачиваясь от еще большего количества блесток, на этот раз они были неоново-желтыми.

На мгновение я присела на корточки, чтобы отдышаться. Странно, но меня переполняло чувство удовлетворения. Вдруг ветка начала раскачиваться, напоминая, что тренировка еще не окончена.

Цепляясь ногами за кору, я спрыгнула и устремилась по узкой тропинке между деревьями. Я заметила растяжки за несколько секунд до того, как до них добежала, и ловко перепрыгнула через каждую, попутно увернувшись от вращающегося диска, носившегося взад-вперед вдоль одной из проволок.

Готово. Со вздохом облегчения я выбежала на поле за джунглями.

Было приятно почувствовать тепло солнца на коже, но нервы все еще оставались натянутыми до предела. Мне приходилось сохранять полную сосредоточенность на протяжении всей полосы препятствий, под которую приспособили часть этого острова.

Плюхнувшись на мягкую траву, я глубоко вдохнула тепло и непривычную тишину.

Наконец-то я могла это сделать. Могла расслабиться и отдохнуть, зная, что успешно прошла всю полосу.

Хорошо, что я выбрала именно эту тренировку. Утром у нас с Клэнси состоялся короткий разговор, после которого он проводил меня наружу. Как только мы вышли, он сказал, что я могу исследовать и попробовать все, чем заинтересуюсь.

Мужчина хотел, чтобы я почувствовала себя комфортно. Чтобы увидела, что именно он предлагал и на что могла быть похожа та жизнь, о которой он говорил.

У меня все еще не укладывалась в голове мысль о том, что хранитель предлагал мне выбор.

Я ответила, что согласна попробовать его методы тренировок и его миссии, ведь вариантов было немного: либо это, либо оставаться взаперти и быть просто подопытным кроликом, лабораторной крысой. Решение оказалось довольно простым.

Но возможно ли, что предложенный им вариант действительно мог быть… хорошим?

Я почувствовала бы себя увереннее, позволь он мне снова увидеться с моими ребятами. Как я могла ему довериться, если он так и не начал полностью доверять нам?

Но, говоря откровенно, Клэнси правильно делал, что осторожничал. Если бы я знала, как связаться с ребятами, и нашла бы способ вытащить нас и других тенекровных отсюда, то незамедлительно бы этим воспользовалась.

Горы, окружающие эту долину, которая когда-то была кратером, выглядели зловеще крутыми. Я не знала, как далеко нам придется зайти за их хребты, чтобы найти берега острова, и какие пути для дальнейшего бегства мы бы там обнаружили.

Как Клэнси доставлял людей и припасы? На вертолете? На лодке?

Я понятия не имела, в каком направлении нужно было двигаться.

Так что пока я собиралась подыгрывать и делать все, что было в моих силах, – оставаться наготове и следить за тем, как идут дела.

И если за проведенное здесь время Клэнси действительно поможет справиться с моей жестокой способностью, то, возможно, я уйду отсюда лучшей версией себя.

Послышался шорох травы: ко мне кто-то приближался. Резко поднявшись, я увидела, что это были две младшие тенекровные.

Мое движение заставило их ненадолго замереть, но затем они снова стали подходить ближе. Та, что выглядела младше, – казалось, она только-только вошла в подростковый возраст – смело шагала вперед, хотя и смотрела на меня круглыми глазами. В одной из ее рук болталась матерчатая сумка.

Та, что постарше, – я решила, что ей около двадцати, – выглядела более беззаботной. Брови под темной челкой стрижки «пикси» были слегка приподняты, и это ироничное выражение лица контрастировало с ее величественной осанкой. Она была высокой и крепко сложенной, но в то же время элегантной. Но что бросалось в глаза больше всего, так это ее неоново-розовая футболка.

– Ты прошла полосу целиком без единой блестки? – спросила младшая и откинула свои светло-каштановые волосы с бледного лица.

Похоже, они наблюдали за моей тренировкой.

– Видимо, да.

Я встала и вытянула руки, чтобы меня можно было осмотреть.

Они встали по обе стороны. Младшая девочка наклонилась, чтобы разглядеть что-то на моей черной футболке, которую я выудила из найденного в комнате ассортимента спортивной одежды. Она хихикнула.

– Нет, это просто пылинка. У тебя действительно получилось! А на мне всегда остается немного блесток.

Я оглядела ее с головы до ног.

– Думаю, я тренируюсь куда дольше, чем ты. К тому же удобно быть такого маленького роста.

Даже девочка-подросток была на пару дюймов выше, чем я, при моем росте в пять футов [1] и один дюйм. Веса в ней было фунтов на десять больше. А ее спутница и вовсе была по меньшей мере на полфута выше меня.

– И такой быстрой, – с улыбкой сказала старшая девочка и наклонила голову так, что солнце осветило ее высокие смуглые скулы. – Я Надя, а это Тиган. Ты одна из Первого Поколения тенекровных, да?

По ее интонации чувствовалось, что слова произнесены с заглавной буквы, будто это официальный титул. От странной смеси беспокойства и гордости у меня по коже пробежала дрожь.

Я пожала плечами.

– Да. Думаю, да. Меня зовут Рива. Вы давно здесь, на острове?

Надя покачала головой.

– Кажется, около недели? Точно не помню.

– Да, я столько же, – сказала Тиган и снова посмотрела на меня своими большими глазами. Я уже начала думать, что это ее обычное выражение лица.

– Это правда, что ты и другие Первые общались с монстрами?

Глядя на нее, я моргнула.

– Ты знаешь о теневых?

Хранители никогда не рассказывали мне и моим ребятам ничего о «монстрах», ради сражения с которыми мы и должны были тренироваться. Мы узнали о том, какова была наша истинная цель, только когда встретились лицом к лицу с Урсулой Энгель.

Брови Нади поползли еще выше.

– «Теневых»?

– Так они себя называют, – сказала я. – Существа, которых хранители называют монстрами. Они помогли нам. Ну, некоторые из них.

Мои мысли вернулись к фотографиям мертвых детей, которые показал мне Клэнси. Те