старуха и тут же отрезала: — А, может, и нет! Проживи жизнь достойно. Там видно будет.
Я сползла на пол и долго сидела, опустив голову между коленями. Сошла с ума от горя или впрямь видела то, что видела? А четверть века, проведенная в ином мире — тоже пригрезилась? Я сосредоточенно вызывала в памяти образы, стараясь запомнить мельчайшие детали, и понимала, что невозможно было бы придумать нечто подобное.
На кухне раздался стук — достаточно настойчивый, чтобы я поднялась и пошла посмотреть. Ворона барабанила клювом в стекло. Сердце радостно ёкнуло. Я торопливо заглянула в холодильник, отщипнула кусочек сыра и распахнула створку окна. Птица деликатно взяла угощение, а затем поклонилась и протянула мне лапу. Когда увидела это — внутри словно прорвало невидимую плотину: рыдания вырвались наружу одновременно со смехом.
«Моя ворона останется здесь. Не обижай её. Можешь не кормить, хотя, как я понял, тебе нравится угощать птиц?»
— Здравствуй, Пава, — кивнула я и осторожно провела рукой по блестящим перьям, прежде чем закрыть окно. Предстояло немало работы — как продолжить учёбу после академического отпуска, напрочь забыв всё, чему тебя учили?
Щелчок
