просто, мне думается, трудно угадать, каким вырастет ребенок, который сегодня еще в люльке. Так же трудно судить и о незавершенном, невыписанном произведении
Есть, оказывается, у каждого слова свое время, когда оно ковкое, как раскаленное железо, а если упустишь время – слово остывает, каменеет и лежит на душе тягостным грузом, от которого не так-то просто освободиться
Однажды без всякой задней мысли мы спросили: – Учитель, а вы с Лениным за руку здоровались? И тогда наш учитель сокрушенно покачал головой: – Нет, дети, я никогда не видел Ленина. Он виновато вздохнул: ему было неловко перед нами
Кое-как постигнув азы, еще не умея написать «мама», «папа», мы уже вывели на бумаге: «Ленин». Наш политический словарь состоял из таких понятий, как «бай», «батрак», «Советы». А через год Дюйшен обещал научить нас писать слово «революция
Почему люди так живут? Почему одни злые, другие добрые? Почему есть счастливые и несчастливые? Почему eсть такие, которых все боятся, и такие, которых никто не боится? Почему у одних есть дети, у других нет? Почему одни люди могут не выдавать жалованье другим?
Многие люди умирают не столько от болезней, сколько от неуемной, снедающей их вечной страсти – выдать себя за большее, чем они есть. (Кому не хочется слыть умным, достойным, красивым и к тому же грозным, справедливым, решительным?..
